Тени дня

12

Афганская кампания Российской армии, в корне отличается от того замирения племён, что устроил адмирал Непенин. Установив пусть хрупкий, но мир в областях Бухарского эмирата, Ферганы и прочих приграничных областей, государь не мог смотреть спокойно как племена верные договору с Империей притесняются пришлыми из коренных областей Южной Азии, и арабских стран. Посылка экспедиционного корпуса таким образом была делом необходимым, и насущным.

В военную экспедицию был отряжен пятый гвардейский воздушно — егерский полк, со средствами усиления в составе: десять тяжёлых аэролётов класса «Медведь», могущих взять на борт до трёх сотен человек с грузом, или сто человек с техникой и новейший воздушный носитель самолётов «Святой Николай», принявший на борт Вторую гвардейскую разведывательно-штурмовую эскадру под командованием гвардии майора Елены Кузоватовой.

Первой целью экспедиции был укреплённый лагерь Али Хана, в долине Панджшер, откуда он осуществлял свои вылазки на территории дружественных России эмиратов.

Воздушной атакой с нескольких направлений, лагерь был совершенно уничтожен, а спустившиеся вниз егерские группы полностью очистили его от живой силы противника, и захватили пятерых британских подданных каковые до сих пор пребывают в статусе преступивших законы войны, так как находились в действующей военной группе, одетые не как офицеры Британской Короны, а словно бандиты, совершенно сливаясь с окружавшей их толпой.

Русское Слово. Александр Ге. 15 октября 1923 года.

18 октября сего года скоропостижно скончался великий учёный и изобретатель, боярин, полковник Научного управления Генерального штаба Александр Николаевич Лодыгин.

Широкой публике он известен как изобретатель лампы накаливания, водолазного аппарата, индукционной печи, применяемой в металлургии, электрического обогревателя и многого другого.

По случаю смерти видного учёного Высшим Сословным Советом решено назвать именем Лодыгина улицу в Москве, Киеве и Горске. Так же на доме где в последние годы проживал Александр Николаевич, решено установить памятную серебряную доску.

Русская Новь 19 октября 1923 г.

Британская империя, Лондон, Даунинг стрит 10 резиденция премьер-министра.

Дэвид Ллойд Джордж, 1-й граф Дуйвор, виконт Гвинед, ставший премьер министром Великобритании два года назад, во всём любил порядок и планирование. «Планы которые были разрушены вашими врагами — негодные планы» любил он повторять своим подчинённым. И мистер «Си» сэр Хью Фрэнсис Пейджет Синклер прекрасно знал об этом.

Ведомство, которое возглавлял мистер Си, было совсем не публичным и имело скромное название Ми-6 и занималось всем до чего дотягивались руки этой тихой организации на Мелбери-Роуд, Холланд-Парк, под вывеской «Экспорт — импорт». Но отчитываться он приходил сюда на Даунинг стрит 10, ставшей резиденцией премьер-министров ещё в незапамятные времена в 1731 году в дом построенный мистером Джорджем Даунингом — профессиональным шпионом на службе Британии.

С тех пор многое переменилось и в мире, и в Британии, но стены казалось существуют вне времени, сберегая покой этого места.

— Ну что там дальше, адмирал…

— Ситуация развивалась по негативному сценарию, но нам удалось предотвратить уничтожение нашей агентуры. Мы вывели двух ключевых агентов и в целом можно считать потери минимальными.

— Поправьте меня, если я где-то ошибусь. — Ллойд Джордж, снял с лица очки и посмотрел в глаза Френсиса Синклера. — Мы вложили более двадцати миллионов фунтов в четыре операции по раскачке Российского общества и что же? Вместо того, чтобы сработать в один момент, опрокинув власть Сергия, сначала они берут Георгия, который был нашей надёжной опорой в этой стране, затем, в пыль разлетается сеть Сиднея Рейли, и мало того, они берут его живьём!!! Что совершенно недопустимо! И теперь этот Савенков. И все они, я в этом уверен, поют словно соловьи, рассказывая всё что им известно.

И как вишенка на торте, агент Матушка, вынуждена бежать из страны. За что уплачены огромные деньги, адмирал? Если завтра меня призовёт к ответу король, я не смогу просто заболтать этот вопрос. Мне нужно будет предоставить шкуру виновника наших бед. И ваша шкура вполне хороша для этого.

— Но сэр, их тайная полиция, совершенно вне нашего влияния. Десятки если не сотни агентов в совершенно неожиданных местах, и иногда у меня создается ощущение, что там на полицию работают все, от мала до велика. Совершенно невозможно работать. Кроме того, нам постоянно урезают финансирование. Те же двадцать миллионов, были заплачены в течении пятнадцати лет, и основная часть суммы ещё моим предшественником. За что же мне отвечать? За три миллиона мистера Рейли, который был завербован не мной? Я руковожу службой всего полгода, но в ней столько мусора, что он кажется мне бесконечным.

Как у всякого холерика у Ллойд-Джорджа переход от состояния крайней раздражённости к спокойствию был очень быстрым.

— Ну, ну. — Премьер покачал головой. — Не нужно сгущать краски мой друг. Я во вторник озадачу бюджетный комитет, и мы посмотрим, что можно сделать. Но работу по Российскому направлению ослаблять нельзя! Эти парламентские ослы спят и видят наши шкуры, натянутые на барабаны. Но почему я не слышу от вас, ничего о судьбе этого цепного пса — Белоусова? Он-то уж точно заработал пулю, от Британии.

— Э, да, разумеется сэр, но пока к сожалению, просто некем решить этот вопрос. К посольским работникам мы обратиться не можем, так как сразу поднимет вой Форин офис, а наши люди в большинстве своём дезорганизованы. Да и не время пока. Пусть там ситуация хоть как-то успокоится. Но хочу заметить, что, если хоть на секунду всплывёт британский интерес, у нас будут огромные проблемы. Их братство Святого Джорджа очень не любят, когда их членов убивают. А сами они делают это легко и свободно. Я осмелюсь напомнить, что в ответ на убийство сотрудника посольства в Париже, различными способами погибли пять человек из Французского генштаба, причастные к этому делу.

— Так пусть это будет несчастный случай! — Раздражённо произнёс премьер-министр. — Почему я вас должен учить в таких пустяках?

— Вы же знаете, сэр, что несчастный случай требует куда более серьёзной работы чем простая ликвидация. — Адмирал виновато развёл руками.

— И на всё-то у вас есть ответ. — Ллойд-Джордж неприязненно сжал тонкие губы. — Но учтите адмирал. Кроме ловких ответов, парламентская комиссия может потребовать дела. Конкретные дела и отчёт о расходовании средств. Так что идите, и дайте мне уже результат.

Российская Империя, воздушное пространство где-то между Москвой и Минском.

В аэролёте всё перевёрнуто относительно морского судна. Самые лучшие места располагались на нижней палубе, откуда лучший обзор, а чем палубы поднимались выше, тем ниже была цена за билет, пока не начинались грузовые и технические отсеки. Оксану послали чистить технический уровень, а полковник с Николаем спустились на уровень пассажирских палуб, и махнув друг другу на прощание, разошлись в стороны.

Узкий технический люк, в который Николай едва протиснулся, вёл в машинное отделение, где надсадно грохотали два огромных бензиновых мотора. Между машинами, шла узкая решётчатая дорожка, по которой обычно бегали механики, следившие за моторами, но сейчас было лишь двое мужчин в штатском, перемазанные солидолом и грязью, что-то высматривающие в приборной колонке. Но даже не глядя на термометры и манометры, Николай мог сказать, что двигатели перегружены, и тащат из последних сил.

«Ещё пару часов и всё» — Подумал он, и усмехнулся. Если через час, они не сообщат по радио что аэролёт очищен от бандитов, то это «всё» наступит куда раньше. Он полностью вылез из люка, и уцепившись руками за ферму, мягко и беззвучно спрыгнул вниз.

Один из мужчин почувствовал движение, и резко крутанулся, выбрасывая вперёд руку с револьвером, и тем самым подписывая себе и напарнику приговор.

Николай перехватил его руку, на встречном движении и пробил пальцами в кадык первому и захватив шею второго резким движением рванул в сторону и набок до щелчка.

Не обращая внимания на тело, дергавшееся в агонии, посмотрел на приборную панель, и не глядя потянув рычаг снизил обороты сначала правых, а затем левых моторов. После чуть увеличил циркуляцию масла, и прибрал шаг винтов ещё больше снижая скорость аэролёта. И сразу же переговорная трубка в машинном отделении что-то негодующе вякнула, но Николай не стал отвечать, лишь пробежавшись взглядом по другим приборам, и посмотрел через глазок входной двери в коридор ведущий в служебный отсек. Там пока было пусто, но буквально через полминуты, появился статный высокий мужчина в сером костюме, и щегольском галстуке с бриллиантовой заколкой, и несколько раз стукнул в дверь.

— Сиплый, открывай, мать твой разэдак! Щщас я те устрою…

Двери в машинное отделение открывались внутрь и когда Николай щёлкнул замком и рванул створку на себя, Утехин чуть не упал, но был подхвачен крепкими руками и втащен внутрь, и без разговоров получил сокрушительный удар в печень.

В согнутом положении, и с удивлением уставясь на незнакомого мужчину в лётном комбинезоне, он уже хотел что-то сказать, но взгляд его скользнул в сторону на лежавшие вповалку тела двух мужиков, нанятых как механики, и он всё понял.

— Ничего не скажу я тебе, мусор гнойный. — Он натужно ухмыльнулся, выпрямился и хотел что-то добавить, но наткнулся на чуть скучающий взгляд.

— И скажешь, и, если я захочу, споёшь, причём тонким тенором, пропляшешь в венском вальсе.

Утехин не успел и глазом моргнуть как оказался зажат в тесный закуток между левым мотором и топливным баком и накрепко привязан к поручням тонким шелковым шнуром. Грохот здесь стоял такой, что можно было даже стрелять, не опасаясь, что кто-то услышит, чем Николай и воспользовался, с хрустом вкрутив кинжал прямо в ногу бандиту и не обращая внимание на его истошное верещание. Через пять минут такого обращения, тот сдал всё что знал, и не по одному разу, и полоснув бандита на прощание по горлу, Николай вымыл руки от крови, так же тщательно отмыл кинжал, и сам себе усмехнулся. Вывозится в крови придётся ещё не раз.

Николай, осторожно двигался по техническому коридору, где были каюты экипажа, а сейчас по словам секретаря княгини было пусто, так как в этот рейс, а точнее в бегство, они взяли лишь самых доверенных людей, и специалистов — лётчиков среди них практически не было. Удалось лишь нанять за большие деньги двух механиков, работавших с моторами на фабрике, пару матросов, навигатора и командира корабля из спившихся летунов. Но всегда оставался шанс нарваться на кого-то из бандитов которых по уверению покойного господина Утехина было не менее двух десятков.

Правда, где-то по аэролёту, лазали ещё два очень злых ликвидатора из Особой Экспедиции Генштаба, так что беглых преступников уже точно не два десятка, а сильно меньше.

Дверка между пассажирским отсеком и техническим была нараспашку, и выглянув в коридор, Николай с удовлетворением отметил точно так же выглянувшую рыжую макушку Оксаны.

Она с довольным видом показала два пальца, и провела по горлу показывая судьбу этих двоих, а Николай с усмешкой показал три, после чего оба двинулись по широкому коридору, прижавшись к его стенкам. Остановившись у комнаты отдыха проводников и пилотов, где по информации Николая держали заложников, остановились, и аккуратно опустив ручку, Оксана резко распахнула дверь, давая Николаю возможность мгновенно войти внутрь.

Княжны, и великая княжна, действительно находились внутри, в чуть помятых вечерних платьях, и сидели словно птички на узких койках, а посреди комнаты, стоял стул, на котором развалившись и поигрывая ножичком сидел какой-то молодой парень, одетый по последней жиганской моде в сером костюме, брюках, заправленных в хромовые сапоги, кепке, и сером шёлковом шарфе.

В момент явления Николая, бандит по кличке Шустрик как раз разглагольствовал, о том, что сделает с девушками, когда они прибудут на место, расписывая в красках свои эротические фантазии.

Шустрик успел только округлить глаза, когда кинжал из доброй американской стали, вошёл ему в горло по самую гарду, заставив бандита удивлённо булькнуть, чуть посучить ножками и сразу же умереть, откинувшись на спинку кресла.

— Князь, вы невозможно медлительны! — Произнесла Наталья Долгорукая, и мгновенно, словно телепортировавшись переместилась к Николаю, чтобы через долю секунды впиться в его губы. Оторвалась она не по своей воле, а потому, что её тянули в стороны две других девушки, тоже желавшие показать степень своей благодарности, а попавшие на этот праздник жизни княжны Оболенская и Друцкая, были немало шокированы этим зрелищем. Но девушкам, пережившим все ужасы похищения и страха возможной смерти, а чуть позже, угрозы изнасилования, было вовсе не до этикета, а хотелось просто побыть рядом с таким надёжным и родным мужчиной.

А Николай в свою очередь чувствовал странное умиротворение видя своих подруг живыми, здоровыми и невредимыми. Но пережитый страх за их жизни всё равно требовал выхода.

А вот Оксана наоборот наблюдала за этим с лёгкой полуулыбкой, не забывая контролировать коридор.

— Оксана. Остаёшься здесь, и чтобы с девчонок ни волос не упал. — Николай строго посмотрел на лейтенанта.

— Вообще-то ты мне не командир. — Оксана которая сама хотела поучаствовать в зачистке, покачала головой, и хотела ещё что-то добавить, но Николай вытащил из горловины комбеза так хорошо известный ей золотой жетон.

— Слово и дело.

— Тогда, да. — Оксана усмехнувшись развела руками. Крыть ей было нечем. Обладатель золотого жетона Тайной Канцелярии мог приказывать и генералам. — Ладно, иди и не слишком там шали. Ничего с твоими лапушками не случится.

Избавленный от необходимости сохранять тайну проникновения, Николай вытер кинжал спрятал его в ножны, и кивнув девушкам на прощание, уже гораздо спокойнее пошёл по коридору, лишь отметив как за его спиной закрылась дверь комнаты отдыха и щёлкнул запор.

А Оксана, заблокировав двери обернулась на девушек.

— Так, ваши сиятельства. Давайте-ка вы пересядете вот сюда и сюда. А то не ровен час, пойдёт стрельба, чтобы никого не зацепило.

— А вы откуда? — Цесаревна Любава которая никак не была представлена, тем не менее несла на себе такую ауру власти, что Оксана не раздумывая вытянулась по стойке смирно.

— Особой Экспедиции Генерального штаба лейтенант Мироненко.

— Благодарю за службу, госпожа пока ещё лейтенант. — Любава царственно кивнула. — Уверена, что вас ждут ещё много разных и приятных новостей.

— Если выживем. — Оксана улыбнулась, и выдернув из кобуры свой Люггер, нажала защёлку магазина выронив его в раскрытую ладонь, щелкнула затвором, и вернула магазин на место, приведя оружие к бою.

— Выживем конечно. — Цесаревна небрежно взмахнула рукой. — Сейчас майор Белоусов быстро их всех перебьёт, и мы повернём в обратный путь.

— Он так хорош? — Уточнила Оксана, внимательно прислушиваясь к тому, что творилось на воздушном корабле.

— Майор в двадцать два года? — Княжна Долгорукая усмехнулась. — Более чем. Более чем. Человек, у которого пол-Москвы в должниках ходит. И долги эти конечно же не денежные, хотя и он далеко не беден. Можно сказать, самая скромная звезда света.

— Да, а нас визитом так и не удостоил. — Несколько обидчиво добавила княжна Анфиса Друцкая. — И это несмотря на то, что папенька ему послал прекрасную пару пуштунских хайберов23

— Да, послал. — Наталья Долгорукая усмехнулась. — И ещё должен остался. Вяземские, вон вообще подарили шпагу вице-короля Индии, которую прошлому году Кузьма Сергеевич на аукционе в Британии взял. Полтора миллиона рубликов между прочим отдал. Так вот мне его дочка сказывала по секрету, то князь сетовал, что еще как минимум пара таких подарков только и смогут закрыть его долг. А ты вон, про хайберы, которым цена тысячи полторы за пару, и то, если клинки с историей. А Николенька… — Княжна вздохнула. — Он точно и понятия не имеет, обо всех этих играх. Для него слово долг имеет лишь одно значение, и к финансам оно не имеет никакого отношения. Вот мой батюшка, когда захотел пообщаться с Николой, он устроил праздник для детей казачьих общин, и военных сиротских домов Москвы. Ну и уважил, пригласил всех заслуженных казачьих старшин. А к тому, присовокупил приглашение для Николеньки и его батюшки. И естественно оба пришли. Не могли не прийти. Но то всё пустые хлопоты. — Наталья насмешливо посмотрела на подругу. — Не жените вы его, хоть полмира в приданое посулите.

— Да уж ты то… — Едко усмехнувшись произнесла Друцкая. — И сама вона как устроилась, во грехе живёшь… И Леночка тоже не отстаёт. Да говорят ещё и балерина Романова тоже захаживает… Смотри, как бы от дома тебе в Москве не отказали.

— Да пусть хоть меня вообще нигде не будут пускать. — Наталья весело расхохоталась. — Наплевать и на весь ваш свет, и на всех ваших кумушек. Как мой милый говорит: «Наплевать, растереть и забыть». Только болтать и умеют. А Николенька как обнимет, да как полюбит, аж искры из глаз сыплются. Да после него три дня не чуешь земли под ногами, все норовишь взлететь. А лет через пять, заделает он мне ребетёночка, и буду я самой счастливой бабой во всей Москве.

— Без мужа? — Анна Оболенская в ужасе округлила глаза.

— Без мужа, но от любимого! — Отбрила Наталья, и найдя взглядом Елену качнула головой в сторону мёртвого тела. — Лена, давай-ка уберём этот мусор, а то он мне весь пейзаж портит.