Три желания

Глава 43. Возмездие

Яна

Каир встретил меня пылью, шумом и мусором. Настоящий город контрастов: делаешь шаг за пределы элитной жилой зоны, и становишься свидетелем всего, что избалованному туристу видеть не хотелось бы.

Поселиться пришлось в средненьком отеле. На всякий случай, чтобы случайно не пересечься с семьей бывшего мужа, приличные гостиницы я не рассматривала. Отель был старым. Построен примерно в восемнадцатом веке, англичанами. Здание сохранила элементы роскоши, в виде деревянной отделки стен, барельефов и кованых перил. Но египтяне не слишком заботились о сохранности здания, поэтому все это великолепие погрязло в мелкой пыли, пятнах и крошках от фалафеля, который с удовольствием ели в холле чумазые дети.

Номер был просторным, но не сказать, чтобы чистым. По углам валялась пыль, зеркало не протирали уже несколько месяцев, на стул было страшно садиться. Зато постельное белье было белоснежным и хрустело, словно его накрахмалили.

На всякий случай, заперла дверь, разделась, зашла в душ. Полет был утомительным, а дорога по городу с разговорчивым таксистом забрала последние силы. Прохладные струи воды смывали с кожи пыль, грязь, усталость.

О Якубе я почти не думала. Отпустить его было лучшим решением. Особенно, с учетом того, что я собираюсь сделать. А вот мысли о Михаэле время от времени возвращались. Я не была уверена в правильности своего поступка. Возможно, стоило у него спросить? Дать выбор? С другой стороны, поступок был сделан, желание загадано, и оставалось надеяться, что этот потрясающий англичанин найдет свое счастье.

— Я ревную, — горячие руки легли на плечи, шею обжег осторожный поцелуй.

Я запрокинула голову и спиной оперлась на грудь демона.

— Глупо могущественному демону ревновать обычную смертную. Совсем скоро ты вернешься домой, встретишь прекрасную джинни… Или какую-нибудь харизматичную демоницу и забудешь свою очередную смертную.

— Таких, как ты, не забывают.

— Всех забывают. Поцелуй меня.

Он повернул меня к себе лицом и поцеловал. В этот раз медленно, осторожно, растягивая момент. Как будто старался его запомнить. Сильные руки скользили по телу, разгоняя кровь и желание по венам. Еще ни разу Ифрин не был таким трепетным и нежным. Искры порхали по коже, поцелуи заставляли стонать и выгибаться, каждое движение, каждое касание, каждый вдох, отправлял меня куда-то далеко, в другое измерение.

— Ни одна другая не сравниться с тобой, — говорил он, входя в меня, прижимая к себе, заставляя поверить. — Ни одна.

Я впервые позволила себе не отмахиваться от этих признаний, а наслаждаться ими. Верить, выгибаться, не любить, но быть влюбленной.

Джин

Отголоски удовольствия еще бродили в теле. Он изо всех сил старался запомнить эти моменты. Даже, на всякий случай, запечатал воспоминания. Боялся, что решив облегчить расставание, Яна и его лишит памяти.

Он знал, что вместе им быть осталось не так долго, как хотелось бы, и пытался сохранить крупицы женского тепла. Еще ни разу за свою долгую жизнь он не чувствовал такой глубокой привязанности и хотел ее сохранить как самое ценное сокровище.

Привязка к миру, сотворенная Муктафи, окончательно истлела сегодня утром. В мире людей он держался только благодаря обязательствам контракта с Яной. Но задерживаться, как собирался изначально, ему не следовало. Он и так пробыл в мире людей дольше, чем следовало бы. А это значит, что скоро тело начнет распадаться, а разум отправится в лабиринты забвения. Туда, куда отправляются все джины, отрезанные от своего мира. Ему не хотелось умирать. Ведь если он умрет, он забудет все… Все, что здесь было. Потеряет личность, воспоминания, чувства.

Ифриту было больно от того, что прожить человеческую жизнь с Яной не получится. Но успокаивало то, что придет время и закончится земной путь Странницы. И тогда, может быть, судьба исполнит и его желание.

Она лежала у него на груди, ветер шевелил занавески на окне, он осторожно перебирал пальцами шелковые волосы женщины. Она тихо дышала, ни о чем не думала, только слушала песню ветра.

Яна

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — джинн поцеловал в макушку и провел теплыми пальцами по бедру.

— Уверена.

— Проклятье сработает эффективней.

— Проклятье может задеть моих потомков.

Джин промолчал. Я знала, что он улыбнулся. Больше ни о чем не спрашивал. Я начала планировать ближайшие дни в Каире.

Проблема была в том, что просто так простить Фатиху и его жене убийства, я не могла. Десять жизней! Десять жизней которые были отняты только потому, что самовлюбленный мужлан решил привязать к себе девицу. Но, лишив Якуба памяти, просто так явиться в дом Фатиха я не могла. Да и что бы это изменило? Мое слово ничего не значило. Когда это вообще было? Ни одна полиция не возьмется за дело. Поэтому я решила действовать по-другому. И найти того, кто сильнее Фатиха. Могущественней его.

Сначала перебрала его конкурентов, врагов, просто недоброжелателей. Но никого, кто мог бы реально пойти против Фатиха не нашла. А потом, решила проверить самый невероятный вариант: жертв. Надежды было мало, но все равно, решила попробовать.

Сначала казалось, что этих девушек ничего не связывает. Вообще ничего. Фатих приказал найти женщин в разных странах, ничем не связанных друг с другом. Действовал аккуратно.

Первой женщиной была моя теска — Яна. Обычная женщина двадцати пяти лет, ждала своего первого ребенка. Она была идеальной жертвой: забеременела случайно, от аборта отказалась, хотела сохранить ребенка. Родители от нее отказались. Яна решила, что чудесно справится сама. Как Фатих узнал, что она носит мальчика, оставалось для меня загадкой. Может, просто повезло. Девушку украли прямо по дороге домой от врача. Что она пережила в этот момент, я смотреть не стала, боялась.

Ифрит сумел достать ее дело из архива милиции. Искать женщину начали слишком поздно. Забеспокоилась пропажей будущей матери врач, она и написала заявление. Ничего найти не удалось. В материалах дела некий следователь Ялов сделал вывод, что женщина или сбежала, не выдержав общественного порицания, или свела счеты с этим миром. Дело закрыли, папку передали в архив. Яна была из обычной семьи и заступиться за нее было некому.

Тоже самое можно было сказать и о Рамиле. Правда, ее искали и муж, и свекры, и родители. Похитили женщину в Алмааты. Тоже после приема у врача. Но связать эти два дела никто не смог. Похищения происходили в разных странах. У Рамили должен был родиться второй сын. Правда, в этот раз следователи старались лучше, чем с делом Яны. Даже ее мужа потрясли, на предмет убийства на бытовой почве.

Пэм похитили в Хорватии, из офиса. Ее бойфренд забил тревогу через час после похищения. Но, несмотря на оперативность, найти девушку все равно не получилось. Как и Еву. Четвертую жертву. История повторялась. И я уже отчаялась найти зацепку, пока не открыла судьбу последней жертвы. Той самой, с крестиком на шее. И когда увидела, чуть не завизжала от радости.

Ее звали Елена. И ничего в жизни этой женщины не было бы необычного, если бы не бурное прошлое ее матери. Она была внебрачной дочерью некого Мустафы аль Сулеймани. Человека с очень плохой репутацией, большими связями, и склонностями к кровной мести. Он не любил любовницу, но обожал дочь.

С самого детства девочка ни в чем не нуждалась, но на родине своего отцовства Мустафа не афишировал. Прилетал к ребенку два три раза в год, баловал подарками, внимательно следил за тем, как девочка растет. Когда дочь вышла замуж, подарил квартиру и машину. А после того, как беременная Лена пропала, пытался ее найти. Не нашел. Пять лет искал, но даже подумать не мог, что искать нужно рядом.

Утром самолет Сулеймани должен был приземлиться в Каире. Такое удачное стечение обстоятельств.

Якуб

— Третья жена ничего не изменит, — говорил Рашид сыну. — Одной больше, одной меньше. А вот семье этот союз пойдет на пользу.

— Ну да, теперь будет кому разнимать Амину с Зулейкой, — скривился Якуб, отмахиваясь от странного чувства, что этот разговор в его жизни уже был.

— Только ты виноват в том, что не можешь справиться со своими женщинами, — осадил сына Рашид.

Якуб промолчал. Хотя был уверен, что мог сопротивляться отцу, но почему-то это не делал.

— Кто она? — спросил мужчина, зная, что сопротивляться решению отца не станет, хоть это и было неправильно.

— Познакомишься с ее отцом на свадьбе. Она религиозная, из хорошей семьи. Слова лишнего тебе не скажет.

— А Фатих?

— Он будет только рад такому союзу.

Из коридора послышался какой-то шум. Якуб поднялся, подошел к двери и резко ее открыл. Прозвучал глухой удар и вскрик. На ковре лежала перепуганная Амина, из носа девушки текла кровь. В трех шагах от нее стояла бледная Зулейка. Якуб задумчиво посмотрел на жен и понял, что даже злости по отношению к этим женщинам не чувствовал.

Михаэль

Инга не отходила от него ни на шаг. Взять больничный женщина отказывалась, утверждала, что все в порядке и нога у нее совсем не болит. Михаэля ее навязчивость раздражала. Он понимал, что приведя Ингу на свою территорию, нарушил субординацию и дал ей повод рассчитывать на что-то большее. Вот только сам мужчина не мог вспомнить, как это произошло и что его вообще заставило так поступить.

— Вы сегодня странный, мистер Бейлис, — заметил Петр, оторвавшись от находок. — Неужели, красотка Инга так на вас подействовала?

— Ты разобрался в этом хламе?

Ответил Михаэль резче, чем собирался. Обычно скабрезные шуточки его никогда не задевали, но в этот раз он почувствовал себя оскорбленным. Как будто его обвинили в чем-то ужасном.

— Этот хлам увековечит наши имена в истории, — Петр не заметил, или сделал вид, что не заметил, тона Бейлиса.

— Мы даже не знаем что это, — Михаэль взял в руки бирюзовую лампу с потрескавшейся эмалью.

Это была не самая интересная находка, но почему-то именно она его манила. Как будто что-то значила. Как будто с ней было что-то связано. Что-то важное для него.

Мустафа аль Сулеймани

Отель «Четыре сезона» считался одним из лучших в Каире: вышколенный персонал, внимание к деталям, конфиденциальность. Последнее Мустафа ценил особенно высоко, и даже готов был ради этого терпеть некоторые неудобства. Или верил в то, что был готов терпеть эти неудобства.

Перелет получился не самым приятным. Жены сегодня встали не с той ноги, постоянно переругивались друг с другом, невестки никак не могли справиться с внуками, а его сыновья только и делали, что пялились на молоденьких стюардесс, игнорируя собственных детей. Таким поведением наследников Мустафа был настолько возмущен, что еще в полете уволил весь персонал, кроме пилотов. Хорошие пилоты в наше время были на вес золота. А вот стаканы подносить могут и стюарты.

С сыновьями он тоже планировал разобраться. Но не сейчас. Сейчас единственное, чего ему хотелось — подняться в номер и отдохнуть. Сердце тревожно билось, в предвкушении чего-то неприятного. Впрочем, в этот день чувство тревоги было его привычным спутником. Именно в этот день, много лет назад, он узнал о пропаже своей единственной дочери — Елены.

Воспоминания сгустились над мужчиной. Голоса жен, крики маленьких внуков, превратились в фон для воспоминаний. Мустафа вспомнил лицо дочери. Ее мать была всего лишь увлечением на ночь. Продажной женщиной, которую привели ему на ночь. Но так получилось, что именно в ту ночь что-то пошло не так и женщина забеременела.

О ребенке она ему сообщила. Надеялась получить деньги от богатого клиента, грозилась сообщить его отцу. Мустафа, тогда пообещал, что когда родится ребенок, и он убедится, что тот от него, тогда и будет вести переговоры. Вот только, когда впервые увидел дочь, понял, что никакого теста на отцовство делать не будет. Малышка была точной копией его любимой сестры. Сестры, которую убил собственный муж.

Мустафа тогда еще был мальчиком и корил себя за то, что не смог ее спасти. Он молил Аллаха, чтобы тот дал ему возможность еще хотя бы раз увидеть покойную Бахиру. И вот, он смотрел на ее маленькую копию.

Забрать к себе Елену Мустафа не мог. Тогда он боялся скандала, да и считал, что с родной матерью ей будет лучше, чем с ним. Боялся, что дочь повторит судьбу своей тетки. С какой-то точки зрения он был прав. Мать Елены после рождения дочери ушла из профессии, окружила малышку теплом и заботой. Мустафа позаботился об их финансовом благополучии. И не только о нем. Все шло прекрасно.

Лена вышла замуж за чудесного мужчину, забеременела. И вот, кошмар повторился спустя двадцать пять лет. О том, что дочь пропала, ему сообщил зять. Он смог дозвониться до него только через трое суток после исчезновения. Умолял вернуть жену и ребенка. Почему он решил, что Мустафа похитил дочь, зять объяснить не мог.

Самое страшное было то, что годы шли, а боль не стихала. Рану не могли излечить ни сыновья, ни внуки, которых старик любил, но все равно не находил утешения. Сегодня эта рана болела особенно остро.

— Отец! Отец! — второй раз окрикнул его старший сын. — Все в порядке?

Мустафа поднял на мужчину тяжелый взгляд, тот слегка побледнел.

— Проследи, чтобы все устроились. Потом соберешь братьев и зайдешь ко мне.

После этих слов Мустафа заложил руки за спину и пошел за служащим в сторону лифта. Остальные, в том числе и помощник, знали, что идти вслед за старшим не стоит. Он хочет побыть один.

Всю дорогу от лифта до номера, Мустафа думал о том, все ли он сделал, чтобы найти дочь? Достаточно ли приложил усилий, для ее поиска? Менеджер открыл дверь номера, хотел помочь гостю разместиться, но мужчина жестом приказал ему уйти.

Оставшись в одиночестве, Мустафа осмотрел просторную гостиную и замер от неожиданности. В глубоком кресле сидела женщина. Молодая, в голубом брючном костюме, с высокой строгой прической, которая добавляла ей возраст, но не портила, и с пронзительным взглядом.

— Вы свободны, — сказал Мустафа, приняв ее за сотрудника отеля.

Незнакомка усмехнулась, и молча кивнула в сторону столика. На лакированной поверхности лежал плотный белый конверт.

— Что вы хотите? — устало выдохнул Мустафа.

Он должен был разозлиться, но был так измотан, что просто не осталось на это сил.

— Поговорить, — голос женщины оказался на удивление приятным. — Загляните в конверт.

— О чем поговорить?

— Сначала, откройте конверт.

— Для женщины, вы слишком дерзкая.

Она промолчала. Мустафа подумал, что ему нужно было бы вызвать охрану и избавиться от девки, но почему-то вместо этого он подошел к столу и взял конверт. Руки затряслись.

— Что там?

— Откройте.

Он поднял плотный бумажный клапан. Внутри лежала выцветшая фотография. На ней была изображена Елена. Девочка стояла на фоне детской площадки, в синем платье, с двумя пышными бантами и пластиковым слоном в руках. Его подарком.

— Кто вы?

Ему с трудом получилось удержаться на ногах.

— Та, кто знает, что произошло с вашей дочерью.

Женщина поставила на колени сумку и достала оттуда старую видеокассету. Он уже забыл, что такие когда-то существовали, так быстро бежало время.

— Что это?

— Кассета. На ней записано убийство вашей дочери. И еще четырех женщин.

— Откуда?

— Не важно.

— Сколько?

— Мне не нужны деньги, — спокойно ответила женщина. — Дети и внуки этих людей должны остаться в живых.

— Кто вы?