Тени Огнедола. Том 4

То, что не должно было произойти

64 года назад

1060 год от основания Церкви

Спустя 7 лет после Битвы Искупления

Мелиссе хотелось скакать от восторга, но она старалась сохранять благоразумие, а потому ограничилась пританцовываниями на пружинящем лесном мху.

Она уже и не помнила, когда в последний раз ей удавалось побыть наедине с собой. Ее состояние в целом сложно было назвать сколь-либо совместимым с одиночеством, учитывая шевеление в животе, порой не прекращающееся ни днем ни ночью. Дети — а их было двое — по всей видимости, решили устроить передел территории, и не давали Мелиссе ни минуты покоя. Но если с этим она еще могла ужиться, то Фьорд, хлопочущий над ней, точно курица-наседка, все чаще вызывал едва преодолимое желание зарыться в землю и не показываться наружу до самых родов.

Оставалось всего два месяца.

Теперь дом Мелиссы был на поверхности — под синим небом, ветром, дождем, снегом, и она не собиралась давать Фьорду повод понять, что он слишком ее опекает. В конце концов, от такой заботы девушка таяла, будто мед на жарком солнце, и с ухмылкой вспоминала когда-то сказанные ей слепой ведуньей слова об обреченности союза укротителей камня и огня.

Нет, она ни за что не позволила бы Фьорду догадаться, что его внимание хоть сколько-то ее утомляет. Главное, вернуться домой раньше него и скрыть следы преступления. Не станет же он, в самом деле, допрашивать деревенских торговок, покупала ли она сегодня ягоду! Она, может, и купила бы, но разве у них нашлось что-то, кроме земляники, которую Эльса терпеть не могла?

Добравшись до заросших черничными кустами полян, Мелисса принялась за дело. Она умело орудовала летающими каменными черпаками, заполняя лукошко, и не прекращала ворчать и сетовать на излишне мнительного Фьорда. Будь его воля, он бы привязал ее к стулу, никуда не пускал и не разрешал ничего делать. Он даже возмутился ее идее испечь пирог! Будто Кристар и Эльса так часто заглядывали к ним в дом, что их можно было встретить пустым столом.

Упрямый, вредный, несносный Фьорд. В последние месяцы Мелиссе казалось, что она снова маленькая тринадцатилетняя девочка, дитя Светлячков, которую сутками стережет скрывающийся в их пещерах маг огня.

— Ой-ей, тише вы, — пожурила она, рефлекторно накрыв округлый живот ладонью.

За первым толчком последовал второй, а вскоре и третий — сильнее, чем все предыдущие.

— Хорошо-хорошо, я возвращаюсь. Как знала, что вы сговорились с Фьордом, — пробормотала она и вздрогнула, когда вместе с очередным толчком пришла боль.

Резкая, дурная.

Тело бросило в жар, затем в холод; вспотели ладони. Сердце забилось угодившей в силки птицей, и Мелисса жадно схватила ртом воздух.

— Нет, еще рано, еще…

Она попыталась успокоиться, убедить себя, что срок пришел раньше времени. Тщетно. Движение в животе, слишком активное и болезненное не имело к схваткам никакого отношения. Мелисса помогала повитухам Светлячков с самого детства и знала, что допустимо, а что нет. И то, что сейчас происходило с ее телом, было ненормально.

Ей нужно домой. Нужно скорее вернуться домой.

Обрывая корни, пласт земли взмыл в воздух, готовый отнести ее хоть на край света, и обмяк. Лукошко выпало из задрожавших рук, и сизые ягоды, словно бусинки с разорвавшейся шейной нити, покатились по траве.

— Нет, пожалуйста, нет…

Мелисса вцепилась в долговязую сосну.

Прижимая руку к животу, она открыла рот, чтобы позвать на помощь — будто кто-то мог услышать в такой глуши, — но из горла вырвался один только слабый хрип.

— Прекратите, нет, хватит, — одними губами прошептала она и, собравшись с силами, оттолкнулась от дерева, сделала шаг в сторону дома.

Ноги не держали.

Чтобы не удариться животом, Мелисса подставила руки.

Она так и не разобрала, где именно зародился новый очаг боли — снаружи или внутри.

— Нет, пожалуйста… Фьорд…

Жгучая поволока застила глаза.

Нет, этого не должно было произойти. Фьорд, он ведь…

Мелисса закричала, когда живот словно полоснул когтями трясинный кот.

— Мел? — с порога позвал Фьорд.

Никто не откликнулся.

— Мел!

Снова тишина.

— Куда-то отлучилась? — предположил Кристар.

— Она должна была оставаться в доме, — обронил Фьорд и ринулся к ведущей на второй этаж лестнице.

Над головой застучали торопливые шаги: слева, справа — маг проверял комнату за комнатой.

— И когда только он успел превратиться в такого тирана? — хмыкнула Эльса.

В ответ на укоряющий взгляд Кристара она пожала плечами, поддела пальцем заднюю лямку на сандалиях, сбросила их у двери и прошлепала босиком на кухню.

Эльса принципиально не носила обувь в доме — ни в своем, ни в чужом. Время от времени Кристар пытался напоминать ей о благовоспитанности: репутация младшей «мятежной» дочери Всевидящей и так была далека от образца — не самый уместный багаж для того, кто в скором времени должен был принять управление Гвардией. Но всякий раз на просьбу образумиться Эльса отвечала одно и то же: какой от обуви прок, если в самый ответственный момент она только мешается?

Фьорд сбежал вниз, и Кристару пришлось посторониться, чтобы не столкнуться с ним в дверном проеме.

Застыв посреди кухни, маг обшарил ее взглядом, задержал его на накрытой полотенцем миске с тестом и пробормотал:

— Она собиралась испечь пирог к вашему приезду.

— Черничный? — оживилась Эльса и удивленно присвистнула, когда в лицо ударил горячий воздух.

Жар, заполнивший кухню, исходил не от печи.

Кристар нахмурился.

Что уж скрывать, Фьорд легко поддавался влиянию огня в крови и нередко шел на поводу эмоций. Хуже всего было то, что в скором времени это грозило перерасти в проблему, которая коснется не только его семьи. Одно дело — вышедший из под контроля маг-гражданский, и совсем другое, когда с катушек слетит один из Благочестивых. Всего какая-то пара искр — и многолетние старания по реабилитации укротителей стихий враз обратятся в пепел.

Все было намного проще, когда Люфир находился в Огнедоле. Сам факт его присутствия по эту сторону океана вынуждал Фьорда держать себя в руках, остужал голову, когда сам маг с этим не справлялся. Но Люфир отбыл в Республику, и все покатилось по наклонной, а известие о беременности Мелиссы только усугубило одержимость Фьорда ее безопасностью. Вполне вероятно, что это сподвигло его пренебречь своей обязанностью регулярно избавляться от застоявшейся энергии огня. Все ради того, чтобы ни на миг не лишиться способности защитить супругу.

— Фьорд, ты же не забываешь о…

Маг не дал ему договорить. Он с грохотом распахнул дверцы тумбочки и, по всей видимости, не обнаружил в ней искомого — в комнате стало душно.

— Лес! Она ушла в лес!

— Я бы на ее месте тоже ушла, — Эльса перекинула языком леденец из одной щеки в другую. — Ты же ей дышать не даешь. Успокойся, сядь. Подождем ее вместе.

Фьорд обернулся. К его щекам прилила кровь, и лихорадочный блеск в глазах выдал рвущееся наружу пламя.

— Найди ее, — с жаром сказал — нет, почти приказал, он, будто забыл, к кому обращается.

— Чего? — Эльса опешила, а затем, улыбнувшись, покачала головой. — Нет, Закон запрещает такое, — передразнила она и ткнула Кристара локтем.

Он знал: Эльсе было плевать на Закон о неприкосновенности сознания. Когда доходило до публичных высказываний, она, разумеется, ратовала за него больше всех. На деле же Кристар мог только гадать, сколько раз она в тайне нарушила его.

— Эльса!

От окрика Фьорда в воздухе вспыхнули искры, и Кристар погасил их одним движением бровей, встал между магом и супругой.

— Фьорд, ты перебарщиваешь. Возьми себя в руки.

— Мел нужно найти! Эльса ведь может это сделать!

— Мелисса не давала согласия на вмешательство.

— К Проклятому Закон, к Проклятому все! — вспылил Фьорд. — Эльса, умоляю тебя!

— Хорошо, я поищу, — та выглянула из-за плеча Кристара, и когда тот снова одарил ее полным упрека взглядом, буркнула: — Он все равно не успокоится.

— Эльса.

Та закрыла глаза, отказываясь принимать возражения.

Все это было неправильно: офицер ордена Благочестивых, наплевавший на продиктованные безопасностью требования; будущая глава Гвардии, из прихоти попирающая закон; потомок Первого мага, не способный повлиять ни на одного из них. Но неправильнее всего было то, что даже спустя десяток ударов сердца, Эльса так ничего и не сказала.

— В чем дело? — спросил Кристар, когда ее брови сдвинулись к переносице, а в уголках глаз появилась сеточка морщин.

— Я… я не слышу ее.

Фьорд взвыл и пронесся мимо раскаленным сгустком нервов.

— Фьорд! — окликнул его Кристар.

— Ее нужно сейчас же найти! Она не стала бы уходить далеко!

Кристар с Эльсой обменялись обеспокоенными взглядами и поспешили следом.

Фьорд устремился в лес. Не останавливаясь, он то шел напролом, прорываясь сквозь заросли даже тогда, когда хватило бы десятка шагов, чтобы обойти разросшийся кустарник, то метался из стороны в сторону, обыскивая каждый овраг. Но какой в этом был смысл? Эльсе удавалось отыскать конкретного человека в соседнем районе столицы, что уж говорить о присутствии одиночного разума. Будь Мелисса в этом лесу или в деревне — Эльса нашла бы ее. Так куда она запропастилась? Уехала из Верхних Холмов? Без предупреждения? Нет, такое было совсем не в ее духе.

Нужно было сразу послушать Фьорда, а не тратить время на дурацкие споры. Нужно было…

Кристар остановился, как вкопанный, и сердце, намеревавшееся продолжить гонку, гулко ударилось о грудную клетку. Фьорд пронесся здесь парой мгновений раньше — слишком быстро, чтобы заметить.

Внутренности превратились в лед, и когда Кристар окликнул мага, его голос прозвучал бесцветно и пусто.

— Не зови, — тихо возразила Эльса.

Слишком поздно. Фьорд уже был рядом.

— Мел!

Он кинулся к лежащей на земле девушке, взял ее за плечи, бережно приподнял.

— Мел, Мел, ты слышишь меня? Мелисса!

Он не переставал звать ее, не переставал прислушиваться к дыханию, которого не было, не переставал ловить пальцами отсутствующий пульс.

— Фьорд…, — Кристар коснулся его плеча.

Он побледнел, когда рука Фьорда скользнула к животу девушки — стал бледнее, чем щеки Мелиссы, от которых отхлынула вся кровь.

— К врачу… ей нужно скорее к врачу, — спутанно бормотал Фьорд. — Ее живот… где ее… где…

Глядя, как рука Фьорда безбоязненно ощупывает живот Мелиссы, Кристар невольно поднес к губам кулак. Даже после всего увиденного во время нападения потусторонних, это зрелище было для него слишком. К тому же, с тех пор прошло семь лет — достаточный срок, чтобы воспоминания поблекли. Но даже если Фьорд помнил все, как он мог, вот так, пусть и в состоянии шока…

Кристар бросил взгляд на Эльсу, вобравшую в себя весь мрак грозового неба, и понял: Фьорд не видел. Эльса не позволяла ему увидеть.

— Фьорд, пойдем, — она присела рядом, взяла его за запястье руки, что не переставала оглаживать живот Мелиссы, и убрала ее в сторону.

— Что? Нет, я не…

— Пойдем.

Фьорд присмирел. Он потерял к Мелиссе всякий интерес, медленным, сонным движением опустил ее на землю и послушно встал на ноги. Его взгляд расфокусировался, стал глупым, как у теленка.

— Эльса, — предостерегающе сказал Кристар.

Пускай сейчас он не возражал против использования Эльсой ее силы, но границы допустимого очерчивал не только Закон: Фьорд не заслуживал быть превращенным в ничего не соображающего идиота. Уж точно не в такой момент.

В ответ Эльса тряхнула волосами, коротко и емко выражая свое категорическое неприятие каких-либо споров.

Кристар не настаивал. Если Эльса решила, что так будет лучше, значит, это действительно так. Когда того требовали обстоятельства, от знакомого ему образа несерьезной девчонки не оставалось и следа, и сейчас Кристар в очередной раз в этом убедился.

Уж лучше бы он пребывал в блаженном неведении.

— Пойдем, Фьорд, — Эльса взяла его за руку, как ребенка, и, поравнявшись с Кристаром, добавила: — Оставайся на месте, но ничего не трогай. Я вызову егерей. И Длань. И Благочестивых, — она помедлила, размышляя. — Вообще всех. Нужно выяснить, что здесь произошло.

Кристар кивнул и остался наедине с телом Мелиссы.

Вдоль позвоночника пробежал холод, а в горле болезненно заскребло, когда он вновь посмотрел на нее. Хотел бы он смотреть только на ее лицо, чудом сумевшее сохранить свое очарование даже в смерти, даже с расчертившими щеки высохшими дорожками слез. Но его взгляд так и соскальзывал вниз, к багровому пятну будто разорванной изнутри плоти вместо живота.