Тринадцатая

Глава 5. Голос

Всю ночь мои соседи шумели, стучали, двигали мебель и что-то бубнили, слова было практически невозможно разобрать, все сливалось в единый гул, но что я отчетливо слышала, так это последовательность тембров. Они делали это по очереди.

Я старалась занять свое сознание чем угодно, дабы не обращать внимание на происходящее. И затянула меня мысль о грядущей генеральной уборке чердака, которую я клятвенно пообещала себе сделать как только пойду в отпуск, правда делала это уже несколько лет подряд, но в этот раз точно разгребу.

Я люблю это место, но то скопище коробок в дальнем углу, прикрытое простыней, меня пугает. Еще чуть-чуть и оно окажется на первом этаже. Я еще и подставляю туда периодически.

Когда умерла бабушка, оставшуюся часть ее вещей я распихала по коробкам и отбуксировала туда. Иначе места под мои хахаряшки точно бы не хватило, хотя после фееричных костров во дворе осталось совсем мало хлама. А учитывая, что у меня есть два здоровенных лба через стенку, они мне и помогут избавится от мусора, который я обреку на утилизацию.

Даже странно, бабушка особо не пускала меня на чердак. Только под ее чутким контролем, дверь всегда была на замке. А когда я наконец-то могу попасть туда в любой момент, стоит только пожелать, никак не могу на это решится.

Это словно бабушкин храм, ее обитель, вдруг я еще не готова столкнуться с вещами, что запустят машину-времени, открывающую дверь в прошлое, к воспоминаниям, которые разобьют мое сердце.

— Эй, соня, вставай, — я даже не сразу поняла, что это обращение ко мне.

— Убирайся, кто бы ты не был, — пробубнила я, кинув в дверь термо кружку, что стояла на прикроватной тумбочке. Благо она была пустая, иначе прибирать пришлось бы не только чердак.

— Да ладно тебе, я собираюсь на пробежку, пошли со мной, покажешь мне тут красивые тропы, я жду тебя внизу через 10 минут, время пошло, — неугомонный какой, и получается бесстрашный.

Ненавижу себя за эту безотказность, я слишком добрая от природы, пусть и непривычно агрессивная последние дни. Видимо даже у доброты есть пределы.

Почистила зубы за пару минут, а вот с прической заморачиваться не стала, подняла высокий пучок, подвыпустив объем, натянула комбинезон с шортами, и подняв бедную кружечку, извинившись перед ней раза три минимум, я наконец-то оказалась внизу.

— 13 минут, Виктория, 13! Не спортивно, — постукивая пальцами по столу, пристыдил меня Марк.

— Пошли, пока не передумала, — завязывая шнурки, с серьёзным лицом, парировала. Никаких улыбок, моей любезности ему хватило вчера, подумает еще, что я им рада.

— Улыбка тебе больше идет, ведьмочка, — обхватив мои плечи своими руками, шепнул на ухо сосед, и задорно сбежал по ступеням вниз, пока я пыталась собрать разбежавшиеся мурашки обратно.

Похоже у меня давненько не было мужчины, раз я так бурно реагирую на совершенно постороннего мужика, который перевернул мой мир с ног на голову. По факту это враг, но от него исходил какой-то невероятный запах, непривычный для мужчины, чуть сладковатый, но ему так идут эти нотки.

— Почему ведьма? — После того как смогла выровнять дыхание и частоту пульса, от бега на открытой местности, поинтересовалась я.

— Ну как, у тебя есть кот, тайная комната, и даже метла в чулане, не удивлюсь если под кроватью завалялся большой котел, а и забыл про уникальную коллекцию на верхней полке кухонного гарнитура.

— Это наследство, бабушка собирала все это безобразие в разных уголках планеты, так как любила путешествовать, и свозила домой. Даже гордилась этими запасами, и мне кажется, что раньше этого было побольше, но думать куда именно она это использовала я не хочу. Не приму того факта, что я ела суп с приправой из лягушачьих перепонок, — от одной только мысли свело желудок, хорошо, что не завтракала.

— Наследство значит, так ты у нас невеста с приданым получается. Скажи, а почему ты так уперлась в этой истории с продажей дома?

— Нахал, — ухмыльнулась я, не скрывая злости. — А вы почему вцепились в дом, словно это я у вас его украла?

— Ну по факту так и есть, это борьба поколений, которую твои предки выиграли, но нас никто не лишает права побороться за него снова.

— Ничего не поняла, я-то тут причем? Зачем со мной бороться? И почему нельзя купить соседний участок, а по Линейной улице в трехминутах езды, продают отличную землю, стройся не хочу.

— А мы и не хотим, не ищи логики в наших поступках, ты скоро все поймешь, я не буду раскрывать всех карт сейчас, поверь, тебе оно именно в этот момент не надо. Все постепенно сложится в единый пазл, а пока поиграем, — его дыхание было тяжелым, прерывистым, нелегко парню.

— Да какого черта, — резко тормознула я, переполненная возмущением, чего никак не мог предположить мой напарник и вот в моменте мы лежим на поляне, ну точнее я на поляне, а Марк удобненько устроился на мне. Я чувствую, как мышцы его живота сокращаются, вижу как мускулы на лице подрагивают, а его дыхание оставляет красивый узор на моей щеке, шее, ключице. Безумная пульсация крови оглушает, превращая утренний шум леса в тишину.

— А ты умеешь смущаться, — его голос был таким громким, хотя он шептал. Видимо мои органы чувств начали сбоить.

— Я просто не могу дышать, ты буквально придавил меня к земле, слезай, — демонстративно покашливая, изображая невыносимую тяжесть, наконец-то залепетала я. Речью взрослого, адекватного человека, это было сложно назвать.

В мгновение ока я приняла вертикальное положение, стряхивая со своей спины и не только, землю и старые листья, даже боялась посмотреть в его сторону. Казалось, что на мне не осталось и крупинки земли и пыли, но я все терла и терла, пока ладони не порозовели.

— Побежали дальше, иначе ты испепелишь меня своей неловкостью.

Не дожидаясь моего ответа, он неспешно двинул вперед по лесной тропе, увеличивая расстояние, между нами. От чего мне становилось как-то неспокойно, и хотелось сократить дистанцию. Этот магнит вызывал болевые ощущения где-то под ребрами.

Пробежка продлилась недолго, мы тормознули у небольшого прудика, размялись и уже в более интенсивном темпе направились в сторону дома.

Закинув в стиралку вещи, что пропахли потом и его парфюмом, побыстрее направилась в душ. Струя прохладной воды коснулась моего тела, от чего я вздрогнула. Постепенно привыкла к температуре и даже сделала похолоднее, мне казалось, что мое тело, полыхающая в июле тайга, которую не могут потушить все брошенные группы МЧС. Нет, так дело не пойдет, надо набрать ванну, насыпать соли с лавандой и добавить щепотку полыни, это меня точно успокоит. Бабушка всегда наводила нам особенные ванны, и меня приучила наполнять чугун не только водой, но и словами, тогда процедура будет не только приятной, но и полезной. В воду всегда сыпала все что только попадается под руку, ну только нюхала перед этим, аромат был важен.

Кидая третью щепотку полыни, я приговаривала наш любимый семейный шепоток:

'Полынь трава правды, возвращает и обогащает,

Несет в себе силу, зло и добро разделила.

Лишнее заберет, потерянное хозяйке вернет.'

Мне всегда было интересно придумать самой рифму, но от чего-то я боялась, настолько сильно веровала в силу этого действа, что не решалась ляпнуть что-то от себя. Ну а вдруг, ведь русский язык насколько могуч, что, поставив не там запятую, можно лишить человека жизни. А тут на кону жизнь самого важного человека — меня.

Тело начало расслабляться, окна и зеркала запотели, и я наконец-то привела температуру тела в идеальное состояние. Содержимое ванной становилось тягучей жижей, сковывая мои движения, а тело плавно скатывалось ниже, позволяя воде подбираться к моему лицу, тугое кольцо волн сжало шею. До одури волнующее чувство невесомости, теряю опору, словно шагнула в бездну.

Воздух… Воздух… Не чем дышать.

Резкий выброс адреналина позволил сердечным ритмам поднять меня над уровнем воды, дав насладиться парой глотков. Паника чуть спала. А потом опять, через 10 или 20 секунд полное оцепенение. Даже не было возможности поддаться истерике и кричать, тело парализовано, лишь мозг мечется из стороны в сторону в попытках добыть хоть немного кислорода

Перед глазами искрили вспышки, а потом темнота, пугающая и невероятно тяжелая, словно чувствую присутствие, не знаю чье, но отчетливо понимаю, я тут не одна. Зловещая тишина продолжалась недолго, она сменилась раздражающим стуком, словно кто-то перебирал пальцами по столешнице, выбивая незнакомую мне ранее мелодию.

— Полынь, полынь, не помогла и не поможет, — донесся мерзкий голос из темноты, заставляя зажмуриться, ведь эта фраза не прекращала повторяться. То затихала, то становилась громче, звоном разрывая сознание, словно колючую проволоку тянут из одного уха в другое.

Я не знаю, как смогла вынырнуть из этого плена, словно крик, что я извергла из глубин в самом конце, был якорем, который сама же никак не хотела отпускать.

Вода из ванны хлынула на пол, а я пытаясь закрепиться за чугунные края, даже не заметила как порезала ладонь, что окрасила водопады в алый цвет, придавая всему этому безумию большего антуража.

— Вик, — ворвался в ванну Марк, и замер у входа, как только увидел весь масштаб трагедии. — Что произошло, ты в порядке? Я, конечно, могу выйти, но могу и остаться если хочешь, — вдруг замешкался он, созерцая наготу.

— Ты не мог бы подать мне полотенце и помочь вылезти? — Замерла в ожидании, когда это головокружительный вихрь исчезнет, но что-то пошло не так. Тело заливало жаром, словно по венам течет ром, я горела изнутри.

— Да, конечно, — делая неуверенный шаг, убедившись, что падение не планируется, сосед снял полотенце с крючка и подошел ближе. Галантно зажмурил глаза и протянул мне сначала руку, а потом полотенце.

Пока я вытиралась с себя капли воды, он рассказывал, как однажды заснул в ванной и затопил соседей снизу, примечательно было то, что все это происходило в гостинице.

— Я готова вылазить, ты не мог бы меня придержать, боюсь поскользнуться, — пришлось прервать его увлекательную историю, которую он рассказывал дабы отвлечь меня, это очевидно. — Ой, — завизжала от неожиданности.

Он так ловко схватил меня на руки, что я даже понять не успела, но ощущение того, что снова потеряла контроль, заставило меня зажмуриться, страх еще не выветрился из меня. Полотенце предательски загнулось, и я почувствовала тепло его ладони на своем бедре, он так ловко сжимал пальцы, от чего дашать стало труднее. Это снова повторяется… Опять…

Мы вышли из ванной, не говоря ни слова, я старалась себя контролировать и настроить на что-то нейтральное, а о чем думал он, одному богу известно.

— Но, моя комната слева, куда ты меня понес, — вернувшись в реальность, наконец-то заговорила я, понимая, что меня пытаются похитить.

— А руку мы твою обрабатывать будем в комнате? Уверен у тебя там есть все необходимое, да? — Усаживая меня на барную стойку, и копаясь в ящике у раковины, пояснил Марк.

После того как он нашел все необходимое, и расположил рядом с моей оголенной ногой, взял ладонь, внимательно осмотрел рану и залил место пореза хлоргексом, от чего по телу побежали мурашки, а я пшикнула, ведь стало невыносимо больно.

— Да ладно тебе, потерпи, маленькая девочка, — растекаясь в улыбке, мило подколол меня он.

— Я не терплю боль, это выше моих возможностей.

— Но тогда я тебя огорчу, сейчас тебе придется потерпеть нечто страшное, порез глубокий, еще и на сгибе, если хочешь, чтобы к завтрашнему дню затянулось, то надо приложить компресс.

— Что еще за компресс? Я такого слова не слышала уже… Да никогда не слышала.

— Я немного интересуюсь народной медициной и вывел для себя идеальное сочетание компонентов, которое помогает нашим эритроцитам выстраивать защитный барьер в 10 раз быстрее.

— И что же это за компоненты? — С неким недоверием поинтересовалась я, поджимая кровоточащую руку ближе к себе. — И обязательно мне должно быть невыносимо больно?

— Это мой секрет, мы еще не так близки, чтобы я доверял тебе сокровенное, лучше расскажи, что произошло?

Физическая боль отвлекла меня от ЧП в ванной, а Марк так любезно напомнил. Конечно, я бы и сама вернулась к происходящему ранее, но сейчас воспоминания накрыли неожиданно.

Нет я не сумасшедшая, и не уснула, отчетливо помню как пыталась пробиться сквозь толщу воды. И этот голос, он что-то говорил про полынь, что за чертовщина? Может это ядовитые пары отравили мой разум? Но как у меня вышло выпутаться, прошло так много времени, я бы не смогла продержаться так долго без кислорода.

— Ну так, что? Расскажешь, что произошло?

— Мы еще не так близки, чтобы я доверяла тебе сокровенное.

Мою язвительную фразочку оценили, Марк схватил руку и без промедления прижал горстку каких-то трав, что в этот же момент начали разъедать кожу, пробирая до костей. Я пыталась ее выдернуть, но его хватка становилась сильнее, от чего боль усиливалась. В груди жжет. Глубоко вдыхаю и шумно выдыхаю, ставлю это на круг. Мышцы скручивает пульсирующими спазмами. Из глаз текут слезы, это было невыносимо терпеть. Обычно я не рыдаю, но тут просто не могла их сдержать.

— Ну ты чего, Малышка, плакать удумала? — Утирал каждую слезинку, пытаясь успокоить и отвлечь от терапии.

Боль утихала, а соленые дорожки от слез начали подсыхать, оставляя белые разводы.

— Так, так, так, я значит ее машину в ремонт повез, а она уже набросилась на моего брата, и ты тоже хорош, так легко попался в ее сети, а ну-ка разошлись, бегом.

А я и думаю, чего так тихо утром дома, и спокойно. Уверена, вместо сердца у него поделка из картона, сделанная не самым талантливым первоклассником.

Что ж, мысль о том, что это Миша пытался меня утопить, но потерпел неудачу, потерпела фиаско, получается его все это время не было дома.

— Погоди, что ты сделала с моей машиной? — Соскочила с барки я, пока Марк бинтовал руку.

— Оу, девушка, я натурой не беру, — попятился назад, выстраивая барьер руками, шутник.

— Ну вот, все готово, только я тебя прошу, не снимай повязку и не мочи руку, попадание влаги активизирует средство и та боль, что ты испытывала три минуты назад, покажется тебе еще цветочками, так что подальше от воды. А тот беспорядок, что ты учинила в ванной, Миша любезно исправит, — зафиналил Марк, бросив взгляд на брата, чьи глаза сверкнули пламенем. Нет, честно, они сверкнули. Словно он смотрел на огонь, надвигающееся прямо на него.

— Ты… у тебя очень странный взгляд, ты в порядке? — Приблизившись к нему, я почувствовала жар, словно горел он, такое бывает когда слишком близко подходишь к костру, дышать становиться сложнее, обжигает легкие и пахнет совершенно иначе. — Миш, — дернула его за руку и тут же отскочила назад.

— Полынь?

— Полынь? — Тупо повторила за ним, не понимая сути вопроса.

— Ты реально думаешь, что она тебе поможет?

— Да от чего я по-вашему спасаюсь, что вы имеете ввиду, — завизжала я, ведь это напомнило мне тот голос, что слышался в ванной. Он тоже говорил про траву, и что она мне не поможет. Пульс разрывал вены, то ли от злости, то ли от страха. Не знаю.

— Да успокойтесь вы, Ви, иди оденься и причеши волосы, Миша пока приберет в ванной, а я организую обед. Там все и обсудим. Хорошо?

Я была на грани, глаза снова заблестели от слез. Мне стало так страшно, почувствовала себя беззащитной, словно за моей спиной плетут интриги, я об этом знаю, но кто и что именно делает, не понимаю.