Темнейшая судьба

Глава 2

Брохан открыл глаза под хор проклятий, любезно издаваемыми двумя Отрекшимися, которые потеряли свои головы в этот день. Реальность ударила его. «Убит снова». От ее руки.

Это была его четвертая смерть, и виновницей каждой, так или иначе, являлась богиня. Хотя она это и не знала. Но впервые она лично наблюдала за происходящим, используя хриплую мольбу и острое, как бритва, лезвие, которое стало неожиданностью.

Даже когда он сожалел о ее существовании, Брохан восхищался ее изобретательностью и хитростью. Ее красотой и обаянием. Хотя его реакция на нее всегда колебалась из одной странности к другой. От страстного желания к негодованию, от презрения к желанию, от беспощадности к нежности.

«Ненавижу её».

«Желаю её».

Без сомнения, она верила, что убила Брохана навсегда. Однако вскоре узнает правду. Падшие, такие как Брохан, Мидиан и Джозеф… также известные как Отрекшиеся… были бессмертными. Никакие увечья, даже обезглавливание, не могли остановить их надолго.

После смерти, любой смерти, их разум отключался на некоторое время, и их тела каким-то образом трансформировались. В первый раз бронзовая кожа Брохана стала синей. Во второй — его темно-синие глаза посветлели до серебристого цвета. Затем перья выпали из его крыльев. Какие ужасные перемены ожидали его сегодня?

Он оглядел сцену своего нового воскрешения. Его голове еще предстояло воссоединиться с телом. Как и голове Мидиана и Джозефа. Виолы нигде не было видно, хотя ее сладкий аромат роз все еще витал в воздухе.

Мидиан… Отрекшийся с красной кожей и чрезмерной яростью… рявкнул:

— Богиня назначила срок твоему брату, а ты предпочитаешь помогать ей, а не нам, твоим товарищам? Дурак! Мы просто ищем ключ к Ниваю. Которым поделились бы с тобой.

— Богиня моя, — прорычал в ответ Брохан. — Ее боль и кончина принадлежат мне. Только мне. — в какой-то момент Брохан нанесет удар. Пока же должен сделать все необходимое, чтобы его ненависть победила в битве с желанием. — Никто больше к ней не прикоснется.

Он никогда ни по кому не тосковал так, как по Виоле. Никогда ни к кому не стремился так сильно.

Как ему это остановить?

— Ты не ищешь ключ, — выдохнул Мидиан. — Ты хочешь ее, как она и хвасталась.

Признаться в своей слабости к богине другому? Никогда!

— Я жажду мести и ожидаю… требую… расчищенного пути.

Когда-то он и Мидиан служили вместе в армии Посланников. Они сражались бок о бок, битва за битвой. В тот момент, когда мужчина посмел ударить Виолу, он положил конец тому, что еще оставалось от их дружбы.

Внезапно голова Джозефа заскользила по полу, мимо прутьев решетки и дальше по коридору, словно дернули за невидимую ниточку, мистическим образом прикрепленную к обезглавленному телу, оставленному в коридоре наверху.

Вскоре после этого тело Мидиана завибрировало, его голова скользнула вниз, чтобы начать процесс прикрепления. Через несколько секунд то же самое произошло и с Броханом — жгучая боль то утихала, то усиливалась.

Он сжал зубы. «Заслужил». Он пришел за богиней не потому, что хотел уничтожить ее, как и следовало бы, а потому что продолжал вожделеть.

Стыд охватил его. Сейчас Брохан существует только ради спасения брата. Как только он завладеет землей в Нивае, где время не властно, МакКаден будет жить вечно без своих крыльев и бессмертия. Тогда Брохан, наконец, начнет мстить. Существовало так много способов наказать богиню…

Сначала о главном. Как ему раздобыть ключ в Нивай? Как только она объявила толпе мужчин, что у нее он есть, Брохан тут же изменил курс. Сначала ключ, затем месть.

Независимо от того как упорно и часто Брохан и другая Отрекшаяся по именно Фэрроу атаковали невидимую завесу, которая разделяла вневременное царство от любого другого, им не удавалось ее пробить.

— Мы достанем ключ, — поклялся Мидиан, задыхаясь от боли.

Угроза! Инстинкты Брохана обострились. Инстинкты, которые ему удавалось подавлять лишь изредка. «Защитить богиню любой ценой». Когда-то это было обострение, которое просто нужно пережить. Теперь же это сложное, но необходимое стремление.

Все Отрекшиеся боролись с одной и той же навязчивой потребностью вернуться в Нивай. Включая его. Хотя возвращение его брата значило для него гораздо больше, чем собственное. Теперь мужчины ни перед чем не остановятся, чтобы схватить Виолу.

— Встанешь у нас на пути, — рявкнул Мидиан, — и мы соберем остальных. Мы убьем твоего брата сразу, а богиню подвергнем пыткам, прежде чем тоже предать ее смерти.

Брохан рассмеялся, этот звук был таким же безумным, каким он иногда… всегда… себя чувствовал.

— Давай. Атакуйте моего брата и богиню всем скопом. — три самых могущественных из существующих Посланников охраняли МакКадена. — Брохан об этом позаботился. Что касается Виолы, воины должны победить его, чтобы добраться до богини. Никто не победит его. — Я обращу свой взор на тебя. Ничто не радуем меня больше страданий своих врагов. Ты знаешь это лучше остальных.

Злоба исходила от другого мужчины.

— Постигнут ли меня те же страдания, что и богиню? Скажи мне, могучий Брохан. Какие ужасы ты обрушил на ее голову, ммм?

Брохан разразился проклятьем, вскоре потеряв представление обо всем, кроме агонии. Кости, мышцы и артерии срослись. Органы ожили, легкие наполнились воздухом. К тому времени, ка кон обрел контроль над своими конечностями, от его вежливости не осталось и следа.

Делая неглубокие и быстрые вдохи, он рывком принял вертикальное положение… как раз вовремя, чтобы поймать замахнувшийся кулак. Мидиан обрел контроль на долю секунды раньше него. Удерживая руку соперника, Брохан поднялся на ноги и взмахнул крыльями. Но не стал нападать, а зашипел и оттолкнул другого Отрекшегося.

Мидиан столкнулся с Джозефом, который только что ворвался внутрь. Он рявкнул:

— Ты заберем ключ и богини. Так или иначе.

Парочка исчезла, и Брохан с трудом подавил желание найти богиню. Чтобы наказать ее… чтобы вновь утонуть в ее взгляде. Чтобы наконец попробовать ее губы на вкус.

Сжав зубы, он расставил ногу и наклонил свою недавно прикрепленную голову влево и вправо. Кости хрустнули, и сросшаяся плоть натянулась. Он также расправил крылья, моргнув, когда заметил десять крючков из слоновой кости, торчащих из суставов. Этих крючков не было до стычки с Виолой.

Так, так. За это конкретное изменение он готов поблагодарить.

По опыту он знал, что с момента его смерти прошло три дня. и все еже сладкий аромат духов Виолы все еще витал в воздухе, розы затмевали гнилостный запах прошлых пыток. Брохан глубоко вдохнул, потому что должен был. Одурманивающий аромат закружил голову, разжигая огонь в крови, каким-то образом успокаивая и подталкивая к насилию одновременно.

Где она сейчас?

Брохан заплатил хорошие деньги за мистическую татуировку на своем предплечье. Кровная связь запрещена у Посланников. Эта связь позволяла ему быть в курсе эмоционального состояния Виолы и расположения. Когда она перемещалась, карта менялась, позволяя ему перенестись прямо к ней.

Она понятия не имела, что он следил за ней таким образом или что чувствовал все ее эмоции. Никто не имел понятия. Это был его глубочайший позор. О, как низко он пал. Насколько еще можно упасть?

Он изучал линии и точки, испещряющие его плоть. Ах. В данный момент его богиня находилась в мире смертных. В частности в месте под названием Оклахома. Она посещала этот район раньше. На этих землях волчьи стаи легко уживаются с обществом.

Что Брохану с ней делать сейчас, когда другие Отрекшиеся заподозрили, что у нее есть ключ в Нивай?

Он должен разработать план перед их следующей встречей. Также ему следует навестить хранителей своего брата.

Сжав кулаки, он переместился в «Падение», где работал МакКаден. Ночной клуб для бессмертных размещался в четырехэтажном здании — сам клуб находился внизу, а офисы и жилые помещения наверху. Расположенный на третьем уровне небес, он был доступен любому, у кого имелись крылья или возможность перемещаться.

Двое огромных вышибал… оба Посланники… стояли на страже у красный двойных дверей.

— Я поговорю с Тейном, Бьорном или Ксерксесом. — хриплый голос Брохана превратил приказ в угрозу.

Эта парочка знала его в лицо и больше не реагировала на не слишком удачную внешность. Хотя они ничего не сказали вслух и остались на месте, Ксерксес вскоре подошел к дверям. Все Посланники обладали способностью общаться телепатически. Это Брохан потерял, когда пал — его связь с товарищами оборвалась. Еще одна причина презирать Виолу.

Светловолосый, покрытый шрамами Ксерксес был таким же высоким, как Брохан, и таким же сильным. Глаза цвета радиоактивной крови светились долей беспокойства. Он был одет в белую мантию, золотые крылья простирались за плечами. Эти крылья выдавали его ранг — Элитная Семерка. Самый свирепые и безжалостные из солдат.

Несмотря на падение Брохана, он считал Ксерксеса своим соратником.

— Что случилось?

— Отрекшиеся полны решимости схватить МакКадена и использовать его против меня. Будьте готовы.

— Всегда. — Ксерксес жестом указала ему зайти внутрь. На кончичках его пальцев были подстриженные ногти, а не отвратительные когти. Одно из тысячи различий между ними. — Зайди и поговори со своим братом. Он волнуется о тебе.

— Я войду, но не стану говорить с МакКаденом. — пока Брохан не найдет путь в Нивай или не разберется с Виолой раз и навсегда, он не мог предложить ничего ценного мальчику… мужчине… которого он вырастил.

— Скажи почему, — настаивал Ксерксес.

— Нет. — Брохан больше не терял времени даром, переместился в квартиру на чердаке, которую ему выделили в «Падении». Дверь оставалась закрытой, поэтому никто не мог видеть, как он заходит или выходит. Он принял душ и переоделся в чистую кожаную одежду, но ноги оставил босыми. Как обычно. Острые демонские когти выросли у него и на ногах. Это зрелище заставило его сжать челюсти.

Собрав множество оружия, он вернулся в бесплодную пустошь, которую объявил своей личной территорией. Мир без воды, листвы или жизни, который он обнаружил год назад.

Он жил в единственном сохранившемся строении реальности: пыльном, заплесневелом дворце на вершине крутого холма. В частности, в апартаментах короля и королевы. Хотя Брохан решал все дела в тронном зале. Высокие потолки позволяли ему летать.

Несмотря на частые визиты, он оставил дворец в заброшенном состоянии. Трон был задрапирован черной тканью. Материал также закрывал большинство портретов на стенах. На открытых были изображены монархи прошлого. Колдуны и ведьмы. Одинокий скелет приютился у подножья трона, как будто кто-то свернулся калачиком в любимом месте, после того как сделал все возможное, чтобы сохранить артефакты погибшей цивилизации.

Когда Брохан подошел к столу, который передвинул в центр комнаты, осколки стекла порезали ему пятки. раны были незначительны, но все еже оставляли кровавый след при ходьбе. Что же. Это не в первый раз и не в последний.

На столе были разбросаны книги и древние свитки, в большинстве из которых рассказывалась история Виолы. В своем стремлении отомстить ему удалось собрать воедино кусочки ее прошлого.

Самое раннее упоминание? Неясная ссылка на «прекрасную, золотоволосую богиню Загробной жизни, которая питалась душами». Происхождение неизвестно, говорилось, что она холодная, жестокая и бессердечная.

В следующем упоминании говорилось о преступлении против богини Дионы, первой жены Зевса. Обе бывшие влиятельные фигуры среди Олимпийцев. Рассказывалось, что эта золотоволосая красавица убила слуг Дионы ради развлечения.

С холодной и жестокой Брохан был согласен. Но бессердечная? Нет. Никто не любил сильнее Виолы. Она любила себя безгранично, безумно, полностью.

Итак, очевидно, у нее есть сердце. Да, оно скукоженно, но оно на месте, значит, у нее есть слабость. Ему только нужно ее найти.

Брохан схватил свиток с наброском Виолы. Люди назвалы бы это магической фотографией. Диона отомстила, устроив заточение Виолы в Тартаре, где богиня провела столетия.

Юная Виола смотрела на него с изображения с испуганным выражением на лице, ее волосы были растрепаны.

Его грудь сжалась. Брохан провел кончиком пальца по ее губам и нахмурился. «Прекрасна снаружи. Чудовищна внутри». Эгоистична. Надменна. Жестока, как и говорилось. Все, с чем он боролся на небесах. Но…

Также она очаровательна. Удивительно уверена в себе, независимо от ситуации. Никогда не отличалась застенчивостью и тихостью, какими были его бывшие жены. Нет, Виола брала, что хотела, когда хотела, и не позволяла никому ее остановить. Похвальная черта. Невыносимая черта. Но даже несмотря на все это, Брохан ее желал.

«Глупец!» Все мерзости, которые она совершала, были во имя одной цели: спасти своего дьявольского пса. Как будто ее кровожадный питомец значил больше, чем МакКаден. Или кто-то другой.

Если Брохан вынужден наблюдать, как стареет и умирает его брат, Виола должна испытать то же самое со своим любимым Принцессой. Он ожидал… нет, требовал… око за око.

Вспылив, он сосредоточился на истории заточения богини. На протяжении веков Виола томилась в своей одиночной камере. В какой-то момент она стала связана с Нарциссизмом.

Согласно отчету надзирателя, эту связь навязали ей насильно. Однако Брохан отказывался испытывать к ней зависть. Он…

Татуировка на его руке загорелась, и он раздраженно отбросил свиток. Виола чем-то взволнована. Уже охотится за доверчивым бессмертным? Этого нельзя допустить.

Ярость вскипела внутри него. Вместе с предвкушением. Время для наблюдений и надежд, что богиня случайно покажет ключ в Нивай, закончилось.

Он быстро сформировал план. «Привезти ее сюда. Заключить в тюрьму, пока она не отдаст ключ. Выбрать ее окончательную судьбу». Его страсть к ней не имела значения и не будет.

Приняв решение, Брохан обнажил клинок и переместился.