Тени дня

23

Телефонные аппараты, которые были экзотикой ещё каких-нибудь десять лет назад, стремительно потеснили телеграф, и другие средства связи, становясь всё более доступными. Открытие в Нижнем Новгороде Первой Междугородней Станции было сенсацией ещё год назад, но сейчас уже никого не удивишь наличием телефонного узла в самых небольших городах России, и линий, связывающих отдельные города.

А головой всероссийской телефонизации стала Коллегия Путей сообщения, которая тянет вдоль каждого рельсового пути массивный кабель, выводы от которого есть на каждой станции, так что остаётся только подключить к нему соответствующее оборудование.

Но проходящая в эти дни в Нижнем Новгороде выставка демонстрирует не только более качественные аппараты и более дорогие с вызывающей отделкой из белого золота.

Гвоздём выставки стали радиотелефонные аппараты, столь малого размера, что их возможно устанавливать на автомобили, и другие транспортные средства.

Разработка московских учёных была с блеском реализована тремя компаниями. Электрон, купца первой гильдии Второва, Русская Сталь, князя Белоусова-младшего, и завода на паях Кабель.

Художественное оформление прибору сделали в знаменитом Художественно-промышленном училище Штиглица, и радиотелефон, несмотря на внушительный вес в двадцать килограммов получился изящным и не побоюсь этого слова красивым, насколько вообще может быть красивой вещь, служащая исключительно для утилитарных потребностей.

Но радиотелефон «Голос», получился и правда красивым. Чёткие линии из толстого карболита приятного коричневого цвета, отделка из бронзы, и удобные органы управления, делают этот аппарат не только дорогой игрушкой, но и настоящим прорывом в области связи. Ведь воспользоваться им может любой, не взирая на степень осведомленности в радиоделе. Достаточно поднять трубку, как вы услышите голос оператора, который спросит с каким абонентом вас соединить.

Станции, которые могут работать с «Голосом», уже построены в Москве, Нижнем, Казани и многих других городах, и строятся вдоль всех важнейших дорог империи, так что и путешествующим, будет возможность поговорить с нужным ему человеком, даже из движущегося автомотора.

Журнал Радио апрель 1924года.

Российская империя, Москва, Филёвский парк.

Борис Абрамович Каменка стоял перед окном в нанятом особняке, с полным бокалом Ледяной Сибирской, и спокойно без затей напивался, но водка не брала. И ведь не сказать, что ему было плохо. Плохо ему было пять дней назад, когда совершенно рассыпался последний бастион между ним и каторгой — прямо на рабочем месте, арестовали товарища генерального прокурора — Филипа Андреевича Кошкина. И арестовала его не московская полиция, и не центральный аппарат, а головорезы из Особого Управления Тайной Канцелярии, и сразу же увезли к себе во внутреннюю тюрьму, о которой было известно лишь то, что она есть.

Так что теперь ему не было плохо, а было ему никак. Почти всё равно. И только изворотливый и изощрённый в интригах ум настоятельно искал выход из ситуации.

Рыхлый, ленивый и не очень умный Филип Кошкин, даже запираться не будет. В этом Борис Абрамович был уверен. Никаких средств воздействия и не нужно. Тот расколется на всю возможную глубину просто от осознания того факта, что за него взялись люди из тайной Канцелярии. А как начнёт говорить, так сразу ниточки потянутся к нему, к Борису Абрамовичу Каменка.

И первым ударом набатного колокола, было изъятие у него заграничного паспорта. Да, полицейский чиновник был сама любезность, и даже извивался как-то по-особенному. Но опытного Бориса Абрамовича так провести было нельзя. Он сразу понял, что уйти ему не дадут, и начал собирать верных людей. А собрав поразился как мало их осталось. В былые годы мог он собрать под тысячу варнаков, преданных лично ему, но за последний год, случилась необыкновенная убыль в лихих людях, и от всей былой роскоши осталось человек тридцать, и то, не самых лучших.

Но Борису Абрамовичу, они нужны были для совсем простого дела, так что привередничать не было смысла. Он хотел отомстить тому, кого считал виновником всех своих бед, а именно князю Белоусову. Уйти за порог не просто так, а прихватив с собой того, кто разрушил всю его жизнь, поставив на грань немыслимого. Конфискации и каторги.

Обладая в достаточной степени драматическим мышлением, Каменка решил всё устроить в духе так любимого им Артура Конан Дойля.

Заброшенная дворянская усадьба в Филёвском парке, как нельзя лучше подходила под это действо.

Нанятые артельщики за пару дней чуть подновили здание, чтобы не было риска провалиться сквозь пол, а двери нормально закрывались. Кроме того, оборудовали кабинет на втором этаже, и неприметные комнатки где должны будут сесть засады верных людей.

Приглашение от главы Московского торгового дома Каменка, было отпечатано на роскошной веленевой бумаге в четыре краски, и гласило, что Борис Абрамович, приглашает князя Белоусова на переговоры, посвящённые продаже электролампового завода Луч, и кварцевого карьера, при заводе.

Николай давно испытывавший стеснение в делах от того, что не мог расширить производственные площадки, но заводы — вот так, запросто никто не продавал, а строить новый было слишком долго. И таким образом уже ушёл не один и не два весьма полезных контракта, и поделать с этим он ничего не мог. Поэтому к предложению продать большой, а главное весьма современный завод, отнёсся со всей тщательностью.

Пистолет Гром, шесть магазинов в кобуре скрытого ношения, и Браунинг-бэби, на ноге, пара клинков в полах пиджака, и набор метательных звёздочек, в пенале на запястье.

Ну и естественно он поставил в известность куда идёт, своё начальство, и отца, чтобы избежать головомойки, которую ему устроили, когда он пошёл один выручать Анечку.

Оставив автомотор у ворот, Николай вылез из машины, и оглянувшись, уверенно пошёл к дому.

Особняк видимо ещё недавно заброшенный и покинутый, блестел новыми стёклами и вовсю демонстрировал ухоженность и обжитость. Но затхлый запах старого жилья, никуда не делся, и Николай лишь усмехнулся такой вот дешёвой уловке.

Борис Абрамович Каменка, как и подобало радушному хозяину встретил Николая в холле первого этажа, и заговаривая какими-то глупостями повёл наверх в обеденную залу, где суетились весьма фривольно одетые горничные, похожие скорее на дам из заведения, чем на действительно горничных.

— Сегодня мой повар обещал нечто совершенно удивительное. Мясо ягнёнка в чесночном соусе. Вы князь как относитесь к баранине?

— Отлично. — Николай кивнул на приглашающий жест и первым вошёл в комнату, где в центре уже стоял стол, накрытый на две персоны.

— А после ужина и наших с вами успешных переговоров, мои девочки обещали устроить нам нечто феерическое. Вы ведь насколько я знаю, вовсе не чужды забавам с дамами?

— Ну, как можно. — Подполковник усмехнулся и подняв двумя пальцами салфетку, аккуратно заправил её за воротник. — Дамы дарованы нам всевышним, и игнорировать их было бы против законов божеских и людских. — Он посмотрел на поставленную перед ним тарелку с салатом, и огорченно вздохнул.

— Чего-то нет совсем аппетита. — Может пока к делам перейдём?

— Можно и к делам. — Борису Абрамович, аккуратно подъедая жульен, начал рассказывать какой замечательный завод у него в Нижегородской области. И де, станки там исключительно Сименс и Крупп, и песок в карьере кварцевый, высочайшей чистоты и огромных запасов…

А Николай всё это время внимательно слушал окружение, пытаясь понять, как именно его будут убивать. Запах опия, он почувствовал довольно чётко, и потому отказался от еды. Да и принимать что-то внутрь в таком доме было чистой глупостью.

Тем временем, почтенный купец перешёл от салатов к первому блюду, а от живописаний завода и карьера к своим грандиозным планам, развернуть на территории России современное производство радиоламп, и изделий из них, а также участие в исследовательских работах по твердотельным радиоэлементам.

Николай внимал всему этому бреду, делая вид что ест, и пьёт, вяло ковыряя блюда, густо приправленные опием и ещё чёрт знает, чем.

В целом он уже много раз пожалел, что согласился на этот разговор, но уйти сейчас было бы неправильным со всех точек зрения, и Николай поддерживал пустой разговор, собираясь просто дождаться окончания вечера и тихо откланяться.

После того, как обед закончился, Борис Каменка, пригласил гостя в кабинет, и любезно открыв перед гостем двери поспешил вперёд. Поскольку план номер один не получился. Пришло время переходить к плану номер два.

Николай уже сделал шаг, когда взвывшее чувство опасности заставило его двигаться в обратном направлении, но мешочек с мелкой свинцовой дробью, уже врезался в темя, и свет для подполковника погас.

Может из-за того, что удар пришёлся слегка вскользь, а может в силу повышенной крепости черепа, или молодости его обладателя, очнулся Николай довольно быстро. Его даже не связав куда-то тащили, и усадив на стул, начали было связывать, когда он открыл глаза и увидев прямо перед собой лицо заросшее окладистой бородой и усами, коротко пробил лбом в переносицу, и вытянув руку из ещё не затянутой верёвочной петли, ухватил пальцами твёрдыми словно стальные клещи, кадык второго, и подтянул к себе.

— Хозяин где? Не пытайся говорить, глазами покажи. — Николай отследил куда смотрел мужик, и увидел небольшую дверь, ведущую из кабинета где они находились. — Молодец. — Николай улыбнулся и словно щелчком соединил пальцы прямо сквозь ещё живую плоть, раздробив кадык.

Голова болела нещадно, а коснувшись пальцами места, в которое пришёлся удар, Белоусов обнаружил огромную шишку, и почувствовал под пальцами кровь.

Лежащий на полу мужчина с раздавленным в мясо горлом быстро-быстро сучил ногами словно организм пытался убежать из этого негостеприимного места, но Николай строго погрозил ему пальцем. «— Не балуй» и бандит затих.

Дверь в соседнее помещение отворилась с лёгким скрипом, и Николай увидел там пару кресел и стоявший между ними столик.

— Заходите, князь. — Борис Каменка, сделал приглашающий жест. — Вам всё равно не выбраться из этого дома живым, так хоть проведите это время с пользой.

— Польза это беседа с вами? — Николай осторожно вошёл готовый в любую секунду к действию.

— А почему бы и нет? — Обладатель одного из крупнейших состояний в России, лукаво улыбнулся и развёл руками.

— Признаюсь, когда взяли Пономаря, и архив что собирал Азеф, я даже не шевельнулся. Ну уж очень далеки мои пути и пути столь прожженных уголовников. Когда рухнула сеть отмыва денег в Волжско-Камском банке, обеспокоился, но не так чтобы очень. Хотя именно в это время, уже нужно было уносить ноги. А после причинилась совсем уже некрасивая история с Матушкой. Княгиня Звенигородская была бабой лихой, но неосторожной, за что и поплатилась. И вот тогда бы ей свернуть вам голову, но нет. Решила сделать всё по-своему. — Борис Абрамович помолчал. — Не посчитала вас опасным противником. Да и я признаться тоже всё искал кто за вами стоит. А нужно было вас сразу застрелить.

— Это не так просто сделать. — Николай покачал головой.

— Ах, оставьте. — Борис Каменка, махнул рукой. — Ну не десятый так двадцатый, не двадцатый так тридцатый вас всё одно достал бы. Бессмертных нет.

— Бессмертных нет, это правда. — Николай рассмеялся. — Но вот трудноубиваемые есть. И кстати, я не самый яркий представитель. Кстати, а почему это я не выйду отсюда живым?

— Дом набит взрывчаткой, порохом и керосином. — Купец вздохнул. — В каждом углу бочки и ящики. А взрыватель, вот тут. — Борис Каменка показал на большую кнопку, от которой шли провода. — Так что побеседуем мы с вами, пока мне будет сие интересно, а после, пух! — Он руками изобразил нечто вроде облака. — Но я всё же не оставляю надежду договориться.

— Что сделать? — Николай, думая, что ослышался придвинулся чуть ближе. — Договориться? Это каким же образом милостивый государь? Вы повинны в таком количестве преступлений первой степени, что каторга в Якутске, уже можно сказать объявлена вердиктом присяжных. Я даже не представляю, что должно произойти, для вашего, нет не спасения, а просто перемены места каторги с подземной тюрьмы на каторгу обыкновенную.

— Да всё то же, голубчик. — Борис Абрамович меленько рассмеялся, и потёр округлое брюшко ладонью. — Вы договоритесь с прокурором, прокурор потребует каторги, но в связи с болезненным состоянием её мне заменят на ссылку. А там уж я разберусь. И в результате, я на воле, а вы, и пока ещё мне неизвестный прокурорский работник богаче на полсотни миллионов рубликов. Верно же, что это хорошая сумма. Ну, соглашайтесь князь. Не каждый день бывают такие предложения. А чтобы у вас не возникло пустого желания обмануть старого человека, вы подпишете мне одну бумагу, и мой слуга унесёт её прочь. И мы сразу приступим к тому, как сделать вас действительно богатым человеком.

— Интересный план. — Николай встал и начал прохаживаться вдоль окон, за которыми был виден ночной парк. — Но всё же не до конца проработан. А что если я сделаю всё что нужно, а прокуроры всё равно засадят вас на каторгу? Вытащить оттуда человека очень сложно.

— Сложно, но не невозможно. — Борис Абрамович положил кнопку на колени, и левой рукой чуть ослабил галстук. — Кроме того, вы забываете, что я могу быть крайне полезен именно на воле. Огромные торговые связи, глубокое понимание как работает рынок, и многое другое. Второвы конечно превосходят меня по объёму капитала, но они уже третье поколение, а я начал сам и с пустого места.

— Но вы, Борис Абрамович не учли некоторых вещей. — Николай продолжая говорить, повернулся к хозяину и почти без замаха пробил в челюсть от чего почтенный купец сразу же потерял нить беседы, переместившись в нирвану.

Николай для гарантии прижал сонную артерию и не прекращая говорить приоткрыл дверь, через которую попал в комнату.

Тела как им и было положено лежали на полу, а рядом с ними стояли ещё четверо, негромко переговариваясь.

— Я не помешаю? — Николай вошёл в кабинет, метнул с двух рук короткие ножи, двумя взмахами выхваченного кинжала дочистил местность и прислушался. Всё вроде было тихо, но постоянно прорывались какие-то негромкие звуки. То скрипнет пол, то дверные петли, то едва слышный, на грани чувствительности шелест…

Ничем иным как звуками зачистки этот быть не могло, и Николай, не испытывая судьбу вернулся в комнату с Борисом Абрамовичем, и минут через десять услышал легчайшее постукивание по стене.

— Заходите, здесь уже всё. — Николай на всякий случай, стоявший за креслом с тихо сопящим купцом, увидев входящих, опустил пистолет.

— Отдельный егерский батальон «Куница» — Высокий мужчина в тёмно-сером бесформенном одеянии, снял маску с лица. — Поручик Снегов.

— Тайной Канцелярии подполковник Белоусов. — Николай приветственно кивнул. — Там, шесть тел. Здесь один живой. Вязать не стал, нечем, но очнётся небыстро.

— Отлично. — Поручик — сделал полшага назад и кинул в темноту. — Соболь, Круг, ко мне. — И когда парочка бойцов словно материализовалась из темноты, кивнул на кресло. — Вязать, в машину, под охрану.