Точка Бифуркации XIV

Глава 20

К моему счастью, этот затянувшийся и местами изматывающий вечер в какой-то момент всё же подошёл к логичному завершению. После того как распорядитель объявил благодарность всем гостям за посещение праздничного мероприятия, в зале началось заметное движение — люди стали подниматься из-за столов, переговариваться и направляться к выходу. Гул голосов немного усилился, и по лицам многих было видно, что насыщенность последних часов давала о себе знать.

Я, признаться, надеялся, что и мы с Викой сможем покинуть этот зал без лишних проволочек, да ещё и раньше основной массы, ведь главное, ради чего мы здесь оставались — разговор с монархом — уже состоялся. Пусть и обсудить успели далеко не всё. Однако, стоило мне мысленно представить, что мы выходим к дверям, как ситуация пошла по совершенно другому сценарию. Казалось, будто читая мои мысли, император подослал ко мне одного из своих помощников. Последний ровным и вежливым тоном сообщил, что Романовы желают провести этим вечером со мной ещё одну очную беседу.

К слову, в свете того, что произошло всего пару часов назад, подобная просьба не выглядела неожиданной. Даже наоборот — я бы удивился, если бы её не было. Тем более, что поводов для разговора у нас и без этого оставалось предостаточно. Помимо недавнего «инцидента» в моём княжестве, наверняка всплывут и другие темы. Держу пари и про Пожарских вспомнят — те наверняка уже успели нажаловаться. Хотя моё участие в случившемся ещё надо будет суметь доказать.

— Ты домой отправишься или будешь здесь ожидать? — повернувшись к сестре, уточнил я, понимая, что ей, как и мне, уже порядком надоела эта суета.

К этому моменту мы оба были сыты, разговоров за вечер хватило с избытком, а усталость ощущалась уже физически. Но судя по взгляду Виктории, подобная постановка вопроса даже не рассматривалась в её голове.

— Конечно с тобой здесь буду, — ответила она сразу, даже без раздумий, как о чём-то само собой разумеющемся.

— Со мной — вряд ли, — качнул я головой, чуть скривив губы. — Мы с Романовыми будем вести беседу в высоком кабинете, тогда как тебе придётся развлекаться в обществе этой… — я на секунду покосился в сторону принцессы Елены и умолк. — В общем, не отговариваю, решай сама.

Теперь мои слова всё же заставили Викторию на миг задуматься. К недавней незадачливой свахе у нас обоих имелись молчаливые претензии. Правда, ей, думаю, после того нагоняя, что принцесса получила от отца, было уже глубоко плевать на наше отношение.

Впрочем, злость на глупость Елены у меня уже успела улетучиться — всем свидетелям случившегося было ясно, что Анна её каким-то образом использовала. И это, по правде говоря, не могло не задевать и саму русскую принцессу. Ещё бы — так опростоволоситься одновременно перед британцами, собственной семьёй и нами.

Как бы там ни было, после короткой паузы Виктория всё же подтвердила свой выбор. Она намеревалась оставаться во дворце вместе со мной до самого конца вечера, а уже потом, когда всё завершится, покинуть его вместе.

К моей радости, император не стал дожидаться, пока все гости покинут зал, прежде чем уйти самому и пригласить меня на разговор. Это, по крайней мере, избавило от затянувшегося ожидания. Поэтому уже спустя несколько минут после короткого обмена репликами с сестрой я молча шагал вслед за очередным посыльным, но на этот раз уже в знакомый мне кабинет Романова-старшего.

Войдя внутрь и остановившись по центру, я выдержал паузу, глядя прямо на хозяина помещения:

— Ваше Императорское Величество, — произнёс я ровным тоном, выжидающе уставившись на монарха.

— Присаживайся, Алексей, — кивнул собеседник.

Воспользовавшись предложением, я молча занял одно из свободных кресел. Взгляд скользнул по кабинету — массивная мебель, мягкий свет ламп, строгий порядок. Я невольно отметил, что цесаревич здесь отсутствовал, что выглядело странно. Но едва успел об этом подумать, как за дверью послышался короткий стук, и створка отворилась. Внутрь вошёл Глеб Владимирович.

— Ну и вечерок вышел… — кивнув мне и пересекаясь взглядом с отцом, произнёс принц, следом шагая через всё помещение и занимая кресло сбоку от меня.

— Богатый на события, — согласился император и, посмотрев в мою сторону, следом добавил: — К слову о них… давно такого не припомню, но я, признаться, даже не знаю, с чего начать, — недовольно бросил он, оглядывая меня из-под бровей.

— Предлагаю, если позволите, начать с этой британской… гадюки, — сдерживаясь от еще более резких сравнений, начал я. — Есть какая-то особая причина, по которой нас решили официально представить друг другу?

Тон был спокойным, без намёка на вызов, но по реакции Владимира Анатольевича стало очевидно, что вопрос ему не пришёлся по вкусу. Это проявилось в мелочах: чуть сузившиеся глаза, лёгкий, почти незаметный наклон головы, сдвинувшиеся брови. Но спустя мгновение лицо монарха вновь стало спокойным.

— Меня больше интересует причина, по которой эта девушка столь страстно желает тебя убить.

Фраза в тон мне была брошена без повышения тона, но настроение и взгляд императора отдавали холодом, как бы намекая, что сейчас явно не время для иронии. Впрочем, хреновое настроение здесь было не только у него.

К слову, мой прогноз о том, что Романовы прекрасно слышали все нюансы нашего разговора с принцессой, оказался верным. А значит, более чем вероятно, что на таких мероприятиях во дворце укромных мест без лишних ушей просто нет. И это надо иметь в виду, когда болтаешь языком на территории дома Романовых.

— Насколько мне известно, она ещё во дворце, Ваше Величество. Прекрасная возможность узнать у принцессы всё лично, — ответил я, отбрасывая лишние мысли.

С каждой фразой обстановка в кабинете императора медленно накалялась. Под его тяжёлым взглядом было мягко говоря некомфортно, но тушеваться я себе не позволял. Тем более, что вины в произошедшем моей никакой не было — девка сама лезла на рожон, тем самым буквально подводя себя к пропасти.

— Ответь на вопрос, Алексей, — раздался сбоку голос Глеба. Он говорил расслабленно, но при этом так же как и отец пристально буравил меня взглядом.

Романов-младший, к моему удивлению, выглядел абсолютно спокойным, что в целом-то немного противоречило моей картине видения этих людей. Обычно в их тандеме всё было наоборот: император проявлял себя более хладнокровно и рассудительно, тогда как Глеб не стеснялся показывать эмоции. Сегодня же было видно, что Владимир Анатольевич явно взвинчен. И его, честно говоря, было трудно за это осуждать.

Похоже, ситуация с Анной и её возможные последствия здорово заставили понервничать нашего государя. Что ж… не тебя одного, Владимир Анатольевич. Не тебя одного.

— Говоря откровенно, — начал я, переводя взгляд на императора, — ответ на ваш вопрос доподлинно мне неизвестен. Есть только предположения.

— Не озвучишь? — отметив, что я замолк, произнёс цесаревич.

— Думаю, вы и сами догадываетесь, — утвердительно кивая, промолвил я, поочерёдно оглядывая обоих Романовых. — Наше с ней знакомство могло произойти только в тот период, когда я не владел своим телом.

В эту секунду я поймал себя на мысли, что озвучиваю одно и то же уже в третий раз. Первый в своих мыслях, затем для сестры, и вот опять. Самое дурацкое то, что затем мне нужно будет всё случившееся в точности пересказать ещё и Святогору, а также, вероятно, вдобавок и своим друзьям. Пожалуй, впору было бы давно обзавестись диктофоном…

— То есть, подробности тебе неизвестны, — несколько успокоившись, сделал вывод Владимир Анатольевич.

— К сожалению, — подтвердил я. — Демон не очень любит со мной откровенничать.

В кабинете повисла тишина, во время которой, как это бывает в такие минуты, каждый на десяток секунд погрузился в свои мысли. Я не спешил говорить первым, позволяя ситуации немного выровняться, но в какой-то момент пауза слишком затянулась.

— Теперь-то я могу узнать, в честь чего вдруг мы с Анной были представлены друг другу?

Вопрос не имел принципиальной важности, так как я и без него сейчас понимал, что это произошло исключительно по просьбе Виндзор. Но упустить редкий шанс указать Романовым на их оплошность я не смог. Кто-то подумает, что это глупо и недальновидно, но я не намеревался портить с кем-то отношения. Однако и быть послушным ручным пёсиком без мнения и характера меня тоже не прельщало. Я приношу государству и их дому много пользы — пускай уважают и считаются, а не только лишь используют и отчитывают.

— Это была невинная просьба этой девчонки, — нехотя ответил император, уставившись перед собой, будто проигрывая в голове соответствующее воспоминание. — Никто не мог предположить такого исхода, — он сделал короткую паузу и следом уже жёстче добавил: — Крайне не советую с ней более встречаться, Алексей. Но даже если так вдруг и случится, не важно, по чьей инициативе, имей в виду: если Анна погибнет от твоих рук — наши хорошие взаимоотношения резко закончатся.

Прозвучавшая угроза была вполне серьёзной и весьма однозначной, впрочем, как и справедливой — то, что за безопасность этой девушки поручился чуть ли не сам император, поведала мне сама принцесса.

В то же время я понимал: если бы мне, чисто гипотетически, действительно пришлось убить принцессу Виндзор, очень сомневаюсь, что в случае войны с британской империей Романовы стали бы отказываться от моей помощи. Особенно в свете тех беспрецедентных операций, которые проводились на гнилом острове наших врагов еще совсем недавно. С другой стороны, непредсказуемый бешеный пёс никому не нужен, каким бы полезным он ни был. Рано или поздно его точно пустят в расход…

— Надеюсь, ты понимаешь как важно сейчас сохранить мир? — задал вопрос император, отметив, что я, никак не отвечая на его угрозы, погрузился в раздумья.

— Вполне, Ваше Величество. Уверяю вас, никаких планов на счёт Анны я в своей голове не имею, — сказал я, слегка кивнув, вновь возвращаясь к текущему разговору. — Как уже было озвучено, я познакомился с ней не далее чем пару часов назад. И, несмотря на случившееся, никаких мотивов для агрессии у меня нет. Сделайте так, чтобы она со мной более не смогла пересечься, и историю можно будет считать закрытой.

— Отрадно слышать, — отозвался цесаревич, позволив себе заметную, пусть и недолгую, улыбку. — А то, зная твою злопамятность, наши аналитики уже начали бить тревогу.

— Плохие аналитики, — ответил я без пафоса, просто констатировав своё отношение к их выводам. Плечо непроизвольно чуть дёрнулось, будто я отмахивался от назойливой мухи.

— Князь Пожарский так бы не сказал, — в отличие от сына, без всякой улыбки и иронии в голосе, совершенно серьёзно заметил Владимир Анатольевич. Сказано это было сухо и сдержанно, с той особой твёрдостью, которая не оставляет сомнений в серьёзности слов.

Всё ясно. Как и ожидалось, новости из замка моих врагов дошли до Романовых довольно быстро. Впрочем, ничего удивительного — другого и ждать не стоило. Однако, непосредственно мою причастность к этому делу ещё нужно было доказать.

— Вероятно, вы правы, Ваше Величество, — безэмоционально произнёс я, сохраняя в лице уважительную серьёзность. — С ними у нас действительно была серьёзная война. Но, справедливости ради, Пожарские сделали всё, чтобы она вообще началась.

Я специально постарался выдержать нейтральный тон, делая вид, что не понимаю к чему было минувшее упоминание о Геннадии Семёновиче.

— Не юли, князь, — в голосе монарха снова проступили стальные нотки, а взгляд его стал резче. — Пожарский этой ночью пропал из собственной спальни. Замок подвергся атаке.

Владимир Анатольевич откровенно давил меня своим взглядом, очевидно рассчитывая получить какие-то ответы. Неужели он всерьёз считает, что это может заставить меня в чём-то признаться?

— Что ж… я бы солгал, если бы сказал, что эта новость меня расстраивает, — медленно, без лишней эмоциональности, произнёс я. — Геннадий Семёнович жив?

В такие моменты, когда начинается серьёзная игра, где нужно следить за каждым своим словом, главное — много не болтать. Отделываться короткими фразами, проявляя при этом уважение к собеседнику, и ничего не признавать — навык, отточенный мной ещё с самого детства.

Романовы почти синхронно переглянулись. По выражению лица Глеба нельзя было сказать, что происходящее его хоть как-то задевало. Складывалось довольно стойкое ощущение, что ему будто было плевать на Пожарского и то, что с ним произошло. Более того, у меня даже сложилось впечатление, что ему и на Виндзор было плевать, в отличие от своего отца. Цесаревич то ли находился в каком-то возбуждённом после случившегося праздника и сопутствующих с ним знакомств состоянии, либо просто-напросто устал от тяжёлого вечера, либо, что менее вероятно, внезапно проникся ко мне дружбой, не желая отыгрывать роль злого полицейского, как это у них происходило обычно раньше.

Император же, напротив, оставался сосредоточенным и мрачным. Его взгляд был прямым, цепким, и в нём не чувствовалось ни усталости, ни рассеянности — только недовольство и желание докопаться до сути.

— Не делай вид, что тебе об этом всём неизвестно. Где князь Пожарский⁈ — произнёс он резко, но при этом не повышая голоса.

— Хотите откровенность? — я сделал короткую паузу, прежде чем продолжить. — Будь у меня информация, что этот человек жив и где-то кем-то удерживается, неважно для каких целей, я бы без колебаний прибыл туда и попытался его убить. Это ведь мой враг, Ваше Величество, — я слегка пожал плечами, произнося это без вызова, но и без малейшего смущения.

— Судя по услышанному, ты, верно полагать, считаешь, что можешь творить беззаконие на моей земле?

— Ни в коем случае, — качнул я головой, выдерживая взгляд собеседника. — Но если позволите, то спешу напомнить, что в мирном договоре, который мы с ныне, полагаю, уже княгиней Пожарской подписывали в вашем присутствии, ни слова о нашем примирении с Геннадием Семёновичем и тем более о гарантиях его жизни не было. Он в ту сделку не входил.

— Это не отменяет того факта, что ты, без объявления войны и моего одобрения, напал на чужой замок внутри нашей империи и похитил человека! — со сталью в голосе, довольно жёстко и раздражительно промолвил Владимир Анатольевич.

Признаться, я, наверное, чуть ли не впервые видел императора в подобном настроении. И честно сказать, ощущая ту ауру, которая сгустилась в помещении, продолжать его злить мне не хотелось. Тем не менее, это не означало, что я был готов отступить от своих позиций — не собирался облегчать им задачу и раскрывать судьбу Пожарского, равно как и признаваться в его устранении. Поговорим об этом, когда и если у вас будет что мне действительно предъявить.

— Звучат очень серьёзные обвинения, Ваше Величество, — спокойно ответил я, несколько раз покачав головой из стороны в сторону. — Вероятно, у вас есть какие-то доказательства? — ни иронии, ни бравады, лишь твёрдость и лёгкая безмятежность.

Давление, конечно, ощущалось со стороны императора колоссальное. Это был не телекинез или какая-то другая магия. Нет. Это был вес человека, глыбы, невероятно сильной личности, которая своей волей была способна продавливать саму реальность. А сейчас он пытался продавить меня. Но… как говорится, чем больше давление, тем сильнее сопротивление.

— В конце концов, это же целый князь. Как его можно похитить? Он же не ребёнок беспомощный, — отметив, как император без остановки сверлит меня взглядом, тем же тоном, но при этом даже не пытаясь изобразить какое-либо удивление на лице, добавил я.

— Ты думаешь мы ничего не видим? Десятки проведённых тобой операций анализировались тщательнейшим образом, — всё-таки снизошёл до ответа Владимир Анатольевич. — Почерк, манера, используемые инструменты и другие различные нюансы… Минувшее нападение на родовой замок Пожарских — не исключение. Не пытайся водить меня за нос, Алексей. Это мне не по нраву.

Что ж… Это было довольно любознательно, хотя и неудивительно. Небось, опять целый отдел по мою душу работает. Знаем, проходили.

— Что вы от меня хотите, Ваше Величество? — не желая вступать в ненужную полемику, решил задать прямой вопрос я.

— Я хочу, чтобы тебе было ясно, — начал он, чуть подавшись вперёд, — что в такие моменты ты начинаешь казаться слишком непредсказуемым. Слишком самовольным. И слишком опасным.

Тут уж вынужден согласиться. Если попытаться взглянуть на ситуацию с их стороны, то, пожалуй, именно так оно и выглядело. И самым напрашивающимся действием для верховного лидера представлялось, как минимум, «поставить меня на место».

Мы несколько секунд смотрели друг на друга. Спокойно выдержав напряженный взгляд монарха, я оставил его слова без комментария. Готовясь к операции по устранению Пожарского, я отлично понимал, что реакция императора на подобную выходку мягкой никак быть не может. Романовым только удалось наладить в империи мир, а стране — выдохнуть после череды былых ужасных потрясений, как вдруг случается новое. Не такое ужасное и страшное, но рискующее стать вполне громким. И это с учётом того, какое испытание для нашей цивилизации грядёт в самое ближайшее время.

При этом я отдавал себе отчёт, что картину стоит рассматривать шире. Пожарский для внешнего мира пока что просто исчез. И я почти не сомневался, что сам факт нападения на свой замок они постараются не афишировать. Это тот ещё удар по репутации, эффект от которого, наряду с пропажей главы княжеского рода, моим врагам был точно не нужен.

— Во-первых, — начал император, делая паузу между словами, — мы сейчас будем очень внимательно наблюдать, как будут складываться ваши отношения с Пожарскими. Если ты учудишь и развяжешь мне войну с ними, особенно в такое неспокойное время — наша дружба быстро закончится. Как и моя благосклонность, — на этих словах монарх примолк, очевидно ожидая моей реакции. Я не стал спорить.

Второй раз повторилась одна и та же угроза со стороны Романова — не знаю, что он вкладывает в слово «дружба», но понятия у нас с ним были в этом плане однозначно разные. Впрочем, жаловаться мне было тоже грех — протекция короны над моим родом и помощь во многих вопросах были общеизвестны.

— У меня с этим родом, Ваше Императорское Величество, подписан мирный договор. Я не намерен его нарушать, — сказал я, кивнув и дав понять, что предупреждение услышано.

К слову, по этой части мои планы с Романовыми сходились — воевать с родом убитого князя, если те не полезут первыми, у меня интереса больше не было.

— Во-вторых, — продолжил Владимир Анатольевич, — дело о пропаже князя будут расследовать наши службы. Если всё-таки выяснится твоя причастность к случившемуся, в чём я, признаться, мало сомневаюсь, род Черногвардейцевых будет подвергнут наказанию. А до тех пор, пока идёт это расследование, финансирование Темногорска из нашей казны будет остановлено. Полностью.

Он сказал это без тени сомнения, словно уже подписал соответствующий указ. Слова прозвучали как приговор и неприятно резанули слух. Впрочем…

Что ж… если это всё, то цена за смерть старого ублюдка, убившего моего отца, не такая уж и высокая. Тем более, что корона — далеко не единственный наш инвестор, хотя и один из самых значимых на данный момент. Тем не менее, подобное решение всё же было серьёзным ударом по моим планам. Оно плохо вписывалось в выстроенную стратегию развития княжества, над которой мы работали всё последнее время.

Я не исключал, что Романовым одностороннее и безвозвратное инвестирование в Темногорск было в тягость. Слишком затратный проект при неочевидной отдаче для их дома. А сейчас подвернулся и удобный повод, и благовидная причина, чтобы эту маловыгодную сделку прекратить. С политической точки зрения — ход грамотный, с личной — неприятный.

Что ж… я не злопамятный. Но я запомню.

— Если, Ваше Величество, таково ваше решение, значит, так тому и быть, — только и ответил я, стараясь не меняться в лице.

— Отлично, — кивнул Романов-старший и, не делая паузы, продолжил: — Раз этот вопрос закрыт, переходим к следующему.

На этих словах я невольно перевёл взгляд на часы, висящие на одной из стен кабинета. Мысль о том, что пора бы как можно скорее вернуться в Темногорск и наконец встретиться с зачастившими на нашу планету зелёными гостями, всё сильнее и сильнее тревожила разум. Их присутствие само по себе было вызовом, а случившееся промедление и вовсе серьёзно меня напрягало.

— На этот раз тема более приятная, — намного более спокойным тоном начал император. — Прежде чем ты отправишься с Глебом решать проблему с вторгшимися на нашу территорию врагами, я хотел бы уточнить ситуацию по поводу предстоящей свадьбы.

— С Глебом? — в моём голосе прозвучало неподдельное удивление.

— Я обещал тебе помощь, — кивнул Владимир Анатольевич. — Обещание будет сдержано.

Это заявление я принял без возражений. Не то чтобы мне остро требовалась чья-то поддержка в этой ситуации, но лишней она точно не была. Тем более, что первая вспышка злости на случившееся уже схлынула, и холодный расчёт подсказывал: недооценивать врага — не лучшая идея. Излишняя самоуверенность редко приводит к хорошему.

Хотя… что они мне могут сделать, эти жабы зелёные?..

— Благодарю, — ответил я, встретившись взглядом с Глебом. — Будут какие-то пожелания?

— Да, — после короткой паузы и выразительного взгляда в мою сторону произнёс монарх. — Нам нужны пленники и образцы их техники.

Ах вот оно что. Минуту назад лишил нас финансирования, а теперь, пожалуйста, образцы инопланетной техники и живых ящериц доставь. По всей видимости, добыть такие трофеи без моего участия у них либо не получалось вовсе, либо удавалось, но в небольшом количестве и в состоянии, далёком от целого…

— Принял, — кивнул я, и, не желая задерживаться на этой теме, сразу перешёл к другой. — Что касается предстоящей свадьбы, Ваше Императорское Величество, у меня есть одна просьба.

— Говори, — отозвался он коротко.

— Прежде чем готовиться к торжеству и назначать точную дату, мне бы хотелось, чтобы Его Высочество наконец встретился с Викторией и нормально познакомился. Сегодняшний вечер в этом плане получился, мягко говоря, неудачным. Пока этого не произойдёт, обсуждать что-то конкретное, на мой взгляд, преждевременно.

Романовы в очередной раз за время нашего сегодняшнего разговора молча переглянулись. Пусть оба знают, что мы с сестрой не грезим желанием с ними породниться, как, например, добрая половина империи, и торопиться в этом плане не собираемся.

— Это не проблема, — неожиданно спокойно отреагировал Владимир Анатольевич. — Но до конца лета этот вопрос нужно будет закрыть. По некоторым прогнозам наших спецов, потом может долго не получиться.

Последняя фраза заставила меня всерьез задуматься. Вопрос не в самом сроке, хотя и в нём тоже. Но здесь прозвучало нечто иное: «по прогнозам наших спецов». Что за специалисты? И на чём основаны их выводы, чтобы такие вероятности утверждать?