Тринадцатая

Глава 33. Кровь

— Сегодня будет новый забор Крови, тебе надо подготовиться.

— Подготовиться? Я должна была получить невероятную силу и мощь, а вместо этого теряю последнее. Вы качаете слишком много, я не успеваю восстанавливаться.

— Ну что за истерика, мы это уже обсуждали. Будь терпимее. Не заставляй меня передумать.

— Может тебе напомнить, без меня у тебя бы ничего не вышло!

— Да закрой ты уже свой рот. Где бы ты была сейчас, если бы не мы. У тебя есть возможность стать частичкой чего-то великого, не упусти ее. Мне ничего не стоит, утопить тебя в ее крови, после того как она нам больше не понадобится. Поняла?!

Я уже пару месяцев тут. Без дневного света слишком трудно, пытаюсь следить за числами, но с каждым днем все труднее, сознание покрыто белой дымкой. Каждая капля крови сестры ощущается внутри, привыкнуть к этой боли невозможно.

Скоро новый год. Самое время наряжать елку и готовить подарки. Представляю как бы украсила дом в этом году. Без магии бы не обошлось.

Я чувствовала как ребенок растет, ему тоже не нравилась кровь тетушки. В голове перебирала разные варианты побега, спасения малышки, но увы. Пока из реальных было только убить ее, точнее нас обеих.

Крис находилась так близко, пристально наблюдала за мной по ту сторону зеркала. Я не видела ее, нет. Но чувствовала, с каждой каплей все сильнее, словно невидимые нити тянулись от одной сестры к другой.

Просыпаюсь в поту, рубашка липнет к телу, а между ног неприятная сырость. Пытаюсь откинуть одеяло, не сразу удается поднять руку, но все же выбираюсь из плена.

Нет! Нет! Нет! Еще рано, у нас еще есть время, мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Тише, не стоит тратить силы, их едва хватает на поддержание жизни.

Снова этот голос, только теперь он так реален, без пугающей темноты. Но реальность оказывается более зловещей.

— Надо позвать на помощь, они спасут ее, помогите, — но никто не слышит, не спешит откликнуться на зов. Все бросили меня.

— Я ошиблась, тебе не спастись, слишком слаба и магии все меньше, я перестаю тебя чувствовать. Ты должна его убить, слышишь? Другого выхода нет, они заберут его, заберут и пустят в расход. Неужели ты этого хочешь для младенца? Для нашего рода?

Горю. Сгораю от беспомощности и правды, которую не в силах принять. Вопль, что вырывается изнутри, заставляет вздрогнуть, вернуться в реальность. Столько во мне истерии и безумия, что остатки, те крохи магии, моей и еще не родившегося ребенка, словно собираются воедино. На мгновение наполнив меня.

Солнце. Луна. Их отражение в воде.

Печати снимите, силу ведьме верните.

Солнце. Луна. Их отражение в воде.

Печати снимите, силу ведьме верните.

Солнце. Луна. Их отражение в воде.

Печати снимите, силу ведьме верните.

Тело стремительно ослабевает и губы прекращают шептать. Снова кома.

— Вставай, слышишь меня, умерла что ли? — Непонятные действия, какой-то шум, резкая боль и свобода. Наконец-то я могу дышать. Руку не жжет, яд не разъедает плоть.

— Крис? Ты чего тут?

— Я устала ждать, больше не могу, ты отдашь мне то, что украла. Но не здесь, надо уйти, пока не набежали цепные псы.

— Но как ты сюда попала?

— Печать, ты сняла ее, не знаю как, но у тебя вышло. Я наблюдала за тобой, каждый день. Знала, что ты предпримешь попытку. И была готова к побегу.

— Я не могу пошевелиться, как мы отсюда…

— Не знаю как эта штуковина работает, вроде ее надо выпить и на какое-то время ты обретешь новую силу. Стащила ее у Леи. Сделаем портал домой, в тот заколдованный круг, куда они не проберутся.

— Но что потом?

— Ты отдашь мне то, что принадлежит по праву рождения.

— Но как? Ты думаешь это как платье, поносил и обратно владелице?

— Не придумаешь как, значит умрешь, я устала быть донором. Это убивает меня, я чувствую себя немногим лучше чем ты. С каждой неделей тебе требуется все больше яда, ты крепчаешь.

Я знала, что не смогу удовлетворить ее просьбу, но это было единственным вариантом выбраться отсюда. А дальше посмотрим. В любом случае, вне бункера у меня есть возможность прервать наши жизни. А тут я не способна даже на такую мелочь.

— Ладно, нужна книга, там должно быть что-то.

Я видела как она колеблется, ей страшно, но жажда заполучить мой дар себе слишком велика. Она уже не была похожа на прежнюю Крис, безбашенную и безрассудную. Тело высохло, столько морщинок на лице, синяки под глазами, да и шикарные волосы превратились в мышиный хвостик. Глаза были полны безумия. Тьма в ней все же затаилась. Это часть ее сущности.

Грохот стальной двери, дымка пыли и страх. Мы не успели, они все поняли. Это чувство… Ледяного, сжимающего грудь ужаса, что испытывает приговоренный к повешению, ступая на бочку. Это было неизбежно.

— Прости малышка, я даже не попыталась, — шепнула чуть слышно, но почувствовала отклик внутри. Она прощает.

Мигнули лампы. Поток свежего воздуха укутал ноги, это мороз. Его принесли с улицы, или он прокрался незамеченным.

Толчок.

Колебание.

Что-то теплое потекло по моим рукам. Сначала обожгло, но пару секунд и отпустило. Открыла глаза, взглянула на собственные ладони и замерла.

Красная, даже немного бордовая жидкость. Она везде… На рубашке, волосах, и рядом. Ее так много.

Я даже не заметила что кричу. Такой ужас охватил, не готова к смерти. Ни сейчас.

— Эй, крошечка, тише, — слишком нереалистично. Снова игры разума?

Подняла глаза, не торопясь, словно впереди целая вечность. И замолчала. Крик сменила тишина.

Изо рта Крис сочился уже небольшой ручеек крови, по лицу поползла сетка опустевших вен, глаза прикрыты, но ресницы еще дрожат. Рефлекс или попытка ухватиться за жизнь, не знаю.

Тело сестры качнулось, а после…

— Ты?

— А ты предпочла бы увидеть моего брата? — Это точно он, реальный. — Думала сбежать от меня?

— Но как?

— Дома поговорим об этом, пока сила печати под действием лунного затмения.

Я прикусила губу, даже не пытаясь сдержать вырвавшихся слез, сделал всего шаг! Один! Последний! И рухнула, почувствовав эту крепкую хватку.

— Домой.

Запах, такой приятный и знакомый, щекочет нос, заставляя отказаться от не менее приятного занятия. Это что ириски? Или ваниль? Как хочется сливочного пива, и что бы много-много взбитых сливок.

Впервые за долгое время мне захотелось проснуться и это пробуждение было удивительным. Солнечный луч бегает по комнате, спасаясь от волнующего штору сквознячка. Забравшись в самый угол зеркала, он создавал армию себе подобных.

Я аккуратно поднялась повыше, ощущение наполненности, я больше не чувствую себя инвалидом. Могу здраво мыслить, шевелить конечностями. Малышка!

— Проснулась? — Где-то левее, такой знакомый голос, но как.

— Миша?

— Рад, что память уцелела.

— У меня-то да, но ты…

— Думала что можешь вот так вот одним словом перечеркнуть все, что было между нами? Наивная.

— Ты снял браслет, я помню.

— Да правда, а может это ты его сняла? — Хрипло засипел он, закашлялся.

— Я… Но.

— Ты безусловно сильная ведьма, уникальная по природе своей. Но есть кое-что, что неподвластно даже тебе. Без обид.

— Защита зеркал? Она сработала и на вас?

— Любовь, дурочка, — он рухнул на кровать, закидывая руку на изголовье, приглашая под свое крыло.

— Но ведь любви никакой нет, это все Лиля…

Я помню это мгновение, секунда когда сердце остановилось. Даже сейчас, не стучит.

Миша проводит языком по нижней губе, наклоняется и глубоко вздыхает. Словно играет. Я и забыла как это. Дергаюсь, как только он наваливается на меня, вдавливаю дрожащие руки в его грудь, и шикаю. Горячо. Действительно обжигает.

— Неужели ты думаешь, что все это безумие между нами, лишь магическая побочка? Я сгораю от каждого твоего прикосновения, завожусь если ты смотришь в сторону моего брата. А как только он касается тебя, то и впрямь сдерживаю себя от братоубийственной войны. Я люблю тебя, и то, что твоя магия на меня не действует, когда дело касается чувств, лишь прямое тому доказательство.

Сердце срывает, несется куда-то и с обрыва. Его признание, эти три слова. И сам факт, он не забыл.

— Но от куда ты мог знать? Могло ведь и не сработать. Я помню тот взгляд. Ты усомнился в искренности наших чувств, твоих чувств, — поправила себя сразу же и осеклась.

— Моих? — Навис всем телом, стягивая одеяло. Между нами только тонкие материи футболок.

На эмоциях подскакиваю с кровати, немного пошатнувшись от неожиданности. Уф, я могу стоять. Не уверенно, но все же.

— Сколько я тут?

— Две недели, — ухмыльнулся Миша, поправляя брюки.

За это время кровь Крис полностью вышла, я начала активно восстанавливаться, не без сил склепа и Марка.

— Марк, а что с ним?

— Он в порядке, только…

— Только что? — Сердце забилось чаще, мне не нравился его тон.

— Только он тебя не помнит, действительно забыл.

Как-то тоскливо стало, получается Марк не так и любил меня, лишь увлечение? Хотя, может это и к лучшему, не хотелось разбивать ему сердце, он не заслужил моего предательства.

— Отмени сказанное, отзови свои приказы, — сжимает челюсти, попытка удержать взрывную волну дается с большим трудом.

— Не говори ерунды, он заслужил быть счастливым, а я ему этого обещать не могу. Теперь точно нет.

— Что же изменилось? — Этот вопрос кидает с неким раздражением.

— Я беременна, Миш, — без подготовки, резко и сухо бросаю я.

Вздыхаю и прикладываю к животу, вспотевшие от волнения ладони. Искра! Еще одна.

— Поэтому они сказали, что твоей жизни ничего не угрожает? — Его голос звучал приглушенно, эмоции душили его, но он боролся.

— Они?

— Мама и твоя бабуля, они сказали, что он не тронет тебя, твоя жизнь ему почему-то дорога, поэтому мы и отпустили. Против крови Крис у нас не было шансов. А так мы выиграли время, подготовились к атаке. Гордей не нервничал, так как знал, что тебя никто не станет искать, поверил что мы забыли. Это позволило нам набраться сил и найти лазейку.

— Какую? Вас не было два месяца, я чуть было не убила его… Понимаешь? — Срывалась на крик, поддавшись эмоциям.

— Затмение, наш единственный шанс, мы ждали когда ты снимешь печать. Солнце и луна, сила тринадцатой, только ты можешь воззвать к магии этого дня. Гордей и его шайка, как всегда, перед любым активным праздником очистились и затаились. Единственное, что могло спасти тебя это смерть Крис, ее кровь перестала быть ядом, как только сердце издало последний стук. Тогда у залива, помнишь, ты приказала мне остановиться, прекратить тебя целовать, но я не смог. Я знал, что ты не сможешь заставить меня забыть, так как сама этого не хочешь. Язык говорит, но душа не желает. Так магия не работает, должен быть коннект.

Миша наваливается и целует в губы, загребает в объятия. Даже не заметила как он подошел. Так внимательно слушала его рассказ. Отстраняется, смотрит в глаза, молчит.

— Прости, прости меня, я не знал, — повторяет снова и снова, даже дышать забывает.

Дрожу под его напором, но без попыток удрать, не в этот раз. Наоборот, вжимаюсь в него, хочу внутрь.

Ни боли, ни тяжести, ничего не ощущаю. Только истинное наслаждение, небывалую легкость и любовь. Не только его, но и свою.