Транквиландия или Горячий Тур по Колумбии

Спасение заложников

Прошло уже много времени, прежде чем с меня сняли мешок. Я находился в практически пустой комнате, справа было окно, из которого виднелась вечерняя улица, а над крышами домов светились лучи заходящего солнца. Значит, меня вновь вернули в город. Пошевелив руками, я понял, что всё ещё в наручниках. Комната была пустой, если не считать покосившейся древней тумбочки, на которой в неровном порядке стояли пустые пивные бутылки

— Не вздумай орать, гринго! — раздался над моим ухом зычный голос, — Попытаешься позвать на помощь — язык отрежу!

— Он не позовёт! — передо мной возник тот, кого я меньше всего хотел сейчас увидеть. Шеф Санчез пустил мне в лицо кольцо дыма из своей сигары и усмехнулся, — Ну что, месье Десперо, вижу, что вам понравилось в нашей стране. Много ли денег осталось заработать до билета?

— Ещё пару-тройку миллионов, — вяло пошутил я.

Санчез стоял передо мной в окружении пары ребят весьма мрачного вида, мало похожих на легавых. Скорее всего, это был какой-то наёмный персонал.

— Это вы так ему нос расквасили? — спросил Санчез у крайнего справа, но тот пожал плечами:

— Он такой уже был, когда мы его приняли.

— Ну тогда ладно, поверю. Шпана, вы свободны, — кивнул Санчез, и бандиты, ухмыляясь, удалились в дальнее помещение, — А с тобой, лягушатник, мы ещё потолкуем! Ты, похоже, снова в полной жопе, гринго!

— С чего бы вдруг?

— С чего бы? — хохотнул Санчез, приблизив ко мне своё потное лицо, а изо рта его знатно смердело, — Скажешь, ничего тебе не известно о сегодняшнем налёте на рынок и убийстве местного журналиста?

— Нет, — покачал я головой, понимая, что Санчезу сейчас необходимо выбить из меня информацию, чтобы иметь против меня лишний козырь, но я буду молчать, как партизан. Перебьётся, ублюдок!

— Ладно, — Санчез положил мне свою тяжёлую длань на плечо и крепко сжал, — Ну, а что ты знаешь о нападении на тюрьму?

— Ничего, — отозвался я, — У вас был неудачный день, шеф?

Санчез скрипнул зубами и толкнул стул так, что я рухнул на пол, сильно звезданувшись затылком.

— Эх, пристрелить бы тебя, как бешеную собаку! — прорычал он, потрясая своим «Магнумом», — Проблем только не оберёшься!

— Серьёзно? — прохрипел я, — Я думал, в полиции Колумбии всё решают очень оперативно.

— Мауриньо! — крикнул Санчез, отойдя от меня к тумбочке.

Самодовольное лицо помощника Санчеза возникло надо мной, и тут я вновь приобрёл сидячее положение.

— Не притворяйся, гринго! Я знаю о том, что ты теперь работаешь на дона Мануэля Ортегу. Знаю, что ты пришил Ацтека, Эль Туристо! В другой ситуации я бы тебе заплатил награду за нейтрализацию опасного в наших краях бандита, но ты сейчас — вне закона. Мне не нужны возмутители спокойствия в Санто-Валверде.

— Разве я что-то сделал? — выразил я удивление, в глубине мыслей анализируя то, что Санчезу известно о моей роли в наркокартеле Ортеги, и что у Санчеза, помимо людей из ЦРУ, тоже есть свои информаторы в рядах людей дона Мануэля.

Санчез злобно стукнул по тумбочке кулаком так, что она жалобно затрещала:

— Убитый — Уго Сандера, также известный как Нельсон — репортёр газеты «Вердад», личный враг наркокартеля Ортеги. Застрелен шестью выстрелами из пистолета-пулемёта 9 калибра. Оружие пока не найдено, но свидетели говорят о том, что рядом с Нельсоном в момент его гибели находился человек, похожий по описанию на тебя. Кроме того, у тебя был подельник, очень похожий на того заключённого, которого Рохас не досчитался в своей тюрьме. Это Тони Рамос по кличке Эль Гатто — мелкий мошенник, но тоже имеющий связи с доном Мануэлем. Так что, гринго, с такими обвинениями и таким уголовным делом нескоро ты вернёшься домой.

— Может устроите мне очную ставку с этим, как его… — я нахмурил лоб, изображая плохую память на имена, — на Эль Гатто?

— Перебьёшься, гринго! — заявил Санчез, и я в душе глубоко вздохнул, ибо понял, что Тони сумел избежать ареста.

— Тем не менее, гринго, я даю тебе шанс сбежать! — продолжил невозмутимо Санчез, — У нас тут внештатная ситуация сложилась, и если ты окажешь содействие полиции — я отпущу тебя, но впредь твою наглую французскую рожу в моём городе видеть не хочу!

— Что за внештатная ситуация? — спросил я, понимая, что, скорее всего, это единственный шанс выйти из сложившейся ситуации живым.

— Вот теперь это разговор! — улыбнулся Санчез, закуривая новую сигару. К западу от Санто-Валверде, примерно в двух милях, стоит старая фабрика по переработке хлопка. Во времена наркокартеля, это была очередная фабрика по переработке кокаина, а теперь стала пристанищем для банды Салазара. Слыхал про такого бандюгу?

— Нет, не доводилось, — покачал я головой.

— Этот авторитет у меня — как кость в горле. Кстати, это его люди договаривались с мэром. Теперь мэр — как шёлковый, но вот Салазар, похоже, не стал успокаиваться. Сегодня утром они похитили нескольких дипломатов из посольства, а среди них оказалась дочь русского посла. В общем, они уже прислали мне двоих обратно в мешке для трупов, и требуют за остальных полмиллиона песо. Русское посольство обратилось ко мне за помощью и сказало, что таких денег у них сейчас нет. Да и понятно, что смысла платить тоже нет.

— Это почему же?

— Потому что в Колумбии выплата выкупа не гарантирует, что заложник вернётся домой живым, — хмыкнул Санчез, — Так что, единственный выход — спецоперация по спасению заложников. Всё должно быть очень быстро сработано, иначе банда Салазара начнёт выносить дипломатов вперёд ногами. Своими людьми я рисковать не хочу, поэтому пойдёшь ты, гринго!

— Никогда ещё не освобождал заложников! — мрачно констатировал я.

— Всё приходится делать в первый раз! Если дочурка посла вернётся к своему папочке этой ночью — получишь от меня небольшой гонорар, но на «15 минут славы по телеку» даже не рассчитывай! Ну что, по рукам!

— Для начала нужно мне эти руки развязать! — согласился я, — Ну а так, я согласен.

Мауриньо ухмыльнулся, а в его пальцах затрещал пластырь. Я поморщился: пластырь с силой лёг на мою запёкшуюся от крови разбитую переносицу.

***

Фабрика представляла собой серую бетонную коробку с чудом уцелевшими витражными стёклами. Рядом с основным корпусом располагались, по всей видимости, несколько гаражных боксов. В сумерках фабрику очень сложно было бы разглядеть, если бы не свет, горящий из окон. Постройки были обнесены тонким сетчатым ограждением, впрочем, в котором была масса дыр и отверстий, чтобы беспрепятственно проникнуть на территорию фабрики. На самой территории я заметил всего двух дозорных, и эти ребята по всем признакам были дилетантами, а не профессионалами, знающими толк в патрулировании.

— Ну, что, гринго, потянешь? — усмехнулся Мауриньо, отбирая у меня бинокль.

— Не сомневайся во мне! — с презрением бросил я ему. Помощник Санчеза вызывал у меня ещё большую неприязнь, чем сам Санчез: тип этот был скользкий и хитрожопый. Я пообещал себе когда-нибудь смять ударом кулака его гаденькую улыбочку, когда его не будут окружать цепные собаки Санчеза в кевларовых доспехах.

Стояли мы на пригорке над фабрикой. Из-под старенького чёрного микроавтобуса выглядывало пятеро ребят Санчеза в полной полицейской выкладке: бронированные шлемы, кевларовые лёгкие бронежилеты, дробовики Mossberg Persuaderс пистолетными рукоятками.

— Так ты броник не наденешь, гринго? — удивлённо протянул Мауриньо.

— Нет. Мне только ствол с глушителем и больше ничего не надо.

Один из полицейских спецназовцев протянул мне «Таурус» с глушителем. Мой верный «Кольт» мне также вернули, однако патронов в нём не было совсем.

— Рисковый ты парень, Рене, — улыбнулся Мауриньо, — Запомни: эти старые пердуны не так важны, как важна дочь посла. За неё Санчез тебе будет безмерно благодарен! Смотри, не облажайся! И как выведешь девчонку: дай нам знак! Мы займёмся остальными!

— Понял, не дурак! — отозвался я, оттягивая затвор пистолета, — Ладно, вперёд!

Мауриньо одобрительно кивнул, и я ринулся в заросли растущего ниже папоротника, направляясь к фабрике. Я всё ещё ощущал недомогание и слабость, вызванные контузией после взрыва гранаты и схватки с Рамиресом. Разбитый нос саднил, однако уже не так сильно, как прежде. Я ужом скользнул между камнями и приблизился к ограждению, раздумывая о том, каким же ублюдком является Санчез. Он определённо контролировал ситуацию. Если меня постигнет неудача, то полиция будет не при чём, а Санчез развяжет себе руки и может засадить меня за решётку, либо сдать на руки Рохасу в его замечательный Паноптикум. Если же я успешно сумею вызволить заложников, то лавры «героя-полицейского» Санчезу и его скользкому помощнику со змеиной улыбкой обеспечены. В этом и у меня есть плюс: он даст мне уйти, хотя, опять же, всё будет так, как решит Санчез.

Чёрт, вот это я снова вляпался! Я зло сплюнул и тут же пожалел: разгуливающий рядом бандит мог бы меня услышать, но, похоже, его больше интересовала бутылка текилы, к которой он прикладывался время от времени. Лёжа в зарослях, я ждал, когда он приблизится к ограде настолько, чтобы можно было утянуть его за пределы видимости. Вот, такой момент настал спустя пару секунд. Я спустил курок, раздался тихий лязг металла, но, слава Богу, его не услышал никто. Как и то, что этот придурок шлёпнулся за ограждение, выронив бутылку. Я схватил его и стащил в заросли. С его плеча я сорвал древний потрёпанный дробовик «Итака М37». В трубчатый магазин было вложено всего три заряда, но сейчас я не планировал шуметь. Вместо этого, я скользнул вдоль стены и, прижавшись к ней, осторожно выглянул в окно.

В помещении тускло светила керосиновая лампа, но я отчётливо увидел троих бандитов, собравшихся вокруг короткого деревянного столика, за которым сидел пожилой мужчина с лысой головой и седыми бородой и усами. Некогда белоснежная рубашка его была испачкана пылью и каплями крови. Двое бандитов усмехались, но держали старика на прицеле своих ружей. Третий же встал напротив мужчины. Это был седой здоровяк с красивыми мускулистыми руками. Каждый сантиметр его смуглой кожи, не скрытой кожаной жилеткой, был покрыт причудливым узором татуировок. Он сел ко мне спиной, а к старику лицом и вытащил из-за пазухи револьвер «Кольт Питон» 357 калибра с удлинённым стволом.

— Я — жесток, но справедлив. «Очень люблю смотреть на людей, которые близки к смерти», — говорил бандит по-испански, — Ты же русский, верно?

— Да, так и есть, — закивал головой старик, явно опасась того, что сейчас Салазар (это точно был он), сейчас выстрелит ему в лицо, и жизнь его на этом кончится.

— Хорошо. Тогда ты знаешь, что такое русская рулетка!

Салазар открыл барабан револьвера, вытащил оттуда все пули, оставив лишь одну в каморе, затем захлопнул и крутанул барабан, после чего положил револьвер на стол, стволом к старику.

— Действуй! — кивнул он на револьвер.

Я крепко сжал цевьё дробовика. Посмотрел на трёх бандитов, окружающих старика-дипломата и оценил свои шансы. По всей видимости, дипломат был обречён, и шансов спасти его у меня не было. Пригибаясь, я преодолел окно и двинулся дальше. За углом находилась металлическая лестница, ведущая на второй этаж. Оглядевшись, я начал подниматься по лестнице, и тут грянул выстрел: этому старику не повезло. Немного замешкавшись, я внезапно услышал, как распахнулась дверь. Секунда — и на верхней площадке появился здоровяк в соломенной шляпе. На боку небрежно висел пистолет-пулемёт «Узи». Бандит, не замечая меня, щёлкнул зажигалкой, затянулся и встал спиной ко мне. Ну и придурок-дилетант!

Здесь я решил действовать грубо. Крепко сжав обеими руками «Итаку», я приблизился к бандиту и обрушил приклад на его затылок. Бандит покачнулся, но я успел сорвать «Узи» с его плеча, а бывший обладатель оружия рухнул на землю. Раздался громкий хруст: похоже, бандит сломал себе шею.

— Вот чёрт! — тихо выругался я и прислушался. Бандиты внизу заливались громким смехом и громко обсуждали планы на то, кто будет играть в русскую рулетку следующим. Похоже, никто так и не услышал падение бандита.

Проверив магазин «Узи» на наличие, я открыл дверь и вошёл внутрь. Передо мной открылся широкий коридор, то тут то там заваленный коробками. Половицы под моими ногами предательски трещали, как бы я ни старался. Моей целью была дальняя комната, из которой доносилась грубая речь. Исходя из того, что я угадывал лишь половину слов по-испански, я понял, что бандиты общались между собой на местном наречии.

— Ну что, Хосе, давно у тебя такой цыпы не было? — ясно различил я фразу бандита.

— Давай трахнем эту суку? Я уже с нетерпением!

Подойдя к двери, я прислушался. За дверью была какая-то возня, и тут я услышал сорванный на мольбу крик по-русски:

— Нет, прошу вас! Мой папа вам заплатит!

— Ты что-нибудь понимаешь, Хосе? — прервал её грубый голос.

— Нет! Давай сорвём с неё эту одежду, я проголодался!

Я резко ударил в дверь ногой и нацелил на обоих бандитов ствол «Узи»:

— Ни с места, уроды! — зарычал я по-испански, — Волыны на пол!

— Ты кто такой? — удивлённо протянул лысый коротышка, подняв руки.

Второй, тот что повыше сместился на шаг вперёд, и я увидел позади него стройную запуганную девчонку лет семнадцати.

— Пушки на пол, живо! — повторил я приказ.

— Отсоси, гринго! — крикнул высокий, выхватывая из кобуры тяжёлый револьвер «Кольт Анаконда».

Я резко перевёл на него «Узи» и спустил курок. Пули прошили мерзавца, но прежде чем он упал на пол, я перевёл оружие на его приятеля и расстрелял его. Девица между ними закричала и громко запричитала по-русски:

— Не стреляйте, пожалуйста!

— Тихо! — оборвал её я, перейдя на знакомый девчонке язык, — Мой отец прислал меня, чтобы тебя освободить!

— Что? — мои слова враз успокоили девчонку, — Мой отец?

— Всё правильно, — кивнул я, бросив «Узи» на пол и подбирая с пола «Моссберг» одного из бандитов, — Давай выбираться отсюда! Тебя не тронули?

Девчонка выглядела неважно. Она показалась мне несимпатичной: рыжеволосая, худощавая, с острыми плечами и тонкими чертами лица. Кофточка её была порвана в нескольких местах и была очень грязной, так что, вполне возможно, что гринго из банды Салазара уже попользовались дочкой посла. Лицо её заплаканное и грязное от туши, размазанной по щекам.

— Нет, нет. Не успели, — прошептала девица.

— Хорошо, — я передернул помпу «Моссберга», слыша, как бандиты внизу переполошились, — Иди за мной, след в след и не лезь, пока я не скажу! Поняла

Девица кивнула. Забрав с трупа другого бандита револьвер, я тронул дверь и осторожно выглянул в коридор. Всё было чисто, но стоило торопиться. Мы живо проследовали к выходу, но вот на лестнице меня встретили плотным огнём из автомата.

— Назад! — зарычал я, отталкивая девчонку подальше от выхода.

Огонь прекратился, и я услышал голос Салазара:

— Выходи, гринго, вам некуда деться!

Я не счёл нужным ответить, чтобы не выдать себя. Вместо этого, заметив небольшое смотровое окно в конце коридора, я шепнул девице:

— Давай туда, за мной!

Ударом приклада ружья я высадил стекло и выглянул в окно. Внизу стояли большие коробки, как будто специально расположенные, чтобы можно было спрыгнуть со второго этажа. А тем временем я уже слышал, как гремят ботинки бандитов на лестнице, откуда я пришёл.

— Прыгай! — велел я, перехватив «Моссберг» покрепче.

Девчонка колебалась, и я буквально вытолкнул её из окна. А затем последовал за ней, и как раз в тот момент, когда в коридор ворвались бандиты Салазара. Я прыгнул на коробки, и в ту же секунду очередь автомата вонзилась в оконную раму. Посадка была не очень удобной.

— Эй, ты как? — обратился я к девчонке, которая была рядом.

— Я порезала руку.

— Ничего, до свадьбы заживёт!

Поднявшись на ноги, я схватил дочку посла и завёл за спину. Мы находились совсем недалеко от забора к тёмным и спасительным зарослям. Но рисковать так я не собирался, тем более бандиты Салазара были уже на взводе. Я прижался к стене здания, осторожно выглянул. Как и следовало ожидать, двое бандитов уже бежали по направлению к нам. Отсчитав пару секунд, я выпалил из дробовика им навстречу. Первый бандит рухнул у стенки, получив дробь в грудь. Укрывшись за стенкой, я передернул затвор и притаился. Наверху я услышал какой-то шум, а затем до моего уха донёсся до боли знакомый звук: звук падающей на землю гранаты.

— Бежим вперёд! — коротко скомандовал я и выскочил из укрытия. На ходу выстрелил из «Моссберга», уложив второго бандита. Мы бежали к ограде, и я понимал, что времени у меня очень мало. Позади раздался оглушительный взрыв: и я повалился на землю. От взрыва знатно заложило уши, и меня знатно контузило. Я лежал в нескольких метрах от ограждения, чувствуя, что у меня уже нет сил подняться. Пошарив рукой, нащупал липкую от крови руку девчонки, крепко сжал.

— Не переживай, всё будет хорошо! — произнёс я срывающимся голосом.

Сквозь звон от взрыва гранаты я отчётливо услышал шаги по направлению ко мне. Слегка приподнявшись, я увидел, как ко мне спокойно идёт вразвалку грузная фигура с рельефом греческой статуи, сжимая в руках АКМ. Глава бандитов Салазар усмехнулся:

— Так ты всего один, гринго? — произнёс он по-испански, — Ты действительно крут!

Моя левая рука тем временем шарила за спиной, пытаясь достать «Кольт Анаконду», но всё было безуспешно. Салазар подошёл ко мне почти вплотную, приставив ствол к моему лицу:

— Не дёргайся, гринго! Я хочу посмотреть в твоё лицо! Что ты чувствуешь перед смертью?

— Пошёл ты, грёбаный псих! — отозвался я, застыв на месте.

Салазар ухмыльнулся, но тут внезапно эта улыбка была смята залпом из ружья. Кровь бросилась мне в лицо, рядом закричала девица. Воздух вновь наполнился грохотом выстрелов, и не знаю, сколько прошло времени, прежде чем шум стих, а затем раздался голос Мауриньо:

— Вставай, гринго! Ты неплохо справился!

Едва живой, я вытер кровь с лица и поднялся. Мауриньо стоял передо мной в окружении закованных в бронежилеты спецназовцев. Потеряв ко мне всякий интерес, помощник Санчеза бросился к дочке посла, вопросив по-английски:

— Сеньорита Полякова, вы в порядке? Я — помощник шефа полиции Санчеза. Вы в порядке?

— Да, только сильно порезала руку!

— Не волнуйтесь, сеньорита Полякова! Теперь вы в безопасности!

Теперь спецназовцы суетились над дочкой посла, патрулировали территорию, выводили оставшихся в живых дипломатов — в общем, типичная рутинная работа полицейского спецназа. Мауриньо хлопнул меня по плечу и улыбнулся:

— Тебе бы не мешало помыться, гринго!

— Всему своё время! — еле выдавил из себя я.