Три желания

Глава 20. Предложение

О том, что произошло между мной и Якубом, этой ночью, я старалась не думать. Взрослые люди, даже женатые. Можем себе позволить и расслабиться. Может, это было и к лучшему. Когда помотросил, легче бросать. Все гештальты закрыты, мужское эго удовлетворено. В отличие от самого Якуба, я не питала иллюзий по поводу его привязанностей. Понимала, что весь его интерес крутился вокруг женщины, которая формально была его, а фактически нет. Бонусом к этой истории шло удовлетворенное женское самолюбие. Буду когда-нибудь рассказывать внукам, как за их бабкой бегал шейх, но она выбрала деньги.

Усмехнулась этим мыслям и посмотрела на себя в зеркало и пошла вниз. В доме царила гробовая тишина. Женщины сидели в гостиной. Якуба нигде не было.

— Доброго утра, — поздоровалась я, но в ответ получила молчаливое презрение.

Ни одна из женщин даже не посмотрела на меня. Надо же, что-то новенькое. Девушки молча смотрели друг на друга и не решались начать разговор. Я не стала вмешиваться в их молчание. Подошла к телефону, чтобы заказать завтрак.

— Мы решили завтракать без тебя, — сообщила Амина.

— Амти (мама) расстроена. Ты только сделаешь хуже своим присутствием.

Зулейка внимательно наблюдала за моей реакцией. Я зачем-то улыбнулась. Нужно было сохранить нейтральное выражение, но новость о том, что не придется разыгрывать приличную семью этим утром, буквально окрылила.

— Доброе утро, — голос личного менеджера отвлек от женщин.

— Европейский завтрак на одну персону.

Особое удовольствие доставила бледность Зулейки. В ее мире я должна была впасть в истерику или, как минимум сгореть от стыда за то, что впала в немилость свекров.

— Ты в своем уме?! После всего, что произошло?

— А что произошло? — спросила я.

— Не притворяйся дурой! — прорычала Амина.

Она встала с кресла. Черный платок съехал назад. Она бросилась его поправлять. А я про себя усмехнулась. Собираться ей явно помогала третья жена. И именно она плохо закрепила булавки. Под шумок решила и от второй жены избавиться?

— Ты позоришь семью!

— Чем?

Положила телефон на место и, пока Амина возилась с платком, подошла к родственнице.

— Тем, что вы устроили публичный скандал? Или тем, что Хаммад этой ночью был со мной?

Амина замерла. Восток не любит правду. Восток любит извиваться, словно красавица танцовщица. А перед прямыми вопросами, заданными в лоб, восточные люди терялись.

— Ты и ногтя нашего мужа не стоишь!

В Зулейке говорила ревность. В Амине — зависть. Я вспомнила, как жалела этих женщин и пыталась щадить их чувства. Это, традиционно, было воспринято за слабость.

— Возможно, ты и права. Но нашему мужу это не мешает проводить со мной ночи.

— Это была твоя последняя ночь с Хаммадом. Он был с тобой из жалости!

— Я попрошу его в следующий раз пожалеть и тебя, сестра.

Лицо Зулейки перекосилось от злости. Если бы не распахнулась дверь и не появился свекр, то мне бы еще посчастливилось поучаствовать в драке. Но в этот раз обошлось. Обе женщины собрались и быстро пошли в сторону мужчины.

— Яна, — обратился ко мне свекр. — Ты остаешься здесь. Хаммад вернется после того, как оформит развод.

Глаза женщин злобно засверкали. Мои тоже. Интуиция подсказывала, что свекра ждет большое разочарование.

— Хорошо, папа, — не скрывая иронии, прощебетала я. — Я сообщу бабушке о нашем разводе.

Улыбки слетели с лиц присутствующих. Только уверенность в собственной правоте заставила свекра не опускаться до скандала с женщиной. Или страх получить по шее от матери. Мужчина жестом показал невесткам на дверь. Меньше чем через минуту я осталась одна. Почти одна.

— Он тебя недолюбливает, — сообщил джинн. В этот раз он разместился в том же кресле, где секунду назад сидела Амина.

— А я думала, просто злиться.

— Будешь и дальше бороться за неудачника? Он даже женщин своих на место поставить не может.

— Никто не может поставить на место женщину, если она сама не позволит этого сделать.

— Возможно, — кивнул джинн.

Настроение у него было не самое лучшее. В голосе пропала насмешка, огненные прожилки на теле демона потускнели, пальцы, сцепленные в замок, похрустывали. Обычно, демоны, когда были не в духе, старались отсидеться в укромном углу. Наш мир их злость воспринимал как опасность и старался разрушить. Рисковать шкурой никто не любил. Но этот, кажется, либо умел маскировать свои эмоции. Либо был настолько силен, что не боялся разрушения. Мне тоже следовало быть осторожнее. Я села в кресло напротив.

— Ты останешься с ним?

— До истечения контракта, — кивнула. — Или до того момента, пока Якуб не оформит развод.

— Ты его любишь?

— Нет, — честно ответила демону. — За сеансы психотерапии я тебе платить не буду.

Огненные прожилки на коже демона стали ярче. Пальцы разжались. Надеюсь, это мой отказ от терапии его так обрадовал.

— Мое….

— Я не дам тебе свое тело в аренду, — закатила глаза. — Но у меня сейчас нет работы. Так что можешь меня нанять.

— Нанять? — брови демона приподнялись. Он наклонился вперед.

— Нанять. Как специалиста, который готов тебе помочь. Расценки стандартные. Думаю, деньги для тебя не проблема?

— Его семье стоит тебя бояться, Яна, — он усмехнулся. Это означало согласие.

— Зачем ты вернулся в наш мир? — спросила я, когда служащий принес завтрак, и джинн снова появился в комнате.

— Долг брата.

Демон сел за стол и щелкнул пальцами. Кофейник поднялся в воздух и налил кофе мне в чашку.

— Он не разорвал контракт? — Демон кивнул.

— Желание было загадано, но он его не исполнил. Точнее, он думал, что исполнил, но ошибся. Иначе он не смог бы вернуться в Аль-Гаиб (название мира джиннов). Такое случается. Редко, но случается.

— Тебе нужно найти того, кому задолжал брат, и завершить контракт?

— Его прямого потомка. Если линия не оборвалась, — кивнул демон. — Брат слишком долго молчал о проблеме. Дом питал его силой, но он, по всей видимости, недооценил кредитора.

Я задумчиво сделала глоток кофе. Кисловатый вкус обжег небо и заставил поморщиться. Я никогда не любила арабику легкой обжарки за характерный привкус. Но почему-то всегда стеснялась об этом предупреждать.

— Сколько у нас времени?

— Достаточно. Время в наших мирах течет по-разному. Но мне бы не хотелось растягивать поиски на десятилетия.

Я кивнула и задумалась. Дело должно было быть интересным. Люди с древних времен были не прочь заключать соглашения с высшими силами: менять молитвы на прощение, жертвы на победы, деньги на благословения. Что может быть прекрасней магической халявы? Чаще всего просьбы оставались неуслышанными. Но иногда на пути человека оказывался кто-нибудь из могущественных существ.

Кому везло больше — сказать сложно. Каждое исполненное желание несло за собой последствия. Каждый контракт — обязательства.

Я несколько раз сталкивалась с подобными контрактами. Однажды, ко мне обратился довольно состоятельный бизнесмен. У его супруги начались проблемы. Сначала на женщину напала собака. Укусила за ногу. Укус воспалился, ногу чудом спасли. Потом супруга попала в ДТП. Спасло только то, что находилась она за рулем «Вольво». Как сказали спасатели, достававшие пострадавшую из автомобиля, в любой другой «тачке» доставать было бы нечего. Пара списывала все эти происшествия на случайность и злой рок, пока мужчина не стал свидетелем того, как из рук садовника вырвалась газонокосилка и полетела прямо на женщину, которая с чашкой кофе вышла во двор. Уже через день после этого происшествия они пили кофе в моей гостиной.

Через пару часов, выяснилось, что однажды после ссоры, в сердцах, мужчина крикнул:

— Да я все что угодно отдам, лишь бы избавиться от нее!

В любой другой день его слова ничего бы не значили. Но в тот раз, рядом оказалась бесовка, которая по доброте душевной решила помочь мужчине и приняла контракт. Правда, бесовки не джинны. Они интриги в мире людей не плетут, нет столько времени. Бесы обычно действуют наверняка.

С женой мужчина развелся, бесовка получила откуп, а я зареклась произносить необдуманные желания вслух.

— О чем ты думаешь? — джинн вернул меня в реальность.

— Вспомнила похожий случай с бесами, — джинн поморщился. — Ты знаешь, чьего потомка нужно найти?

— Нет. Поэтому ты мне и нужна.

Джинны хоть и были по меркам людей всесильны, не имели доступа к информационному полю. Он мог найти архивные записи, отследить перемещения по документам, если те сохранились. Только, без меня, демон не мог быть уверен в том, что нашел нужного потомка.

— Нужно найти какой-нибудь предмет, который был свидетелем договора между твоим братом и человеком.

— В твоей сумке лежит его лампа.

Я сделала вид, что не удивлена.

— Не хочешь узнать, где шляется твой муж?

Я посмотрела в глаза демона. Как и любой женщине, мне было интересно, какого черта после первого секса от меня сбежали. Но не настолько, чтобы дать джинну повод влезть в наши с мужем отношения. Он и так слишком много о них знал.

— Нет. Не хочу. Схожу за лампой.

— Не нужно.

Стоило ему это сказать, как та самая лампа появилась на столе.

— Хочешь, чтобы я прямо здесь это сделала.

— Никто не придет в ближайшие пару часов. Я об этом позабочусь.

— Звучит как угроза.

Собеседник ничего не ответил. Возможно, это и была угроза. Я взяла в руки лампу. Предметы в нашем мире имели свойства хранить на себе информацию о тех событиях, свидетелями которых становились. Пласты времени накладывались друг на друга и никогда, никуда не исчезали. Словно флешки, с бесконечным резервом памяти. Читать эти накопители могли не все. А те, кто мог, старался этого не делать. Никогда. Потому что никому не известно, что видела неприметная булавка или столовая ложка в своей жизни.

Я ненавидела читать информацию с предметов с тех времен, как дотронулась до милого платка, с аккуратной вышивкой по бокам. Никто меня тогда не предупредил, что этот платок принадлежал Эльзе Кох, жене Отто Коха. Той самой «фрау Абажур» или Бухенвальдской ведьме. После этого платка я старалась не заглядывать в прошлое предметов, не узнав, кому они принадлежали. И не заглядывать далеко в прошлое. Особенно в те времена, в которых ценность человеческой жизни равнялась придорожной грязи.

Глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться на предмете исследования. Голубая эмаль на лампе потрескалась от времени. Впрочем, по археологическим меркам сохранилась вполне неплохо. Такой экспонат можно было даже не реставрировать. Сразу отправлять в музей Каира под стекло.

— Ладно, — села удобней, — посмотрим, что ты от нас скрываешь.

Сердце забилось быстрее. Не от предвкушения новой тайны, а от опасений увидеть что-нибудь неприятное: голод, насилие, пытки. Почему-то в такие моменты никогда не получалось думать о хорошем и настраиваться на красоту и романтику мироздания.

— На ней осталась сила брата, — осторожно добавил джинн.

Силы демона на лампе я не видела. Как и ничего того, что могло бы мне помочь понять, в каком периоде времени искать следы этого самого джинна. Пришлось начать с верхнего временного яруса. И первым, что увидела, были насмешливые глаза мистера Бейлиса. Он держал лампу в руках и обращался к Петру:

— Сложно поверить, что этот бесценный сегодня артефакт, еще несколько столетий назад был всего лишь свечой.

— Лампой, — поправил друг.

— Лампой, — кивнул Бейлис. — Вычеркни ее из списка. Я оставлю ее для себя. Потрясающая работа.

— Пользуетесь служебным положением, мистер Бейлис?

Бейлис кивнул. Петр возражать против прихоти спонсора не стал. Я точно знала, что к этому моменту лампа еще не попала в опись.

Я осторожно сняла следующий слой. Работать приходилось тонко. Снимать день за днем, чтобы посмотреть, что происходило с артефактом. Но ничего интересного не нашла. Археологи, похабные шуточки, жалобы на невыносимую жару и обсуждение красотки, которая время от времени приезжала к «спонсору». Кто-то называл женщину секретаршей, кто-то любовницей. В общем, ничего интересного. А дальше лампа вернулась в землю.

Долгие столетия артефакт провел в песке и ничего не видел. Только темнота. Иногда влага, от дождей. Я снимала слой за слоем. Хотелось снять не десятилетие, а тысячелетие, или два. Но я побаивалась брать временные этапы больше. Можно было пропустить что-то важное, поэтому с терпением археолога приходилось осматривать каждый промежуток. И только через несколько часов кропотливой работы картину темных песков сменило звездное небо.

Убрав еще несколько пластов, я увидела, как лампа выпала из тюка, набитого краденым добром и упала на песок. Рядом с ней не опустилась верблюжья нога. Смотреть память предметов было сложно. Ты видел только то, что видел артефакт. У носика сосуда — нога животного, синий бок видел белоснежное солнце. Вот нависла тень, появилась нога человека. Потом еще одна. И другая. Люди как будто не замечали потерянную лампу. Только их красные плащи мелькали перед глазами.

С этого ракурса караван был похож на тот, который я видела возле сан Катрин. Но это было невозможно. Или почти невозможно. Потому что до того периода времени я еще просто не дошла. Потом поняла, что не совпадали не только время, но и песок, на который упала лампа. Присмотрелась. Это было то место, где сейчас вел раскопки Петр.

— Возвращайся.

Тело дернулось от неожиданности и видение тут же испарилось. А вместе с ним и джинн, гостиная и лампа. Я лежала в постели в спальне. Одна. Как будто все, что происходило в гостиной, мне приснилось. Снизу доносились недовольные голоса.

— Я пойду ее разбужу! Сколько можно спать?! Это неприлично.

— Сядь! — властный голос мужа заставил мурашки побежать по спине.

Голоса стихли. Как будто все происходило не со мной.

— Что произошло? — спросила сама у себя, но ответа не последовало.

Посмотрела на руки, чтобы понять, в какой реальности нахожусь и что, из увиденного было правдой, а что плодом моего больного воображения. Через несколько минут, потерла глаза руками и села. Тело приятно ломило, в воздухе еще витал запах Якуба. Часы показывали восемь утра.

— Сынок, Яна должна знать о нашем решении. Если ты не разведешься, отец….

— Я не разведусь с Яной.

— И откажешься выказать уважение отцу и деду? Породниться с…

— Мама, — голос Якуба был не похож сам на себя, — отцу дозволено взять еще три жены. Он может породниться с любой семьей без моей помощи.

Кажется, в этот момент у меня появился опасный враг в виде свекрови. Вот только оценить в полной мере иронии происходящего я пока не могла. Только ущипнула себя за руку, чтобы убедиться, что в этот раз я точно проснулась.