Товарищ Гроза (Книга Первая)

Глава 33. Полевой аэродром

Глава 33. Полевой аэродром

Я решил временно присоединиться к разведчикам. После того как узнал, в какую сторону они направляются.

— Примерно на Минск? — уточнил я.

— Да, — ответил капитан Громов.

— Тогда нам почти по пути.

Те даже не возражали. Тут я командира понимаю: аккумулятор-то у меня, и если вдруг понадобится опять выйти в эфир, есть возможность одолжить электричество.

Правда, для начала он меня скептически осмотрел и что-то для себя решил. А ещё сразу предупредил, что ради меня они темп снижать не будут и побегут так же, как обычно.

— Если отстанешь, значит, всё — отстанешь, — заявил он.

Ага, как бы им самим от меня не отстать. Учитывая мою девятку выносливости и то, что я побегу вообще налегке. А также здоровье и живучесть. Не стал об этом рассказывать, пусть удивляются. Честно предложил понести в своём инвентаре всё их имущество — отказались. Ну что ж, их дело. Я бы их самих подбросил, но если они даже простые вещи не доверяют, то и тут предлагать не стоит.

Пока бежали, размышлял о случайно обнаруженных новых возможностях инвентаря в сочетании с признанными Системой навыками. А также о том, что уже наобещал командиру разведки. Ну, я о том, что собираюсь вести войну в прямом эфире. И любые сообщения руководству слать точно так же. Я даже обладаю достаточными знаниями, чтобы это выполнить.

Система при переходе в прошлое даёт идеальное тело со всеми физическими характеристиками, которые у тебя только были в течение всей жизни. Знания, накопленные за всю жизнь, она тоже даёт, но тут уже выборочно. Причём выбираешь не ты сам, а она.

Если признала и оценила какой-то твой навык, то и соответствующие ему знания ты получишь, даже если всё давно забыл. Во всём остальном рассчитывай исключительно на собственную память. Да, она у тебя тоже будет на самом пике, какой только была на протяжении всей жизни, так что не исключено, и тут вспомнишь давно забытое, пусть и не всё.

Поскольку у меня радиоинженер третьего уровня, то за сохранность именно этих знаний мог не переживать. А нам ещё и историю радиодела преподавали. Как и историю радиовещания, правда, шла она по остаточному принципу, а посещалась и изучалась по ещё более остаточному. Но кое-что я всё-таки помнил, а теперь благодаря Системе эти воспоминания восстановил.

Прежде всего меня интересовала история радиовещания в СССР. А именно — где в данное время можно разжиться мощной радиостанцией. В любой из столиц республик такие точно были. Значит, мне дорога в Минск. Хорошо бы попасть туда сразу после его захвата немцами. Там в бардаке получится не только радиостанцию утащить, но и вообще всё, что плохо лежит. То, что лежит хорошо, переложить и тоже утащить. Но город уже захвачен и чем дальше, тем больше орднунга немцы там наводят. Так что стоит поспешить.

Другая ближайшая радиостанция находилась в Гомеле. Что интересно, построены они были в двадцатых годах. Вильнюс, Каунас и дальше тоже имели свои станции, но были построены уже в тысяча девятьсот сороковом году. Интересное совпадение, не правда ли? Строго с приходом советской власти.

Вспомнил, как будто вчера читал, одну статью, по которой нас учили истории. До войны СССР был самой отсталой страной в области радиовещания. Дальше в качестве примера приводилось количество радиоприёмников — полмиллиона. Ну и для наглядного сравнения: пять миллионов во Франции, десять — в Англии и пятьдесят — в США.

Если не задумываться о правдивости данной статьи, то никаких сомнений и не возникнет. А если хоть на секунду задуматься, то абсолютная ложь. Нет, в количестве радиоприёмников, скорее всего, не соврали, а во всём остальном — ложь. По этой же статистике Франция, например, тоже в десять раз отстаёт от США, но её отсталой почему-то никто не называет. Или европейцы не могут быть отсталыми по определению, а русские не только могут, но и должны?

Ну и подборка тоже довольно интересная. Где остальные? Или там разница в цифрах будет уже не такой огромной, если вообще будет в их пользу? А то ведь и наоборот возможно. Нет, в том, что в Германии радиоприёмников может быть больше, я как бы не сомневаюсь. Как и в том, что с одинаковой вероятностью их может и не быть, учитывая послевоенную разруху. А вот насчёт всех остальных уже не уверен.

Просто достаточно вспомнить моё время. Россия — одна из самых отсталых экономических стран! Абсолютно лживый лозунг, повторяемый всеми и при любом удобном случае. И плевать, что на деле наоборот она одна из самых развитых и обгоняет её мало кто. Да почти никто. Всегда и во все времена входила в десятку сильнейших экономик мира. И даже не на последнем месте в этой десятке а ближе к середине. Но всё равно самая отсталая и громче всего кричат об этом те кто действительно отсталые дальше некуда.

Вот тут примерно то же самое. Статью видимо те же самые люди составляли. Поэтому если считать объективно, то надо говорить так: довоенной СССР в радиовещании был одной из самых развитых и прогрессивных стран мира. Уступающий буквально единицам, которых можно пересчитать по пальцам.

Кстати, благодаря Системе всплыли и некоторые другие воспоминания об исторических фактах, связанных с радиовещанием. Оказывается, начиная с сорок первого года, вещание «Маяка» было приостановлено. И что мне теперь делать? Я ведь как раз на его волнах собирался разговаривать со всем миром.

А ничего не делать. Вернее, делать именно то, что изначально и планировал. Они приостановили, а я продолжу. Захотят со мной общаться — вот волна, приглашаю всех желающих.

Разведчики всё-таки сломались и разрешили мне нести их вещи. После того как убедились, что я, в отличие от них, вообще уставать не собираюсь. Не то чтобы не уставал, но бежал легко, дышал ровно и вообще выглядел как на прогулке.

— Я и вас могу понести, только скажите куда, — предложил я на одном из коротких привалов.

— Нет, не надо, — просто ответил Громов.

— Нет, так нет, — пожал плечами я. — Только сам подумай, как ты будешь докладывать командованию обо мне. И о возможностях моего пространственного кармана, если никто на себе этих возможностей не опробует.

Тот подумал и принял аргумент вполне логичным. Он приказал взять на себя ношу наиболее уставшему бойцу. А уже его вместе со всеми вещами отправили ко мне в инвентарь. Я буквально себя крокодилом Геной и почувствовал, который несёт Чебурашку, который несёт всё остальное.

Если честно, я с самого начала ожидал, что это будет радист, но нет. Тот оказался здоровяком и не уставал почти так же, как и я сам. Туповатый-то он туповатый, но в разведку его послали вовсе не за умственные способности, а как раз за то, что сможет тащить свою рацию сколько надо и куда надо. Ботаник, который прекрасно понимает, что и как там работает, так точно не справится. Мне в принципе без разницы: если предлагают одного — буду тащить одного, захотят всех вместе — потащу всех вместе.

Похоже, основное задание они давно выполнили, и тот выход в эфир был его результатом. А теперь даже непонятно: то ли к своим собираются, то ли есть какие-то дополнительные цели. Пока мы движемся в нужную мне сторону, я не спрашивал. Подозреваю, мне бы никто и не ответил.

На привалах меня расспрашивали о будущем, о построенном коммунизме, о том, когда закончится война, даже о ближайших немецких планах, если я вдруг о них знаю. Я не возражал и честно отвечал на вопросы. Не в первый раз это всё рассказываю, поэтому никакого труда не составляло. Точно знал, как и на что они отреагируют. Вот так с короткими остановками и бежали. Как по мне — лёгкая прогулка.

Несмотря на то что разведчик меня расспрашивал весьма внимательно, но именно о моей дивизии он почти ничего не узнал. Я и в начале её всю не показал, а потом наоборот сократил общение с бойцами до минимума, практически всех их убрав. Только иногда вынимал на остановках Любовь Орлову. А уж у неё попытайся что-нибудь выведай — сама не захочет, не расскажет. Или, например, Андрей Волков, который молчун ещё тот, но про великого Шамана, то есть меня, готов рассказывать всем желающим. Вот пускай для разнообразия его тоже послушают.

Насколько я могу судить, они даже не догадываются, что у меня простыми бойцами командует бывший царский офицер, да ещё и из контрразведки. И вы знаете, если сравнивать штабс-капитана Савелия Медведева и капитана Василия Громова, то у первого получилось выведать у меня гораздо больше и незаметнее. В этом соревновании контрразведка победила разведку. Громов, возможно, и был опытным разведчиком, но против опытного контрразведчика он как новичок. Медведев умел задавать правильные вопросы и считывать ответы даже между строк.

Во время одной из остановок командир вдруг резко передумал и решил возвращаться к своим. Я его даже понимаю, учитывая, сколько всего он уже успел записать в свой блокнот с моих слов. Неважно, что у них там была за второстепенная цель, но полученная от меня информация по-любому важнее. Даже если в неё не поверят.

Несколько раз он ненавязчиво предлагал мне отправиться с ними и сообщить всё руководству. Я каждый раз категорически отказывался.

— Тогда нам дальше не по пути, — ответил я, услышав о смене планов. — Мне в сторону Минска надо.

— Зачем?

— Ну так я уже рассказывал, собираюсь найти рацию помощнее. А что может быть помощнее, чем радиостанции в столице республики?

— Так ты не шутил?

— Я вообще ни разу не шутил. А если и пошучу, то предупрежу об этом, зная, что юмор в разное время разный. Вернее сначала шучу, а потом сразу предупреждаю, если реакция получилась неправильной.

Потом подумал и добавил:

— Знаешь, а зачем тебе прямо сейчас возвращаться? Пошли со мной, по дороге найдём какой-нибудь аэродром, захватим, и полетишь с ветерком. Если, конечно, ещё и лётчика найдём.

— Найдём, — уверенно ответил командир. — Вернее, я сам умею. Плохо, но умею. Никаких фигур высшего пилотажа не обещаю, но из пункта А в пункт Б долечу и даже незнакомый самолёт посажу.

— Вот и прекрасно, — обрадовался я. — Идём искать аэродром.

— Впятером? — спросил он, потом посмотрел на меня и добавил: — Вшестером. Всё равно мало.

— Ты всё время забываешь, что у меня с собой целая карманная дивизия, сколько надо бойцов — столько и вытащу. Хотя на самом деле ничего не понадобится, я и в одиночку могу. Я же тебе уже рассказывал, как лагерь военных пленных брал. Пост фельджандармерии, склады…

Несмотря на всю бредовость моего плана, с ним согласились. Тем более что бредовым он был только с их точки зрения, а с моей — обычным и вполне рабочим.

Перед тем как отправляться искать аэродром, разведчики ещё раз вышли в эфир. Командир мне даже объяснил, зачем: предупредили, что есть очень важная информация, которую нельзя сообщать по радио, и теперь несут её.

В первый раз после выхода в эфир мы бежали исключительно по лесу. Просто там рядом не было дорог, а к тому моменту, как к ним выбрались, садиться на автотранспорт уже было поздно, именно дороги немцы в первую очередь перекрывают. Теперь же выходили в эфир прямо рядом с дорогой, поэтому на какое-то расстояние успели умчаться на полуторке. Ну а дальше опять в лес и опять скрываемся.

Что бы они ни думали обо мне и моих планах, но оставались профессиональными разведчиками. Полевой немецкий аэродром нашли именно они. Дальше действовали по заранее оговорённой схеме: понаблюдать днём, дождаться ночи, прийти и всё забрать.

Своих бойцов я, разумеется, тоже предупредил. Их участие планировалось только на окончательной стадии операции, когда нужно будет собирать трофеи. Но всё же пусть знают заранее.

Единственное исключение было сделано для нашего снайпера. Достал его раньше остальных и всё рассказал. А дальше он уже сам выбирал себе место, с которого будет следить за аэродромом. У него было несколько иное задание: страховать именно мои действия и в случае чего прикрыть огнём. Очень надеялся, что не понадобится, но отказываться от такой возможности, когда она есть, тоже глупо.

— В темноте справишься? — спросил я его в конце.

Он чуть приподнял винтовку, словно демонстрируя её как гарантию успеха, и спокойно кивнул. В тусклом свете луны его глаза казались двумя тёмными провалами, но в них читалась непоколебимая уверенность. Хотя, неуверенным я его и не видел ни разу.

— Справлюсь, шаман, — просто ответил он.

Не стал сомневаться в его словах. Уже один раз проверено: когда брали железнодорожников, снайпер не подвёл. Там, правда, было кое‑какое освещение, а до цели оставалось всего пара десятков метров. Сейчас расстояние куда больше. Но если он говорит, что справится, значит, так и есть.

Всё это время разведчики на меня косились; на их лицах читалось: «Как мы вообще на это подписались?» Но, тем не менее, отступать уже никуда не собирались. Их перешёптывания то и дело прерывались резкими взглядами в мою сторону — мол, ну и куда ты нас ведёшь?

Аэродром оказался крошечным — пара символических взлётно‑посадочных полос, едва различимых в ночной темноте, и несколько ангаров (или как там называется место парковки самолёта с насыпями, но без крыши), притулившихся у самого леса. Самолёты на нём тоже были не самыми большими — то ли посыльные, то ли разведчики, или что‑то в этом роде. Ещё было несколько транспортов, но на ночь остался из них только один. Вот именно на него я и нацелился.

А на чём вы предлагаете вывозить целую группу? А ведь я им ещё собирался скинуть своего пленного немецкого офицера. Раз уж не расстрелял после допроса, то куда‑то деть надо. Или обоих отдать? Правда, второй офицер — только по погонам, а на деле — стройбат. Или у немцев ремонтников иначе называют? Да я хоть всех отдам — чего они место в инвентаре зря занимают?

Всё прошло по намеченной мной схеме. Правда, с одним небольшим сбоем. К счастью, он на результат не повлиял. Вначале подполз к часовым. Земля была холодной и влажной, плюс запах прелой листвы. Каждый шаг приходилось выверять: хруст ветки или шорох травы могли всё испортить. До первого часового добрался незаметно — тот даже не успел вскрикнуть, исчезнув в пространственном кармане. Второй был чуть настороженнее: вдруг замер, вслушиваясь в ночную тишину, но и он не успел поднять тревогу.

Потом просто ходил и собирал всех остальных. Мне даже к бодрствующим главное подойти на расстояние вытянутой руки — потом будет поздно. Со спящими — тем более без проблем. И вот тут произошла неожиданность: в самый неподходящий момент ожила Система.

Внимание: восприятие достигло следующего значения.

Восприятие: 9.

Повышение характеристики — это, конечно, очень приятно, но также очень не вовремя. Даже несмотря на то, что это вторая моя девятка. Отмахнулся от системного сообщения. Позже посмотрю более внимательно, заодно и обдумаю, как и почему мне это дали. Если жив останусь. Хотя чего это я — конечно, останусь!

Самолёты были забраны в последнюю очередь — даже тот, на котором планировалось улетать разведчикам. Они‑то улетят, а мне пространственный карман качать тоже надо. Забрал его во вне лимит и сразу вынул; основное пространство резко скакнуло вширь. Уже не так заметно, учитывая, что оно у меня постоянно растёт, но всё равно приятно. Даже следующий условный уровень инвентаря не выскочил, хотя транспортник совсем не маленький.

А ещё на аэродроме, как и положено, присутствовало своё ПВО. Правда, почему‑то не родное немецкое, а из захваченных у нас трофеев: всё та же полуторка, а на ней станок со счётверёнными «Максимами». Видимо, посчитали, что для такого маленького захолустного аэродромчика хватит и зенитных пулемётов обычного калибра. Я бы, конечно, предпочёл какую‑нибудь немецкую скорострелку калибром побольше, а ещё лучше — их знаменитую «Ахт‑Ант». Но за неимением придётся пользоваться «Максимами».

Не то чтобы у меня было по кому с неё стрелять: воздушных целей я вообще пока не опасаюсь. В случае чего — все в пространственный карман, а уж в одиночку затеряться от наблюдателя с небес — дело нехитрое. Просто из зенитки восемьдесят восьмого калибра можно остановить кого угодно. Сейчас вообще не существует наземных целей, с которыми бы она не справилась. Даже тяжёлые советские танки КВ и ИС она берёт — вроде бы только она и берёт. Зачем же она тогда мне? Да не очень‑то и надо — просто хочу, чтобы была в личной коллекции.

Правда, четвёрка «Максимов» в этом смысле гораздо практичнее. Из них можно встретить не какой‑то мифический «Тигр», а вполне себе немецкую пехоту, которая за мной, не исключено, будет ещё не раз гоняться. Тачанка с одним «Максимом» до сих пор — очень серьёзный аргумент. У меня же до этого момента было не менее эффективное вооружение: самодельный пулемётный станок, на который установлены два трофейных немецких пулемёта MG. Зато теперь будет аж полуторка с четвёркой легендарных «Максимов».

Правда, полуторка есть и так — другая, и место занимать целыми двумя в основном пространстве не хочется. Так в чём проблема? Отправил вначале всё во вне лимит, а потом станок с «Максимами» вытащил и положил уже в обычное общее пространство. Мне ведь не гонять на ней, а стрелять с заранее подготовленной позиции — что гораздо лучше, чем с кузова полуторки.

Трофеи, добытые на аэродроме, могут стать неожиданным козырем в моих будущих операциях — особенно если удастся правильно их использовать. Тем более что тут кроме нескольких мелких самолётиков ещё и бочки с горючим имелись. То есть чем заправлять, если найду, кто на этом сможет летать.

Что касается зенитной установки, надо будет позже отдать механикам. Пусть разберутся. А что, если зенитка не предназначена для стрельбы прямой наводкой? Примерно как их собственная самоделка оказалась не предназначенной для стрельбы в зенит.

Глядя на то, как готовят к отлёту самолёт, мне в голову пришла великолепная идея. Жаль, что только сейчас — и уже нет времени для её осуществления. Хлопнул себя рукой по лбу: какое «нет времени»?! Пора бы привыкнуть, что время — это тот ресурс, который у меня теперь всегда с собой. В буквальном смысле в кармане.

Переместился в пространственный карман и занялся там делом. Взял картон, разложил на столе Любови Орловой и принялся вырезать трафареты нужных букв. Главное — не поцарапать стол, а то ей сильно не понравится. С буковками было покончено довольно быстро. Теперь самое главное — символ нашей дивизии.

Так‑то тоже ничего сложного: не просто же так Система признала у меня навык гравёра аж на втором уровне. Что‑что, а трафарет вырезать могу без каких‑либо проблем. Тем более что эскиз как раз для чего‑то подобного давно имею. Вот его и вырезал. На самом деле времени потратил даже меньше, чем ожидалось. Захотелось проверить качество, но потом передумал. И так сойдёт, не для себя же делаю.

Пока возился с трафаретами, вспомнил про системное сообщение. И ещё раз его рассмотрел:

Внимание: восприятие достигло следующего значения.

Восприятие: 9.

Что интересно, это сообщение отличается от того, которое было однажды раньше. В прошлый раз силу мне Система подняла, если не ошибаюсь, «по совокупности характеристик». А тут просто признала факт, что данная характеристика у меня уже выше, чем была раньше.

Вообще‑то восприятие у меня и так не слабое, а тут ещё плюс один. С другой стороны, если задуматься, не так уж удивительно. Я тут прямо с первого дня по ночам да по лесам шарился — причём одновременно ночью в лесу. До этого почему‑то думал, что как раз моя восьмёрка в восприятии и позволяет мне вообще там хоть что‑то видеть. По факту это действительно так, но ведь чем чаще используешь, тем больше тренируешь. И не только зрение, но и слух, обоняние, и вообще ощущение пространства вокруг себя — как ночью, так и днём.

Кстати, это заметил не только я, но и Андрей Волков. Правда, он моё такое ощущение пространства считает чем‑то само собой разумеющимся. «Какой же я шаман, если так не могу?» Моё ночное зрение он тоже воспринимает как что‑то естественное. Единственное — ворчит, что тихо передвигаться по лесу не умею. На что я ему как‑то заявил, что шаман — не охотник, и нам как бы и не положено. Как ни странно, согласился. Но всё равно ворчит.

Тут есть ещё один момент. Давно замечено, что первый раз Система позволяет прокачать любую характеристику довольно легко. Причём неважно — с единицы до двойки или с восьмёрки до девятки. Вернее, я не так выразился: не легко, просто намного легче, чем это будет дальше. Вот я себе восприятие и прокачал — даже сам, не прилагая к этому дополнительных усилий.

Вот силу — там да, регулярно качаю, а результат пока скромный. Так‑то я её увеличение чувствую, но Система пока ничего не признала. Осталось надеяться, что и там в скором времени сдвинется с мёртвой точки.

Кстати, а как выглядят мои характеристики? Давно туда не заглядывал — просто нужды не было. А сейчас, в связи с увеличением восприятия, можно и посмотреть:

Имя: Гроза Иван Александрович (не отображается)

Уровень: Без уровня

Здоровье: 10

Живучесть: 10

Сила: 5

Выносливость: 9

Ловкость: 6

Гибкость: 7

Интеллект: 5

Восприятие: 9

Инвентарь (Пространственный карман):

Уровень: 3 (развернуть)

Навыки: (развернуть)

Ну да, две десятки и две девятки смотрятся приятно. На их фоне сила с интеллектом подкачали. Даже не пошутишь, что «сила есть — ума не надо». Ни того ни другого нет.

В реальный мир я вернулся не с трафаретами, а со стремянкой и банкой краски. Уж чего‑чего, а краски на самом первом складе было с избытком — и почти на любой вкус. Пока закрашивал немецкие кресты на хвосте и крыльях самолёта, все смотрели с явным одобрением. Сами, конечно, не додумались — но только потому, что всё делалось в спешке: главное — к своим перебраться, а там уж закрасят.

Однако когда я начал по бортам с обеих сторон трафаретами выписывать ровненькую, красивенькую надпись, все стали присматриваться, пытаясь угадать, что же там будет. А чего тут угадывать? «Первая Краснознамённая Партизанская Дивизия Имени Товарища Грозного, Ивана Василича». Ну и как завершающий штрих — символ нашей дивизии: профиль Ивана Грозного.

Правда, царь у меня получился больше всего похожим на того Ивана Грозного, который менял профессию. Я об этом вроде уже рассказывал. Во‑первых, прижизненных портретов — да ещё настолько хороших, чтобы по ним можно было опознать человека на улице, — до наших дней не дошло. И точно никто не знает, как на самом деле выглядел Иван Васильевич. Во‑вторых, любой мой современник у себя в голове нарисует именно такой портрет, если при нём сказать «Иван Грозный». Ладно, любой мой современник и соотечественник, который смотрел фильм «Иван Васильевич меняет профессию».

Сейчас, в сорок первом году, у людей вообще нет никакого точного представления… Хотя… Как раз недавно должен был выйти фильм — или он во время войны будет снят? В любом случае моя дивизия — значит, и Грозного рисую именно я, как его себе представляю.

Зачем я вообще устроил этот цирк с трафаретами? Да ещё на самолёте, который всего один раз перелетит ночью через границу? Нет, точно не для того, чтобы запугать немцев, которые всё равно этого не увидят. Скорее — застолбить территорию. Показать советскому руководству, что я сам по себе, а не их подчинённый.

Пока делал надпись по борту, краем глаза — а вернее, краем уха — следил за реакцией окружающих. Наши‑то, понятно, уже привычные к тому, что их дивизия называется именем царя. А вот реакция разведчиков была забавной. И это при том, что я им уже говорил, как мы называемся.

Капитан Громов почесал затылок, глядя на мои художества, а потом просто махнул рукой.

— Ну да, — сказал он, — с такой маркировкой лететь всё‑таки лучше, чем с немецкими крестами.

Подготовленный к полёту транспорт забили под завязку. В том числе и пленными немецкими пилотами, взятыми тут же на аэродроме. Мне они и на фиг не нужны, а вот командованию могут пригодиться. Самое главное — у немцев их теперь точно не будет. А пилот — товар хоть и массовый, но всё же штучный: быстро нового не подготовишь.

А ведь это я погрузил только офицерский состав. Простых солдат или механиков там не было. Да и не все офицеры поместились — младшие так и остались у меня в пространственном кармане. А у меня там ещё и пленные с нескольких прошлых акций.

Что с ними делать? Не знаю. Скорее всего, их ждёт та же судьба, что и охрану лагеря военнопленных. Да, пространственный карман растёт, и места там всё больше, но и мои потребности тоже растут. Имущество прибавляется, количество народа в дивизии увеличивается, баня, строящаяся бытовка — и всё это нужно где‑то хранить.

Попытаться кого‑нибудь из них нанять? Да тех же механиков — пусть уже мне технику ремонтируют. Если честно, нет ни малейшего желания. Ни я им доверять никогда не буду, ни они мне — чего бы я им ни понаобещал. Лучше среди наших военнопленных клич кликнуть. Мебельщика же с гравёром нашёл — так и авиамехаников найду. Как‑никак это более распространённая на войне профессия.

С сомнением посмотрел на оставшееся свободное место в самолёте — вернее, на его отсутствие. И всё же решил вызвать тех бойцов, в которых немного сомневался. Вернее, сомневался даже не в них, а в том, вступили бы они в мой партизанский отряд, если бы имели какой‑то другой выбор. Вот этот самый выбор решил им и предложить.

Вызвал из пространственного кармана четырёх бойцов, которых встретил вместе с шаманом — вернее, с Андреем Волковым, который считает шаманом меня. Объяснил им ситуацию. А заодно и капитану Громову: мол, у этих даже свои солдатские книжки остались. И именно он загорелся взять таких бойцов обратно на большую землю. Я его даже понимаю: такие свидетели лишними не будут. А то, что они понарасскажут обо мне и моей партизанской дивизии — гораздо больше, чем успел узнать сам командир разведчиков, — меня сильно не волновало. Пускай рассказывают.

Из всей четвёрки полететь согласились только двое. Очень хорошо — значит, в остальных двух я буду куда больше уверен.

У меня ещё семнадцать человек есть — те, что вместе с дезертирами были. Они присоединились ко мне только на временной основе. Их бы тоже неплохо куда‑нибудь сплавить, но в самолёт точно не поместятся. Даже предлагать не стал.

Да я их почти нигде из пространственного кармана не вытаскиваю. Обмундированием и оружием снабдил — на том и хватит. Не тратить же мне на них и так небольшой запас продовольствия. Так что для них всё путешествие окажется очень коротким, сколько бы я сам ни шатался. Вот как к нашим выйду — так всех сразу и вытащу.

Командир разведки ещё раз предложил мне лететь с ними. Я ещё раз отказался. Предложил ждать новостей в эфире. Любовь Орлова передала большой запечатанный пакет с уже накопившимися рапортами о подвигах нашей дивизии. И нет, это было не её самоуправство — я заранее предупредил.

Они улетели, а я пошёл в сторону Минска.

К читателям:

Первая книга цикла «Товарищ Гроза» закончена. Вторая, естественно, будет! И не после какого-нибудь новогоднего перерыва, а буквально уже сегодня. Прямо сейчас занимаюсь редактированием черновика первой главы. Через полчаса, максимум через час её выложу. Или уже выложил, если вы начали читать чуть позже.