Тени Огнедола. Том 4

Вместе пришли, вместе уйдем

Несколько недель спустя

Предрассветный туман плыл от берега к берегу, оседал росой на траве и камнях. Из рощи неподалеку доносилось трескотанье иволги, восхваляющей начало нового дня.

Поплавок оставался неподвижен.

Райз поежился, когда спину лизнул по ночному стылый ветерок. Легкие снова наполнял воздух, сердце разгоняло по венам кровь, а желудок требовал завтрак, обед и ужин. Правда, со сном наметились некоторые проблемы, но Райз был совсем не прочь заиметь несколько лишних часов в сутках.

Он почувствовал приближение Къярта еще до того, как услышал глухие шаги по сырой траве.

— Почему ты ушел без меня? — почти с обидой спросил друг, усевшись на перевернутое ведро.

— Не хотел лишать тебя законных пяти часов отдыха.

К этому времени Къярт успел бы их отоспать, если бы накануне они не засиделись за шахматной партией.

— Четырех, — поправил Къярт. — Четырех часов. И ты знаешь: это не самые приятные часы.

Райз понимающе кивнул и задумался: если бы ему самому каждую ночь снились кошмары, как долго он терпел бы их, прежде чем начать проверять, какой из сильнодействующих препаратов подарит избавление?

— Был не прав, извини, — согласился Райз. — В следующий раз потащу с собой, даже если мне приспичит мутить воду в пруду прямо посреди ночи. В качестве оправдания скажу, что я прихватил удочку и тебе.

Он кивнул на лежащую рядом на траве снасть и заговорщически подмигнул Къярту. Тот отрицательно покачал головой.

— Я хотел поговорить, — пояснил он.

Райз не стал подшучивать. Он знал, что друг уже не одну неделю вынашивает какую-то мысль — достаточно важную, чтобы позволить ему самому прийти с ней и не лезть раньше времени с расспросами.

— Последнее время я много думал о прошлом. О своей прошлой жизни. И тех, кого оставил в нем. В прошлом. Ты, наверное, заметил.

Райз кивнул.

— Ты хочешь вернуться домой? — спросил он, когда Къярт так и не продолжил мысль. — Воспользоваться вторым дыроколом?

— Нет, не хочу, — слишком поспешно ответил тот. — Нет. Я имел ввиду, что думал о тех, кто пострадал по моей вине.

— Пострадал не по твоей вине, а вследствие твоих действий.

Райзу казалось, что они давно уже разобрались с уничтожением той злополучной планеты, но пара заноз, видать, все же осталась.

— Нет, я говорю именно о тех, кто пострадал по моей вине. И не единожды. О душах, которые могли оказаться в ловушке на горизонте. Помнишь? Из-за того, что я разбудил их сознание, когда Шип перенес меня в течение возле моего мира.

Поплавок едва дернулся, пустив по воде круги, и снова замер.

— И ты хочешь их освободить, — продолжил за друга Райз.

— В некотором роде, — сказал Къярт и опять затих. — Зря я завел об этом разговор. Забудь.

Он уже собирался уйти, но Райз ухватил его за край рубашки и потянул вниз, требуя вернуться на место.

— Ну что ты мнешься, как подросток, собирающийся поставить родителей перед фактом, что его подружка теперь будет жить вместе с ними? — спросил он и, осознав, что шутка может оказаться не совсем шуткой, с подозрением покосился на Къярта. — Погоди, ты же не собираешься притащить из мертвых какую-то девчонку?

— Нет, Райз, никаких девчонок, ты же знаешь, — поспешил заверить Къярт.

Аелитт, будь она неладна. Почему она не могла просто героически сгинуть? Обязательно было напоследок выкинуть финт, который теперь еще невесть сколько будет аукаться. Но Райз не мог ее в этом винить.

Он посмотрел на Къярта. Тот, нахохлившись, молчал, будто это не он пришел с разговором, а Райз прижал его к стенке и пытал. Это ведь нужно было столько носить мысль, да так толком и не выносить. Но Райз прекрасно понимал его сомнения. Одно дело попирать законы жизни и смерти во имя «великой и благой» цели, и совсем другое — ради собственной прихоти. А уж признаться в таком желании, тем более, когда речь шла о Къярте…

Сжалившись, Райз решил сказать все за него:

— Я заметил еще по твоему желанию подружиться со служкой Химеры, что тебе неймется пригреть какую-нибудь сиротку. Если хочется — делай.

— Ты не возражаешь? — Къярт сразу отмер.

— У тебя есть голова на плечах, — произнес Райз и расплылся в улыбке, не желая отказывать себе в удовольствии. — Тем более, ты некромант, а я всего лишь призванный. Как я могу тебе возражать?

— Райз.

— Я доверяю твоим решениям. Если тебе приспичило завести песика — заведи. Но учти, что просто бросить его или отдать соседу, если он вдруг тебе наскучит, не получится. Нет, ты конечно сможешь так сделать, но тогда твоя белоснежная репутация праведника…

— Райз.

— А еще имей ввиду, что наши каникулы здесь не навсегда. И когда нам придется заняться тем, на что нас подписал мой горячо любимый предок, бесполезный балласт будет только мешаться. Повторюсь: бесполезный. Но ты, я думаю, знаешь, как решать проблемы такого рода.

Къярт молча кивнул, то ли все еще не веря, что Райз не стал высказываться против, то ли сам не зная, радоваться его согласию или нет.

Поплавок снова дрогнул. Один раз, второй. По ту сторону водной глади кто-то совершенно точно пробовал червяка на вкус.

— Ты спросил мнение Кары?

— Спросил. Она сказала, что полностью полагается на твое мнение.

— Да она издевается надо мной!

Поплавок резко нырнул, и Райз так же резко подсек.

Слишком быстро и слишком рано.

Поплавок вылетел из воды, как пробка из бутылки, следом за ним грузик и голый крючок, который не преминул впиться в ладонь.

— Гадство, — прошипел Райз.

С участливым видом Къярт наблюдал за ним, сочувствуя то ли сражению с загнанным под кожу крючком, то ли идущим одно за одним поражениям в необъявленной войне с Карой.

— Дело еще в Гериале, — недолго помолчав, добавил Къярт.

— А что Гериал?

Райз вытащил крючок из ладони, покопался в банке у ноги, достал красного извивающегося червя и безжалостно насадил на иглу.

— Он не одобрит подобное. Он ясно дал понять, что в Огнедоле нет места для некромантии.

Гериал предпочел бы сказать, что в Огнедоле нет места для некроманта, а не некромантии, но в тот их разговор Райз стоял рядом с Къяртом, и маг решил не обострять. Тогда Райзу показалось, что как и всякий раз до этого, Гериал пытался запретить что-то не столько Къярту, сколько самому себе. Его можно было понять. Если молва о том, кто может возвращать умерших к жизни, разойдется по Огнедолу — готовься к восстанию очередных «светочей».

— Он сказал, что никто не будет призывать души огнедольцев, — возразил Райз, забросив удочку. Со звонким «бульк» грузик ушел под воду. — Ты собираешься призывать огнедольцев? Нет. Так и в чем вопрос?

— Нельзя делать все, что хочется.

— Уверен? — Райз усмехнулся. — Я сохранил одному из врагов Огнедола жизнь просто потому, что мне так захотелось. И посмотри: конец света не наступил. Это твоя сила, и ты имеешь полное право использовать ее так, как тебе хочется. И не использовать, если не хочешь. А если кто и выскажет претензию или потребует от тебя чего-то — шли их к черту, Проклятому — кому угодно, на твой выбор. Даже если это будет кто-то из моих дражайших родственников. Какое бы решение ты ни принял, я буду на твоей стороне.

— Сказал бы ты что-то другое, когда твоя жизнь зависит от моей, — Къярт невесело улыбнулся.

— Чего?! Ты этого от Нефры набрался? Или встал не с той ноги и теперь несешь всякий бред?

— Прости. Глупость ляпнул.

— Да, глупость. Вы с Карой — намного больше моя семья, чем Гериал и даже Нерин. Так что поступай, как считаешь нужным, а я поддержу тебя в любом случае. Ты же еще не забыл? Вместе пришли, вместе уйдем.

Камин. Пламя в камине. Оно застыло, как и все остальное в этом месте.

Плед. Кресло-качалка. Сколько ни пытайся, его не сдвинуть с места. Иногда кажется, что еще немного — и оно качнется. Но это только иллюзия. Как и кресло. Как и камин. Может быть, как и он сам.

Есть ли в этом месте хоть что-то настоящее? Сегодня или вчера? Было ли «вчера»? Будет ли «завтра»? Что, если сегодня и есть завтра? Или все сразу: вчера, сегодня и завтра — в одном бесконечном мгновении. Время исковеркалось, безнадежно сломалось, сбилось в колтун нечесанных волос.

Кажется, здесь нет рассветов. Только замерший в камине огонь, словно нарисованный, картонный. Мысли путаются, мешаются. Иногда наступают моменты просветления. Они похожи на бред, но в них хотя бы подвижно пламя.

Оно снова движется. Выходит за пределы каминного ложа и пространства, тянется к нему, поджигает зажатую в пальцах сигарету, а следом — рукав. Он горит? Вокруг столько света, что не увидеть собственных рук. Откуда столько света? От него?

Так жарко.

Пахнет звериной шерстью.

Сон отступил, и он открыл глаза. Голова лежала на непривычно мягкой пуховой подушке, а под спиной была не скрипучая пружинящая сетка и не продавленный диван, на котором он засыпал, когда не было сил добраться до своей комнаты.

…Что за чертовщина?

Воспоминания столпились в голове, точно домохозяйки у мясной лавки за минуту до открытия: неспокойные, шумливые, каждая требующая пропустить ее первой. Они спорили, опровергали друг друга, запутывали и без того спутанное сознание. Одна из них, самая голосистая, вырвалась вперед, и он, слушая ее визгливый голос, потянулся рукой ко лбу. Ровный. Где же отверстие от пули?

Он болезненно зажмурился, когда в голове прогрохотал выстрел. Сейчас никто не стрелял, но тогда…

Пальцы зашарили по лбу в поисках дыры, что была обязана там быть.

— Тише, все хорошо, не нужно, — попросил знакомый голос.

Чужие пальцы сжали его запястье, прерывая череду хаотичных движений.

— Все в порядке, ты в безопасности.

Рука мягко потянула его, помогая сесть. Но он вполне мог сделать это и сам. В теле не было ни боли, ни слабости. По правде говоря, он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так же бодро и легко.

Повинуясь, он медленно сел. Кровать, в которой он пришел в себя, стояла посреди огромного холла из белого камня, с высоченными потолками и гигантскими провалами в стене вместо окон. У ближайшего из провалов, замерли двое: молодой мужчина, с ухмылкой на губах и хищным взглядом, и девушка, чье лицо, обрамленное белыми волосами, выражало скупую заинтересованность.

Он перевел взгляд на того, кто сидел на стуле рядом с его кроватью, и всерьез задумался о том, не была ли белая горячка тем, что свалило его с ног.

Къярт улыбнулся и произнес:

— Здравствуй, Иеро.