Три принца

Часть 5. Глава 5. День, полный неожиданных встреч.

Добротные каменные стены метров десять в высоту я заметил давно. Хоть мне не раз говорили об общем упадке, стены Валензона выглядели прилично. Не хуже, чем стены Обертона. За такими стенами вполне можно укрыться от вражеских войск и довольно долгое время держать осаду. Единственное, что меня сильно смутило - это вонь. Я стоял на крыше кареты, которой весьма осторожно управлял Бенал, и строил из себя приехавшую звезду. Приветственно размахивал руками, старался улыбаться и во все стороны чертил знаки в виде восьмёрки. Но изнеженный нос сразу почуял неладное. А затем, когда уже показались распахнутые ворота и поднятая герса, увидели неладное и глаза. Шум, крики, гам и, главное, вонь исходили от огромного количества безобразно грязных людей, плотно оккупировавших въезд. В город, как я понял, их не пропускала стража, которой было довольно-таки много. Стражники выстроили коридор, древками пик отгораживая толпу от дороги, ведущей в город. Классический навесной мост тоже был перекинут, но со своего удачного места в паре-тройке метров над землёй я сразу заметил, что перекинут он был через высохший ров. Ров, как полагается каждому достойному городу, вырыт был. Но, по непонятной причине, водой не наполнен. На стенках рва отвратительно зеленела плесень, наполняя смрадом окружающее пространство.

- Пропустите анирана! Пропустите! - когда мы вывернули на финишную прямую, закричал очень громким голосом неизвестный военный, одетый по последнему писку местной моды. В достойных кожаных доспехах и дорогим пером на металлическом шлеме. - Организуйте проход.

Давка усилилась. Грязная толпа, славящая меня направо и налево, стала сдавать назад под натиском пикинёров.

Сзади тоже напирали. Я обернулся и заметил, что в хвосте колонны гессерам приходится несладко: люди чуть ли не на копыта лошадям наступали, трогали сбрую и нагло попрошайничали.

- Надо бы быстрее в город заехать и сразу запереть ворота, - пробормотал я сам себе. Затем крикнул Бертраму, чтобы он выстроил коридор для анирана, без труда спрыгнул прямо на дорогу и направился к встречавшим.

Хоть не хлебом-солью, но всё же с достоинством меня встретили двое: тот самый воин, снявший шлем и преклонивший колено, и худощавый длинноволосый мужчина в добротной одежде, волосы которого на лбу перехватывал резной серебряный обруч.

- Сотник Вальтер к услугам твоим, аниран, - прикоснулся к груди преклонивший колено.

- Анатоян, поверенный в делах принца Тангвина, тоже к услугам анирана, - повторил жест мужчина. - Мы рады встрече...

- Взаимно, - поспешил перебить я, чтобы не слушать в стотысячный раз очередные благодарственные речи Фласэзу Милосердному. - Аниран Иван к вашим услугам. К вашим и вашего славного города.

- Мы все надеемся на это, - мужчина опять поклонился. - А теперь, с позволения анирана, я возьму на себя смелость стать его провожатым и проведу на центральную площадь Валензона. Его Высочество принц Тангвин распорядился встретить будущего милиха и сопроводить под конвоем верных солдат. Там, при всём честном народе, он встретит тебя и обнимет, как достойного этой чести.

Я ещё раз обернулся, оценил толкотню, увидел напирающих жителей и решил не затягивать. Я думал, принц встретит меня на въезде в город. Но тот, похоже, решил устроить шоу. Решил прилюдно позажиматься с анираном, чтобы, возможно, попытаться восстановить значительно пошатнувшийся авторитет. Как я уже успел выяснить, принца в Валензоне, мягко говоря, недолюбливали. Настроения простолюдинов, настроения зажиточных примо и служителей церкви мне были известны. И я планировал в кратчайшие сроки примирить с принцем абсолютно всех. Ведь те, кто не захочет примиряться, очень рискуют повторить судьбу Хатемажа.

- Едем. Аниран будет рад стать перед принцем и узреть, как тот склонится в поклоне.

Худощавый мужчина и бровью не повёл. Он улыбнулся, опять поклонился и сделал приглашающий жест рукой.

Город бурлил. По-настоящему. От самых врат и вдоль первой же улочки выстроился комитет по встрече. Вернее, огромная толпа жалась к стенам невысоких, бедных домишек. Выстроившиеся вдоль дороги солдаты с острыми пиками сдерживали эту толпу, но часто оглядывались и с любопытством смотрели, как в город въезжала карета.

На крышу я больше не забирался, а сидел рядом с Беналом на "козлах". Привстав, приветственно размахивал рукой, и всё так же улыбался.

Бертрам и десяток гессеров неторопливо ехали впереди и внимательно смотрели по сторонам, так как из каждого окна каждого одноэтажного и двухэтажного домика выглядывали любопытные мордашки. Из окон кричали и пытались оттолкнуть соседа, чтобы получше рассмотреть заезжего гостя.

Поверенный принца и сотник Вальтер ехали первыми. Их, судя по всему, ситуация радовала. Они без страха смотрели по сторонам, улыбались и мечтательно косились в мою сторону, как бы уже уверовав, что в город пришёл порядок.

Но я был немножко озадачен.

Приветствующая толпа мне нравилась. Имею в виду, я чувствовал себя удовлетворённым. Примерно так же, как в том самом сне, где Голос, образно говоря, пел мне дифирамбы. Я не считал, что толпа представляет для меня угрозу. Вряд ли бы кто-то решился напасть на анирана. Хоть я не отрицал подобную возможность, ещё в пути обсудив этот вопрос с Бертрамом, считал её маловероятной. И сейчас сидел на "козлах" не испытывая страха.

Озадачило же меня количество встречающего люда. Я никак не ожидал, что в городе соберётся столько народу. И это в мире, который умирает. В мире, где депопуляция шагает семимильными шагами. Где каждый обычный человек стремится поглубже забуриться в нору и не показываться на глаза остальным, чтобы эти остальные - не дай Боже! - не отобрали то последнее, что можно ещё отобрать.

Но, наверное, я ошибался в народе Астризии. Слухи об аниране действительно вдохнули в него жизнь. На какое-то время эти люди забыли о своих несчастьях и невзгодах. Забыли о неизбежности. С улыбками на немытых лицах они пришли посмотреть в глаза надежде. И сейчас, выхватывая взглядом из толпы эти радостные улыбки, я убеждался, что зерно посеяно. Теперь я должен оросить благодатную почву поступками, чтобы это зерно проросло и дало то, что меня интересовало в наипервейшую очередь - мобилизационный ресурс.

- Иван! Иван!!!

Задумавшись и машинально приветствуя толпу, я не сразу уловил странно прозвучавшие в этой толпе слова. Слова "аниран", "посланник небес", "милих" врывались в моих уши практически со всех сторон. Кто-то, как обычно, славил Триединого Бога. Кто-то молил о помощи или исцелении. Подобное я уже слышал не одну сотню раз. Возможно даже, не одну тысячу. Но что-то не припомню, чтобы кто-то звал меня по имени.

- Иван!!! Ива-а-а-н!!!

Нахмурившись, я привстал. Начал оглядываться, предполагая, что меня зовут откуда-то из хвоста колонны. Имя-то моё в Обертоне всегда было на слуху. Там меня знала каждая собака.

Но, оказалось, по имени меня звали именно из толпы встречавших: чуть левее, расталкивая плотную человеческую пробку ручищами размерами с добротное бревно, к барьеру из солдатских рядов пробирался заросший бородатый мужик. Он пихался локтями, без сомнения хватал более слабых за шкирки, бесцеремонно отталкивал и пёр, как ледокол.

- Иван! - прокричал мужик ещё раз. Увидел, что я, наконец-то, его заметил и принялся размахивать огромными лапищами, как сигнальщик на флоте. - Иван!!!

От неожиданности я замер на пару-тройку секунд. Не потому, что не ожидал, что здесь кто-то знает моё имя. А потому, что узнал мужика. Многие месяцы я делил с ним кров и краюху хлеба.

- Дагнар? - ошалело прошептал я, тщательнее рассмотрев знакомую мордень того самого нескладного увальня, который в лагере, где правил Джон Казинс, распахивал земли и отвечал за посевы. - Не может быть.

- Иван! - отчаянно прокричал Дагнар, когда упёрся в забор из пик и понял, что дальше ему не пройти.

- Стоп карета! - скомандовал я Беналу и спрыгнул на мощёную дорогу.

Сималион и Иберик опередили меня. Едва мои ноги коснулись камня, они уже были рядом.

Неожиданная задержка слегка напрягла ситуацию: встречающая толпа, увидев, что аниран пожелал снизойти к ней, принялась напирать. Если бы не быстрая реакция Бертрама и гессеров, мой экспромт мог бы привести к трагедии.

- Быстро! Быстро в строй! - прокричал тот и успел помочь страже сориентироваться.

- Этого! Этого пропустите! - я принялся продираться сквозь частокол охранников. Отталкивал спины и толкал в плечи каждого, пока не пробился к Дагнару.

Тот отчего-то сразу поплыл. Увидев, что я его заметил и спешу, перестал сражаться с толпой и зарыдал. Осел на землю, как засохший стебель, по-дурацки улыбался и плакал.

К счастью, при помощи тумаков и известной матери, мне удалось быстро к нему пробиться. Гессеры подсобили, вытащили здоровяка из толпы, взяли под руки и усадили посреди дороги.

- Дагнар? Ты ли это?

От откормленного деревенского увальня практически ничего не осталось. Только рост, пышная борода и всё ещё крепкие руки. Грязное тряпьё на исхудавшем теле красноречиво говорило о том, что Дагнар весьма близко познакомился с таким понятием как голод.

- Иван... Иван... - Дагнар всё никак не мог взять себя в руки. Всё пускал нюни. Затем сел на колени, дёрнулся и обнял мои ноги. - Иван...

- Да ты чего, Дагнар? Ты ли это? - я без труда высвободился, сжал бородатые щёки ладонями и посмотрел в голубые глаза. А затем, без всякого сожаления, отвесил пощёчину, так как в глазах видел только слёзы и радостную покорность. - Ну-ка приди в себя! Ты что делаешь в Валензоне? Как здесь очутился?

- Аниран, нельзя задерживаться, - Бертрам смотрел по сторонам и непрерывно приказывал гессерам сдерживать толпу.

- Что происходит? Почему задержка? - откуда-то издали раздался озабоченный голос поверенного. Тот, судя по всему, совсем не желал, чтобы анирана раздавили ещё до момента, как он доберётся до площади.

- Я верил... Я всегда верил, что ты не бросил нас, - пощёчина немного отрезвила бывшего здоровяка. Он даже начал говорить членораздельно. - Я знал, что ты придёшь за нами... И ты пришёл...

Мне стало немного не по себе. Ведь я точно знал, что бросил людей в лагере осознанно. И не собирался к ним возвращаться.

- Так, ладно, - я быстро взял себя в руки. - Помогите затащить его в карету... Отец Эриамон... Отец Эриамон, бутыль подготовь. Будем лечить пациента... Быстрее давайте!

Окрик помог ситуации разрешиться. Бессердечные гессеры поволокли Дагнара к карете и чуть ли не зашвырнули в неё. Я прыгнул следом и запер дверь, предварительно приказав немедленно двигаться дальше.

- Так, ну-ка возьми себя в руки! - когда карета двинулась, я вновь вцепился в бородатые щёки. - Прекрати пускать сопли! На слюнтяя стал похож... Святой отец, дайте ему успокоительного.

Без лишних слов слегка удивлённый отец Эриамон всучил Дагнару до краёв налитый бокал.

- Пей! - скомандовал я.

К счастью, к алкоголю, насколько я помнил, Дагнар не питал отвращения. Он схватил бокал двумя руками и, не пролив ни капли, влил вино в глотку одним махом.

- Однако... - с подножки присвистнул удивлённый Иберик.

- Ты бы видел, как он хлещет секху... Но не суть. Дагнар. Дагнар, соберись! Отвечай: ты что здесь делаешь? Как очутился? Где другие?

Дагнар облегчённо выдохнул и уставился на меня слегка осоловевшими, но по-прежнему влюблёнными глазами.

- Я знал, что ты нас не бросишь, - повторил он то, что уже говорил. Только в этот раз сопли не сползали по бороде. - Я специально пришёл к северным вратам, - продолжил он. - Слухи, что в Валензон прибудет посланник небес, дошли до нас. Всё лето Валензон жил этими слухами. Я молил Триединого, - Дагнар осенил себя знаком. - Чтобы этим анираном оказался именно ты, Иван. Ведь только ты способен защитить нас и спасти.

- Нас? Кого "нас"?

- Я пришёл сюда не просто так, - Дагнар сделал порывистый жест и сжал мои пальцы. - Я пришёл, потому что нам нужна помощь. Нам всем: мне, бабам, детям, знахарке, её внучке и следопыту.

Слова бывшего пахаря ударили меня под дых. Я натурально замер.

- Что? - с трудом выдохнул я. - Что ты сказал?

- Внучка Мелеи. Твоя Дейдра. Она здесь.

- Что ты сказал!?? - я вцепился в исхудавшие плечи и принялся трясти.

- Они здесь. Все здесь, - от моей хватки Дагнару помогли освободится Эриамон и Иберик. А потому он торопливо продолжил. - После того, как ты ушёл и не вернулся, после того, как пропали Дейдра, Мелея и Феилин, сбежали Брион и Ихмад, а святой отец Элестин удалился в столицу, Руадар принял решение покинуть лагерь и направиться в Валензон. Рабочих рук недоставало. И Руадар решил, что с одними бабами нам не подготовиться к зиме. Не пережить её. А в городе мы хотя бы могли попытаться... Но в до Валензона дошли не все, - Дагнар быстро утёр промелькнувшую слезу. - Руадар, кузнец Морванд и ещё несколько мужиков погибли от рук голодного отребья. Сеча была кровавая по пути. И лишь немногим из нас повезло спастись...

- Ну, а дальше-то что? - я пихнул его в плечо, после того как он почему-то замолчал.

- Это было скорбное время. Мы потеряли почти всех, кто был способен держать в руках оружие. Кто-то сбежал, не желая заботиться о других... Кто-то ушёл в рекруты... Мне же пришлось стать элотаном. Хоть дома нашего больше нет, я взял на себя заботу о выживших. И нам удалось добраться до города. Мы смогли найти приют у стен, ведь внутрь нас не пропустили. Тут-то нас и нашёл следопыт.

- Феилин?

- Да, он.

- А Дейдра? Дейдра был с ним?

- Не серчай, аниран, но знахарка рассказала мне всё, - он по-доброму сжал мою ладонь и впервые улыбнулся. - Её родичи помогли попасть в город и приютили нас всех. Там-то я всё и узнал. И я знаю, где сейчас твоя Дейдра.

- Где??? - я опять вцепился в плечи Дагнара.

- У неё вот-вот должно появиться дитя, - торопливо продолжил тот. - Но нам нечем кормиться. Мы со следопытом не можем прокормить всех. Ртов слишком много, а все запасы давно закончились. Побираемся уже как две декады. Как только ударят первые морозы, мы все непременно погибнем. И нам необходима помощь.

Я крепко сжал кулаки, почувствовав, как в груди начинает разгораться пламя. Я слушал очень внимательно и очень хорошо слышал. Я понял, насколько вовремя прибыл и насколько вовремя меня отыскал Дагнар. Теперь надо, не теряя ни секунды драгоценного времени, отыскать Дейдру. Немедленно! Сию минуту!

А принц и тысячи тысяч встречающих пускай подождут.

- Веди! - я подскочил и едва не врезался макушкой в потолок. - Веди меня к ней! Быстро на "козлы"! Садись рядом с возницей и показывай дорогу!... Бертрам! - я резко отворил окошко и прокричал ещё раз. - Бертрам! Смена маршрута! Карету окружить плотным кольцом! Двигай впереди и освобождай путь. Прогоняй всех, кто посмеет стать на пути анирана! Можешь даже кнутом.

Бертрам лишь одарил меня удивлённо-озабоченным взглядом. Но приказ оспаривать не стал. Он быстро организовал своих людей, оставил без присмотра кареты сопровождения и окружил карету гессерами. И таким порядком мы выдвинулись по направлению, руководствуясь указаниями здоровенной ручищи.

- Вон туда. Направо, - регулировал движение Дагнар.

- Куда!? - чуть ли не истерично прокричал поверенный принца, когда карета свернула с дороги, на которой нам был обеспечен коридор. - Не туда!

- Туда, - ещё раз повторил Дагнар.

Хаос, созданный сменой маршрута, усилился. Жители Валензона сориентировались практически мгновенно: толпа, как оползень, пришла в движение. И если бы не гессеры, блокировавшие любой проезд, любой переулок, нас бы очень быстро зажали, а затем раздавили.

Следуя указаниям Дагнара, мы пробирались через зловонную клоаку. В нас даже чуть было не засадили отходами человеческой жизнедеятельности, по-простому выброшенными из окна. Но, несмотря ни на что, несмотря на некоторые неудобства и чудовищный дискомфорт ситуации, мы двигались в сторону самого бедного района Валензона в северо-западной части города.

Об этом мне успел поведать Дагнар, рассказав, что не было иного места, где бы они смогли приютиться, после смерти родичей Мелеи. Лиходеи ночью обнесли дом и случайно, как они говорили перед казнью, загубили несколько душ. А затем на дом наложила лапу городская власть, так как законных наследников не осталось. И их всех выгнали, дав пинка напоследок.

- Следопыт нашёл это место. Тут подвалы просторные, - говорил Дагнар, когда мы свернули на узкую улочку, которая упиралась в ветхий деревянный домик практически у самой крепостной стены. - Вон тот дом. Видишь, Феилин на страже?

У хлипкого навеса над покосившейся дверью прохаживался хмурый, заросший мужчина. Если бы не настороженность и верный охотничий лук в руках, я бы никогда не признал в этом грязном "волосатике" парня, которому доверил жизнь любимой женщины. Феилин мерил шагами порог и встрепенулся, когда улочку начали заполнять одетые в дорогие доспехи воины. Даже лук вскинул, видимо собираясь сражаться до конца.

- Это он... Точно он... - улыбнулся я, отчаянно сражаясь с эмоциями. Я не мог поверить, что Дейдра действительно здесь. Что она жива и что с ней всё в порядке. Что мне даже искать её не пришлось. Слухи об аниране всё сделали за меня. - Бертрам! Оцепить здесь всё! Всё перекрыть! Даже крыши держать под прицелом! Чтобы ни одна посторонняя душа не смела здесь показаться!

Я спрыгнул с "козлов" и помчался по направлению к домику.

Феилин сначала услышал мой голос, а затем увидел. И сразу узнал. Растрёпанные грязные патлы затряслись, руки выронили лук, а ноги понесли навстречу.

- Аниран!

- Феилин!

Объятия вышли вполне себе искренними. Даже вонь от давно немытого тела не столь сильно будоражила мои ноздри, сколь будоражило пощипывание от переполнявших чувств. Я обнимал парня, как давно не виданного друга.

- Аниран, ты пришёл! - Феилин, как оказалось, тоже был сделан не из железа: как и Дагнар, рыдая, он опустился на колени. - Ты пришёл как нельзя вовремя.

- Как вы тут? Что произошло? Где Дейдра? Она здесь? - затараторил я. Терять время на очередные сопли я не собирался.

- Здесь, здесь она. Извелась вся... Идём. Идём скорее.

Узенький порог полуразрушенного домика переступила целая делегация, ведь оставлять меня без присмотра никто не собирался. Удалось лишь сократить количество участников делегации, приказав Бертраму оцепить дом двойным кольцом.

Но дом этот, как оказалось, домом был только снаружи. Три небольших комнатушки, заваленные нехитрым скарбом, дровами и вещами, пустовали. Лишь в одной из них, у самой печи, хлопотала дородная женщина. Её я тоже узнал, ведь в лагере она занималась тем же самым - хлопотала у котла.

Раздался гул падения - повариха Аэрона шлёпнулась на пятую точку, когда увидела дорогого гостя, и зажала рот рукой. Но пришла в себя довольно быстро и осенила меня знамением, когда делегация торопливо прошла мимо.

- У нас не было выбора. Только в этом месте мы могли все разместиться, - как бы извиняясь, пробормотал Феилин, когда мы остановились у подвала. Квадратный проём, куда вели хлипкие деревянные ступеньки, отсвечивал оранжевым - внизу, видимо, горел тусклый огонь. - Идём за мной.

Феилин спустился, а я торопливо последовал за ним. В ноздри ударила ужасная вонь. Вонь нестиранной одежды, немытых тел, затхлый запах подвала и человеческих испражнений. Из первой же подвальной комнатушки два на два метра на меня несмело смотрели три пары глаз: знакомые пацаны - племянники Руадара и сын Дагнара - округлившимися глазами наблюдали за теми, кого ниспослал Фласэз. И лишь после того, как я улыбнулся им и бросил на ходу: "Привет, парни. Вижу, подросли?", они моментально расслабились. Они помнили анирана, они знали его в лицо. А теперь все три лица демонстрировали насколько они были рады, что первым в подвал зашёл именно аниран, а не самые обыкновенные работорговцы.

- Сидите тихо! - шикнул на них Дагнар, когда ребята, было, вскинулись и хотели броситься ко мне в объятия. - Вперёд, Иван. Дальше.

Он сдвинул в сторону худощавого Феилина, пригнулся, чтобы не цепляться макушкой за низкий земляной потолок, и повёл меня за собой.

В подвале было холодно. От земляных стен аж продирало. Я даже подумал, что это не подвал вовсе, а какие-то катакомбы. Может даже, под этим домом ход тайный прорыли специально, чтобы, если беда какая, можно было спешно покинуть город.

Но ответа на незаданный вопрос я не получил: мы прошли ещё с десяток метров, при этом трижды повернув по зигзагообразному коридору, и столпились у дверного проёма без всякого намёка на дверь. На сломанной кровати без ножек, прикрытая несколькими грубыми шкурами, лежала Дейдра. Лампа на столике чадила, но освещала достаточно хорошо, чтобы я рассмотрел бледное лицо. Бледное лицо, синие круги под закрытыми глазами, вспотевший лоб и прилипшую ко лбу чёлку. Дейдру трясло будто в лихорадке.

Лишь секунду я испытывал чудовищный ужас, предположив, что всё же не успел. Но уже в следующую секунду заметил Мелею и ещё одну полузнакомую женщину, хлопотавшую у постели. Одна вытирала Дейдре лоб, а вторая знакомо бурчала себе под нос, замешивая в деревянной чаше микстуру.

Я сдвинул с дороги Дагнара и зашёл в крохотную подвальную комнатушку. И только сейчас Мелея соизволила обернуться. Только сейчас услышала гостей, целиком сосредоточившись на внучке. И её исхудавшее лицо выглядело озабоченным.

Немая сцена, как мне тогда показалось, длилась вечно. Мелея смотрела на меня выпученными глазами, а на лице очень красочно отображались эмоции: удивление, любовь, восхищение, облегчение, недовольство, негодование, злость, страх. Именно в такой последовательности. И лишь спустя эти короткие мгновения, когда старая знахарка осознала весь масштаб случившегося и поверила, что спасение действительно пришло, она смогла взять себя в руки. И по-простяцки повисла у меня на шее, рыдая не менее впечатляюще, чем рыдал бородатый Дагнар.

- Ты пришёл. Ты всё-таки пришёл, - причитала она у меня на груди.

- Кто пришёл? - знакомый, но очень слабый голос шёл от подушки. Дейдра открыла глаза, подняла голову и, прищурившись, уставилась на меня.

Сложно описать словами захлестнувшие меня чувства. Наверное, никогда ничего подобного я не испытывал. Такой жгучей смеси эмоций. Я испытывал радость и счастье, сгорал от стыда и страдал от угрызений совести, материл себя последними словами за то, что стал причиной мучений девушки, и за то, что бросил на произвол судьбы, а не остался рядом, как обязан был поступить любой мужчина.

- Ваня... - тихий голос копьём пронзил меня насквозь и заставил мурашек скакать по позвоночнику.

Дейдра приподнялась на худых локотках, смотрела неверящими глазами и, наконец, улыбнулась. Улыбнулась так, как могла улыбаться только она - как любящая женщина.

- Ваня!

Прыжком я подскочил к кровати, опустился на колени и обнял бедную Дейдру. Обнял крепко, но осторожно. Хоть меня трясло не меньше, чем её, слёзы из моих глаз не полились. Ручьём слёзы полились из её глаз. Дейдра плакала от счастья и облегчения. Плакала навзрыд.

- Я знала, что ты придёшь. Я знала, что ты придёшь, - раз за разом повторяла она, стараясь крепко сжимать мою спину. - Всегда верила, что ты придёшь за мной. Что не бросишь.

В её счастливом голосе я не слышал осуждения. Не слышал обиды. Ни капли. Мне хотелось верить, что она понимала не хуже меня, что путь мой будет полон непростых решений. Мне хотелось верить, что она, зная, кто я такой, кто такой для её родного мира, заранее принимает неизбежность таких решений. И будет согласна ждать, сколько потребуется.

- Дейдра милая, прости меня, - я растаял. Хрупкая девушка превратилась в хрустальную. Мне казалось, что я сейчас обнимаю кожу и кости. Что бедняжка исхудала настолько, что рассыпется прямо в моих объятиях. - Я всегда помнил о тебе. Всегда помнил о вас. И никогда бы не бросил.

- Я знала это. Я знала, - прошептала она слабым голосом. - Я жила верой, что ты придёшь за мной. Эта вера помогала мне держаться.

Дейдра немного отстранилась, попыталась сесть на кровати и рукой сдвинула шкуры. Потная ночная рубашка прилипла к выпирающему животу. В беременностях я был совершенно не специалист, но даже мне стало понятно, что срок близок.

Только вот здоровые беременные женщины, как я помнил, не лежат с болезненным видом на кроватях. Они разоряют холодильники, счастливо мурлыкают себе под нос, хвастаются перед подругами и просят будущих папаш прикоснуться к животу, чтобы те ощутили, как в утробе толкается ребёнок.

Дейдра же выглядела совсем скверно. Но только сейчас до меня дошло, насколько всё не радужно. Срок-то, вроде бы, должен подойди только к середине зимы. А сейчас, как бы, только осень вот-вот начнётся. Или я ошибся в подсчётах?

Я испуганно посмотрел на Мелею, которая мяла руки рядом, изредка вытирая слёзы.

Та верно оценила мой взгляд, схватила за руку, оттащила в сторонку и торопливо зашептала прямо в ухо.

- Вот-вот должна разродиться. Намного раньше срока, да. И слабая она. Боюсь я... Да, очень боюсь, что не сдюжит.

- Почему? Что у вас тут происходит? Почему вы живёте в этом свинарнике? - негодование от ситуации, которую я сам же и допустил, но на которую никак не мог повлиять, заставило меня сжать зубы и искать виноватых. Я даже зло зыркнул на поникшего Феилина.

- Давно не ели досыта, аниран, - Мелея не желала выпускать мои руки. - Ртов прибавилось, рабочих рук убавилось. А внучка-то... Внучка всё дитям да дитям норовила отдать лишнее. Отказывала себе...

- Всё хорошо со мной, бабушка. Я здорова, - Дейдра расслышала чересчур громкий шёпот и даже попыталась привстать с кровати. Но не смогла. - Тяжело вот только, - она опустила голову на грязную подушку.

- Прости, аниран. Моя вина, - склонил голову Феилин. - Охота не даётся. Да и нельзя в окрестностях вольно охотиться. Любая дичь - собственность короны. Платить за неё надо. Или осудят за дичекрадство.

- Выращивать тоже не дают, - из коридора подал голос Дагнар. - Только на своей земле или на землях примо. Или в батраки. Никаких вольностей.

Я опять сжал зубы. Но в этот раз про себя по маме поминал принца и короля, а не двух бедолаг, на которых, без их согласия и желания, скинул заботу о любимой.

- Золота тоже давно не осталось, - горько добавила Мелея, предвосхитив мой следующий вопрос. - Почти всё отдали, но дом сестры у нас всё же отсудили. И прогнали оттуда.

- Чиновники принца, наверное? - змеёй прошипел я.

Но вместо ответа и Мелея, и полузнакомая испуганная женщина, и Феилин с Дагнаром лишь пожали плечами.

А я ещё раз окинул взглядом убогую нору в холодном подвале, скривился от отвращения и дал слово, что люди эти ни секунды здесь больше не проведут. Я размещу их по-царски. Я найду им самые лучшие хоромы. И, если надо, пинком выгоню из тех хором того, кто обязан следить, чтобы люди в Валензоне жили как люди, а не как черви.

- Ты держишься, Дейдра? - поинтересовался я у девушки, склонившись над ней. - Осилишь дорогу? Я уложу тебя на самую лучшую перину в этом мире. Королевскую перину, если придётся. Поверь мне... Мелея! - я сурово нахмурил брови, увидев на лице Дейдры очередную слабую улыбку. - Что с ней? Рассказывай в подробностях.

Знахарка быстро поведала, что внучка слабеет с каждым днём. Что пару рассветов назад ей показалось, будто были первые схватки. Что её крайне испугало, ведь до срока ещё далеко... Что Дейдре нужен уход и питание. Тёплая вода и новая одежда. То есть, как я понял, внучка нуждается в человеческих условиях, а не в скотских.

- Иберик! - резко скомандовал я двух офонаревшим статуям, завороженно смотревшим на округлившийся живот из дверного проёма. - Карету подготовить. Выбросить оттуда всё ненужное, чтобы освободить место. Никаких глаз в округе быть не должно. Пусть Бертрам мечами разгоняет всех, если придётся... Сималион! Бери лошадь и найди этого поверенного принца... Как там его? Найди его и пусть он сопроводит тебя на площадь. Найди там принца и передай, что встреча отменяется. Мы едем прямо во дворец. Пусть встречает анирана там.

Оба пришли в себя довольно-таки быстро. Дружно закивали головами и удалились.

- Милая, - я склонился на Дейдрой. - Твоё положение необходимо сохранить в тайне от жителей города. Они преследовали анирана по пятам, но если увидят тебя, боюсь, проблем не избежать. Я вынесу тебя на руках.

- Я знаю. Я понимаю, - слабо прошептала она. - Мы сохранили в тайне. Я уже несколько декад света белого не видела... Не помню сколько.

С помощью Мелеи и Феилина удалось закутать податливую Дейдру в шкуры. Чтобы и тепло было, и положение не выдавать. Она свела тонкие ручонки за моей шеей, но сил в этих ручонках почти не оставалось. Поэтому она просто попыталась свернуться в клубочек на моих руках. А я, осторожно подняв её с кровати, даже не ощутил веса, как мне показалось. Нервозность, испуг, переживания и желание как можно быстрее добраться до относительной цивилизации сделали мои мышцы стальными.

- Мелея - за мной! Дагнар, собирайтесь. Ни дня вы здесь не пробудете. Собери всех, соберите пожитки и ждите. За вами придут, обещаю.

- Конечно, аниран, - закивал волосатой головой исхудавший здоровяк. - Благодарю тебя и Триединого за наше спасение.