Транквиландия или Горячий Тур по Колумбии

Тёплый приём

Так быстро начинает лететь время после принятия важного решения. Казалось, что только пару минут назад я бухал в гордом одиночестве, и вот я уже в самолёте, летящим в Боготу, рядом со своим старым боевым товарищем. Помимо тяги к патриотизму, я не заметил никаких других изменений в облике Дикого Билла. Он всё так же балагурил, время от времени опрокидывал стопку виски и норовил ущипнуть за упругую задницу проходящей мимо стюардессы. Впрочем, я не сомневался в том, что тяга к патриотизму у Дикого Билла — просто пустые слова. Этот американец был готов продать родную мать за пачку вечнозелёных баксов, не говоря уже о собственной стране.

Колумбия. Страна, в которой даже малолетний ребёнок знает значение слова «коррупция». Этакий рай для тех, у кого много денег, а если их нет — отними их у того, у кого они есть. Власть здесь держится исключительно на оружии и деньгах. Никаких хитростей в политике, никакого притворства. Если ты обманул кого-то и тебя раскрыли — ты — труп. Здесь нужно держать ухо востро: каждый человек способен ограбить, развести или убить. Не скажу вам, чем же Колумбия глобально отличается от иных стран Латинской Америки, где львиная доля экономики построена исключительно на наркобизнесе. Просто атмосфера здесь несколько иная. Забудьте о цивилизованности, присущей Европе или легкомыслии Соединённых Штатов! Любой неподготовленный иностранец в Колумбии может затеряться, а то и вовсе сгинуть в тропических джунглях.

В аэропорту Боготы мы первым делом поменяли часть своих денег на местную валюту. Кстати, колумбийский песо был совсем мелкой сошкой: на одного американского президента выходило около двух с половиной тысяч песо. Затем мы отыскали автобус, идущий в Санто-Валверде: забытую Богом провинцию на севере Колумбии. Водитель, оценивающе оглядев двух иностранцев, предупредил:

— Сеньоры, а вы уверены, что хотите именно туда? Там иностранцев не любят, а на пути немало бандитов!

— Нет, нам нужно как раз именно туда, — заверил его Дикий Билл, — Там, говорят, бесподобные пейзажи!

— Ладно, — пожал плечами водитель, — Автобус отправится через 20 минут.

Нас ожидало несколько часов тряски по жуткой дороге и в невероятной духоте и тесноте. Небольшой по габаритам автобус живо наполнился местными. По салону летали две огромные курицы, то и дело устраивая драку над нашими головами. Колумбийцы не отличались хорошими манерами: разговаривали на повышенных тонах, курили прямо в салоне, не брезговали рыгать и плеваться. Скорее всего, любой европеец грохнулся в обморок от окружающей его обстановки. Но я и Билл уже привыкли к спартанским и асоциальным условиям.

— Пригните головы! — крикнул на испанском водитель, и в следующую же секунду раздались выстрелы. Мы с Диким Биллом припали к окнам. Вдоль автобуса бежало несколько человек в потрёпанной камуфляжной форме, вооружённых советскими АКМ. Пробежав пару десятков метров, отряд ринулся в заросли крупного папоротника, раскинувшегося возле обочины. Едва только спина последнего скрылась в зарослях, как по ним откуда-то справа открыли огонь, и я заметил, как одна из очередей снесла пару веток с дерева, склонившегося над папоротником.

— Чёртовы Герильяс! — услышал я ворчание водителя вполголоса.

— Тебе здесь явно понравится! — толкнул меня в бок Дикий Билл.

Я благоразумно промолчал, наблюдая в мутное и замызганное окно автобуса за местными красотами. Природа в Колумбии действительно завораживала. Ярко голубое небо, нещадно палящее солнце, выглядывающее из буйно растущей кроны тропических деревьев. Были здесь не только пальмы, но и ореховые деревья, какие-то более дикие вариации европейских деревьев. Я не знал их названий, так как не было у меня учёной степени по ботанике. Чем ближе мы подъезжали к конечной цели, чем чаще на дороге возникали следы цивилизации: порой заброшенные, вроде проржавевшего остова машины, до такой степени, что уже невозможно было определить, фургон ли это был или какая-нибудь малолитражка; порой оживлённые, вроде маленького фруктового рынка, устроенного местными жителями или старой бензоколонки.

Но вдруг автобус, скрипя всеми рессорами, остановился. Путь ему преградило несколько человек в чёрной форме с автоматами на груди. Один из группы залез в автобус и начал горячо спорить на местном наречии с водителем. Тем временем ещё двое пробрались в салон. Я своим намётанным взглядом определил в них военных, бывших или действующих, неважно, только вот движения их были несколько заторможенными (под кайфом, что ли?).

— Проверка документов, — громко произнёс по-испански первый мужчина, стоящий около водителя. Водитель хотел было вновь оспорить данное решение, но мужик передернул затвор своего АК-47, демонстрируя, что препираться с ним дороже, чем смириться. Двое других тем временем прошли по салону, но документы так ни у кого и не спрашивали: просто, как будто бы, изучали лица.

Показалось ли мне, но эти ребята остановили автобус именно из-за нас. Остановившись перед нами, они потребовали документы, вернее, что-то произнесли на своём наречии, и звучало это как приказ, нежели просьба. Сунув руку в передний карман своей рубашки, я протянул солдату свой французский паспорт. Он лишь грубо оттолкнул мою вытянутую руку.

— В чём дело, сеньоры? — удивлённо спросил я на испанском языке.

К этим пограничникам подошёл первый мужчина. Его холодные, колючие глаза изучали меня очень пристально.

— Кто такие? — поинтересовался он после короткой паузы.

— Туристы, — ответил я, — Решили пофотографировать местные достопримечательности!

— Эй, Рене, что этим болванам нужно от нас? — недовольно протянул Дикий Билл, не понимая нашего с ними испанского диалога.

Смерив Билла всё тем же холодным взглядом, солдат ровным тоном приказал своим подчинённым:

— Вывести их из автобуса, и к Рамиресу!

Стволы АКМ в руках обоих солдат повернулись в нашу сторону, и я понял, что спорить с этими ребятами стало не просто опасно, а бесполезно.

— Билл, — шепнул я своему товарищу, — Они хотят, чтобы мы вышли за ними! Будь наготове!

Дикий Билл кивнул, мы подхватили свои вещи и под конвоем трёх солдат покинули автобус. Выйдя из автобуса, их старший махнул рукой водителю, и автобус унёсся прочь от нас, обдав нашу компанию пылью из-под колёс. Я тяжело вздохнул. Неплохо начинаются наши приключения в Колумбии. Не успели приехать на место, как уже вляпались в неприятности. Напряжение нарастало, но мне придавал уверенности мой верный «Кольт» на боку, который ещё после аэропорта передал мне Дикий Билл.

Нас подвели к главарю этих ребят в чёрном. Он стоял неподалёку от обочины, на полянке, очищённой от густой колумбийской растительности. Высокий, смуглый и рослый детина с чёрным беретом на голове. Свирепое лицо неандертальца, украшенное двумя глубокими шрамами, пересекающими лицо, а на правом глазу красовалась чёрная повязка.

— Эй, ты что ли здесь главный? — внезапно выпалил Дикий Билл, — По-английски понимаешь? Прикажи-ка своим людям опустить оружие! Мы — агенты ЦРУ, и я уверяю тебя, что нашему ведомству очень не понравится ваше гостеприимство!

Единственный карий глаз верзилы сощурился в каком-то проницательном гневе. Я понял, что Дикий Билл совершил большую ошибку и приготовился к последствиям, начиная заводить руку к пистолету. Билл тем временем не унимался, вытащив из внутреннего кармана своего пиджака чёрную корочку и небрежно помахав ею перед носом одноглазого. В этом момент я встретился взглядом с Диким Биллом, и тут я понял, что именно он хотел мне сказать.

Пока солдаты в чёрном с трудом переваривали окружающую вокруг себя ситуацию, я резко повернулся и толкнул парня, стоящего за моей спиной и тут же ударил ногой по руке второго, уже наводящего на меня ствол. Очередь из АКМ ушла в небо. Билл тем временем выхватил из-за пояса свой пистолет: восьмизарядный немецкий USPCompact 45 калибра, выпустил две пули в одноглазого и прикончил ещё двумя тех двоих, с которыми схлестнулся я.

— Дёру, Товарищ! — крикнул он, и мы ринулись в густые заросли папоротника.

Вслед нам выпустили очереди из «Калашниковых», но нас защищали наши ангелы-хранители, так что мы легко отделались, выйдя из этой передряги. Мы бежали и бежали, прорываясь сквозь сплошную зелёнку тропической травы, пока не остановились около огромного фруктового дерева, раскинувшего свои широкие ветви с крупными, неизвестными мне плодами на них.

— Кажется, отстали, — выдохнул Дикий Билл, сбросив со своих плеч рюкзак.

— Похоже на то, — кивнул я, — В следующий раз так не делай, Билли, иначе я….

Я осёкся, отвлекаясь на шорох, доносившийся из густых зарослей справа. Оглянувшись, я внимательно вгляделся в зелёнку, пытаясь определить кто же шумел. Звук был совсем негромким, из чего я заключил, что скорее всего, это какой-нибудь мелкий грызун. Но тут совсем с противоположной стороны раздался тихий хлопок и лязг металла: звуки, которые уж никак не принадлежали дикой природе, но определённо, я уже их слышал много раз.

— Билл, ты это слышал? — я повернулся к Дикому Биллу и обомлел.

Мой боевой товарищ стоял, покачиваясь, словно опьяневший, и глядел в сторону этого незнакомого звука расширенными от ужаса глазами, а затем рухнул под тень дерева. На его белоснежной рубашке быстро расплывалось ярко-алое пятно.

— Чёрт побери! — я подскочил к Дикому Биллу и склонился над ним.

— Ну вот я съездил…. В командировку! — ухмыльнулся Дикий Билл. Изо рта его стала вытекать струйка крови: пуля, похоже, задела лёгкое.

— Не говори ничего! — я его прервал, но Билла уже нельзя было спасти.

— Рене, послушай, — захлёбываясь кровью, прошептал он, — Дело очень…. Важное. Пообещай мне, что ты доведёшь…. Его до конца. Ответы…. Найдёшь в моей сумке….

Он опустил голову и затих. Казалось, прошла вечность, пока я смотрел на его уже безжизненное тело, тело моего старого боевого товарища. Глубоко вздохнув, я протянул руку к рюкзаку Дикого Билла. Внутри, помимо сменной одежды, бутылки виски и пары пачек сигарет лежали небольшой фотоаппарат «Nikon» с выдвигающимся объективом, а также блокнот. Открыв его на середине, я обнаружил фотографию: небольшой холмик со стальной дверью в нём, полузасыпанная землёй. На обороте фотографии были записаны какие-то числа: 41, 20, 65. А на странице, на которой была вложена фотография, были начертаны несколько слов, написанных рукой Дикого Билла.

Транквиландия

Продукт:?

Агент Лайонелл Роджерс, Санто-Валверде, бар «Пантерро».

Прочитав это, я понял, что это весьма существенные зацепки для нашего задания. Теперь же, когда Билл был мёртв, никто не помешал бы мне вернуться в Боготу, а оттуда — в аэропорт и улететь обратно в Париж. Да, скорее всего девять из десяти на моём месте поступили бы именно так. Но, я был десятым. Вырвав страницу с каракулями, я порвал её на мелкие кусочки. Затем сунул фотоаппарат и блокнот с фотографией в один из карманов моего рюкзака. Из рюкзака же вынул свою армейскую жилетку, и достал свой нож в кожаных ножнах. Вставив магазин в пистолет, я оттянул затвор и спрятал «Кольт» обратно в кобуру, расположив его под мышкой. Теперь порядок. Жилетка скрывала оружие от посторонних глаз. За спиной я спрятал свой «KA-BAR», после чего побросал в рюкзак виски и сигареты, а затем, подхватив рюкзак, ринулся в глубь джунглей, с сожалением оставив своего старого товарища упокоиться в месте, которое уже сам никогда не найду.