Тринадцатая

Глава 23. 3 сентября

Головокружение прошло, бесконечное падение в бездну прекратилось. Я наконец-то почувствовала под собой упор. Дыхание все еще заходилось, словно я тонула, хватая урывками кислород.

Сознание возвращалось медленно, знакомые интерьеры кружили вальс, вынуждая жмуриться. Как только качания прекратилось, я смогла оглядеться. Желтые лапы клена стучали в окно, так нагло и грубо, но стекла держали удар. Еле уловимые ароматы бергамота, что учуял нос, напомнили о нем.

— Марк, — прошептала я, не могла громче. Буквы рвали горло.

Слабость убаюкивала, но свежий, немного прохладный ветер мешал провалиться в сон. Бодрит! Попытка натянуть одеяло повыше провалилась. Руки как кисельные берега, болтались вдоль тела, не слушались.

Стук, доносящийся от входной двери оглушил, раздражало каждое касание кулака о дерево, черт, прекратите!

В моменте захотелось прервать эту пытку, и стоило мне только подумать об этом, как я уже стояла там внизу, вцепившись в ручку. Трясло, как машинку на отжиме. Гневалась, заставляя люстру на кухне мигать. Реагирует!

— Вам посылка, откройте, — бубнел курьер, не прекращая попыток достучаться.

В комнату ворвался осенний ветер, смешавшись с опавшими листьями и ветками. Сквозняк! Потеряв равновесие, успела ухватиться за угол комода, что стоял слева.

— Здравствуйте, — все так же шепотом, любезно прервала бесконечную пытку, я.

— Оу, хреново выглядишь, дорогуша, — как спичку в канистру с бензином кинул.

— Боль, — сорвалось с моих губ, — после чего бедолага бросил коробку, сжимая виски. Так медленно он растекался по крыльцу, корчился и стонал. Приятно. Он такой слабый, не может терпеть, обнажая такой спектр эмоций… Фух!

— Ты чего делаешь, — одернул за руку Марк, так грубо и дерзко!

— Какого черта? — Пожимая запястье, на котором остался след от пальцев, захлопнула дверь.

— Ты… я думал ты не очнешься, а ты… Что это вообще было? — Его вибрации в голосе, такой потерянный взгляд. Впалые щеки, а мышцы…

— Не знаю, просто такая волна раздражения накрыла. Хотя… за секунду до этого даже руки поднять не могла, а сейчас… Знаешь, легче! Но я бы присела, — махнула головой на диван, что стоял прямо за ним.

Марк сделал пару шагов в сторону, смотрел с осторожностью, ни как обычно. Словно я диковинная зверушка, которую завезли в зоопарк. Голубые глазки метались из стороны в сторону, застывая ненадолго то на губах, то на груди. Его образ, глаза, лицо, все это откликалось внутри, но воспринимала совсем иначе. Внутри меня словно борьба идет, часть просто млеет от одной только мысли о контакте, жаждет этого, умоляя коснуться тела. А другая испытывает отвращение, словно он не достоин даже смотреть на меня.

— Ты помнишь, что произошло?

— Конечно, вчерашнюю ночь я запомню навсегда, надеюсь все прошло? Теперь как минимум год можно не бояться этого мохнатого чудища?

— А что именно ты помнишь?

— Марк, не тупи, пожалуйста, ночь на Ивана Купала, монстры, коты в человеческом обличии и бла, бла, бла.

— И все?

— Да что все то, сядь уже на стул, а то голова затекла на тебя смотреть, — в момент барный стул оказался у его ног, а он лишь поджав колени, рухнул на него, сжимая бархатные ручки.

— Ты, это чего такое? — Так это все не естественно показалось, словно он сделал это не по своей воле. Неужели…

— Ты успокойся да, ничего не говори, пожалуйста! Я сейчас расскажу тебе некоторые детали той ночи, и возможно они немного шокируют.

Я лишь сглотнула, поджимая ноги к себе, обхватывая их руками, опять это чувство неопределенности.

— Ви, сегодня 3 сентября, прошло 2-месяца с купальской ночи. Ты уснула, а после… Не знаю как, но оказалась в подземелье, ты поглотила силу Крис, теперь ты гибрид. Мы не были уверены, что ты вообще очнешься, я пытался удержать тебя все это время, поддерживал тело, заставлял сердце биться. Утром у тебя начался жар, я сделал все что смог, но тебе не стало легче. Я… я не смог больше наблюдать как ты сгораешь и вышел прогуляться, к озеру… То место, где мы бегали однажды, помнишь?

— Ага, — нервно сглотнула я, пытаясь переварить все то, что текло мне в уши.

— И вот я вернулся, а ты стоишь в дверях и питаешься страданиями других людей…

Это все казалось бредом сумасшедшего. Я не хочу верить, и не буду, нет! Я гибрид? Что это вообще все значит? От избытка эмоций кровь бурлит, сила — я ее чувствую. Энергетический шар, прямо у меня в груди разрастается и подушечки пальцев искрят. Я вижу небольшие синеватые жгутики тока, что льются из меня.

— Мааарк! — Голос дрожал, а глаза… я не могла оторваться от собственных рук. Смеюсь, сама над собой, и тут же плачу, слезы размером с горошину падают на колени, обжигают.

— Тихо, тихо, спокойно, — на мгновение мы соприкоснулись взглядами, на мгновение, ведь с моих губ слетело, то что крутилось в голове. — Иди ко мне, — он уже сидит сверху, обхватив коленями мои бедра.

Миг и я сверху, как куклу перекинул через себя. Майка что была на мне, сползла на пояс, оголив грудь, по которой метались армии мурашек. Рваное дыхание оглушает, с покусанных губ слетает стон, который он тут же ловит и всасывает в себя. Ощущаю его силу снова, это знакомое ранее чувство. Жгуты магии сплетаются воедино, волны возбуждения стекаются в единый поток. Кажется это не только мои ощущения, это видно невооруженным глазом, словно куполом накрыло, кислорода мало… слишком!

Ярый протест где-то внутри засел, его заглушила волна ликования, требуя продолжения. На этот раз просто поцелуем не отделается, хочу его, в животе такие спазмы, кажется еще чуть-чуть и сама приступлю к делу.

Его горячая ладонь, закончив с грудью, наконец-то спускается ниже, прижимает бедро, останавливается, а потом неспешно крадется глубже. Там слишком влажно. Как только пальцы достигают цели, я вздрагивая, сжимая его ладонь, словно боюсь, что он вынырнет и не продолжит.

— Продолжай, давай же, — сорвалось с моих губ.

— Не заставляй меня, — хрипя, произнес он, после чего я включилась в реальность.

— Погоди, что? — Расслабляя бедра, отклонилась назад, хотела посмотреть в его глаза.

— Ви, ты не поняла?

— Я не поняла, я думала ты тоже хочешь, ведь мы… мы целовались вчера, или не вчера, но для меня то вчера. Бред!

В голове такая каша. Раздражение было видно на моем лице.

Мерцнув к барке, я поправила майку, пряча грудь, что еще пылала и жаждала ласк.

Погодите, что… Мерцнув?

— Ви, не надо, прошу тебя, твои эмоции могут нам дорого обойтись. Ты еще не поняла? Ты наполовину демон и твой дар от тьмы, это контроль! Ты можешь заставлять человека, и существо, да кого угодно, делать то, что тебе хочется, и наслаждаешься этим.

— Бред. Долго думал?

— Да злись сколько угодно, но тот факт, что ты сделала больно несчастному курьеру, а потом еще и наслаждалась его криками, не стереть из памяти. Да и то, как мастерски ты усадила меня за стул, а потом по одному слову потянула к себе, как собачонку… Начала высасывать магию… Ви, я так не могу.

— Мы и раньше обменивались магией, это не первый раз.

— Вот именно обменивались, а не отдавали безвозмездно. Ты думаешь легко было поддерживать твою жизнь, отдавать все и даже больше, лишь бы твое сердце не переставало биться? А сейчас ты, или то, что поселилось внутри, пытается съесть последнее… Это не ты хочешь меня, а нечто внутри, желает закончить трапезу, видимо не хватило, — он был так зол, кричал так, как никогда раньше.

Закончив пламенную речь этот сучок решил, что может уйти так просто, оставив меня одну с ушатом дерьма.

— Да я и не просила себя спасать, — кинула ему в спину, заставив остановиться.

— Видимо действительно не стоило, — сказал он, чуть повернув голову в мою сторону, а после продолжил путь, не дожидаясь ответа.

— Стоять, я не закончила, — он замер, левая нога не успела коснуться ступени. — Ты не смеешь так со мной говорить, я хозяйка этого дома, и вы должны склониться предо мной, если понадобиться, жизнь отдать. — Его ноги начали сгибаться, вынуждая упасть на колени, он сопротивлялся, но не выходило.

— Эй, королева, а ты не перепутала столетия? Крепостное право давно отменили. — О, этот знакомый голос.

Фак, что я творю?

Вдруг вернулась в реальность: слева Марк присел на ступень, как только я отвлеклась, справа Миша, в кожанке и с мотоциклетным шлемом. И такое разочарование в глазах, у обоих.

— Простиии, — прошептала я, и исчезла.