Тёмный привкус восторга

Глава 22

Гектор посмотрел на распростертую под ним женщину, которая изучала его с такой силой и тоской, что он едва не упал. Она вызывала привыкание во многих отношениях.

Ее аромат постоянно менялся — теперь жасмин и мед. Ее всегда роскошный вкус — сахар и специи. Но в этом… в этом таилась истинная опасность. Ее взгляд. Словно он был красив. Словно был силен, отважен, сексуален… достоин.

В отличие от нее он ничего из себя не представлял. Черт, даже сравнение с катышком будет не в его пользу. Тот факт, что он и Ноэль были такими чертовски разными, не изменился. Она представляло собой энергию, калейдоскоп цветов. Он же был заурядным, черно-белым.

Тем не менее, на протяжении всего их сексуального разговора она, казалось, не замечала или просто наплевала на то, что они принадлежали разным мирам. Желание исходило от нее знойными волнами, усиливая его собственное.

И теперь он увидел, что у них есть что-то общее. Дерьмовое детство. Когда-то Гектор считал, что она не знала боли и страданий. Глупо с его стороны. Ее похитили, пытали, и снова пытали, когда вернули домой.

Это прекрасное, сексуальное существо создано, чтобы кричать только от наслаждения. Он обещал себе больше никогда не заниматься сексом. Станет охранять ее, издалека, если понадобится.

— Почему ты меня хочешь? — спросил он недоуменно. Это был плохой выбор, независимо под каким углом она на него смотрела. И Гектор знал, что она не просто водит его за нос или надеется на временную интрижку. Ноэль могла найти это где угодно и с кем угодно с гораздо большей легкостью и нулевой угрозой. Например: Даллас.

Одна эта мысль заставила разорвать шелковые простыни у ее висков в клочья.

— Ты меня привлекаешь, — призналась она.

Он медленно расслабился. По крайней мере, в этом они одинаковы. Никто и никогда не очаровывал его сильнее этого… как он однажды назвал ее?.. образца элегантности.

— Твой пыл… я все время думаю, каково это, когда все внимание сосредоточено на мне.

Значит есть и любопытство. Какое разочарование. Достаточно ли этого, что заставить его уйти? Нет. Прямо сейчас Гектор сомневался, что такое вообще возможно. Она такая мягкая под ним

— Я никогда не замечала этого до сегодняшнего дня, но на твоем лице отражаются все эмоции, которые ты испытываешь, в мельчайших подробностях, — сказала она. — Разочарование, гнев, возбуждение. Не знаю, что ты себе придумал секунду назад, но хочу, чтобы ты меня выслушал. За всю жизнь у меня был только одни серьезные отношения и всего два сексуальных партнера, один из которых не считается.

— Барри, — сказал он, все еще переживая за нее. Как кто-то посмел с ней так обращаться? — Я завтра же отправлю его в реанимацию.

Ноэль прикрыла веки, цвет глаз стал дымчатым серебристо-голубым.

— Думаю, ты лучший даритель чем Ава, а она в этом мастер. Но дело в том, что я привередлива и не валяю дурака ради удовольствия. Подожди. Я действительно трахаюсь ради удовольствия, но это и навсегда.

Двое мужчин. Наконец, до него дошел смысл слов. Только двое. И она хотела, чтобы он стал третьим. Гектор был сбит с толку, польщен. И, да, возбужден. Чертовски возбужден. Длинные блестящие волосы разметались вокруг ее головы и, казалось бы, хрупких плеч. Щеки пылали от прелестного румянца, губы выглядели пухлыми и приоткрытыми, а каждый вздох был неглубоким и наполненным желанием.

Какими бы сильными и обоснованными ни были его страхи, он не мог и не хотел наплевать на ее дар ему.

— У меня, эм, никогда не было секса, — признался он. — Никогда и ни с кем.

Эти восхитительные глаза расширились.

— Ты девственник?

Он сухо кивнул, на его щеках вспыхнул румянец.

— Из-за рук?

И вновь кивнул.

— О, Гектор. — Стон возбуждения. — Я так рада. Мне это нравится. Хочу быть первой.

Он наклонился… еще сильнее… пока его груди не коснулись ее соски, которые его заворожили. Ноэль расположила свои ноги с внешней стороны его бедер и обхватила его за талию. Черт, она так великолепно ощущалась.

— Я же говорил, что не хочу тебе навредить, — прохрипел Гектор.

— Тогда тебе придется дать мне все возможное.

Не слишком много, но черт возьми, если он не сделает все, что в его силах, чтобы каждая секунда, проведенная в этой постели, не станет лучшей в ее жизни.

И это был голос искушения, заманивающий его в опасность.

«Не могу отказать».

— Я заставлю тебя кончить без помощи рук. — Он никогда этого не пробовал ни с кем, но с ней… — Хочешь, чтобы я заставил тебя кончить?

Ноэль белоснежными зубами прикусила нижнюю губу, отчего та еще больше распухла и покраснела. Уничтожая его.

— Да, прошу.

— Ты просто скажешь как, и я все сделаю.

Чтобы она ни предложила, он попытается. У него очень мало опыта в женском удовольствии, но, черт возьми, попытается. Он желала ее, мечтал о ней так много ночей, фантазировал множество раз, что сейчас реальность размыта.

Если в какой-то момент жжение и зуд охватят его руки, он остановится.

Это вероятно убьет его, но он остановится.

— Давай начнем с чего-нибудь невинного. Например поцелуя. Да. Поцелуй меня, — взмолилась она, задыхаясь. — Мы уже делали это раньше, и ничего плохого не случилось. Верно?

Его взгляд упал на ее рот. Показался язык и скользнул по губам, оставляя влажный след. Его член дернулся от острой вспышки желания. В любую минуту молния на брюках могла порваться, поскольку он был тверд, как скала.

Он скользнул с нее, с кровати и встал на край. Она осталась лежать на матрасе с растрепанными волосами и сбившемся чуть ниже талии платьем, скрывая трусики. Чертовски великолепная.

— Сядь для меня, — прохрипел он. Так меньше шансов лишиться контроля.

Все еще дрожа, она выпрямилась, волосы каскадом упали на спину. Чего бы он только не отдал, чтобы запустить руку в пряди. Он опустился перед ней на колени, опустившись чуть ниже уровня глаз.

— Если я обожгу тебя, испугаю или сделаю что-то не так, скажи мне.

— Хорошо.

Она лихорадочно выдохнула.

Сделает ли она это или нет, Гектор не знал. Однако он не станет рисковать ее безопасностью, ни в коем случае, поэтому останется бдительным. Будет подпитывать ее страсть, но не потеряется в своей. Чего он никогда и не делал. Но с ней… все возможно.

— Гектор.

Она наклонилась и прижалась к его губам в поцелуе. Ее язык скользнул в его рот, ее пьянящий аромат взорвал вкусовые рецепторы. Такое же сладкий, как и раньше, с примесью чего-то более насыщенного и темного.

«Не прикасайся к ней. Не смей к ней прикасаться». Или исследовать ее изгибы, или сжимать ее грудь, и интимно трогать. Если бы он это сделал, то, вероятно, кончил. Он никогда не осмелился засунуть свои пальцы внутрь женщины, но понимал, что была горячей и влажной.

— Я хочу обнять тебя, — выдохнула она. — Можно?

— Да. — Боже, да. Он положил руки на свои бедра, его пальцы коснулись изгиба колен. — Вокруг шеи, но ниже плеч не трогай.

Она придвинулась ближе и села на край матраса, одновременно обхватив его талию ногами. Ноэль провела пальцами по кончикам его отросших волос, прежде чем скользнуть вниз и обхватить за шею.

— Теперь. Поцелуй меня и не останавливайся, — приказала она.

— Да.

Их языки встретились, переплелись, разъединились и снова нашли друг друга. Она застонала, и Гектор проглотил этот звук. Ее ногти впились в его плечи, возможно, даже оставив кровавые следы. Ему понравилась эта мысль.

За одну секунду зуд и жжение в руках усилились, но не сильно. Он отстранился только на мгновение, чтобы их проверить. От рук исходило слабое сияние, но беспокоится не стоило. Пока.

И впервые ему не нужно было беспокоиться, что женщина рядом это увидит. Она уже видела. Знала правду. И не осудила его. Не закричала от страха, не оттолкнула и не приказала убираться из ее дома. Как он всегда нервно и зло предполагал. Ноэль просто расспросила его, желая найти выход, чтобы быть вместе.

— Гектор, я хочу большего. Прошу.

Прошу. Будто ей нужно умолять его. Но он понял, что остановился и с удивлением смотрит на нее. Эта сильная, смелая женщина с роскошным вкусом не боялась его. Не испытывала отвращения.

Если все станет слишком опасным, и он не сможет кончить, Гектор сделает все возможное, чтобы добиться ее освобождения. Но что он мог сделать с ней такого без использования рук? У него в голове сплыло несколько вариантов…

Его горячий взгляд скользнул по ней, остановившись на великолепно затвердевших сосках. Его рот наполнился влагой.

— Сними свое платье.

Без возражений Ноэль стянула материал через голову. Ее грудь поддерживал алый лифчик, который переливался при свете. На ней также остались подходящие трусики, прикрывавшие самое сладкое местечко на теле.

— Расстегни.

Его язык опух, и он едва выговаривал слова.

— Хорошо.

Ее дрожь усилилась, сделав Ноэль неуклюжей.

Когда лифчик распахнулся, освобождая прелести из тюрьмы, появились ярко-розовые соски, и он подался вперед словно в трансе. Гектор щелкнул по одному из них языком, затем обвел и всосал. Ее руки обвились вокруг него, притягивая ближе… и ближе.

Нет более совершенной женщины. Ноэль воплощала саму похоть, ее стоны превратились в крики. Он начал день с отчаянного желания избегать ее, а теперь не может от нее отказаться

— Я тоже хочу видеть тебя, — сказала она. — Всего тебя.

— Еще рано.

Он переключился на другой сосок, уделяя ему столько же внимания языком и зубами. Дважды он ловил себя на том, что его руки тянуться вверх, чтобы сжать холмики ее грудей, но оба раза вовремя останавливался.

— Тоже хочу прикоснуться к тебе. — Вырвался у нее жалобный всхлип.

— Еще рано.

И застонал. Жжение усилилось, и вскоре темные струйки дыма поднялись в воздух. Черт. Дерьмо. Ни здесь, ни сейчас. Он отстранился от Ноэль и встал. Черт, он вновь достиг предела, даже когда вытащил перчатки из кармана и надел их.

Разочарованный стон Ноэль эхом отразился от стен, и ему пришлось прислониться к кровати, чтобы не упасть.

— Мы… закончили?

Никогда еще женщина не выглядела сексуальней, когда обижалась.

— Нет. — «Пожалуйста, нет». — Ты можешь встать? — спросил Гектор грубым голос, отчего едва не смутился.

— Давай посмотрим. — Она поднялась на ноги и пошатнулась, когда дрожь сотрясла тело, но не упала. — Я в порядке.

Он хотел, чтобы ей было намного лучше, чем просто в порядке.

— Сними свои трусики.

Ее зрачки затмили радужку, когда она повиновалась.

— Такой властный. Мне это нравится.

— Оружие тоже.

К ее бедрам были пристегнуты кинжалы. А также кобура к лодыжке, внутри который лежал не обычный бластер. Что это было, он не мог сказать.

Через несколько секунд она оказалась полностью обнажена. Черт. Он мог кончить только при одном взгляде на нее. Эти идеальные для его ладоней груди, этот слегка вогнутый живот, эти удивительно подтянутые ноги.

— Я хочу увидеть тебя сейчас же, — прошептала она. — Всего тебя. Ты обещал.

— Я думал, что смогу… надеялся… но нет. Если я сниму брюки, то войду в тебя.

Ее взгляд переместился на его молнию, а язык высунулся, чтобы облизать губы.

— И это плохо?

Во многом да, но, вместо того чтобы испортить момент и объяснять, он сказал:

— Ляг, Ноэль. Пожалуйста. И расположи свою попку на краю матраса.

— А твои сексуальные предпочтения тоже стали приятным сюрпризом, — сказала она, подчиняясь. Ее ноги были вместе и свисали с края кровати, защищая нежную сердцевину от его взгляда.

Он снова опустился на колени.

— Положи свои ноги мне на плечи, как можно ближе к моему лицу.

Прошло мгновение тишины и бездействия. Затем…

— Ч-что ты собираешься делать?

— Вкусить.

Именно об этом Гектор мечтал многие месяцы. На самом деле, несколько раз он даже просыпался за несколько секунд до оргазма, поскольку наслаждался ее вкусом во сне.

— О, Боже, — выдохнула Ноэль, и он знал, что его грубость усилила ее возбуждение.

Сначала одна нога, затем другая оказались на его плечах. Когда колени раздвинулись, его взгляд оказался прикованным к новому центру мира. Сладость ее женственности достигла его носа, и Гектор глубоко вдохнул, наслаждаясь. Она была розовой и влажной, и такой очаровательной, что он захотел остаться в такой позе навсегда.

Только тонкая полоска волос вела к самому центру ее сокровища. А раньше он считал, что ее пухлые губы сексуальны. Нет. Это самое сексуальное зрелище, какое он когда-либо видел. Он наклонился ближе… еще ближе… Он никогда не делал этого раньше и не хотел все испортить. Хотел сделать все правильно и доставить удовольствие.

Даже намного больше чем просто удовольствие.

Сила его инстинктов не позволила бы ему долго колебаться. Отчаянно желая попробовать ее на вкус, он лизнул сокровенную сердцевину, и сладчайший мед наполнил рот. Крик вырвался из ее горла, когда ее бедра приподнялись над матрасом. Ей понравилось. И ему. Со стоном наслаждения она зарылся лицом глубже и сделал, что обещал.

Он лизал, он сосал, он покусывал. Поглощал. Ноэль извивалась. Выкрикивала его имя. Умоляла. Просила о пощаде. Проклинала. Он так и не остановился, не мог. Это был рай, ни больше и ни меньше.

И вновь он поймал себя на том, что тянется к ней, желает погрузить в нее пальцы так сильно, что испытывал боль в них, как и в члене. И снова он вовремя спохватился. «Мое, мое, мое. Все мое. Защитить, даже от самого себя».

— Гектор!

Ее ноги упали с его плеч, и она резко выпрямилась, но руками не отпускала его голову, прижимая к себе, и он не прекращал ею наслаждаться.

Он лизнул ее клитор и начал сосать. Жестко. Очень жестко. Его имя, срывающееся с ее губ, вызывало такое же привыкание, как и все остальное в ней, и он был полон решимости вырывать его снова и снова.

— Гектор, о, Боже, Гектор, я так близко. Я почти… я… Боже! Да!

Ноэль вновь закричала, ее тело содрогнулось, хватка усилилась, вероятно, оставляя синяки. Синяки, которые он носил бы с гордостью. Поскольку был их причиной. Он доставил ей удовольствие, заставил потерять контроль. Ее внутренние стенки сжались вокруг его языка, которым он входил и выходил, входил и выходил, трахая ее так, раз не мог другим образом. Весь восхитительный мед потек ему в горло, сжигая заживо и создавая новое существо.

Ее раба.

Тяжело дыша, она рухнула на матрас бесформенной кучей. Он отстранился, но лишь слегка, и облизнул губы, не желая терять ни капли.

Он быстро натянул перчатк. Его руки дрожали и светились немного ярче, чем раньше, и часть чернил выцвела. В материале появилось несколько дырочек, и оттуда выходил дым.

Но. Он ничего не спалил и не причинил боль Ноэль. Поэтому можно считать это успехом.

Он встал, и его колени чуть не подогнулись.

— Где здесь ванная? — Прерывистый вдох и выдох. Ему нужна минута… или десять… чтобы позаботиться о себе. Успокоиться, остыть. Кончить, чтобы не представлять больше угрозы. По крайней мере, на данный момент.

Также быстро как упала, она поднялась. Их взгляды встретились, и, несмотря на томное удовлетворение на лице, улавливались признаки возбуждения. Тяжелые веки, частое дыхание.

— Нет, — сказала она.

— Нет? — Он моргнул. — Нет, ты не скажешь мне? Или нет, я не могу ей воспользоваться?

— Нет, ты не оставишь меня и не позаботишься об этом самостоятельно.

При слове «это» Ноэль указала на его возбужденный член.

«Мучает его…»

— Так безопаснее.

Желание пойти дальше и взять ее…

«Не можешь, ты не можешь».

Ее ресницы опустились, скрывая опасный блеск глаз. Не произнося ни слова, она протянула руку, расстегнула пуговицу и молнию у него, затем стащила белье.

— Ты не откажешь мне в этом. И не отдашь это кому-то другому, даже если этот другой ты сам. Это мое. Я заслужила.

Ее. Черт, но он никогда не слышал более возбуждающей речи. Его член вырвался на свободу, на кончике выступила капелька влаги. Ему следовало уйти от нее. Вместо этого Гектор завел руки за спину. Ему даже не пришлось спрашивать, что она собирается делать. Он знал и желал этого. Ему было стыдно, но он желал.

Она обхватила его длину, удивляясь, что кончики пальцев не могут сомкнуться.

— Ранее ты сказал, что не позволишь мне отсосать тебе. Твой ответ все еще нет, даже если я умираю от желания сделать это?

— Ноэль, — процедил он сквозь зубы. Чтобы женщина добровольно попробовала его на вкус…

— Я приму это за «да, пожалуйста, сделай это».

Хорошо, потому что именно это он и имел в виду.

Она развернула их так, что теперь он оказался на матрасе, и опустилась на колени. Затем обхватила головку его члена губами, и ее влажный жар опалил его. Она скользнула ниже, ниже, царапнула зубами его длину, пока она не достигла задней стенки горла Ноэль.

Как же хорошо, как чертовски хорошо. Стыд исчез, и никакая вина его не терзала. Только сладкое удовольствие.

«Никогда раньше не испытывал такого». Капельки пота выступили на его коже, вены расширились, сдерживая яростное возбуждение.

Желание обнять ее, направить ее было почти нестерпимым. Поэтому он поднял руки вверх и завел пальцы за шею. Осторожнее, ему нужно быть осторожнее. Его предплечья уже достаточно нагрелись, так что образовались волдыри. И все же Гектор не попросил ее остановиться.

Он уже проиграл эту битву.

Вверх и вниз, вверх и вниз, она поглощала его и глотала все, что вытекало из его члена, явно наслаждаясь вкусом. Одна из ее рук играла с его яичками.

Он так привык заставлять себя кончать как можно быстрее, что сейчас ему не хватило выносливости. И тот факт, что Ноэль сейчас была между его ног, сосала его член, доводила до грани, пока ее вкус все еще оставался во рту, не дал бы ему продержаться намного дольше.

Он ни разу в жизни не был так возбужден.

— Я… если ты не отстранишься… ты…

Никто никогда не проглатывал его сперму. Он всегда кончал в презерватив или говорил женщине отойти, чтобы кончить на пол.

Ноэль увеличила скорость скольжения, пока он не забыл о своих руках, способностях, проблемах, осложнениях и причинах, почему они должны держаться подальше друг от друга, и излился прямо ей в рот.

Он заревел как раненое животное, потерял контроль, полностью, и не желал его находить. Наслаждение… слишком интенсивное, изменяющее душу, вечное. Каждый его мускул напрягся. Гектор продолжал кончать и кончать, а она глотала каждую каплю.

Позже, когда он лежал, пытаясь отдышаться, Ноэль присела рядом, стараясь не прикасаться к нему и встретила его взгляд. Ее щеки раскраснелись. Она тяжело дышала, облизывая губы, словно наслаждалась им не меньше, чем он наслаждался ею.

— Все хорошо? — спросила она.

Он кивнул, не уверенный, что сможет вымолвить хоть слово. Его руки перестали светиться, но, хотя они сразу же погасли после его освобождения, они все еще могли обжечь Ноэль.

Медленная улыбка расплылась на ее лице.

— И мы это повторим?

И вновь кивнул, немного настороженный и сильно удивленный. Она хотела еще? После всей работы, что ей пришлось проделать, она не решила, что секс был на одну ночь?

Улыбка стала ослепительной, скорее порочной, чем чувственной. Он вновь подумал, что в ее личности так много граней. Игривая маленькая девочка и жаждущая мести женщина. Соблазнительная и невинная. Дающая и принимающая. Играющая.

Он хотел познать их всех.

— Хорошо, — промурлыкала она, как довольный котенок. — Потому что теперь я знаю, что будет у нас на ужин завтра вечером.