Ткач Кошмаров. Книга 4

Глава 21

Я сидел на полу, скрестив ноги. Раган стоял передо мной, его лицо, обычно непроницаемое, сейчас было искажено гримасой решимости и чего-то еще — отчаяния, возможно.

— Готовься, — его голос прозвучал низко и глухо, эхом отражаясь от стен. — Мое ядро куда сильнее чем-то, что ты поглощал раньше. Я постараюсь помочь тебе, но ты получишь то, что сможешь взять.

Я кивнул, сосредоточившись. Белый паук вылез и устроился у меня на плече, его восемь алых глаз пристально смотрели на Рагана.

— Я не знаю, сработает ли это, — мысленно сказал я проводнику. — Будь готов ко всему.

Раган закрыл глаза. Его мощное тело напряглось, и по комнате пронесся немой удар. Воздух затрепетал, и я увидел, как из груди отца начало подниматься сияние — сгусток невероятно плотной, почти твердой энергии.

Это было ядро его силы, хранилище Потока, накопленного за десятилетия. Но сейчас он был нестабилен. Сеть тонких трещин, словно молнии, пронизывала сияющую сферу. От нее исходила дикая, необузданная мощь, энергия поздней стадии Вулкана, готовая в любой миг вырваться и уничтожить все вокруг.

— Принимай! — крикнул Раган, и его голос сорвался от напряжения.

Он резким движением как бы вытолкнул сияющий шар из себя. Тот поплыл по воздуху, оставляя за собой шлейф искр, и жар ударил мне в лицо, словно я оказался у края открытой печи.

Ананси отреагировал мгновенно. Из его брюшка выстрелили десятки тончайших серебристых нитей, образовав сверкающую паутину, которая встретила ядро.

В тот же миг комната наполнилась оглушительным ревом. Энергия Вулкана, не желая покидать свою оболочку, сопротивлялась поглощению.

Паутина Ананси натянулась, затрещала, нити начали лопаться одна за другой, испаряясь с шипением. Белый паук съежился от боли, и острая судорога отозвалась в моем собственном теле.

— Держи его! — прошипел я, впиваясь пальцами в дерево пола. Я чувствовал, как энергия бьется в паутине, как дикий зверь в силках. Она была слишком грубой, слишком чужеродной. Ананси был создан для тонкой работы, для интриг и ядов, а не для усмирения чужого вышедшего из-под контроля Вулкана.

Через наши общие ощущения я видел, как трещины на ядре Рагана расширялись. Часть энергии просто утекала в никуда, рассеиваясь в воздухе ослепительными вспышками, которые на мгновение заливали подвал слепящим белым светом. Каждая такая вспышка была потерянной силой, которую мы с Аном недополучали.

— Он не может усвоить все! — крикнул я отцу, едва пересиливая гул.

Раган, с лицом, мокрым от пота, лишь сжал кулаки, его мускулы вздулись от нечеловеческого усилия.

— Бери… что можешь! Выбора… нет! Я постараюсь… сдержать прорыв!

Ананси, повинуясь моему отчаянному приказу, изменил тактику. Вместо того чтобы пытаться поглотить Ледник целиком, он начал отщипывать от него маленькие, более управляемые фрагменты.

Его нити впивались в трещины, вытягивая клочья сияющей материи и втягивая их в себя. Это была мучительная, кропотливая работа. С каждым таким кусочком паук вздрагивал, а его хитиновый панцирь покрывался сетью новых тончайших трещин.

Но он глотал, и я чувствовал, как внутри его Ледника начинало что-то меняться.

Это было похоже на то, как если бы в тебя вливали расплавленный металл. Горячо, больно, невыносимо. Но за болью приходила сила.

Моя связь с Потоком, ранее ровная и подконтрольная, теперь становилась… острее. Ярче. Но она не достигала той яростной, всесокрушающей мощи, что исходила от Ледника Рагана. Мы получили лишь часть. Примерно половину. Энергию средней стадии Вулкана.

Процесс внезапно оборвался. Ледник Рагана, истощенный и почти полностью разрушенный, с громким хлопком исчез. Отец тяжело рухнул на одно колено, дыша с присвистом. Его могучее тело выглядело внезапно сморщенным и старым.

Тишина, наступившая после исчезновения Ледника отца, была оглушительной. Ее разрывало только тяжелое, хриплое дыхание Рагана.

Я лежал на полу, чувствуя, как по моим жилам разливается жидкий огонь. Это не было приятным теплом — это было похоже на то, как будто внутрь меня залили раскаленный шлак, который выжигал все на своем пути.

И осознание, что это были лишь отголоски того, что испытывал в этот момент Ан, было даже жутким. Ведь проводник не мог умереть, не мог потерять сознание, не мог даже закричать, но, как я уже убедился, он был живым в куда большем смысле, чем когда-то думал.

Боль пришла волнами. Сначала — разрывающая, исходящая из самого центра существа Ананси, где теперь пульсировало новое, нестабильное ядро Вулкана. Каждый удар пульса отзывался безумной болью в висках, заставляя зубы смыкаться до хруста.

Я сгреб пальцами пыль с пола, пытаясь зацепиться за что-то реальное, чтобы не потерять сознание. Потом пришла боль во всем теле — будто каждую мышцу натянули до предела, а потом дернули, разрывая напополам.

Через мутную пелену я видел Рагана. Ему было куда хуже, чем мне. Он не просто тяжело дышал — он умирал.

Его могучее тело, всегда бывшее воплощением несокрушимой силы, теперь било мелкой дрожью. Он попытался подняться с колена, но его ноги подкосились, и он тяжело рухнул на бок, успев лишь подставить ладонь, чтобы не удариться головой о пол.

Лицо покрылось мертвенной бледностью, а по вискам струился пот, смешанный с грязью. Сейчас он был пустой оболочкой. Передача ядра была не просто актом самопожертвования — она была актом самоуничтожения.

Он вывернул себя наизнанку, и теперь последствия настигали его. Он не просто потерял силу — он получил смертельную травму, от которой уже не оправится.

И в этот миг агонии, наблюдая за конвульсиями отца, я вдруг ощутил нечто новое. Новое ядро, хоть и слабое, всего лишь начальная стадия Вулкана, стабилизировалось.

Оно горело внутри меня, как крошечная, но невероятно плотная звезда. И эта стабильность дала мне нечто, чего у меня не было прежде — контроль.

Я мысленно потянулся к искаженным, мертвым каналам в своих ногах. Раньше я мог лишь сдерживать распространение Потока в них, ведя с ним бесконечную борьбу в переталкивание невидимой границы. И каждое использование Потока не для этой цели ослабляло мой «фронт», отодвигая его еще чуть-чуть выше.

Например, за бой с Раганом я потерял несколько дней жизни из-за того, что пришлось полностью переключить все ресурсы со сдерживания искаженного Потока.

Сейчас же, с новой силой, я смог создать не просто колеблющуюся пограничную линию, а самую настоящую крепостную стену. Словно заключить яд в свинцовый саркофаг.

Это тоже не было вечным решением. Искаженный Поток с каждым днем становился все сильнее и рано или поздно мне придется передвинуть стену, чтобы ее не прорвали накатывающие волны.

Но я провел быстрый мысленный расчет. Ранее у меня было лишь около четырех месяцев. Сейчас, с силой Вулкана, я мог сдерживать расползание искажения… почти год. Год. Целая вечность.

Более того, теперь использование силы поздней стадии Ледника и ниже, то есть без прибегания к взрывной мощи Вулкана, никак не повредит воздвигнутой стене. А значит я смогу применять Поток, не беспокоясь о последствиях.

Мой взгляд упал на Рагана. Он лежал неподвижно, лишь слабые подрагивания плеч выдавали, что он еще в сознании. Его жертва не была напрасной. Она купила мне время. И дала мне оружие. Теперь я мог идти дальше.

Я заставил себя подняться. Каждый мускул кричал от протеста, а новое ядро Вулкана внутри Ананси будто весило тонну.

Шагнув к отцу, я почувствовал, как холодное дерево пола уступило место липкой грязи, состоящей из пыли и его пота. Раган лежал на боку, его дыхание было поверхностным и хрипящим. Глаза теперь смотрели в пустоту, утратившие фокус.

— Вставай, — произнес я, и мой голос прозвучал хрипло. Мне пришлось наклониться, просунуть руку под его плечо. Его тело, всегда казавшееся недвижимой глыбой, было на удивление тяжелым и безвольным. Он попытался помочь мне, упереться, но его мышцы не слушались. Это была не просто слабость — это был полный упадок сил, развал организма, лишенного своего сердца. Мы поднялись с трудом, он почти всей массой оперся на меня, и я почувствовал, как дрожь из его тела передается моему.

Мы медленно, шаг за шагом, двинулись к двери. Он тяжело дышал мне в ухо, и каждый его выдох пахлом медью и усталостью. Я волок его больше, чем вел. Когда моя рука нащупала холодную железную скобу двери, я изо всех сил толкнул ее плечом.

Мы вывалились в коридор, и тут же из сумрака, словно из самой тени, возникла Найла. Ее поза была напряжена, как у готового к прыжку зверя, а в глазах горел знакомый мне стальной огонь.

— Ты согласился, — ее голос был тихим, но острым, как лезвие. — Впрочем, он бы все равно не принял отказа… — она подошла и провела ладонью по щеке Рагана. — Черт… что же ты наделал?

— Он сделал то, что должен был, — ответил я, переводя дыхание. — Теперь твоя очередь. Держи его.

Я переложил вес Рагана на нее. Она приняла его без единого слова, ее сильные руки обхватили его торс с легкостью, но в ее глазах читалось непонимание и тревога. Она смотрела на него, на этого поверженного титана, и не могла поверить.

Раган, опираясь на нее, поднял на меня взгляд. Его глаза немного прояснились, в них оставалась лишь бездонная усталость и странное спокойствие.

— Иди, — прошептал он. Его голос был поломанным, пустым, лишенным прежней мощи. — Иди и добейся того, что я не смог. Используй все. Ничего не жалей. Ни себя, ни других.

Это не было напутствием отца к сыну. Это был приказ полководца, передающего знамя. И в его глазах, помимо усталости, я увидел последнюю искру — не надежды, а одобрения. Благословение на жестокость.

Я кивнул. Единственный раз. Больше говорить было не о чем. Потом развернулся и пошел по коридору, не оглядываясь. Спиной я чувствовал их взгляды — ее, полный немых вопросов, и его, пустой и тяжелый.

Я вышел из поместья, и холодный ночной воздух ударил мне в лицо. Вокруг не было ни души. Я сел в до сих пор ожидавшую машину. Дорога назад в столицу промелькнула в туманном забытьи.

Когда машина остановилась у моего временного убежища в городе, я сразу прошел к столу, заваленному бумагами. Взяв перо и официальный бланк с гербом клана Регул, я вывел четкие, безэмоциональные строки.

Запрос в королевскую канцелярию, в отдел, ведающий военнопленными и разведданными. Я требовал предоставить мне полные материалы допросов всех агентов Холодной Звезды, захваченных во время рейда на форт Талвар.

Основание — необходимость для продолжения исследований в области нейтрализации угрозы Замерших. Я не просил. Я требовал, используя свой новый вес и имя. Однако даже так я почти не сомневался, что мне придет письмо с вежливым отказом.

После того, как я привел себя в порядок после сражения с отцом, тридцатичасового сна и поглощения ядра Вулкана, я отправился в центр стажировки.

Тут ничего не изменилось с прошлого раза, как я тут был. Те же камни, из которых были сложены стены, серые и мрачные, тот же воздух, пахнущий потом, сталью, отчаянием и абмициями.

Ничто не изменилось. Только я изменился.

Мое возвращение не осталось незамеченным. По дороге к казармам кадеты расступались, их взгляды — смесь страха, ненависти и любопытства — провожали меня. Спросив пару человек, я выяснил, что хотел.

Я нашел их на тренировочной площадке за казармами. Архан и Себиан. Первый отрабатывал рубящие удары на манекене, его мускулы напрягались с привычной, медвежьей силой. Второй наблюдал, прислонившись к стене, с выражением превосходства, которое не могло скрыть легкой тревоги в глазах. Оба замерли, почувствовав мое приближение.

— Лейр, — Архан опустил тренировочный меч, его лицо выражало искреннее, почти собачье облегчение. — Ты вернулся. Мы слышали… про твои ноги.

— Кто рассказал? — недовольно поморщился я.

— Когда отец выносил тебя из разрушенного особняка, этого сложно было не заметить, — невесело хмыкнул брат.

А, точно. Ощущение было такое, будто это произошло не со мной и в какой-то другой жизни.

— Как ваши успехи?

Себиан оттолкнулся от стены, его проводник-лев проявился на мгновение — золотистая грива мелькнула в воздухе.

— Просто интересно, не повлияли ли… семейные дела… на твою готовность управлять фракцией.

Я коротко усмехнулся. Это был сухой, безрадостный звук.

— Мне нравится то, что ты продолжаешь упорствовать, несмотря на то, что один раз уже получил по полной. Но спешу тебя огорчить. С моей готовностью все в порядке.

Я выпустил ауру поздней стадии Ледника. С учетом того, что энергия принадлежала Ананси, который фактически был на начальной стадии Вулкана, и объем энергии которого соответствовал средней стадии, Себиан, находящийся на уровне Бури, был передо мной как мышь перед тигром.

— Ты… сука, как ты стал еще сильнее за такой срок⁈ — взвыл Себиан, ощущая сейчас, будто на него положили бетонный блок весом в несколько тонн.

Я пожал плечами.

— Я плачу куда дороже тебя, вот и получаю то, о чем ты можешь лишь мечтать. Теперь о реально важном. В ближайшие месяцы меня не будет. Ни в центре, ни в Полярисе. Так что фракция остается на вас двоих. Не ссорьтесь и продолжайте тренироваться, потому что, вне зависимости ни от чего, я все еще хочу заполучить этот титул лучшего кадета. Уже как минимум просто из принципа. Понятно?

Архан кивнул без колебаний. Себиан задержал взгляд на мне, но в конце концов кивнул, коротко и резко.

— Понятно.

— Хорошо. Когда я вернусь, я проверю, чего вы добились как лично, так и в качестве лидеров. Не подведите.

Я развернулся и пошел прочь, оставляя их с их новыми обязанностями и старой враждой, которая теперь должна была быть направлена в единое русло. Первое место на финальных учениях третьего года.

Сейчас, по большому счету, это уже не было мне так необходимо. Привилегии, которые получал лучший кадет, я мог не без труда, но покрыть за счет оплаты моего вклада в клан. Но даже если забыть про закрытие гештальта, одна награда лучшему кадету была слишком привлекательна, чтобы забыть про этот титул даже после всего, через что я уже прошел.

Личная встреча с главой клана и возможность попросить у него что-либо или, наоборот, предложить что-нибудь. Обычно для всех, исключая высших старейшин, глава клана был недосягаемой фигурой, так что воозможность увидеться с ним с глазу на глаз и откровенно поговорить стоила очень многого. Тем более что у меня было, как что ему предложить, так и что у него попросить.

Потому, если это будет в моих силах, я все еще намеревался вернуться к концу этого учебного года в Поларис и поучаствовать в последних учениях. Благо, с моей нынешней силой выиграть их будет проще простого.

Тем не менее, приоритетом все-таки было выживание. И хотя я уже предвкушал проблемы, которые могут начаться после нашего с ним очередного разговора, за поддержкой для поездки, как минимум ради достаточно правдоподобных фальшивых документов, стоило все-таки пойти к Курту.

Собственно, туда я и направился после центра стажировки. Курт не поднял глаз на мой вход, продолжая изучать разложенную перед ним карту.

— Лейран, — его голос прозвучал ровно, без приветствия. — Я как раз собирался послать за тобой. Речь об этом твоем безумном плане. В Звёздный Холод ты отправишься не один, это не обсуждается. Я выделяю группу сопровождения. Возглавит ее…

Он поднял на меня взгляд и замер. Предложение оборвалось на полуслове. Его глаза, эти холодные, проницательные щелочки, внезапно расширились.

Он откинулся на спинку кресла, и пальцы, лежавшие на столе, непроизвольно сжались. Он смотрел на меня не как на племянника, не как на перспективного кадета. Он смотрел на меня как на явление.

Он чувствовал это. Ту самую сконцентрированную, готовую к взрыву энергию, что теперь пульсировала во мне. В кабинете повисла тягостная тишина. Слышно было только потрескивание поленьев в камине.

— Это… — Курт, наконец, заговорил. — Но как?

— Жертва, — ответил я коротко. — Отец отдал Ананси свое ядро.

Курт медленно кивнул, его взгляд стал тяжелым, оценивающим. В нем боролись прагматизм и некое подобие уважения к масштабу произошедшего.

— Он жив? — спросил он без обиняков.

— Жив. Но он больше не испособен использовать Поток. Я пришел просить позаботься о нем. Обеспечь ему покой. Он заслужил его после всего того, что с ним произошло.

Курт изучал меня еще несколько секунд, затем снова кивнул, на этот раз более решительно.

— Я бы в любом случае не оставил племянника, но я тебя услышал. Я сделаю.

Затем он снова уперся в меня взглядом, возвращаясь к прерванной мысли.

— Но это не отменяет необходимости сопровождения. Вулкан или нет, ты один в логове врага…

— Я один пройду там, где группа будет замечена и уничтожена, — перебил я его, и мой голос зазвучал с новой, стальной уверенностью. — Мое одиночество — моя лучшая маскировка. А моя стадия — это мой козырь. Который я не намерен раскрывать раньше времени.

Мы смотрели друг на друга через стол. Он видел в моих глазах не юношеский задор, а холодную решимость. Решимость, оплаченную кровью моего отца.

Курт тяжело вздохнул. Это был звук капитуляции перед неизбежным.

— Как хочешь. Но, возможно, тебя заинтересует другое предложение? Что, если сопровождать будут не тебя, а ты?

Он сделал паузу, давая мне вникнуть в его слова.

— Сила Вулкана, даже начальная… — он покачал головой, и на его губах на мгновение появилось что-то похожее на холодное подобие улыбки. — Это не стоит скрывать. Это знак отличия. Пропуск в самые высокие круги. И если ты будешь использовать ее, чтобы защищать кого-то по-настоящему важного, то тебе будет намного проще преодолеть кордоны и проверки. Фактически, тебе скорее всего даже не придется их проходить.

Я смотрел на него, мысленно прокручивая схему. Она была странной, но я бы не сказал, что совсем глупой. Прямота вместо скрытности. Демонстрация силы вместо ее сокрытия. В этом была своя логика.

— И кому же я буду приставлен? — спросил я.

— Восьмая принцесса. Юлианна иль Полар. Она совершает визит в Холодную Звезду под предлогом возобновления культурного обмена. На деле же это будут переговоры касательно возвращения в Холодную Звезду пойманных нами агентов. Ее свита укомплектована дипломатами и придворными, но, думаю, для одного дополнительного телохранителя место найдется. Тем более что если ты присоединишься к ее кортежу неофициально, не как представитель Регул, у других кланов не появится никаких претензий по этому поводу.

Я поморщился. Юлианна иль Полар. Восьмая принцесса. Та самая, в чьих лабораториях проводились чудовищные эксперименты, и чья приближенная, Розовая Бабочка, уже дважды пыталась меня завербовать. Ирония.

— Мне все равно будут нужды документы, — заметил я.

— Да, но будет достаточно лишь минимального набора, в отличие от той ситуации, если бы тебе пришлось отправляться в Холодную Звезду своим ходом. А прошмыгнуть в Холодную Звезду через границу незамеченным практически невозможно. Стоит признать, их возможности в этом плане превышают наши.

Он был прав. Разведка, контрразведка, шпионаж, розыск и обнаружение — в этом Холодная Звезда превосходила Яркую в разы. Если бы не подавляющая мощь наших мастеров Потока на полях сражений, о паритете между двумя державами не могло бы идти и речи.

— А как я тогда оставлю принцессу, чтобы проводить свои розыски?

— С этим сам разберешься, — пожал плечами Курт. — Я обеспечу тебе место в ее охране, но вести тебя за ручку не смогу, да и не собираюсь, раз уж ты настолько упрям, что отказываешься от моей помощи. К тому же я слышал, что с восьмой принцессой ты знаком лично. Как-нибудь договоришься.

Я скорчил недовольную мину.

— Понятно все с тобой. Специально решил запихнуть меня именно в ее свиту? Хочешь, чтобы я попросил ее об услуге, оказался ей должен и таким образом связал себя с ней?

Курт тоже поморщился.

— Ты слишком умный для девятнадцати лет. Другие старейшины меня в этом вопросе не поддерживают, но я искренне считаю, что Юлианна — одна из самых вероятных кандидаток на позицию наследницы престола и я намереваюсь поддержать ее, когда она заявит о своем желании принять участие в борьбе за эту позицию. А ты, даже если у тебя нет амбиций стать главой клана, наверняка станешь едва ли не самым влиятельным старейшиной Регул в истории. Вулкан в девятнадцать, черт! Вам с восьмой принцессой сам Поток велел объединить усилия. А там, глядишь, и в чем другом объединитесь… принц-консрот из Регул наверняка позволил бы нам превзойти в следующем поколении чертовых Альриша.

Курт, оказывается, был тем еще мудрецом. Потому что, беря в расчет Розовую Бабочку, я бы тоже очень удивился, если бы Юлианна не стала следующей королевой. Тем не менее, сватать ее мне? Серьезно?

— Старики все одинаковые, как я погляжу, — фыркнул я, прекрасно понимая, что последние слова Курта все-таки по большей части были шуткой.

— Молодежь тоже вся одинаковая, — парировал Курт, — просто у вас пока слишком много самомнения, чтобы это признать. — Ладно. В любом случае. Если вариант с телохранителем принцессы тебе тоже не по душе, просто прикажу организовать тебе полный набор поддельных документов — и вали, раз не ценишь моих стараний.

Я прикинул варианты. Сопровождать Юлианну действительно было более хлопотно, чем хотелось бы. Тем не менее, я был уверен, что мне действительно удастся как-нибудь с ней договориться насчет отлучек.

К тому же в Холодной Звезде, раз уж официально она ехала ради культурного обмена, наверняка будут какие-нибудь светские приемы, куда сам по себе я бы никогда не попал и где в теории можно было найти знающего о белом шуме человека.

К тому же я бы не сказал, что наша с восьмой принцессой встреча плохо закончилась. Да, на меня подавили аурой, чуть-чуть поугрожали. Но по большому счету это была показуха, необходимая, чтобы проверить, поведусь ли я на такое.

А с тех пор не было ни новых попыток меня завербовать, ни покушений, ни открытых угроз, ни саботирования моих планов, хотя, уверен, у Розовой Бабочки для этого были все ресурсы. Они наблюдали. Выжидали. Возможно, мой отказ лишь подстегнул их интерес.

А что может быть интереснее, чем заполучить того, кто от нее отказался, в качестве подчиненного? Это была игра на ее тщеславии. И я мог в нее сыграть.

— Ладно, — вздохнул я, уже предвкушая разговор с Юлианной и очередную встречу с Розовой Бабочкой. — Когда отправляемся?