Только одно желание

Глава 7

Глава 7

Преодолев соблазн всё-таки пойти в кафе, Айрин вернулась к дневнику Лорен Даффи. Открыла следующую страницу и едва успела поймать в воздухе выпавший оттуда листок бумаги. Такой же старый, как и сам дневник. Пожелтевший от времени, чуть смятый, источающий запах старых книг. Развернув его, Айрин обнаружила, что это письмо, написанное другим почерком и адресованное самой Лорен. Судя по всему, письмо отправила поклонница творчества Лорен Даффи. Та оказалась не настолько грамотной, что можно было понять по стилю письма и встречающимся в нём ошибкам, но, похоже, искренне любила стихи Лорен и восхищалась личностью поэтессы.

«Дорогая мисс Даффи, вчера мне наконец-то удалось прочитать вашу новую книгу стихов! Я преклоняюсь перед вашим творчеством и теми словами, которыми вы пишете стихи. Иногда я думаю о том, что могу испытывать те же самые чувства, что и вы, но не могу подобрать таких слов, которые выразили бы их. Тогда я решила, что буду говорить о своих чувствах вашими словами. Спасибо вам, мисс Даффи!

Некоторые из моих подруг считают, будто таких девушек, как вы, не бывает. Кое-кто даже подозревает, что ваши книги пишет некий мужчина, который решил всех разыграть. Но я не верю им, мисс Даффи! Я же знаю, что вы есть. Конечно, я не вашего круга, но одна из знакомых моей мамы работает горничной в лондонском доме, где когда-то принимали вас в гостях. Она рассказывала мне о том, что вы — очень милая, красивая и воспитанная барышня. Я в это верю, иначе и быть не может! Но для меня вы — просто ангел, мисс Даффи.

Берегите себя. Да благословит вас Бог. С самыми искренними пожеланиями, Летиша Литтл».

Дочитав письмо, Айрин задумчиво улыбнулась. Подключив фантазию, она попыталась вообразить себе эту юную мисс Летишу Литтл — девушку впечатлительную, неглупую и решительную, ведь не каждая даже в наше время решится на то, чтобы отправить письмо своему кумиру. Представила, с каким усердием она писала это письмо и с каким пылом наверняка горячо спорила с подругами о том, что Лорен Даффи — вовсе не мужчина. Да, история знала не так уж мало литературных мистификаций, но Лорен Даффи не относилась к ним. Айрин не сомневалась, что Лорен создавала свои стихи сама и даже не пользовалась псевдонимом, как многие авторы.

Должно быть, в те времена встречалось немало девушек, которые, подобно Летише Литтл, не могли облечь свои чувства в слова. Стихи и книги давали им возможность подобрать чужие речи для собственных мыслей. Да и сейчас порой бывает нужно лишь прочитать несколько строк поэзии или прозы, чтобы расставить всё в голове по местам и найти ответы на давно терзающие вопросы. Во всяком случае, саму Айрин это не раз выручало. Порой ещё в школе она мысленно воображала себе долгие беседы с Элизабет Беннет и другими любимыми героинями из прочитанных книг.

Айрин так задумалась, что не сразу услышала шаги и не заметила, как в комнате появилась её коллега по университету Сьюзен Адамс.

Сьюзен всегда казалась Айрин не совсем подходящей для этой работы. Не то, чтобы она была неаккуратной или недостаточно образованной, с этим у мисс Адамс всё было в порядке. Просто Сьюзен с её несколько высокомерными манерами, вычурными нарядами и эффектной внешностью выглядела какой-то экзотической птицей, которой вовсе не место на этой книжной и достаточно замкнутой работе. Как и сама Айрин, Сьюзен иногда читала лекции, но не очень часто.

— Как прошёл школьный спектакль у твоей племянницы? — поинтересовалась Сьюзен.

— Замечательно, — отозвалась Айрин, возвращая на место письмо и закрывая дневник.

— Это бумаги Лорен Даффи? — спросила Сьюзен, бросив внимательный взгляд на старую тетрадь. — Тебе ещё не надоело с ними работать?

— Нет, — серьёзно ответила Айрин, подняв на неё глаза. Сьюзен небрежно присела на край стола, покачивая ногой в остроносой туфле.

— Неужели там есть что-то интересное? — иронично осведомилась коллега. — В любом случае, тебе будет полезно ненадолго переключиться на чтение лекций и пообщаться с молодёжью.

— Ты уже знаешь? — удивилась Айрин.

— Дорогая моя, в университет нет тайн! То есть, смотря для кого, конечно, но для меня — нет. Старушка Пибоди умудрилась заболеть в очередной раз, Кензи недоволен, и кто-то предложил ему остановиться на твоей кандидатуре.

— А с чем сейчас работаешь ты? — спросила Айрин.

— Оливер Таунсенд, если, конечно, тебе это имя о чём-нибудь говорит. Он не так уж знаменит, если сравнивать с твоей Лорен Даффи, но его называют одним из основоположников литературы в мистическом жанре, — проговорила Сьюзен.

— Знаю. Ещё в детстве им зачитывалась, — призналась Айрин.

— Так вот, потомки отдали его бумаги в архив, и я сейчас с ними работаю. Постой-ка… — Сьюзен спрыгнула со стола, вплотную подошла к Айрин и бесцеремонно распахнула её пиджак. — Невероятно!

— Что такое? — невольно слегка отшатнувшись, спросила Айрин. От Сьюзен пахло какими-то пряными духами, и этот запах был сладким и горьковатым одновременно.

— Подумать только, в прошлый раз я встретила тебя в платье, а сейчас и вовсе — такое-то декольте! Кого ты собираешься соблазнять? Ни за что не поверю, будто ты надела его ради беседы с Кензи, — засмеялась Сьюзен.

— У меня встреча… в ресторане, — чувствуя всё большую неловкость под взглядом Сьюзен, пробормотала Айрин. — Кстати, я уже вот-вот на неё опоздаю.

— Как знакомо! — усмехнулась коллега. — Это встреча с мужчиной, верно? И он тебе небезразличен!

В это время раздался звонок мобильного Айрин. Та перевела взгляд с лица собеседницы на телефон. Почему-то разговаривать при ней не хотелось, но уходить та пока, к сожалению, не собиралась.

— Это он, да? — шепнула Сьюзен, наблюдая за тем, как Айрин отвечает на звонок.

Это, в самом деле, оказался Лиам, который напоминал о встрече и сообщал, что уже через несколько минут подъедет к зданию архива.

Под пристальным взглядом Сьюзен Айрин пообещала ему, что скоро выйдет, убрала на место дневник, а затем, решив привести себя в порядок, слегка подкрасила ресницы и губы. Пальцы немного дрожали, и она едва не размазала чёрную тушь по щекам. Коллега наблюдала за ней с усмешкой на губах.

— Хорошего тебе вечера! — бросила на прощание Сьюзен, растворяясь в коридорах архива. — А возможно, и ночи! Кто знает!

Айрин, проводив её взглядом, снова запахнула пиджак и направилась к месту встречи. Она чувствовала волнение, которое было сильнее беспокойства перед беседой с начальником и неловкости от разговора со Сьюзен. Всё это было смыто предвкушение будущего вечера. Вечера, который Айрин собиралась провести с Лиамом Конроем. У неё сегодня свидание! На этот раз — самое настоящее!

Сегодня вечером, уже совсем скоро, она будет сидеть за ресторанным столиком с мужчиной, к которому рвутся все её чувства и мысли. Будет смотреть на него, слышать его голос, чувствовать случайные прикосновения рук. Может быть, они даже потанцуют…

О большем Айрин пока старалась не загадывать, как бы ей этого ни хотелось.

Когда она вышла из здания, оказалось, что Лиам уже подъехал. Ближе к вечеру в городе похолодало, но сердце при виде его машины забилось с такой силой, что стало жарко. Лиам открыл ей дверцу и улыбнулся.

— Как прошёл день?

— Всё хорошо.

— Я уже говорил тебе, что ты сегодня великолепно выглядишь? — произнёс он, повернувшись к ней перед тем, как машина сдвинулась с места. — Ты сказала, что не нужно экзотики, поэтому я выбрал ресторан с европейской кухней. Но там очень уютно.

Дорога промелькнула незаметно, и скоро Айрин смогла оценить выбор Лиама. Ресторан, в самом деле, оказался уютным — небольшой зал, оформленный в неярких светлых тонах, приглушённое освещение и довольно уединённое место в углу, где стоял столик, к которому провёл её Конрой. Официант принёс несколько папок с меню ресторана, среди которых оказалась даже специальная с меню для вегетарианцев, её и начала изучать Айрин, предоставив Лиаму выбор напитков.

— Красное вино? — уточнил он у неё.

— Да, хорошо.

Когда официант вернулся, они сделали заказ, а уже через три минуты он принёс бутылку вина и разлил по бокалам. Айрин старалась не думать о том, сколько уже времени не была в ресторане, да ещё и с мужчиной. Всё происходящее напоминало яркий цветной сон, и больше всего ей в эти мгновения хотелось, чтобы этот сон не заканчивался, и чтобы с ней сегодня просто случилось то, что должно случиться.

Известно, что нередко бывает так: когда чего-то очень сильно ждёшь, то довольно часто случается, что какое-то внезапное развитие событий может испортить ожидаемое. Айрин поняла, что именно этого она и побаивалась весь этот день, который показался ей таким непростым во многом из-за нетерпеливого ожидания вечера и безотчётного страха, будто что-то может помешать Лиаму встретиться с ней. Кто знает, вдруг, он за день успел подумать и понять, что решение пригласить её на ужин оказалось ошибкой.

Хотя, если предположить, что с его стороны это только благодарность за гостеприимство, то, наверное, как говорила себе Айрин, пытаясь воззвать к голосу разума, ей не стоит обольщаться на этот счёт. Но даже такой вариант не означал, что сейчас, когда встреча всё же состоялась, и они оказались за ресторанным столиком, она не имела права выдохнуть, почувствовать себя живой и получать удовольствие от каждого мгновения долгожданного вечера. От вечера, в котором есть красное вино с ежевичным и слегка пряным вкусом, негромкая инструментальная музыка — в самый раз, чтобы служить приятным фоном и не мешать разговору, вкусная еда, которую им принесли достаточно быстро после заказа, и, разумеется, компания Лиама Конроя.

Собеседником её сосед был просто отличным, как Айрин уже успела заметить раньше, по их предыдущим беседам. Она вполне могла представить, что и лекции он читал с той же спокойной уверенностью, которая так покоряла её во время общения с ним. Разговаривая с Конроем, Айрин чувствовала его интерес к её словам, мимике, жестам, и в такие моменты ей всё сильнее начинало казаться, что сосед тоже к ней неравнодушен. Возможно, это ещё не совсем взаимность, на которую так хотелось надеяться, но беседа строилась органично, и находиться в круге его внимания было так приятно, словно в мире не существовало ничего более естественного, чем быть рядом с ним.

Беседуя с Лиамом, Айрин не чувствовала необходимости подстраиваться под него, как это бывало, например, с Джоэлом. Тот, как он и сказал в их первую встречу, не желал смотреть в прошлое. Он даже читал только современных авторов, причём, тех, которые были наиболее модными в той среде, где Батлер вращался.

Совсем по-другому дело обстояло с Лиамом. Немало интересов у них оказались общими. Конрой любил старые книги и чёрно-белые фильмы. Кроме того, у себя в Бодмине он преподавал историю, а в свободное время путешествовал по миру. Но, в отличие от Джоэла, в других странах Лиама интересовали не модные ночные клубы, фешенебельные отели и прилегающие к ним пляжи, а различные исторические места, даже если их посещение предполагало не самые комфортные условия проживания. В юности Конрой и вовсе ездил в археологические экспедиции.

Так что, ему было, о чём ей поведать, а рассказывать интересно он умел превосходно. Айрин слушала, забывая про остывающие на тарелках блюда и не обращая внимания больше ни на кого из тех, кто находился в ресторане, как будто они с соседом оказались здесь наедине.

— Думаю, студентам было с тобой очень интересно, — заметила Айрин, когда Лиам рассказал ей об исторической ролевой игре, которую они официально организовали в честь важной для истории страны даты.

— По правде говоря, они не хотели меня отпускать, — ответил Конрой, и в его улыбке ей почудилась лёгкая грусть, как будто мысленно он успел перенестись в Корнуолл, к своим студентам.

«Ещё бы, я бы тоже не захотела его отпустить, — подумала Айрин, почувствовав что-то похожее на вспышку ревности. — А все студентки наверняка были в него влюблены».

За этими мыслями она даже не сразу услышала следующий вопрос, который ей задал Конрой.

— А тебе нравится работать со студентами? — спросил он.

— Как сказать, — задумчиво отозвалась Айрин. — Мне нравится, когда им интересны те предметы, которыми я занимаюсь. Когда они готовятся к занятиям не просто для того, чтобы отделаться от преподавателя и получить оценку за работу, а потому что им, в самом деле, небезразлично то, что они от нас узнают.

— Когда у тебя следующие лекции? — поинтересовался Лиам.

— Уже завтра, — ответила Айрин, вспоминая, что нужно будет подготовиться к лекциям. Впрочем, о Лорен Даффи она могла рассказать, даже если её разбудить посреди ночи. Слишком много стала значить для неё эта поэтесса — гораздо больше, чем можно было предположить, когда она только приступала к этой работе и с ужасом смотрела на почерк в дневниках. Казалось, за личностью девушки стоял целый мир, и это несмотря на то, что жизнь самой Лорен оказалась до несправедливости короткой. — Я буду заменять одну из преподавательниц.

— По литературе? — уточнил сосед, и она кивнула. — Дай угадаю — твои лекции будут о Лорен Даффи?

— Да, — ответила Айрин, подумав на секунду, что Лиам читает её, будто открытую книгу. Вот только может ли он догадаться о её чувствах к нему? — Надеюсь, им будет интересно.

— Не сомневаюсь, — произнёс Лиам и посмотрел на неё так, что Айрин забыла о том, что собиралась сказать. Вообще обо всём забыла. Она сделала большой глоток вина и закашлялась. Конрой протянул ей салфетку.

— Прости, — выдохнула она. — Наверное, я немного нервничаю перед лекциями. Лорен Даффи… стала занимать очень много места в моей жизни. Слишком велико количество совпадений, что связано с ней. Даже моя племянница, как оказалось, полюбила стихи Лорен Даффи, а ведь я даже не успела ей их посоветовать.

— Хочешь сказать, такого у тебя не было раньше? — заинтересованно спросил сосед. — С другими поэтами и писателями, с текстами которых ты работала?

— Нет, — призналась Айрин. — Разумеется, я всегда ответственно подхожу к работе, но это… что-то другое.

— И это тебя пугает? — уточнил Лиам. — Но почему? Разве плохо настолько увлечься своей работой?

Айрин пожала плечами и закусила губу. Она едва не рассказала соседу о «Лунной песне», но что-то мешало. Лорен своими словами о том человеке, который будет читать дневники после её смерти, словно возложила на Айрин дополнительную ответственность. Пока «Лунная песня» как будто принадлежала только им с Лорен и была их тайной, поэтому Айрин хотелось, чтобы так оставалось ещё некоторое время — хотя бы до того, как она посоветуется об этом с Элвином.

К тому же, Айрин несколько смущало то, что «Лунная песня» представляла собой нечто мистическое, не принадлежащее этому рациональному миру, где не было места чудесам. Она сама ещё не решила, стоит ли верить в то, что найденное ею заклинание и ритуал способны исполнять желания, и не могла понять, верила ли в это сама Лорен. Следующие записи в дневнике не содержали в себе упоминаний о «Лунной песне», а, возможно, поэтесса просто не говорила о ней прямо. Пока у Айрин имелось больше вопросов, чем ответов.

Одной бутылкой вина они не удовлетворились. К тому же, официант сообщил, что изготовленные по особому рецепту вина им привозят из Испании, и что больше нигде они такие не попробуют. Айрин сама не знала, поверила ли ему, но вино было приятным, с чуть терпким и возбуждающим вкусом, и ей не хотелось считать выпитые бокалы.

Когда Лиам через разделяющий их столик накрыл ладонью её руку, Айрин подняла на него глаза. Ей показалось, что в этом есть нечто невыразимо прекрасное, вневременное и вечное — двое сидящих напротив друг друга людей, руки которых соприкасаются, а глаза ведут безмолвный диалог. Время для неё будто остановилось.

— У меня есть для тебя подарок, — проговорил Конрой и, прежде, чем она успела удивиться или что-то ответить, положил на столик завёрнутый в неяркую подарочную упаковку плоский предмет небольшого размера. — Посмотришь дома.

— Хорошо, — произнесла Айрин. Она смотрела на его длинные сильные пальцы, лежащие поверх её руки, на по-настоящему красивые мужские руки, в которых легко можно было представить себе меч. Она перевернула руку, и пальцы Конроя скользнули по её ладони.

— Пойдём погуляем? — предложил он.

— Пойдём, — ответила Айрин. Она сейчас была готова отправиться за ним куда угодно. Скажет «Хочу ночью на кладбище» или «Давай переночуем на скамейке в городском парке», она, казалось, и тогда, не задав ни единого вопроса, охотно и покорно последует за ним.

Категорически отвергнув все её робкие возражения, Лиам оплатил счёт, помог ей надеть пиджак, который Айрин сняла, когда выяснилось, что в ресторане очень тепло, и они вышли на вечернюю улицу. Дождя не было. Свет фонарей казался ласковым и тёплым.

Они, не выбирая маршрут специально, пошли вдоль улицы по направлению к реке Трент. Лиам молчал, и Айрин тоже не могла подобрать слов. Но это молчание было таким уютным, что любые слова показались бы сейчас лишними.

Что-то происходило. Что-то менялось в окружающем мире. В холодном осеннем воздухе ей чудились запахи мяты, первого снега, морской соли. Под ногами шуршали листья. Вечерний город казался непривычно тихим.

Движение, которым Лиам взял её за руку, показалось Айрин таким естественным, как будто он уже сотни раз так же обхватывал её холодные пальцы своими, и она поворачивала руку так, чтобы той было удобнее лежать в его тёплой ладони. Конрой не пытался её обнять, привлечь к себе, поцеловать, он просто держал её руку и старался приноровить свой быстрый шаг под её походку. Но это сейчас было лучшим из всего, что Лиам мог сделать, и казалось куда более интимным, чем, если бы он вдруг набросился на неё, срывая одежду.

— Красиво… — выдохнула Айрин, глядя на дрожащую от лёгкого ветерка воду реки и будто заново открывая для себя этот город, который никогда не казался ей особенным, живи тут хоть пятьдесят Робинов Гудов.

— Знаешь, я, кажется, наконец-то почувствовал себя своим в Ноттингеме, — произнёс Лиам. — Благодаря тебе, Айрин.

Той же дорогой они вернулись к его машине, припаркованной возле ресторана. Но Лиам решил не рисковать и не садиться за руль после выпитого вина, поэтому там же они нашли такси и скоро оказались на заднем сиденье какой-то, очевидно, довольно дорогой и быстрой машины. Сейчас Айрин больше всего хотелось, чтобы эта машина не была такой стремительной, потому что даже в полутёмном салоне Конрой так и не отпустил её руку.

Они поднялись на нужный этаж. Айрин начала неловко расстёгивать замок сумки, чтобы вытащить ключи. В это время дверь квартиры открылась, и оттуда выглянула Николь, лицо которой в неярком свете показалось особенно бледным.

— Где ты ходишь? — выпалила она, обращаясь к Лиаму. — Почему у тебя выключен телефон? Маме опять стало плохо, нам пришлось вызвать врача.

— Зайди, пожалуйста, в квартиру, я сейчас, — нахмурившись, ответил ей сосед. Когда Николь с неохотой послушалась, он повернулся к Айрин. — У моей тёти, матери Николь, больное сердце. Недавно она была на обследовании в Лондоне, но особого результата это не принесло.

— Я могу чем-то помочь? — спросила Айрин.

— Боюсь, что нет, — со вздохом ответил Конрой и, наклонившись, быстро поцеловал её в уголок губ. — Спасибо за вечер, Айрин. И за всё.

Прошла целая минута после того, как за ним закрылась дверь, прежде чем Айрин всё же расстегнула до конца сумку и вытащила ключи.