только для того, чтобы пройти сквозь него и безвредно взорваться на земле позади него.


Ужасная форма издала звук, похожий на резкий смех, и исчезла, оставив


за гнилостным запахом гнилой падали. Мужчины остановились возле Габрии.


«Боги выше!» - воскликнул один из охранников. «Что это была за штука?»


Габрия не ответил. Она никогда раньше не видела ничего подобного. «Вы


узнали эту форму? - спросила она хуннули.


Обе лошади были очень взволнованы и расстроены. Нет, — фыркнула Нара. Хуннули никогда не


известно что-нибудь подобное.


Пахло отвратительно, добавил Эврус, ощущая отвращение в своих мыслях.


Какой бы ни была форма, Габрия без тени сомнения знал, что это зло.


В этот краткий миг видимости она ощутила мощное осознание и почувствовала


почти осязаемая аура ненависти и одержимости, от которой у нее пошатнулись чувства. Она сжала


Корен крепче прижался к ее груди. Существо чего-то хотело, в этом она была уверена,


что-то, что, казалось, было связано с этим собранием и членами клана. Там


должно было быть чем-то большим, чем просто совпадение, что форма и эпидемия появились в


в то же время.


Она взглянула на Этлона, когда он вложил свой меч обратно в ножны из овчины, и


увидел злые, задумчивые морщины на его лице. Должно быть, он достиг подобного


заключение, поскольку он сказал: «Я собираюсь поговорить с Орданом». Он взял ее за руку, и они


осторожно продолжил путь через открытое пространство к роще у реки. Большой


палатка в центре освещалась изнутри лампами и факелами. Они могли видеть смутные


тени, скользящие по холстовым стенам, и черная фигура Тэма Хуннули, где


он терпеливо стоял возле палатки, как можно ближе к своему всаднику.


Даже в этот поздний час по роще ходили люди, некоторые приносили


у них больше припасов или больше больных, некоторые просто ждут новостей о своих близких. А


грустный, мучительный оттенок стонов, криков боли и тихих воплей наполнил ночной воздух.


У открытого входа в палатку Этлон остановил жену и, взяв ее под подбородок,


в своих руках, он посмотрел вниз, в темно-зеленые драгоценные камни ее глаз, на любовь и


смелость он всегда находил там. «Я сделаю все, что смогу», — просто сказал он.


Она наклонилась к его руке. “И я тоже.”


Он поцеловал ее и Корена, а затем поплелся прочь, прежде чем его собственная храбрость дрогнула.


Габрия не стал ждать, пока он уйдет. Она боялась, что если бы она это сделала, она бы ушла.


бегу за ним. Вместо этого она заставила себя войти в жаркую, шумную и вонючую палатку.


Даже тогда она почти сбежала.


Слишком многое изменилось к худшему с тех пор, как палатку превратили в


больница. Сорок семь человек всех возрастов теперь лежали на поддонах в несколько длинных рядов.


клановые целители работали посменно, но их было слишком мало, чтобы успевать


с бесконечной задачей оказания помощи стольким тяжелобольным людям. В палатке был беспорядок


выброшенные тряпки, бинты, грязные одеяла, старые припарки и ведра, наполненные


неописуемое содержание. Совокупный тяжелый запах крови, рвоты, дыма факелов и


горящие благовония ударили в нос Габрии резким зловонием. Некоторые из больных плакали,


многие были без сознания, и, судя по неподвижным, укрытым телам, лежавшим в одном конце


палатку, некоторые уже были мертвы. Хуже того, Габрия видел двух целителей, одного Джеханана.


а другой — вильфлинг, лежащий среди больных.


Она искала, куда бы положить Корена, когда Гелин спешил мимо


поддоны. «Леди Габрия, пожалуйста. Отдайте мне вашего сына и уходите. Я сделаю для этого все, что смогу.


ему.”


Она внимательно посмотрела на лицо целителя и была глубоко обеспокоена тем, что она сказала.


пила. «Ты едва можешь позаботиться о себе, Гелин. Ты спал или ел?»


Он поморщился. “Я не голоден.”


— Ты тоже нездоров!


«Я все еще могу заботиться о больных», - сказал он с силой, хотя выглядел так, будто


едва мог стоять.


«Я тоже могу», мягко ответила Габрия. «Я не оставлю здесь своего сына одного».


— Но, леди…


Она покачала головой. «Жертвы приходят быстрее, чем могут справиться целители.


нужна помощь. Прежде чем он смог продолжить спор, она нашла свободное место в ряду рядом с


Тэм и уложил Корена на одеяло. Вздох ужаса вырвался при виде


ее друг. Ядовитые нарывы ​​распространились по телу Тэма, и, пока Габрия стояла,


обездвиженная, женщину внезапно стошнило, и ее вырвало кровью на грудь и шею.


Белый кот жалобно мяукнул.


Гелин взяла клочок ткани и пошла вытирать кровь, но Габрия


вырвал тряпку из пальцев. Стоя на коленях рядом с Тэмом, она с трудом сглотнула, чтобы заставить себя


спустила слезы и осторожно вытерла кровь и рвоту.


Глаза Тэм распахнулись, и призрачная улыбка скользнула по ее губам. Потом она


вздохнул и снова впал в бессознательное состояние.


Габрия потрясенно посмотрела на него. «Нашли ли вы что-нибудь, что поможет этим


люди?”


Гелин склонил голову, его серый взгляд почти терялся в тенях вокруг глаз.


«Мы испробовали все», простонал он. «Каждый порошок, припарка, настой, трава или


смесь, которую мы смогли найти. Мы допросили торговцев и обыскали их


зарубежные лекарства. Все напрасно. В нашем опыте и наших рассказах нет ничего такого, что


оказывает нам любую помощь. Единственное, что приносило больным некоторое облегчение, — это растение.


с севера зовут Анжелика. Он был у торговца из Пра Деша. Он сказал, что его использовали


в своем городе, чтобы отразить чуму. Мы попробовали приготовить крепкий чай из почек тополя.


и Анжелика, и это, кажется, на короткое время облегчает лихорадку, но у нас уже почти не осталось сил.


наше снабжение».


— Покажи мне, где это, — коротко сказал Габрия.


Целитель колебался, пытаясь придумать, как заставить ее уйти, а затем


устало пожав плечами, он решил, что уже слишком поздно. Целители действительно нуждались в помощи, и


кроме того, выиграть спор у леди Габрии было очень сложно. Он выбрал


пробрался сквозь кучу мусора, вещей и поддонов и повел Габрию к костру.


в центре палатки. Над низким слоем углей кипел небольшой котел.


за ним присматривал сонный молодой ученик.


Гелин взяла жалкую горстку сухих листьев и маленьких белых


цветы. «Это все, что есть».


Не ответив, Габрия взял их из его рук и вышел из палатки.


Гелин с любопытством последовала за ним. Он наблюдал, как она выдергивала несколько пригоршней травы и


сложите их в кучу у входа.


Когда она была удовлетворена, Габрия опустился на колени у кучи. Она положила Анжелику


спустился рядом и остался там, изучая маленькие белые цветы, толстые стебли и


листья. Цветы имели слабый медовый аромат, а стебель - сладкий,


выносливый вкус, напомнивший Габрии анис.


Как только она убедилась, что достаточно хорошо знает растение, она закрыла


глаза и начала притягивать к себе силы магии. Ее слова образовали заклинание


это сформировало магию по ее воле; ее сила воли привела заклинание в действие.


Она подняла руку над кучей травы, и прежде чем Гелин успела спросить, что она такое


делая это, она превратила траву в кучу дягиля.


«Это немного», сказала она извиняющимся тоном, передавая стебли целителю, «но


Я никогда не пробовал это заклинание с незнакомым растением. позже сделаю еще, если это так


эффективен».


Он посмотрел на работу ее рук, и усталая улыбка согрела его лицо. “Это


зачем тебе трава, - заметил он.


Габрия коснулся стеблей в своей руке. «Обладатели магии не могут создавать вещи


из воздуха. — Она вздохнула от разочарования. — Есть очень много вещей, которые мы


не могу сделать.”


«Что ж, спасибо за травы», — сказал он с благодарностью. «Я не думаю, что вы можете использовать


магия для исцеления этих людей».


Она закусила губу. «Я ни о чем другом не думал. Но не знаю как. Мы потеряли


все старые навыки».


«Разве у колдунов на Моей Туре не было записей об исцелении?»


При упоминании Мой Туры что-то переключилось в памяти Габрии. Там было


была отсылкой к старой гильдии целителей в книге, которую она прочитала в библиотеке


Цитадель Крата. Гильдия могла бы объяснить, почему в Книге нет исцеляющих заклинаний.


Матры и отсутствие устных историй об исцеляющих заклинаниях. “Откуда вы знаете?” она


спросил.


Гелин сказала: «Пирс рассказал мне, когда дал мне целебный камень».


Ах да, красный целебный камень — бесценное звено древнего искусства, созданное исключительно для


удалить с жертвы следы вредоносной магии. Пирс Арганоста владел этим уже много лет.


прежде чем передать его своему ученику. Лицо Габрии стало очень задумчивым.


Она собиралась ответить, когда из ночи к ней обратился голос. Сайед пришел


спеша к ней. Гелин приказал ему вернуться, но Габрия положила руку на руку целителя.


рукав и покачала головой. — Я поговорю с ним, — мягко настаивала она.


Целитель кивнул на ее просьбу и проскользнул обратно в палатку с


Анжелика.


«Габрия!» Звонил Сайед. «Я видел, как ты вышел. Я знаю, что она еще жива.


становиться лучше? Могу ли я увидеть ее?»


Габрия пытался найти слова, чтобы ответить, но выражение ее лица сказало ему все.


ему нужно было знать. Его красивое лицо, казалось, старело на глазах.


— Два дня я надеялся, — пробормотал он. Внезапно он шагнул вперед и схватил


ее руки. «Пожалуйста! Позвольте мне увидеть ее! Мне плевать, если я заболею. Я должна увидеть Тэма!»


“Мне не все равно!” — отрезал Габрия. Ее руки, в свою очередь, сжали его руки, и она встряхнула


ему. «Она не хотела бы, чтобы ты увидел ее такой, какая она есть, или подхватила эту чуму.


в эту палатку, вам придется оставаться там под карантином. Тогда кто будет с


Рафнир? Кто позаботится о животных Тэма?” Она выплюнула все, что могла подумать.


Но она с таким же успехом могла бы спорить со стеной.


Он оторвал ее руки и побежал в палатку прежде, чем она успела его остановить. Посредством


Когда она подошла к нему, он сидел на корточках возле тюфяка Тэм и тщательно вытирал ей лицо.


одной рукой, а другой царапает своего белого кота. К сожалению, Габрия оставил его


один. Сайед принял собственное решение и мог быть таким же неумолимым, как и она.


Остаток той долгой-долгой ночи она провела, заботясь о сыне, организуя


учеников, чтобы навести порядок в палатке и накормить чашку за чашкой теплого


чай каждой жертве, которая еще могла глотать. Погибли еще четыре человека, в том числе Лорд


Морбиар, в прохладные предрассветные часы. Пятнадцать новых жертв остались в ужасе


родственники у входа в палатку.


На рассвете целители решили, что им понадобятся дополнительные палатки для больных и больных.


больше помощи. Они отправили сообщение о встрече с вождями кланов, а затем


с горечью вынесли тела погибших на луг, где прошли предыдущие похороны.


костер оставил черное тлеющее кольцо. Там скорбящие семьи опознали своих погибших


и был построен еще один костер. У Габрии было страшное предчувствие, что оно не будет последним.


В тот день кланы изо всех сил старались приспособиться к панике и страху, которые


распространялась по лагерям быстрее, чем чума. Ни одного клана не осталось


не затронутый болезнью; ни возраст, ни звание, ни пол не были застрахованы от этого.


Хуже всего было то, что никто не мог точно сказать, откуда взялась эта эпидемия.


от. Он появился из ниоткуда, как молния, которая ударяет в сухой трут и зажигает.


от огненной бури. Священник Ордан, лорд Этлон и леди Габрия сформировали свою собственную


смутные мнения о том, что породило смертельную чуму. Но подавляющее большинство


у людей клана были только свои суеверия и воображение. Спекуляции распространились, и


несмотря на патрулирующую охрану и строго соблюдаемый комендантский час, слухи и волнения


распространились по лагерям, как саранча, когда люди пытались что-то найти или


кто-то виноват.


Некоторые считали, что открытие запечатанного кургана вызвало гнев Сорха.


против кланов; некоторые думали, что реки были отравлены; и другие обвиняли


иностранные купцы. Некоторые, особенно среди священников и клана Рейдхар, обвиняли


магия, и даже они не могли прийти к согласию. Несколько священников решили, что боги наказывают


кланам за то, что они не искоренили ересь магии при первой же возможности, в то время как


Рейдхар предположил, что магия, злая развращающая сила, сама вышла из-под контроля и


уничтожая всех, кто стоял на его пути.


Какими бы ни были доводы, люди Валориана сделали все, что могли подумать.


защиты себя и своих семей от молчаливого убийцы. Они пили горькое


настойки ягод ягод и винного уксуса, чтобы сохранить устойчивость к болезням. На


по совету иностранных купцов, знакомых с чумой, жители клана развешивали вязанки


рута и пиретрум в своих палатках, воскуряли благовония и носили амулеты из янтаря, чтобы отогнать


болезнь. Все безрезультатно. Люди заболевали на каждом углу собрания без каких-либо


очевидная причина или причина.


Для кланов мир вокруг них стал разрозненным и пугающим. Люди


не знал, кому или чему доверять и куда обратиться за помощью. Ничто не казалось безопасным.


Болезнь разлучила семьи. Между членами клана начались драки из-за


мелочи, и дисциплина становилась все труднее. Партия турицких торговцев


их пришлось выследить и насильно вернуть на собрание после того, как они попытались прокрасться


прочь.


Вожди делали все возможное, чтобы успокоить свой народ и сохранить некоторое подобие


порядка, но на них давили непомерные требования их


обязанности. Смерть лорда Морбиара сильно ударила по ним, напомнив им об их


собственная уязвимость.


Вожди провели большую часть этого дня, наблюдая за работой своих кланов, так что это было


ближе к вечеру, прежде чем целители смогли поговорить с ними в группе. Через


на открытом пространстве в пятнадцать шагов Гелин и его спутники столкнулись с лордом Этлоном и


семь других вождей. Лорда Терода нигде не было видно, а лорд Дормар уже был


в палатке в бреду, вызванном лихорадкой.


«Нам нужно больше палаток, больше одеял, одежды, ведер и воды. Нам также нужно


больше еды», — сказал им Гелин.


Этлон повернулся к другим вождям, которые устало кивнули. Целители и вожди


одинаково были изнурены недосыпанием и переутомлением. Лорд Кошин особенно был


выглядел изможденным под своим загаром. «Готово», — ответил Этлон.


Гелин мрачно продолжал: «Также было бы неплохо отправить бригады, чтобы вырезать больше


дров и выкопать большую яму на лугу».


Значение его слов не осталось незамеченным ни одним из вождей. Они пошевелились


тревожно. «Это необходимо?» — спросил лорд Фиерган, сдвинув брови.


лютый гнев.


Гелин сделал судорожный жест разочарованного гнева. «Мертвые должны быть сожжены.


Вы хотите усугубить ситуацию, оставив их гнить? Позорим ли мы свою


родственников, бросая их тела в реку? Хочешь, чтобы тебя бросили собакам и


птицы-падальщики?”


Хмурый взгляд Фиргана стал еще глубже. — Хорошо, хорошо. Мы найдём лесорубов. И это всё?


— Да, — вздохнул Гелин. “На данный момент.”


Целители кивнули в знак благодарности и пошли обратно к палатке. Вожди,


выглядел мрачным, готовый уйти, чтобы сделать приготовления к крайне необходимому


запасы.


Лорд Этлон разговаривал с Кошином, когда увидел, как Габрия выходит из палатки.


С облегчением увидев ее, он поднял руку, чтобы помахать рукой. Она поднимала руку, чтобы вернуть


приветствие, когда она вдруг напряглась. Этлон увидела, как ее голова дернулась в сторону Тэма.


Хуннули; он переключил свое внимание на жеребца как раз вовремя, чтобы внезапно увидеть лошадь


вздрагивает от носа до пяток. В тот же момент Этлон и все маги в


окрестности были атакованы мысленным криком горя, который привел их в чувство.


колени.


Черный жеребец поднялся на дыбы, его копыта хлестали брезентовую палатку, голова запрокинута.


еще тогда ошеломленные люди думали, что он упадет назад. Вдоль,


душераздирающий крик вырвался из его горла. Ужасный звук эхом разнесся по лагерям


и заставил всех замереть в шоке.


Все, кроме остальных хуннули. Они скакали в рощу со всех концов


направлении, пока все тридцать три хуннули в кланах не были собраны жеребцом Тэма. Он


снова встал на дыбы, и на этот раз другие лошади заржали ему, прозвучав как


скорбный, как панихида. В тот момент, когда его ноги коснулись земли, он развернулся на пятках.


и поскакал из рощи на запад. Застывшие, члены клана наблюдали


его, пока он не исчез куда-то в холмах.


Движение возвращалось к людям урывками, когда они пытались понять


что только что произошло.


«Клянусь всем святым», — взорвался Фирган. “О чем все это было?”


Этлон опустился на колени, его тело тряслось. С помощью Кошина ему удалось


подняться на ноги и выпрямиться под сокрушительной тяжестью горя. «Волшебное-


владелец умер, - сказал он им. - Тэм, жена моего друга Сайеда. Это была она


Хуннули, — он закрыл глаза, желая больше всего на свете нарушить карантин.


и пойти к жене.


Габрия стояла на коленях у входа в палатку, уронив голову на руки. «Нара!»


она плакала от страдания. Она почувствовала рядом кобылу Хуннули и потянулась, чтобы схватить ее.


колено лошади.


Используя переднюю ногу Нары как опору, Габрия поднялась на ноги. Она похоронила ее


лицо в густой черной гриве кобылы.


— Что случилось? Куда он делся? воскликнула она.


Он ушел. Нара сказала ей.


— Ушёл! Куда ушёл?


Мысли кобылы были почти невыносимы для Габрии. Он и Тэм были


как один. Без нее он не сможет снова стать целостным. Он пойдет туда, где сможет присоединиться к ней.


Горе охватило Габрию. Она вцепилась в лошадь, рыдая из-за двойной потери


ее дорогой друг и Хуннули, второй ребенок Нары. Это все, что могла Габрия.


сделать, чтобы оставить кобылу и забрести в палатку. Она подошла к поддону Тэма


где сидел Сайед, глядя на неподвижное тело своей жены. Ее лицо было мирным


несмотря на разрушительные последствия чумы, но яркое выражение лица и живой свет


ее глаза пропали.


Сайед не пошевелился, когда Габрия села рядом с ним. Он ничего не сказал, поскольку она


прислонилась к его плечу, слезы все еще текли по ее лицу. Все его тело было


твердый и прямой, как копье.


Его лицо лишилось всякого юмора, чувств и тепла. Он сидел, не обращая внимания на


всему: Габрии, активности в палатке, хуннулим, все еще собравшимся снаружи, и


белому коту, несчастно сидевшему у него на коленях. Он просто смотрел на белое лицо Тэма.


как будто он не мог поверить в то, что видел.


Габрия смотрела на него и чувствовала, как ее сердце разрывается. Когда он не сделал ни шагу, чтобы прикрыть


Лицо Тэма, Габрия аккуратно укутал тело женщины одеялом и оставил Сайеда.


один. Холодная и больная, она подошла к сыну и задумалась, как долго еще


Корен сможет бороться за свою жизнь.


Остаток дня прошел достаточно спокойно. Члены клана глубоко потрясены


после исчезновения хуннули Тэма они были подавлены и задумчивы. Обладатель магии


и Хуннули не умер с тех пор, как Габрия подружился с Нарой, и никто, ни


даже волшебники осознали, насколько долговечна дружба между лошадьми


и всадник может быть. Люди задавались вопросом, что произойдет, если еще одно волшебство…


владелец умер. Если бы Тэм и ее лошадь были уникальными, или другие хуннули ушли бы в


присоединиться к своим наездникам в царстве мертвых?


Никто не хотел спрашивать самих хуннули. Лошади остались снаружи


палатку совета, дежуря вместе с Сайедом в его горе. Тихо и спокойно они ждали


а долгий и трудный день подошел к концу.


Был уже поздний вечер, когда Сайед пошевелился. Из-за палатки любимый голос


из его Хуннули, Афер, беззвучно говорил в его мыслях. Рафнир здесь, Сайед. Он


желает войти.


Прилив страха вывел его из ступора. “Нет!” - прохрипел он. «Держи его подальше».


С усилием он поднялся на ноги, колени у него окоченели, как старое дерево, и поднял Тэма в


его руки. Ее хрупкое тело было легче, чем в прошлый раз, когда он нес ее на руках, но


Тяжесть его горя была почти больше, чем он мог вынести. Не обращая внимания на окружающих


его, он, шатаясь, вышел наружу и столкнулся лицом к лицу со стадом хуннули, ожидавшим


ему. Их большие светящиеся глаза мерцали бледными звездами в глубоких сумерках; их


формы были тенями черного дерева.


Позади них он увидел расхаживающего Рафнира, печаль, гнев и разочарование затуманили его.


худое лицо. Юноша остановился, увидев отца и завернутое тело в


его руки. Лорд Этлон, Келина, Лимира и Саварон подошли и встали рядом с Рафниром.


Габрия вышел из шатра и присоединился к хуннулам.


В молчании Афер подошел к Саеду. Воин положил тело своей жены на


широкую спину жеребца, и они вместе пошли к лугам, где другой


тела погибших были отправлены в погребальные костры. Нара, Демира, Эврус, остальные


вороные кони, шестерка Хулининых и один белый кот следовали за ними.


Погребальные костры того дня догорели до раскаленных углей, пылавших


желтый и оранжевый в сумерках. Священник Сорха охранял это место, и двое


еще тела, привезенные в тот день. Он не протестовал, когда Сайед


и Габрия стал подкладывать в угли еще дров. Через несколько минут пожар полыхал


снова в длинном танцующем пламени, которое прыгнуло к звездам.


Пока жрец пел молитвы умершим, а хуннули наблюдали,


Сайед отнес тело Тэма к костру. Он не обратил внимания на дым, который жалил


его глаза или жар, обжигавший его руки и рукава; он не слышал рева


голодное пламя. Все, что он мог видеть, это длинную каштановую косу Тэма, которая выпадала из


одеяла, когда он толкнул жену в огонь. Он смотрел пустыми глазами, пока


каштановые волосы и их яркие ленты задымились и вспыхнули оранжевым пламенем. Габрия имела


чтобы оттащить его назад, прежде чем его собственная одежда загорится.


Священник, скорбящие и хуннули наблюдали, как огонь долго пылал в


ночь. Люди на костре были так сосредоточены, что не увидели Сайеда горы Афер и


исчезнуть в ночи.


* * * * *

Солнце было жарким и высоко в небе, прежде чем Рафнир нашел своего отца сидящим на Афере.


на вершине хребта в нескольких лигах от Тир-Самода. Воин смотрел


над обрывами реки Голдрин на юге. Выражение его лица было безнадежно


мрачный; его тело обвисло в грязной, прокуренной одежде, которую он носил четыре дня.


Хуннули Рафнира тихо подошли и встали рядом с Афером, который повернул голову в знак приветствия.


Юноша сидел на лошади, не говоря ни слова, и ждал, пока отец


обратите на него внимание.


Через некоторое время Сайед пошевелился. «Я почти ушел», — сказал он, его взгляд все еще был обращен на юг.


«Я собирался вернуться в пустыню».


Рафнир перевернулся на спине коня. Он не был удивлен. Было еще много


Турич остался в сердце Сайеда. — Надеюсь, ты этого не сделаешь, — пробормотал он.


С усилием воин покачал головой. «Даже когда она ушла, все еще есть


больше для меня здесь. Его голос почти задохнулся, затем он продолжил.


бессмысленный. Я не могу поверить, что она ушла. Рафнир мало что мог сказать на это.


тоже не мог в это поверить. Факт смерти матери был для него слишком велик, чтобы он мог


лицо так скоро. Он тяжело сглотнул и сказал: «Леди Габрия попросила меня найти вас. Она


хочет твоей помощи».


Сайед склонил голову и повернул Афера обратно к собравшимся. Он не спросил


то, что хотел Габрия. Он был слишком оцепенел, чтобы волноваться. Все, что имело значение, в дымке его


боль заключалась в том, что она нуждалась в нем.


Когда Сайед и Рафнир вернулись, в роще совета царил шум. Семь новых


палатки, позаимствованные у нескольких разных кланов, были установлены в роще возле


палатка совета. Удивительное количество людей перемещалось туда и обратно между


их.


«По последним подсчетам, более восьмидесяти человек заболели», — объяснил Рафнир. «Целители дали


пытаюсь справиться с этим в одиночку. Они решили разрешить любому, кто осмелится присутствовать на


больны — до тех пор, пока они остаются на карантине», — Сайед принял эту новость тупым кивком.


Затем его внимание привлекли две широко разделенные группы людей, которые


собрались на участке земли между реками недалеко от берега священного острова. Это


по отдаленному шуму и гневным жестам со всех сторон было очевидно, что несколько человек


аргументы шли полным ходом.


Двое хуннули удлинили шаг и перешли на рысь, которая понесла их через реку.


брод через реку и вверх по берегу в рощу. Сайед увидел Габрию, Гелина и еще нескольких


целители стояли в одной изолированной группе, в то время как лорды Этлон и Кошин в


в авангарде другой группы, стояли почти в воде впадения реки.


Этлон наконец убедил Ордана покинуть храм на время, достаточное для того, чтобы поговорить с ним, и


он оживленно разговаривал со священником, как несколько вождей кланов, группа


вокруг них ссорились и толкались базарные торговцы и еще горстка людей.


«Лорд Этлон, эта ситуация невыносима!» купец с юга был


кричать. «Нас не будут удерживать здесь против нашей воли». Лорд Фиерган, его брови


ощетинившись, ругал Габрию и целителей через разделявшее их пространство.


«Почему вы не делаете больше, чтобы найти лекарство? Какая польза от всех ваших порошков и лекарств?


чаи, если ты не можешь даже остановить лихорадку?»


«У нас заканчивается свежее мясо. Если мы не отправим охотников в ближайшее время, нам придется


начните разделывать часть скота», — говорил второй вождь.


И лорд Терод с резким голосом говорил каждому, кто желал его слушать:


«Я думаю, нам следует покинуть это место. Боги наложили на нас здесь проклятие. Пошли.


обратно в свои владения, где чума не сможет до нас добраться».


Посреди всего этого шума Этлон игнорировал торговцев и своих коллег-вождей.


и продолжал срочно разговаривать с Орданом. Его руки делали короткие, резкие жесты, когда он


говорил.


Сайед наблюдал за всем этим словно издалека. Его не особо интересовало то, что


было сказано, потому что ему требовалась вся его концентрация и силы, чтобы удержать


жестокая скорбь в его сердце, разрывающая его на части. Он сел на Афер возле группы целителей.


и ждал, пока Габрия признает его.


Он мог бы сидеть так весь день, если бы неистовый вой вдруг не пронзил его.


шум вокруг него. Спина Сайеда выпрямилась, руки сжались в кулаки.


и рев ярости сорвался с его губ.


Священник в красных одеждах шел через рощу к реке, неся


Кот Тэма за шкирку. Он поднял борющееся животное высоко и над


голоса людей он кричал: «Вот причина нашего несчастья!


мерзкая тварь! Посмотри на это. Это белый цвет волшебства, цвет зла. я говорю утонуть


это! Принесите в жертву это существо, чтобы умилостивить богов!»


Прежде чем он успел подумать о том, что делает, Сайед поднял руку и послал


взрыв синей энергии взорвался в землю у ног священника. Мужчина остановился


как будто он вошел в дерево. Вся роща совета погрузилась в молчание.


«Положи этого кота!» — проревел Сайед. «Она не более чем животное,


домашний питомец. Она не более зла, чем собака или лошадь, и если ты тронешь ей хоть один волос, я сожгу ее.


ты там, где стоишь!”


«Богохульство!» — вскрикнул возмущенный священник.


— Положи это, Серит, — потребовал Ордан голосом, не терпящим возражений. “


кошка не является причиной нашего бедствия».


Рука младшего священника неохотно опустилась. Покрасневший и кипятящийся, он швырнул


кошку и с отвращением наблюдал, как она проносилась сквозь лес человеческих ног и


отчаянно вскочил на ботинок Сайеда и приземлился ему на колени. Оказавшись там, она присела, уши


и зашипел на священника.


«И ты, Сайед, должен извиниться перед этими людьми», - яростно сказал Ордан. “Я знаю


вы обезумели, но использование тримианской силы в совете противоречит законам клана.


роща».


Извиняться было последним, чего Сайеду хотелось сделать. Его ярость пробудилась и


любая эмоция была лучше, чем горе, наполнившее его сердце. К сожалению, Ордан был


правильный. Сайед знал, что он не сможет исправить ситуацию, выплеснув свою ярость с помощью магии.


Он спешился и, крепко держа кота, поклонился Ордану. «Прости меня», — он


— сказал, пытаясь выдавить из себя гнев. «Этот кот стал мне очень дорог».


Брови Ордана раздвинулись. «Это не оправдание для нарушения


законы совета, — сказал он чуть менее сердито.


— Так накажи его! - крикнул Серит. Священник притопал к Ордану. Он был


Мурджик, коротконогий, коренастый и плосколицый. Его отвращение к магии было фактом.


озвучивается при каждом удобном случае. «Если это не тот зверь, то в чем причина этого?»


чума, которая нас убивает? Я говорю, что именно вопиющее использование магии разозлило наших богов».


Этлон издал предупреждающий звук, который Серит проигнорировал. «Соблюдайте законы,


Ордан! Возможно, смерть этого еретика-язычника успокоит гнев богов против


нас.”


Сайед стиснул челюсти и пробормотал: «Слишком много смертей.


уже, священник. Твои боги уже должны быть в восторге!» Он почувствовал предупреждающую руку на своем


рукав и посмотрел на Габрию рядом с собой, ее грязное, усталое лицо было полно беспокойства.


«Магия не имеет к этому никакого отношения», — возразил лорд Кошин.


Фирган фыркнул. «Откуда ты знаешь? Как мы можем быть уверены, что колдовство не


разгневал богов?»


«Почему Сорх ждал двадцать три года, чтобы наказать нас за то, что мы позволили колдовству


вернуться в роды? - раздраженно потребовал Кошин.


Вождь Рейдхаров посмотрел на него. «Почему бы и нет? Кто скажет, почему бессмертные


что-либо?”


«Ваши священники!» — отрезал Сайед. «Разве они не изучают звезды и предзнаменования?


они молятся и поют день и ночь? Почему у них нет ответа?»


«Иногда нет ответа», — тяжело ответил Ордан.


При этом со всех сторон снова вспыхнуло волнение. Серит крикнул Ордану, и Лорд


Кошин обменялся с Фирганом горячими комментариями. Гелин пыталась сказать: «Это просто


болезнь, подобная оспе или сонной лихорадке. Должно ли быть оправдание?»


«Я все еще считаю, что нам следует увести отсюда наши кланы», — настаивал Терод.


Голоса становились все выше и громче, пока, наконец, шум не разделил пронзительный свист. Все


глаза с удивлением обратились к Габрии. Ее муж благодарно улыбнулся.


«Спасибо», — сказала она в тишине. «Ордан, мой муж рассказал тебе о моем


видение и странное видение, которое я видел. Знаешь, что с этим делать?”


Ордан выглядел обеспокоенным. «Другие сообщили мне, что видели это светящееся


фигура, Леди. Очевидно, он становится сильнее и становится все более заметным. Но


ничто в наших традициях не может сказать мне, что это предвещает».


“О чем ты говоришь?” — потребовал Фирган.


Лорд Этлон ответил: «Неземная форма, подобная человеку, который ходит ночью и


светится жутким светом. Некоторые из нас это видели».


«Может ли это быть причиной нашей чумы?» – спросил Кошин у священника.


“Возможно. Совпадение его появления в это время очень провоцирует”, - сказал


Ордан.


Гелин всплеснул руками. «Привидение, отравленная вода, магия или проклятия.


результаты те же. Люди умирают! Мы должны найти способ вылечить эту болезнь!»


«Есть одна возможность», — сказал Габрия. Она намеренно посмотрела на Ордана, Сайеда,


и Гелин, в свою очередь, прежде чем она закончила: «Город волшебников: Моя Тура».


Фирган усмехнулся. «Из всех навозных идей. Как поживает эта проклятая старая руина?»


помочь нам сейчас?”


Но Гелин понял. — Целители, — выдохнул он.


Габрия кивнул. «Перед падением колдовства и резней


у колдунов искусство врачевания было более развитым. Может быть, эти целители, жившие в


Мой Тура знал о подобных чумах; возможно, они нашли способ с ними бороться и оставили


описание этого лекарства в своих записях. Если бы мы могли найти их…”


«А если бы у лошадей были крылья, они могли бы летать!» — презрительно прервал его Фирган. “Являются


Леди, вы уверены, что у вас нет температуры? Это похоже на бред перегревшегося


голова.”


«Я не слышала, чтобы вы предлагали какие-либо предложения, лихорадочные или какие-то еще», — сказала волшебница.


- возразил. «Это всего лишь шанс. В лучшем случае небольшой. Но что нам терять?


небольшая группа магов — их хуннули — единственные лошади, которые могли туда добраться.


со временем — и пусть они обыщут руины».


«А как насчет Корга, каменного льва, охраняющего город?» — спросил Рафнир.


«Это опасность, с которой им придется столкнуться», - признал Габрия.


Гелин спросила: «А что, если они заболеют?»


«Это тоже шанс, к которому они должны быть готовы».


Фиргана все еще не убедили. «Для меня это звучит как глупая миссия».


Габрия повернулась к нему с огнем в глазах. «Да, но с выживанием нашего народа


на кону, не должны ли мы испробовать все возможности? . . как бы глупо?»


Во время этого разговора Сайед молчал, глядя на белого кота в


его руки. Теперь он знал, почему Габрия вызвал его. Этот ее план не был


вдохновение, которое пришло ей в голову в тот момент. Она думала


об этом некоторое время. Это было так же очевидно, как и вопросительный взгляд, который она бросила.


его, так же ясно, как темные пятна горя, которые затемнили ее драгоценно-зеленые глаза. Она


он не хотел его спрашивать, он знал, но он был самым старым, самым опытным волшебником…


владелец после Этлон и ее самой, и он уже однажды был на Мой Туре.


Острый и резкий, его гнев вспыхнул снова. Что-то, чего он не мог почувствовать, увидеть или


разум убил его жену, какой-то невидимый враг, которого он не мог сжечь магией или взломать.


с мечом. Если бы был шанс, каким бы рискованным и глупым он ни был, бороться с этим жестоким


убийца, он найдет его ради Тэма, ради тех людей, которых он любил


балансировал на грани смерти.


Он прижал к себе белую кошку и сказал всем: «Я пойду». Морщинистое лицо Ордана


расплылся в полуулыбке. «Ваше преступление, заключающееся в использовании колдовства в роще совета,


освобожденный, обладатель магии. Путешествие в Мой Туру должно быть достаточным наказанием. “


ГЛАВА ПЯТАЯ


Калене была ошеломлена, когда отец сказал ей, что она должна пойти с Сайедом.


вечеринка к Моей Туре.


Ее первой реакцией было «Нет!» Ее ответ не был вызван страхом. Часть этого


произошло по простой привычке: отец сказал ей, что ей нужно что-то сделать, она


автоматически сказал «нет». В остальном это была просто путаница.


“Почему?” она потребовала. «Почему я должен идти? Что хорошего я принесу?»


У лорда Этлона не было на этот вопрос реального ответа, потому что он не был уверен, почему Габрия


настоял на том, чтобы Келин ушла. «Потому что мы этого хотим», — категорически сказал он.


«Это смешно», — Келин хромала по палатке, бросая только что выстиранную одежду.


вокруг в шквале волнения. Она и Лимира взяли на себя обязанности по хранению


семейную палатку и готовку еды, но Келин была так расстроена, что даже не подумала


стирку, которую она только что закончила. Она снова повернулась к отцу, ее темные глаза были такими же жесткими.


и пронзительный, каким был ее дедушка Саварик, когда был в худшем настроении.


«Отец, ты же знаешь, что я не могу ехать на Иштаке так далеко, и у меня нет хуннули, на которых можно было бы ехать.


лучше быть здесь, где я смогу тебе помочь, чем бродить по равнинам после некоторого


заплесневелые старые пластинки, которых, возможно, даже не существует. Отправьте Саварона или Лимиру, если у вас есть


послать кого-нибудь».


Этлон скрестил руки на груди с неумолимым выражением лица. «Саварон уходит. Лимира


слишком молод. Мы найдем для вас ездовое животное. Теперь ты соберешь одежду.


и все, что тебе понадобится, и ты будешь в советской роще еще до восхода солнца.


перемещает еще один размах рук. Келин собиралась возразить дальше, когда напряженная нота в


голос отца заставил ее остановиться и внимательно посмотреть на него. Она была


сразу поразило, как прошедшие дни сказались на могущественном


вождь. Его загорелое лицо было серым, и морщины беспокойства и горя глубоко прорезали его.


функции. Его глаза запали в темные круги усталости.


Впервые Келин была вынуждена признать тот факт, что ее сильный, любящий отец


и мать не были неуязвимы. Они могут стать жертвами этого ужасного


болезнь так же легко, как и Корен. Что делать, если они заболели и им не оказали помощи?


Келин не могла вынести мысли о потере родителей. А что, если бы ее мать была


да и в Моей Туре действительно был ответ?


Упорное сопротивление Келин рухнуло, и она расправила плечи в жесте:


это было полностью ее. «Хорошо! Если ты думаешь, что послать меня будет полезно, я пойду».


объявила она.


Этлон изобразил полупоклон. “Спасибо.” Он повернулся на каблуках и вышел из


палатка, не говоря ни слова.


Келина смотрела ему вслед, раздираемая обидой, гневом, любовью и страхом. Потом она


схватила седельную сумку и без раздумий и внимания начала сгребать в нее одежду.


Любимая газовая вуаль сестры, кожаные перчатки отца и рваные штаны Корина.


проникли в ее рюкзак прежде, чем она поняла, что делает. Раздраженно она


вытащила все, задумчиво закусила губу и начала сначала.


Она уже собиралась отбросить штаны Корена, когда ей в голову пришла идея. Почему нет?


подумала молодая женщина. Если ее мать сделала это, то и она могла бы. Она копалась в


связка старой одежды — вещи, слишком старые, чтобы соответствовать их прежним владельцам, но слишком полезные, чтобы


выбросить – и нашел пару штанов Саварона на завязках, брошенных в сторону, когда он


переехал в свою палатку. Сплетенные из неокрашенного тяжелого хлопка, они были бы достаточно прочными.


для дальней поездки, но не слишком тяжелый для летней жары.


Келина надела их и разумным использованием своего маленького кинжала изменила


их достаточно, чтобы соответствовать ее более коротким ногам. Она туго завязала пояс вокруг своей стройной


талии и кивнул. Штаны были мешковатыми, но сгодятся. Ярко-красная туника со шнуровкой.


спереди, а мягкие кожаные ботинки завершали наряд.


После этого она собрала вещи более тщательно, взяв с собой только толстое одеяло и


несколько чистых коротких туник, юбка с разрезом на ногах, которую сшила для нее мать, и несколько


предметы первой необходимости. Последним она засунула в кожаную аптечку целителя Пирса.


подарил ей много лет назад. Обычно она использовала содержимое только на своих лошадях, но


сумка может пригодиться в такой поездке.


Непосредственно перед тем, как выйти из палатки, Келин закрутила волосы за голову, чтобы убрать их.


дорогу и схватила свой золотой плащ клана и рюкзаки. Взгляды назад были для


слабаки, она решила уйти. И все же она остановилась у полога палатки и взглянула


вокруг пустого дома. Столько пугающих мыслей роилось в ее голове.


что она могла найти здесь, когда вернулась – если она вернулась – что ей хотелось броситься


Вернитесь внутрь и крепко завяжите полог палатки на случай будущего.


«К сожалению, это будет бесполезно», — подумала она, сокрушенно покачав головой.


Они всего лишь пошлют Саварона вытащить ее. Она взвалила на плечо рюкзак и захромала


медленно вниз по тропинке к муниципальной роще у сверкающих рек.


К тому времени, когда она подошла к краю рощи, группа членов клана и


остальная часть компании уже ждала ее. Там был Саварон и Сайед, которого


Ожидала Келина, как и трое других волшебников, которых она знала, когда они


училась у матери. Они все приветствовали ее, и она собиралась вернуть им


приветствие, когда она увидела Рафнира верхом, упакованного и явно готового к работе. Ее сердце


затонул. Ей предстоит долгое и опасное путешествие со своим заклятым соперником?


отвратительный мошенник с урожаем, который находил злобное удовольствие, досаждая ей при каждом удобном случае.


возможность?


Он уже одаривал ее одежду одобрительной улыбкой, хотя и усталой. “Хотеть


поехать со мной? - позвал он.


«Я лучше пойду», — отрезала Келин и подумала, сможет ли она передумать.


о поездке. В этом путешествии она будет бесполезна, как калека, не умеющая владеть


магия. О чем думала ее мать?


Словно прочитав мысли дочери, Габрия подошла к Келене сзади и сказала:


тихо: «Я не обниму тебя, потому что я нечистый, но я хотел сказать тебе, что я


горжусь тем, что ты ушел».


«У меня не было особого выбора», — раздраженно заметила Келин, поворачиваясь к ней лицом.


мать.


Габрия грустно кивнул. «Да, ты это сделал. Ты никогда ничего в своей жизни не делал.


на что вы не согласились».


«Но почему ты хочешь, чтобы я ушел? Если ты пытаешься вытащить меня из чумы, это


не сработает. Саварон, Сайед и я были близки с больными людьми».


«Нет, я не пытаюсь отправить тебя в безопасное место. Если бы я этого хотел, я бы не стал


предложил вам отправиться за двести лиг туда, к руинам, охраняемым сумасшедшим


каменный лев. Габрия подняла руку, словно протягивая руку дочери.


Достиг трудного места в твоей жизни, Келена, где тебе предстоит выбрать место для


себя в кланах. Ваша женственность – это нечто большее, чем скаковые лошади. Я надеюсь


возможно, это путешествие поможет тебе решить, чем ты хочешь заниматься.» Келин издала звук


как полусмех-полуфырканье недоверия, и Габрия улыбнулся усталой гримасой. “Вы будете


поймешь когда-нибудь. Просто скажи, что я послал тебя позаботиться о твоем брате. Он не умеет варить


воды, чтобы накормить себя. Она помолчала и достала завернутый сверток.


немного Анжелики для тебя. Я хочу, чтобы ты взял его, на всякий случай. Теперь у меня есть еще только один


есть, что добавить. Она достала из мешочка на поясе две броши и поднесла их к


солнце. В ее руках вспыхнули два ослепительных, сверкающих огня. «Это Упавшая Звезда


подаренный твоему дедушке лордом Медбом, и это тот самый Страж, которого мы нашли после


Смерть Медба. Ты помнишь?”


Келин кивнула. Великолепные драгоценные камни были частью историй, которые она вырастила.


вверх с. Они были зачарованы заклинанием, которое позволяло носителю Наблюдателя


Посмотрите сквозь два драгоценных камня на владельца Упавшей звезды. Изумление согрело ее


когда Габрия засунул Наблюдателя в сверток дягиля и швырнул его в


Руки Келин.


— Не волнуйся, — легкомысленно сказал Габрия. «Вам не нужно использовать магию, чтобы сделать это.


работа. Просто сконцентрируйтесь на ее центре, и она покажет вам то, что видит Звезда».


вторую брошь прикрепила к своему платью и постучала по ее блестящей поверхности. «Мы не будем


уметь разговаривать друг с другом, но пока свет Звезды ярок, я буду знать вас


живы. В любое время, когда вы захотите проверить нас, вам нужно только посмотреть».


Келина прикрепила брошь к своей тунике, изо всех сил стараясь сдержать слезы на глазах.


«Спасибо, мама», сказала она. Она украдкой вытерла лицо и добавила: «Но я


у меня до сих пор нет монтировки».


Габрия усмехнулся. «Я тоже об этом думал. Хуннули Саварона могли бы нести тебя,


но ему было бы тяжело нести двойную ношу в такое долгое путешествие».


“Так?” Келин подтолкнула.


«Итак. Мы нашли добровольца».


“ВОЗ?” В кланах было лишь несколько молодых хуннули, которые еще не


подружился с волшебником, а остальные никогда добровольно не оставят своих всадников ради


любой промежуток времени.


«Демира», — ответила ее мать.


«Демира! Ей всего два года».


Но я сильный двухлетний ребенок, и легкий, отчетливо женский голос говорил на языке Келин.


разум. И не забывайте, второй сын моей матери проделал весь путь до Пра Деша, когда он


был всего лишь ребенком. Черная кобылка подошла к Келин и покачала головой.


приветствие, ее грива колеблется, как черная вода.


Молодая женщина пристально посмотрела в большие блестящие глаза хуннули. “Ты хочешь


донести меня до Мой Туры?»


Да.


«Я не могу обещать вам ничего, кроме хорошей заботы и дружеского общения.


не волшебник».


Мудрый свет, почти как проблеск юмора, загорелся в глазах Демиры. Я знаю.


«Иди с Амарой, моей дочерью», — сказал Габрия Келене, затем она попятилась.


чтобы Этлон и Лимира могли прийти попрощаться. Тихо атаман помог подтянуть


подушка седла на спине Демиры. Хуннули обычно не терпели уздечку или седло.


но в дальних поездках для удобства всадников брали одеяло или седельную подушку.


и свои собственные. Демира, однако, никогда раньше не носила никаких аксессуаров, и она


— фыркнула, когда Этлона туго затянула застежку вокруг ствола. Пакет Келин и два


К грузу добавились седельные сумки с припасами.


Келин похлопала Демиру по шее. “Вы в этом уверены?”


Просто продолжайте! был резкий ответ кобылки.


Келин взглянула на широкую спину Хуннули и поморщилась. Хотя всего два,


Холка Демиры уже была на уровне глаз Келин. Эта лошадь была совсем немного


выше Иштака, и это может стать проблемой. Когда Этлон предложил ей поднять ногу,


однако она отказалась. «Со временем мне придется научиться этому», — сказала она.


Схватив гриву кобылки одной рукой и подушечку седла другой, она подпрыгнула.


высоко на здоровой ноге, затем подтянулась на руках, пока не смогла зацепить себя.


искалеченная нога на другом берегу Хуннули. Это было не изящно, но это сработало. Она


устроился на спине Демиры.


Расслабься, сказала ей кобылка. Ты такой же твердый, как столб палатки.


— Просто странно не держать в руках поводья, — с тревогой сказала Келин.


руками чем-то заняться, она наклонилась и потерла Демиру шею, не обращая внимания на взгляд


удовлетворения, которое прошло между ее родителями.


После этого прощания прошли быстро, и Келин поехала, чтобы присоединиться к остальным.


который только что закончил делить остальные припасы. Сайед, с застекленным, далеким


взглянув ему в глаза, неподвижно сидел на Афере, терпеливо ожидая возможности уйти. Белый кот сидел


на одеяле перед ним. Как только Келин присоединилась к группе, Сайед поднял свой вопрос.


кулак, чтобы приветствовать лорда Этлона.


«Прощайте, члены клана!» Этлон ответил, отдавая честь.


Другие доброжелатели выкрикивали свои благословения и прощания, пока небольшая группа


побежал из рощи на север. Никто не сказал ни слова о страхе


в их сердцах чувствовалось, что, возможно, это был последний раз, когда они видят друг друга.


Габрия смотрела, как улетают ее дети, словно две стрелы, которые она и Этлон выпустили.


разгладили, придали форму и наконец отпустили.


Будут ли их полеты прямыми и верными или шаткими и разорванными ветрами судьбы?


Куда они приземлятся, эти две драгоценные стрелы? Она обнаружила, что плачет


беззвучные слезы. Сквозь размытые сверкающие слезы она смотрела на черную Хуннули.


пока они не превратились в простые точки на фоне далеких золотых холмов. Затем она нарисовала длинный


дыхание и попыталась похоронить тревогу внутри. Было много неприятностей под рукой


это требовало внимания; ей не следует тратить силы, беспокоясь о чем-то


над которым она не имела никакого контроля.


Габрия собиралась вернуться к своему младшему ребенку, когда что-то заставило ее остановиться.


Она остановилась, высоко подняв голову, ее внимание устремилось внутрь себя в поисках странного.


ощущение, которое встревожило ее разум.


Этлон заметил странное выражение ее лица и подошел настолько близко, насколько осмелился. Как


вождь, он решил держаться отдельно от тех, кто ухаживает за больными, поэтому он


мог продолжать помогать другим вождям и поддерживать порядок в своем клане. Но это не


Это означает, что ему нравилась дистанция, которую он был вынужден держать со своей женой и сыном. При этом


В этот момент ему отчаянно хотелось взять Габрию на руки. “Что это такое?” он позвонил в


ее.


«Что-то изменилось», — ответила Габрия озадаченным голосом.


“Что ты имеешь в виду?”


Ее плечи слегка сдвинулись. — Я не уверен. Меня как будто покинуло какое-то чувство».


«Это странно. Ты уверен, что это не просто облегчение, когда посылаешь кого-то делать что-то?»


что-нибудь, что может быть полезно?»


«Это есть, но это другое… как легкость предчувствия или страха, которые я бы


привык».


Этлон послал ей усталую улыбку. «Может быть, это хороший знак».


Колдунья в последний раз взглянула на север, где исчезли путники.


— Надеюсь, — сказала она вслух. Но даже на расстоянии пятнадцати шагов Этлон услышал в голосе сомнение.


ее голос.


* * * * *

Как только они покинули собрание, семеро хуннули обнаружили слабый след, который


указал на север, и они перешли в плавный галоп. Лига за лигой


жарким летним днем ​​лошади бежали, неутомимые, как бесконечные ветры,


преследовали пыль их ухода. Вскоре они оставили долину Тир Самод позади.


и вышел на длинные, холмистые луга, тянувшиеся до самого горизонта.


и за его пределами. Слева от них текла река Исин серебристой струей неглубоких белых вод.


пороги, темно-зеленые заводи и грязевые отмели, где играли выдры и ондатры. Накладные расходы


была огромная голубая чаша неба.


Многие люди, путешествовавшие по разбросанным тропам и караванным маршрутам, пересекавшим


высокие равнины нашли луга Рамтарина пустынными и пустыми до невозможности.


Жаркие летом, холодные зимой и часто опасные, равнины не привлекали


большое количество поселенцев. Однако кочевые кланы, жившие на этой земле,


в течение пятисот лет не мог представить себе жизни где-либо еще. Земля стала


их кости, реки и ручьи, их кровь, и обширные, воспетые ветром пространства


стать их душой. Столь же стойкие и выносливые, как и те равнины, которые они любили, жители


Валориан сделал это царство ветра и травы неотъемлемой частью себя.


Они пережили засуху, наводнения, штормы, метели, войны и восстания, направленные на распространение


в дальние уголки равнин и построить общество, сильное в родстве и


традиция.


Но, размышляла про себя Келин, пока ехала вдоль реки Исин, ​​сможет ли


хватит ли этих сил, чтобы спасти членов клана от нынешней катастрофы? Будет ли


Узы крови и обычаев скрепляют кланы перед лицом столь разрушительной катастрофы.


чума достаточно продолжительная, чтобы можно было найти помощь?


Она никогда особо не задумывалась о прошлом и будущем кланов. Ее люди имели


всегда была рядом, неожиданная основа ее жизни. Но теперь они столкнулись


возможное исчезновение. Представление об исчезновении всех одиннадцати кланов из Рамтарина


Равнины пугали ее больше, чем она предполагала. Этого не могло случиться! У некоторых людей было


быть спасенным, чтобы продолжить кровь, традиции и историю, ушедшие за пределы


Моя Тура, за пределами Валориана и Империи Тарн, назад в давно забытые времена, когда


первые люди клана подружились с лошадью и начали двигаться на восток. Это древнее общество


стоило сохранить.


Внезапно Келин усмехнулась самой себе. Это было изменение. Это было давно


поскольку ее самоанализ вышел за рамки лошадей, скачек и ног. Фактически, это


день был полон перемен: она впервые покинула своих родителей и свой клан и


едет на миссию с компанией магов. Этого было достаточно, чтобы обратить кого-либо


разум к незнакомым размышлениям.


Это было совсем другое дело – сидеть на лошади, которая не пыталась сбросить ее в


кусочек опунции или превратите позвоночник в желе. Она никогда не ездила на лошади, чья


походка была такой плавной или чья спина так удобно помещалась на ее сиденье. После Иштака, Демира


казалось, легко плыло над землей, словно черная туча, проносившаяся перед


ветер.


Кобылка, казалось, почувствовала ее мысли и спросила с оттенком задумчивости:


Вам нравится бегать?


Келин отбросила свои мрачные размышления на ветер. “Да!”


Тогда держись.


Демира бросилась вперед на полном галопе по безлесной земле. Ее шея


вытянутый; ее ноздри раздулись, чтобы поймать воздух; ее шаг удлинился до тех пор, пока ее ноги


были размытым пятном, и только их тени шли в ногу со временем.


У Келены перехватило дыхание от скорости бега Хуннули. Она чувствовала


Волосы Демиры хлестнули ее по лицу, ветер обжег ее — да, но она не обратила внимания.


Она никогда не испытывала ничего подобного! Это невероятное, волнующее, безумное


скорость. Иштак был быстр, но Демира была стрелой. На спине кобылки молодая женщина


знал грацию, скорость и свободу, как орел на солнце. Келин выбросила ее


руки, запрокинула голову и засмеялась так, как не смеялась уже много лет.


Далеко позади них Сайед смотрел, как уходят девушка и хуннули, и не сделал ни шагу.


чтобы вернуть их обратно. Он знал, что кобылка слишком разумна, чтобы заблудиться. Хотя он не был


уверен, почему Габрия настоял на том, чтобы Келин пошла с ним, он подумал, что начал


понять, когда они с Демирой наконец вернулись, задыхаясь, потея и


полностью довольны собой.


Когда кобылка перешла на более спокойный галоп и присела рядом с Афером, Сайед


взглянул на молодую женщину на спине Хуннули. Он никогда не видел ее такой


красивый. Ветер и волнение превратили ее щеки в сияющий розовый, рыхлый румянец.


пряди волос ореолом развевались вокруг ее лица, а глаза блестели, как


солнечный свет через черное стекло. Его боль немного утихла перед лицом ее радости, и он


улыбнулась ей, довольная, как ее собственный отец.


«Я никогда не знала, что такое может быть», сказала она, почесывая шею Демиры.


Сайед согласился. «Я часто думаю, что езда на Хуннули максимально приближена к полету.


получать.”


Келин вздрогнула от его слов и удивленно посмотрела на него. Взгляд на спекуляцию


медленно распространился по ее лицу, и она замолчала, как будто глубоко задумавшись.


Позади нее, верхом на своем хуннули, тоже смотрел Рафнир. не пришло в голову


перед ним, какой красивой могла быть Келин. Он всегда раздражал ее, соперничал с


или просто игнорировала ее, потому что она никогда не проявляла ни малейшего интереса к


кто угодно, только не ее лошади. Теперь он увидел ее с новой стороны, и пристальный взгляд


отражение в ее лице заинтриговало его.


Что так глубоко возбудило ее интерес? Он начал задаваться вопросом, есть ли еще


для этой девушки больше, чем способность побеждать в гонках. Его собственное любопытство вспыхнуло, Рафнир не спускал глаз.


на ней остаток дня.


Небольшая группа ненадолго остановилась на закате, чтобы дать хуннули отдохнуть и быстро перекусить.


еда. Пока остальные распаковывали фрукты, хлеб и сушеное мясо, Сайед взял свои


молитвенный коврик на берегу реки, чтобы произнести вечернюю молитву. Как западное небо


возгорелся до золота, потом до красного, потом до пурпура, и глубокая звезда яркая ночь залила его,


воин остался стоять на коленях, прижав голову к земле и сердце его было полно


слез, которые он еще не пролил по Тэму. Белый кот присел рядом с ним, словно призрак.


дозорный.


Келин какое-то время наблюдала, затем отвернулась с грустью на сердце. Горе Сайеда было


личная причина; она не хотела вторгаться в нее ненужными словами или ненужной жалостью.


Она села рядом с Демирой, чтобы съесть свою скудную еду. Вокруг нее хуннули были


паслись, а другие члены клана разговаривали, ели и разминали затекшие ноги.


Рафнир и Саварон сидели вместе, склонив головы над разбитым тюком.


они пытались исправить.


Нила, женщина из Джеханана, которой уже исполнилось тридцатый год, вытирала засохший пот.


из ее пальто Хуннули. Ниела всегда знала, что у нее есть талант к магии, но


не научилась использовать свою силу, пока ее муж не умер, оставив ее одну и свободную искать


ее собственный путь. Келене понравилась Нила с первого дня, когда она приехала в Хулинин.


зимний лагерь, чтобы найти Габрию восемь лет назад. Нила с квадратной челюстью и неприхотливая.


свои непослушные рыжие волосы она завязывала на затылке кожаным ремешком и носила старую


юбка с разрезом и коричневая туника.


Морад был другим. Молодой, самоуверенный Гелдринг, он погрузился в магию, как


бык и часто попадал в неприятности из-за заклинаний, которые не мог контролировать. Его


физическое телосложение тоже напоминало Келин быка. Мускулистый и дерзкий благодаря своим тренировкам


Воин, коренастый Гелдринг в возбужденном состоянии был опасным противником.


Его младший брат Томиан был спокойнее и осторожнее с силой, которой он обладал.


только начинаю понимать. Хотя он был меньше своего брата и не такой


хорошо владел оружием, прекрасно разбирался в деталях и был превосходным следопытом.


и охотник. .


Оба брата, хотя и находились под опекой Габрии, планировали вернуться в свой клан.


через год или два. Они, как Саварон и Рафнир, вызвались пойти с Саедом.


Ниэлу, как подозревала Келин, попросили прийти к ней в качестве сопровождающей.


Келин закончила есть и стряхнула крошки с колен. В процессе она


заметила, как Наблюдательница на своей тунике сверкала бесчисленными точками нового звездного света.


С любопытством она сняла его и взяла в сложенные руки. Наблюдателя покалывало под


ее прикосновение со слабым пульсом магической силы. Драгоценный камень был круглым, ограненным по бокам.


чтобы подчеркнуть его красоту, и плоская сверху. Оно было помещено в изящную брошь плаща.


тканое золото.


Ее мать сказала, что ей нужно только сосредоточиться, чтобы заглянуть в его сердце, поэтому она


сосредоточила свое внимание на сверкающем интерьере. Ничего не произошло за


пока. Камень оставался холодным и безжизненным в ее руках. Келин изо всех сил старалась


отключилась от всех отвлекающих факторов вокруг себя, когда вдруг услышала это — тихий, слабый


рыдания кого-то в отчаянии. Звук, казалось, исходил от драгоценного камня, поскольку


оно было очень мягким и далеким, но его горе ранило Келин в самое сердце.


Постепенно в центре камня начало формироваться изображение. Сцена тряслась


немного от движения ее матери, но оно было там во всех подробностях. Сначала крошечный,


Изображение увеличивалось в глазах Келин, пока она не смогла ясно различить тусклый интерьер.


палатки совета. Ряды больных, огонь в центральном очаге и


занятые целители. Затем сцена переместилась вниз: Габрия, по-видимому, наклонилась, а Келин


увидела лицо своего младшего брата впервые с тех пор, как Габрия вынесла его из их


палатка для карантина.


У нее вырвался рыдание, и Наблюдатель упал на ноги. Она обхватила руки


вокруг ее коленей и начала плакать.


«Келин! Что случилось?» — обеспокоенно сказал кто-то.


Она с удивлением подняла голову и увидела Рафнира, склонившегося рядом с ней. Саварон и


другие толпились вокруг. «Корен мертв», — сказала она Саварону сквозь слезы.


Ее старший брат заметно побледнел и стоял, сгорбившись, в темнеющей ночи, как будто


кто-то ударил его. Ниела и Рафнир присели на корточки рядом с Келин.


— Мне очень жаль, — сказал Рафнир так тихо, что Келин почти не услышала его.


Его сочувствие и неожиданная забота задели оголенный нерв. Она простонала: «Твой


мать умерла, и я ничего тебе не сказал. Не «Мне очень жаль» или «Я буду скучать по ней».


ужасно», или «Сор, обращайся с ней хорошо», или что-то в этом роде. Мне понравился Тэм! Мне очень понравился Корен! Почему


они должны умереть?»


Келин сделала паузу, и ее голос затих. Она наклонила голову, чтобы прислушаться к слабому звуку.


звук, который она едва могла услышать. Шум раздался снова, низкий и жестокий в темноте.


Кто-то смеялся.


Рядом с Келин Рафнир и Нила медленно выпрямились и уставились в ночь.


Сайед оставил свой ковер и присоединился к ним.


“Что это такое?” — потребовал Морад. «Кто там?»


Смех снова послышался откуда-то неподалеку. Это было так жестоко и


злорадствуя, у Келин по спине пробежал холодок. Все придвинулись ближе друг к другу, и


мужчины обнажили мечи.


“Кто ты?” - крикнул Сайед. Он не получил ответа. Только смех


сменился с низкой ноты насмешки на более жестокий триумф.


Потрясенные, члены клана всматривались в темноту, пытаясь найти незваного гостя, но


они ничего не могли видеть. Все, что они могли слышать, это бестелесный смех, режущий


всю ночь. Хуннули гневно фыркнули и собрались вокруг своих всадников. Даже


они не могли видеть или чувствовать запах чужаков за пределами круга людей клана.


Шум достиг финального визга и медленно затих, как будто его создатель двигался.


прочь. Когда ночь снова наступила тишина, семь человек посмотрели друг на друга.


испуганная растерянность.


— Что это, во имя Сорха, это было? Томиан ахнул.


«Поднимайтесь», — сказал Сайед в ответ. «Мы продолжаем».


Никто не нуждался во втором призыве. Так быстро, как только могли, они схватили свои


седельные сумки и вскочили на спины лошадей. Хуннули прыгнули вперед в


тьма. Вскоре место их упокоения и источник ужасного шума исчезли.


позади. По крайней мере, они на это надеялись.


Группа ехала до поздней ночи, следуя по тропе вдоль реки. Они зажгли нет


огни, указывающие им путь, но доверяли твердости ног и ясному видению


Хуннули, чтобы найти путь по неровной земле. Хоть всадники и устали, они


слишком нервничали, чтобы на мгновение подремать или ослабить бдение. Каждый ехал со своим


мысли сосредоточились на странном, жестоком смехе.


Наконец, ближе к рассвету, они остановились и разбили холодный лагерь в небольшой низине.


между двумя холмами. Всадники уснули, а хуннули стояли.


защитно вокруг них. Однако, несмотря на усталость и поздний час, ни один


человек спал хорошо. Они метались и метались на своих одеялах в буре эмоций.


и беспокоиться. Когда они засыпали, их отдых был наполнен яркими сновидениями и


образы страха.


Келина задремала, когда первый свет золотил горизонт. Ее глаза едва


закрылась прежде, чем ее настиг сон и унес обратно на собрание. Она увидела ее


семейная палатка, теплая под полуденным солнцем, собаки спят у входа и


над навесом висит золотое знамя ее отца. Это выглядело так мирно и нормально,


- радостно воскликнула она и бросилась внутрь через открытую полог палатки. На месте встречи


ее взгляд, ее радость обратились в ужас.


Там была вся ее семья, даже Саварон, лежавший или сидящий возле палатки в разной степени.


степени распада. Ее отец был скелетом, распростертым на кровати, а мать —


охваченный личинками труп, сидящий на ее любимом табурете. Но хуже всего был ее младший брат.


Пока она, задыхаясь от ужаса, смотрела на труп мальчика, изуродованный чумными язвами,


Медленно поднялся на ноги и протянул руку, приветствуя ее внутри. Затем он начал


смеяться, тот же жестокий, насмешливый смех, который она слышала в темноте у реки.


Келин проснулась от собственного крика и обнаружила, что ее кто-то трясет.


Дрожа и задыхаясь, она вцепилась в человека рядом с ней и изо всех сил пыталась вырваться.


сесть.


«Все в порядке», — успокоил Рафнир. «Тебе тоже приснился кошмар. Теперь все кончено».


На этот раз Келин не волновало и не задавалось вопросом, почему Рафнир был здесь. Все, что имело значение для


она заключалась в том, что он был твердым, утешительным и настоящим. Она висела на его руке, пока не смогла


взять ее страх под контроль.


Келин, ты в порядке? она услышала, как Демира обеспокоенно произнесла в своей голове. Кобылка была


стояла рядом, опустив морду к голове Келин.


Молодая женщина потерла выпученные глаза. «По крайней мере, я проснулся». Она вздрогнула и


с благодарностью посмотрел на Рафнира. Она была приятно удивлена ​​тем, что он казался более


заботливый и дружелюбный, чем она считала возможным. — У тебя тоже была мечта? она


— спросил, отпуская рукав.


Его рот сжался при воспоминании, и он сел на пятки. «Я видел свою


мать выйди из погребального костра».


«Мне снился мужчина», — сказала им Нила со своего спального места. «По крайней мере, я так думаю


был мужчиной. Он светился отвратительным красным светом. Это было ужасно!”


Трое других мужчин тоже проснулись и сидели с затуманенными глазами на своих одеялах.


в бледном свете рассвета.


— Боги, — пробормотал Саварон, проводя рукой по растрепанным волосам. “Если мы имеем


много таких ночей мы будем слишком уставшими, чтобы добраться до Мой Туры».


Сайед застонал и поднялся на ноги. Ему не снились кошмары с тех пор, как он


не спал. Его тело болезненно жаловалось на вчерашнюю долгую поездку и отдых.


на сырой земле; голова болела тупой, упорной болью. Он посмотрел на свою


небольшую группу и просто сказал: «Поехали».


Молча они собрали свое снаряжение и снова двинулись по тропе на север.


День был теплый и сухой, а небо ярко-голубое, усеянное пушистыми облаками.


равнины, уже золотистые в летнюю жару, простирались на лигу за


лига по всем направлениям.


К полудню путешественники достигли плодородных возвышенностей, ведущих к Химачалу.


Горы — узкая, изрезанная линия вершин, тянущаяся с севера на юг. На южной оконечности


Среди Химачалов находился Дангари Трелд, зимний лагерь людей лорда Кошина.


Дангари вели более оседлый образ жизни, чем большинство кланов, и некоторые из их


люди оставались в трелде круглый год, чтобы выращивать урожай и заботиться о сокровищах клана.


кобылы-производители и племенные кобылы. Хотя Дангари с радостью приветствовали бы их,


маги продолжали наступать, не желая рисковать распространением чумы и полные решимости


чтобы охватить как можно большую территорию при дневном свете. Они галопом проехали предгорья


и последовал за Исином на север вдоль склонов гор Химачал.


Во время долгих и утомительных часов езды у Келин было достаточно времени, чтобы подумать. Хранить


ее разум от страха, чумы и смерти, она обратила свои мысли к скорости, Хуннули,


и слова Сайеда, сказанные накануне. Как это было бы невероятно, продолжала она


мышление.


Когда слева маячили горы и жаркое солнце приближалось к их


остывая пики, она коснулась белой отметки молнии на плече Демиры. «У тебя


когда-нибудь думала о полете? - спросила она кобылку, стараясь говорить непринужденно.


Демира пробежала несколько шагов, а затем бросилась за жаворонком, который пролетел мимо.


трава перед ними. Летать? Я летаю, когда бегаю.


«Нет, я имею в виду настоящий полет. Как птица».


Уши Демиры затрепетали от интереса. Нет, я об этом не подумал. Хуннули нет


иметь крылья.


«Валориан помог своей лошади полететь с помощью магии, когда они попытались пересечь пещеру в


Гормот, — сказала Келин.


Это правда. Кобылка некоторое время молчала, наблюдая за жаворонком.


снова. Я думаю, мне бы это понравилось. И чтобы доказать свой энтузиазм, она подняла каблуки в


игривый олень и прыгнул вперед в энергичном галопе.


Келин широко раскинула руки, обнимая ветер, и рассмеялась от восторга. Для


за короткое время она смогла забыть свой страх и беспокойство в великолепной скорости Демиры.


бегать.


Когда кобылка устала и побежала назад, чтобы присоединиться к остальным путешественникам, Келин


подняла глаза к небу. Если бы она только могла…


ГЛАВА ШЕСТАЯ


В ту ночь не было луны; тьма стала такой же плотной и глубокой, как дно


из пустой ямы. Звезды сверкали блестящими полосами и узорами на небе, но в


маленький темный лагерь у реки Исин, ​​ночь толпилась в клановцах, как


гнетущий туман. Они ничего не видели за пределами своего лагеря. Даже хуннули


стоящие в защитном кругу вокруг своих всадников, были видны только слабым


мерцание молний на их плечах и случайное отражение


звездный свет в их глазах.


Путешественники лежали вплотную друг к другу на своих кроватях, пытаясь заснуть, но, хотя


они устали до костей и не могли закрыть глаза. Каждый из них почувствовал холод,


дрожащий страх, липкой хваткой поселившийся в их животах. Никто не знал, что


вызвало опасения. Возможно, они боялись заснуть и снова столкнуться со своими кошмарами.


Возможно, они боялись услышать этот отвратительный смех. Что бы ни мешало им уснуть,


люди из клана часами ворочались на одеялах и не слышали ничего, кроме натиска


река.


Их напряжение наконец было прервано, но не смехом или мечтами, а румяным сиянием.


который появился из ночи. Хуннули впервые увидели его на вершине холма над горой.


лагерь, и они заржали, предупреждая своих всадников. Люди вскочили на ноги.


Они в ужасе смотрели, как красное сияние стало ярче, а его фосфоресцирующий свет загорелся.


с тошнотворным оттенком, поглотившим свет звезд. Быстро сияние приняло


форму, и его очертания стали отчетливыми на фоне черного неба.


Похоже, это был мужчина в мантии и капюшоне, закрывающем лицо.


голова. У призрака не было никакого оружия или каких-либо предметов, которые могли бы получить путешественники.


видите, и он не сделал очевидного движения, чтобы напасть на них. Оно лишь маячило над лагерем,


высокий и неземной, и смотрел на людей с холодной злобой.


— Это то, что видел Габрия? — спросила Нила дрожащим голосом.


— Да, — прорычал Саварон.


Медленно форма подняла голову и засмеялась тем же безжалостным голосом, что и


напугал путешественников накануне вечером. Нечеловеческий звук поразил их всех.


страх.


Морад внезапно выкрикнул ругательство и вскинул руку вперед. Ярко-синий болт


Келина узнала, что тримийская сила выстрелила из его ладони и взорвалась ракетой.


к фигуре на холме. Привидение не пошевелилось, когда болт прошел.


через свою форму; оно только снова рассмеялось со злым удовольствием. Затем форма превратилась


и скрылся из виду за гребнем склона, оставив вершину холма пустой и темной.


еще раз.


Никто не двинулся с места.


“Что это такое?” - хрипло сказала Келин, озвучивая вопрос во весь голос.


умы.


«Я не знаю, но кажется, что он устойчив к магии», — ответил Сайед. “Это не


обнадеживает».


«Мягкое преуменьшение», — подумала Келин. Путешественники продолжали вглядываться в


темнота, пока у них не заболели глаза.


“Что мы будем делать?” — спросила Нила, нервозность дрожала в ее голосе.


Сайед медленно вложил меч в ножны. «Попробуй заснуть. Саварон был прав.


отдохни немного, мы будем слишком утомлены, чтобы добраться до Мой Туры, и слишком устанем, чтобы контролировать свои силы.


магия».


«Разве мы не должны установить защитный щит?» — спросил Морад.


«Я так не думаю», — ответил Сайед. «Щит требует слишком много сил и


концентрация, а нам нужен отдых. Хуннули должны вовремя предупредить нас, если


эта форма появляется вновь. Он повернулся к Аферу, стоявшему у его локтя.


соглашаться?”


Жеребец взмахнул хвостом в знак волнения. Да. Теперь, когда мы знаем его


запах, мы будем готовы.


— Ты знаешь, что это за штука? – спросил его Сайед.


Оно мертво. Короткий ответ Афера был направлен на широкую мысль всем магам.


владельцы.


Рот Сайеда открылся. «Это что?»


Пахнет смертью. — добавила Демира, фыркнув.


«Но оно выглядит человеком», — возразила Нила. «Если бы это была душа человека, Предвестники


перенес бы его в царство мертвых».


Мы знаем это. Мы тоже этого не понимаем. Мы знаем только, что его запах — смерть


и что это очень опасно.


— Ты все еще чувствуешь его запах? – спросила Келин.


Да. Но это не близко, сказал им Афер. Отдыхайте, а мы будем смотреть.


Неохотно жители клана последовали его совету и забрались обратно в свои одеяла.


Но не успели они уснуть, как начались кошмары. Вытащено из каждого


самые глубокие страхи человека, сны были яркими, ужасающими видениями смерти, утраты и


трагедия. На этот раз Ниела была не единственной, кто мечтал о мужчине в сияющем красном.


халаты. Сквозь все их кошмары шла высокая, худощавая фигура, которая


наблюдал за их ужасами с холодным интересом хищника.


Когда солнечный свет наконец очертил восточный горизонт, семеро путников


сонные и тяжеломысленные от остатков своих снов, пошатнувшиеся от своих


кровати.


Потирая виски, Саварон бросился на берег реки и погрузил


голову в прохладную воду. «Я чувствую себя паршиво», — простонал он, и с его лица и волос капала вода.


«Я никогда больше не хочу пережить еще одну подобную ночь», — яростно пробормотала Нила.


к одеялам, пока она их скатывала.


Даже белая кошка выглядела недовольной, пока Сайед не взял ее на руки и не прижал к себе.


в его руке. Почти в отчаянии он потер ее уши и провел пальцами по ее шерсти.


Он спал впервые за несколько ночей и страстно желал этого. Все


его сон был пронизан мечтами о Тэме, пока пустота в его душе, оставленная


ее смерть превратилась в отупляющее страдание. Он никогда не мог вспомнить, чтобы у него


мечты такие разрушительные. Он так мало отдыхал, что усталость тянула его, как цепи.


пока он едва мог двигаться и думать.


Это едва ли не лучшее состояние для руководителя важного путешествия, - сказал он.


подумал про себя, задаваясь вопросом, было ли в его душевном состоянии что-то большее, чем горе и


усталость. Это правда, что он никогда не терял кого-то столь важного для него, как свою жену, но


он всегда считал себя сильным, владеющим собой человеком, способным противостоять своим


Богом данная судьба с некоторым подобием силы духа. В тот момент он чувствовал себя мужчиной


стою на грани рушащегося отчаяния.


Как ни странно, единственное, что держало его вместе, это маленький кот, который был у его жены.


так любил. Тепло кошки отогнало холод, пробиравшийся к его сердцу, ее мурлыканье


успокаивала его, а ее связь с Тэмом, казалось, утешала его отчаянное одиночество. Без


ее, он задавался вопросом, сможет ли он продолжить.


«Не похоже на меня быть таким слабым», — подумал Сайед. Возможно, были и другие вещи


влияющие на него - например, красный призрак. Сайед полагал, что это явление было каким-то образом


влияющие на сны каждого, и если это было причиной кошмаров, то


вопрос был почему? Что это было за существо, преследовавшее их, и почему оно было здесь? Он


пока не было ответов на этот вопрос, только надежда, что это оставит их в покое, и они смогут


продолжить свое путешествие с миром. К сожалению, он сомневался, что его надежды оправдаются.


ответил.


Кот мяукнул, врываясь в его мысли. Я голоден.


Он осторожно поставил ее на землю и заставил себя пошевелиться. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы


накормите кошку, съешьте немного еды и перепакуйте свое снаряжение. Он был так вовлечен


в своей борьбе за нормальное функционирование он не помнил своих утренних молитв и не замечал


то, как Афер оставался рядом с ним. Не заметил он и обеспокоенных взглядов, пронесшихся мимо него.


между его товарищами. Когда они сели на коней и покинули свой лагерь, Рафнир проехал мимо своего


со стороны отца.


Солнце медленно поднималось высоко в безоблачное небо. Жара тоже поднялась, и


Хуннули были вынуждены сбавить скорость и часто останавливаться, чтобы выпить немного воды. Они


продолжал галопом идти на север вдоль реки Исин почти до полудня, когда


Река резко повернула на запад, в сторону гор Химачал и Ущелья Гнева Тора.


Из уважения и небольшого любопытства группа остановилась на вершине холма и осмотрелась.


вверх по течению до обрывов в устье ущелья.


Высоко на гребне скалы, выступающей из южных скал, стояла древняя крепость.


Аб-Чакана. Построен до времен Валориана, когда Империя Тарн правила


Равнины Рамтарина, Аб-Чакан представлял собой огромное укрепление с черными башнями и массивными


стены. Хотя он был заброшен вот уже пятьсот лет, большая часть его хорошо построенных


конструкции остались целы.


Двадцать четыре года назад кланы Хулинин, Дангари, Джеханан и Бахедин


укрывшись в этих каменных стенах от наступающей армии колдуна, Лорда


Медб. С тех пор в этой долине мало что изменилось. Старая крепость все еще сохранилась


пустой, полный теней и развалин, населенный только птицами и ящерицами. У его ног в


На широком лугу долины находились два кургана: один для умерших из кланов, которые


пал в битве за Аб-Чакана и один за отца Этлона, лорда Саварика.


Безмолвно Келин посмотрела на могилу своего деда, умершего


рука убийцы в момент его победы, и она задавалась вопросом, кем он был


нравиться. Она знала истории, которые рассказывали ее отец и мать о человеке с ее темной внешностью, который


любил ястребов, свою семью и свою свободу; человека, который забрал единственного выжившего


член уничтоженного клана и был единственным вождем, бросившим вызов лорду Медбу лицом к лицу.


Но кто был человеком, стоящим за этими сказками? Каким он был в реальной жизни?


Несёт ли в его крови талант владеть магией? Она задавалась вопросом, что он будет иметь


сделал бы это, если бы знал. Ее глаза упали на сверкающего Наблюдателя на ней.


тунику, и она вспомнила, что ее спутница, Упавшая Звезда, принадлежала Саварику. Он


не прочь использовать эту магическую силу в своих интересах! Ее пальцы скользнули к


гладкую поверхность камня с мыслью, что если бы Саварик знал, что у него есть


способность владеть магией, он, вероятно, не позволил бы ей пропасть даром.


«Сорх, даруй ему мир», — прошептала она, когда группа отвернулась. Как только


они снова пошли, Келин сняла брошь с туники и спрятала ее в руке.


Руки. Прошло слишком много времени с тех пор, как она использовала заклинание камня, чтобы проверить себя.


мать.


Она посмотрела в центр камня, и вскоре появилось изображение. Сцены были


на этот раз ярче, поскольку все происходило при дневном свете. Она увидела лицо


целительница из Клана Ферганан, которая разговаривала с ее матерью. Его голос и голос Габрии


ясно прошел сквозь камень, чему способствовала сила заклинания Наблюдателя.


Келин долго слушала, прежде чем вернуть брошь на место. Она


уронила руки на колени и каменно уставилась в туманный день.


«Они в порядке?» — спросил Саварон, подъезжая рядом с ней.


Его голос вывел ее из задумчивости, и она резко повернула голову, чтобы посмотреть на


ему. Он указал на ее брошь, повторяя свой вопрос.


«Да, пока», — ответила Келин, но ее голос был потрясенным. “Становится хуже,


Саварон. Мать все еще в роще совета, помогает целителям. Но должно быть


там были сотни больных людей. Целители были в ярости! Гелин умерла вчера».


Она вскинула руки в беспомощном жесте. «Теперь господин Кошин болен, и Вер-


Тейн Режанир. И они потеряли еще четырех волшебников».


Саварон вздрогнул. «Их хуннули ушли, как Тэм?»


«Я думаю, что некоторые так и сделали. Мать с трудом могла говорить о них целительнице, которую она


- Келин помолчала, тяжело вздохнула и продолжила. - Это еще не самое худшее из


это. Лимира тоже больна».


“С каких пор?”


Келин посмотрела вдаль. “Вчера вечером.”


— Боги, — сказал он несчастно. «Даже если мы найдем что-нибудь в Моей Туре, мы не сможем


вернуться вовремя и спасти ее».


Ответом Келин был шепот печали. “Я знаю.”


После этого ни один из них больше не разговаривал, но остаток пути они ехали бок о бок.


днем, черпая утешение в обществе друг друга.


Хуннули продолжали двигаться галопом на север по окраинам поросших соснами предгорий.


где небольшие ручьи низвергались с гор, а высокие утесы образовывали преграду


стена в суровый интерьер. В сумерках подул сильный ветер с северо-запада, и шторм


облака начали собираться на горизонте.


К тому времени путешественники уже приближались к северному концу Химачала.


диапазон. Они находились недалеко от Гелдринга Трелда или пресловутой Цитадели Крата, но


по невысказанному согласию, члены клана избегали обоих мест и разбили грубый лагерь в


роща высокой сосны. Гелдринг Трелд был слишком далеко от них, и даже еще одна ночь


призраков и кошмаров было предпочтительнее, чем идти в цитадель культа


богиня Крат. Слишком много людей попробовали это и никогда не уходили.


Пока хуннули косили густую траву, Сайед взял свой молитвенный коврик, чтобы сделать


его вечернее приношение, а остальные быстро пообедали. После этого, пока Келин


смотрели; Саварон, Рафнир и Томиан собрали несколько запасных одеял и растянулись.


ткань на земле. Каждый мужчина положил пальцы на одеяло, втянул в себя


магию вокруг него и инициировал заклинание, взятое из Книги Матры. Заклинание было


все просто: он увеличил одеяла, сделал их водонепроницаемыми и, наконец, превратил их в


три небольшие дорожные палатки. Келин пришлось признать, что заклинания были выполнены аккуратно и


результаты были очень желанными.


Тем не менее, уверенное использование колдовства только еще больше угнетало Келин.


Она покачала головой. В мире вокруг них было так много силы –-камни,


деревья, земля, трава, вода — все несло в себе следы могучих сил,


создал мир смертных. Этот остаток древней силы был известен людям как


магии, и для тех немногих, редких магов, которые могли придать силу своей


воля, это был безграничный источник энергии.


Но у бесконечной власти были и свои недостатки. Магия была опасна для тех, кто


не было ни сил, ни решимости овладеть им. Если волшебник этого не сделал


точно знать, что он или она делал, или потерял контроль над заклинанием, высвобожденной силой


мог уничтожить все на своем пути. Использование магии также отрицательно сказывается на владельце.


истощают как душевные, так и физические силы. Те, кто использовал магию, использовали ее.


тщательно и быстро узнали, как далеко они могут зайти, прежде чем истощение окажется под угрозой


свои заклинания.


Вот что расстраивало Келин. Вся сила богов была в их руках.


кончики пальцев – сила исцелить свои семьи и спасти свои кланы – но человеческая магия-


владельцы были слишком слабы и неквалифицированны, чтобы использовать магию в полной мере. Они не могли


щелкнуть пальцами и пожелать избавиться от чумы или произнести слово и перенестись


мгновенно в Мой Туру. Они могли работать только в пределах своих знаний, способностей,


и смертная слабость.


Келин с отвращением пнула комок травы и, хромая, от сосен добралась до широкой


полоска травы, где усталые хуннули паслись и отдыхали. Она раздраженно потянула


ее золотой плащ плотнее накинулся на плечи, прислонилась к стволу дерева и смотрела, как


черные лошади в сумерках.


Демира тоже была там, выглядя маленькой и стройной на фоне более крупного и более крупного тела.


мощные тела взрослых хуннули. Она была ниже большинства двухлетних детей.


вероятно, потому, что она была последним жеребенком стареющей кобылы, но форма у нее была хорошая.


пропорциональная, изящная и не менее сильная, чем другие ее возраста. И она была такой быстрой… .


«Ты далеко», — сказал кто-то рядом. “О чем ты думаешь?”


Келина подняла голову и увидела Рафнира, стоящего рядом с ней со скрещенными руками и


его лицо любопытно. Она с удивлением подумала, что он выглядит несколько


другой. Его обычной дерзкой небрежности нигде не было видно. Вместо этого он казался


уязвимый. Улыбка его была нерешительной, глаза были искренне дружелюбными.


«Скорость», — мрачно ответила она. «Этого недостаточно. К тому времени, как мы доберемся


Мой Тура и возвращайся на сборище, они все будут мертвы».


«Если кто-нибудь из нас вернется, некоторые еще будут живы», - сказал он более


обнадеживающий, чем уверенный.


«Но не Гелин, или Лорд Кошин, или Лимира!»


Рафнир побледнел. — Лимира больна?


«Она тоже умрет. Точно так же, как Тэм и Корен». Келин ударила кулаком по


дерево, ее беспомощность пылала. «Какая польза от всей этой магии, если мы не сможем спасти


их? Почему боги просто не сохранили свою силу?»


При звуке голоса своего наездника Демира подняла голову, чтобы прислушаться. Молча она


подошел и встал рядом с Келин.


Рафнир хмыкнул. «Ты молодец, что говоришь о магии. Ты не будешь ее использовать!» он


— сказал, распрямляя руки. «У вас есть талант, который можно использовать во благо.


ты тратишь его впустую! Ты даже не попробуешь».


Уязвленная, Келин повернулась к нему, ее лицо покраснело от гнева и стыда. “Я пробовал


использовать магию! Я просто не могу это контролировать», — огрызнулась она, прежде чем поняла, что она такое.


говоря.


Рафнир ухватился за слова Келин. — Когда ты когда-нибудь пытался использовать магию? Он


приблизил свое лицо к ней, чтобы лучше видеть ее в угасающем свете, и был поражен


видеть, как по ее щекам текут слезы. Ее глаза были огромными темными лужами, и ее


челюсть была сжата как камень.


Очень тихим голосом она ответила: «Около пяти лет назад».


Он изучал ее, пытаясь вспомнить, что произошло, когда им было по тринадцать.


затем его взгляд упал на ее искалеченную ногу.


«Правильно», — ответила она прежде, чем он успел спросить. «Я хотел помочь отцу нежному


тот дикий жеребец, которого он поймал. Я думал, что смогу это сделать, но он сказал нет».


Рафнир покачал головой при воспоминании об этой лошади. — Так ты все равно это сделал.


Она кивнула. Она не могла поверить, что рассказала это именно Рафниру! Она


никогда никому не говорил правду. Сама того не осознавая, что она это делает, она завернула


рука в гриву Демиры и держалась за утешение и поддержку. «Я подумал, если бы я мог


используйте заклинание, чтобы успокоить лошадь, я смогу обучить ее быстрее и произвести впечатление на отца. Но я


не мог этого сделать. Я потерял контроль над заклинанием, когда лежал у него на спине, и он запаниковал.


Он поднялся на дыбы и упал на меня спиной только потому, что я не мог с этим немного справиться.


магия».


«И с тех пор ты боялся пробовать это снова», — закончил он.


Она провела рукавом по лицу и сказала: «Что толку?


знаю не хуже меня, что у одних талант силен, у других слабее. Саварон и


У Корена лучшие способности в моей семье. Пусть они этим воспользуются».


«Корен мертв», — мягко напомнил ей Рафнир.


— Да, — сказала Келин в темноту. Над головой покачивались сосны.


ветер усилился, и на севере сверкнула слабая вспышка молнии.


«Знаешь, я слышал, как Корен однажды сказал отцу, что, по его мнению, ты сильнее


талант.”


Пораженная, Келин спросила: «Корен сказал это? Почему?»


«Я не знаю. Иногда дети могут быть проницательными». Он протянул руку и


почесал плечо Демиры. «Знаешь, ты мог бы попробовать еще раз. Просто потому, что ты потерпел неудачу.


один раз не означает, что твой талант бесполезен».


Молодая женщина покачала головой. «В следующий раз я могу убить себя или причинить вред


кто-нибудь другой.”


«Нет, если ты начнешь медленно. Когда ты использовал это заклинание на жеребце, ты был слишком


молодой и неопытный».


«Теперь я слишком стар и неопытен».


Он раздраженно почесал подбородок. «Если бы вы просто решили направить что-то из этого


упрямство в действии, и вас будет невозможно остановить».


«Ха!»


«Попробуйте. Подумайте об одной вещи, которую вы хотите сделать, и работайте над достижением этой цели».


Девушка колебалась, размышляя о том, стоит ли раскрыть свою мечту Рафниру.


Будет ли он смеяться или увидит глубину желания в ее словах? “Я хочу сделать


Демира лети, — сказала она наконец.


«Я помогу тебе», — сразу же ответил он.


Она была поражена его серьезным и быстрым ответом. «Вы не думаете, что это


нелепый?”


«Если это сработает, она сможет путешествовать быстрее. Возможно, она сможет спасти несколько жизней».


«Но что, если я не смогу?» – спросила Келин.


«Не узнаешь, пока не попробуешь».


Келин на мгновение тихо задумалась, затем подняла подбородок и сказала: «Ты не будешь


вытащить еще урожай?”


Рафнир рассмеялся. Это был первый раз, когда она сказала что-нибудь об их несчастном случае.


в Индуране. Казалось, с тех пор прошел год, а не пятнадцать дней. «Никакого урожая». Он был


собирался добавить еще что-то, когда все семеро хуннули в тревоге подняли головы.


Кто-то идет. Демира рассказала Келин.


«Призрак?»


Нет. Это человек. Но не клан.


В одной группе остальные шесть хуннули покинули пастбище и поспешили присоединиться к своим


всадники. Келена и Рафнир быстро последовали за ними, и вся компания собралась в


поляна возле своих палаток. Ночь к тому времени уже почти завершилась, прерывалась лишь


далекие вспышки молний. Небо было пасмурным, и ветер ревел в


сосны. Гром грохотал вдалеке.


«Где наши посетители?» — тихо спросил Сайед Афера.


«Вот, член клана!» раздался голос из темноты.


Путешественники подошли ближе, их глаза искали в ночи источник


голос. Они не видели ничего, кроме очертаний деревьев, пока чья-то фигура осторожно не вышла наружу.


из-за сосны всего в десяти шагах от того места, где они стояли. Больше форм упрощено


из теней вокруг них, и люди клана поняли, что они окружены.


Хуннули угрожающе фыркнули. Саварон немедленно создал заклинание, чтобы сформировать


светящаяся сфера света высоко над их головами, которая превратила всю поляну в полную тьму.


облегчение.


Никто не пытался пошевелиться, потому что все узнали одетые в черное фигуры, освещенные


серебряные светочники с кнутами на поясе вместо мечей. Они были


Клятвопреступники, люди Культа Крата, поклонявшиеся своей темной богине с


тайна и кровь. Члены клана знали, что если культисты хотели их убить,


они были бы уже мертвы, убиты молча и без пощады.


«Чему мы обязаны честью визита Людей Плети?» Сайед


перекрикивал ветер. Белый кот присел у его ног и зарычал.


Незнакомцы не сделали ни малейшей попытки приблизиться. Они просто наблюдали изнутри


их черные капюшоны, их лица полностью скрыты тенью.


«Мы пришли искать истину», — сказал первый мужчина.


Члены клана вздрогнули от сухого, резкого звука его голоса. «Что это за истина?»


— потребовал Сайед.


«Мы видели много странных и злых видений. Правда ли, что в


кланы Валориана?”


Сайед устало ответил: «Да. Нас поразила чума, которая, похоже,


не имеют лечения. Многие умерли, и еще больше умирают». Не было смысла скрывать это.


правда. Мужчины, присоединившиеся к Культу Крата, отказывались от любых клятв, верности или родства.


из своего прошлого. Они жили только ради своей кровожадной богини. Что происходило


кланам не имело бы для них значения.


Но оратор удивил его, спросив: «Лорд Этлон все еще здоров?» Келин


сделал шаг вперед. «Он был сегодня днем, Первосвященник Сиф». Ее спутники


- удивленно пробормотал. Все Клятвопреступники были одинаковы в своих простых черных одеждах.


и клобуки, и никто не видел первосвященника лицом к лицу уже много лет.


“Откуда вы знаете?” — прошептал Саварон.


Келин прошипела в ответ: «Я догадалась». Почти высокомерно Клятвопреступник оттолкнулся.


его капюшон, открывающий лицо старика. Но даже состарившись годами и суровостью своего


жизнь культиста, в его темных, худощавых чертах все еще была невероятная сила,


твердость, подобная корню дуба, который стал корявым и выносливым со временем. Хотя


никто из представителей тамошнего клана не знал лорда Саварика, они были уверены, что


лицом к лицу со своим братом Сетом.


“Кто ты?” Священник заговорил невозмутимым голосом и глазами, прикрытыми над головой.


его ястребиный нос и серо-стальная борода.


«Я Келин, дочь леди Габрии и лорда Этлона. Внучка


Саварик, твой брат. У меня есть Наблюдатель, поэтому я могу видеть, что происходит с моими родителями.”


Сет ответил не сразу. Он посмотрел на Келин, рассматривая ее с головы.


Загружать. Говорили, что последователи Крата могут заглядывать в сердца людей и открывать тайну.


там спрятаны глубочайшие страхи и зло. Они проникли в тайны и открыли охраняемые


ненависть, которая была похоронена за фасадами. Из-за этого немногие мужчины осмеливались выглядеть


Нарушители клятвы в глаза из страха, что их души будут обнажены.


Но Келин слишком привыкла бросать вызов властям. Темный лик ее великого


дядя вызвал у нее холодок, но она напрягла шею и приняла пустое,


равнодушное выражение лица, которое всегда раздражало ее мать.


К ее удивлению, Сет коротко и сухо усмехнулся. «Ты действительно дитя


Габрия и кровь Саварика, — он перевел взгляд василиска с нее на Сайеда.


снова. «Скажи мне, почему ты здесь».


Сайед тоже не отвел взгляда. «Едем в Мой Туру».


Сет не проявил никакой реакции, кроме короткого понимающего кивка. «Целители»


записи. Это возможно».


«Есть ли в вашей библиотеке что-нибудь, что могло бы нам помочь?» — спросил Саварон.


«Нет», — сказал первосвященник голосом, похожим на гранит.


Саварон скривил губу. «Вы бы предложили это, если бы они были?»


«Я скажу тебе вот что: берегись духа, который следует за тобой. Он крадет твою жизнь-


силу, пока вы спите. Особенно твоя, — он указал на Сайеда. — Твоя душа


опасно слабый. Если сможет, призрак убьет тебя, чтобы обрести силу».


«Какая жизненная сила? Кто этот призрак?» — потребовал Рафнир.


«Мы не знаем, кто это. Каким-то образом оно ускользнуло из царства мёртвых и


остается здесь, чтобы отравлять этот мир своим злом. Этот дух необходимо отправить лорду Сорху.


скоро, прежде чем он найдет способ остаться в этом мире навсегда».


Рафнир вскинул руки от разочарования, которое они все почувствовали. “Как мы это делаем?”


— сердито спросил он.


«Ищите ответы в Мой Туре», — ответил Сет. Затем с почти


Незаметно кивнув своим людям, первосвященник скользнул обратно в темноту и


исчез. Члены клана удивленно уставились на то, где находились и другие культисты.


исчез без звука. Молния треснула над головой, прогнав тени и


осветление всей территории. Роща была пуста.


Хуннули Нилы фыркнула и прижала уши. “Я согласен!” - сказала Нила. “Эти люди


дай мне мурашки по коже».


Рафнир положил руку на плечо отца. «Почему бы нам не поставить часы сегодня вечером?


Возможно, если кто-то из нас будет настороже, призрак с меньшей вероятностью приблизится к нам».


«Оно все еще преследует нас?» Томиан хотел знать.


Это. Афер рассказал им все. Он поднял морду ветру. Оно ждет недалеко


прочь. По правде говоря, нам бы хотелось компании других наблюдателей. Мы очень устали


сегодня вечером.


«Тогда поставь на стражу двоих», — приказал Сайед. «Томиан, мы с тобой будем первыми. Тогда


Саварон и Келена, Рафнир и Морад. Нила, завтра твоя очередь.


ночь.”


Рафнир покачал головой. «Отец, ты сегодня спишь. Я буду дежурить первым».


Сайеду хотелось возразить, но он знал, что его сын прав. Он был так утомлен


у него кружилась голова и онемел; у него едва хватало сил стоять прямо. Он бы


быть бесполезным охранником, если он не сможет держать глаза открытыми. Кивнув в знак согласия, он


подхватил белого кота и направился к ближайшей палатке. Он залез и был


заснул прежде, чем кот успел вытянуться у него под рукой.


Снаружи Саварон испарял свой шар света, пока остальные готовились к атаке.


ночь. Келин и Ниела взяли одну палатку, Саварон и Морад — другую. Томиан остался


с Рафниром, который будет наблюдать в черной, охваченной бурей тьме.


Как только остальные расположились, Рафнир отправился в шатер своего отца. Быстро он


произнес слова заклинания, поднял руки в небольшую арку и сформировал магию в


непрозрачный купол красной энергии, окружавший небольшую палатку. Купол представлял собой


защитный экран, пропускавший только воздух; он будет оставаться на месте до тех пор, пока один


из обладателей магии поддерживали заклинание.


— Думаешь, это убережет его от призрака? Томиан спросил


сомнительно.


Рафнир изучал красный щит. «Надеюсь на это! Священник Сет сказал, что отец был в худшем положении.


Опасность. Я должен попробовать что-нибудь, чтобы помочь ему. Молодой Гелдринг кивнул.


одобрение. Пока Рафнир держал щит на месте, Томиан соорудил небольшое укрытие рядом с ним.


палатки. Двое мужчин расположились под крышей как раз в тот момент, когда первые капли дождя возвестили о наступлении


впереди ливень.


Раздался ужасный треск молнии, и начался дождь.


продуваемые ветром листы. Хуннули сбились в кучу, отвернув головы от


проливной дождь.


Под навесом Рафнир так пристально всматривался в темноту, что у него заболела голова.


Поддержание магического щита в целости потребовало больше энергии, чем он предполагал. Он был


очень устаю. Его веки были тяжелым грузом; его тело было свинцовым. Он потряс


голову, чтобы прогнать сон из головы, но это не помогло. Медленно он откинулся назад


у стены убежища.


Рядом с ним уже дремал Томиан, лицо его потемнело от усталости. Ветер


немного утихло, и дождь перешел в сильный гул по палаткам и деревьям.


Глаза Рафнира закрылись. Когда его сознание погрузилось в сон, его


Концентрация на магическом щите вокруг палатки Сайеда ослабла. Заклятие ослабло,


позволяя магии рассеяться. К тому времени, как Рафнир окончательно заснул, щит был


ушел. Палатка Сайеда была открыта ночи.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ


«Сайед».


Он услышал голос Тэма, мягкий и манящий в темноте, и сердце его подпрыгнуло от радости.


радость. Он знал, что ее смерть была ужасной ошибкой. Теперь она была где-то рядом


мимо, зовя его. Он все еще был слаб и не в себе, но ему удалось подняться на ноги.


ноги и осмотритесь вокруг. Палатка, лагерь и его спутники исчезли,


оставив его одного в сыром, окутывающем тумане. Он не был уверен, где находится, даже


деревья и небо были скрыты мрачной пеленой тумана. Тишина была настолько абсолютной


он почти мог слушать это.


— Сайед, — снова раздался голос откуда-то ближе.


Он повернулся на каблуках, отчаянно ища ее. “Я здесь!” воскликнул он. Ей пришлось


будь там!


Он снова повернулся, и вот она, выходящая из тумана такая же живая и прекрасная, как


всегда. Лицо ее светилось любовью; яркие ленты блестели в ее темных волосах. Она


улыбнулась ему с этой душещипательной ямочкой на щеке и весельем в глазах,


и протянула к нему руки.


Сайед почувствовал, что слабеет. Он едва мог стоять, но в то же время


его видение Тэма становилось все яснее и ярче. Вызов последнего из своих


Сила, он сделал шаг и протянул к ней правую руку.


— Мой муж, — пробормотала она, приветствуя его.


Он сделал еще шаг и еще, пока не оказался всего в двух шагах от него.


Сайед!


На этот раз его звал другой голос. Как-то это звучало знакомо - свет


женственная и странно властная. Он понятия не имел, откуда это взялось, и имел


нет желания его найти. Тэм снова был с ним, так близко, что ему оставалось только протянуть руку.


и прикоснись к ней. Он поднял пальцы, чтобы схватить ее за руку, когда внезапная боль пронзила его.


его рука.


Пораженный, он уставился на свое обнаженное предплечье. Пять длинных царапин оставили на его коже,


и кровь хлынула из раны.


Он дернул головой, готовый спросить Тэм, что его ранило, но она ушла. В


на ее месте стоял мужчина, одетый в длинные красные одежды. Его темные глаза пристально смотрели на Сайеда.


такая ненависть, что воин отшатнулся назад. Прежде чем он смог прийти в себя, мужчина


пропал. Сайед снова остался один в тумане. Ужасное, холодное одиночество охватило его, и


он крикнул: «Тэм!» со всеми слезами на сердце.


Сайед! странный голос позвал снова.


Воин не обратил внимания. Тэм снова ушел; он должен был найти ее. Он


пошатнулся в тумане.


Тем не менее голос настойчиво преследовал его, пока, наконец, он неохотно не ответил:


— Что? Чего ты хочешь?


Боль внезапно снова пронзила его руку, он посмотрел вниз и увидел еще пять


царапины, пересекающие первую. «Прекрати!» — крикнул он в туман.


«Тогда проснись», — крикнул голос в ответ. Им нужна ваша помощь.


Сайед покачал головой, чтобы прояснить мысли. Чей это был голос? Кому нужна была помощь? Он


увидел, как туман потемнел, и он оказался на дне глубокого туннеля.


Где-то впереди голос призывал его прийти, его настойчивость была словно спасательный круг в


темная пустота. Чтобы ответить, ему потребовалась вся его воля. Он заставил себя подняться


сквозь густую, цепкую черноту.


Поторопись, Сайед. «Пожалуйста, проснитесь», — умолял его другой, более мужской голос.


голова. Он знал, что этот голос принадлежал Аферу. В жеребце царило настоящее отчаяние.


мысли, и эта просьба дала Сайеду силы, необходимые ему для того, чтобы прийти в сознание. Его


глаза распахнулись, чтобы увидеть пару размытых золотых лун.


Что-то за лунами рычало и ворчало, и женский голос в его


голова справедливо кричала: Мы чуть не потеряли тебя!


Возле убежища Сайеда вспыхнула слабая вспышка молнии, осветив внутреннюю часть дома.


маленькая палатка. Зрение Сайеда прояснилось настолько, что он мог видеть кота Тэма, присевшего рядом.


его исцарапанная рука, шерсть дыбом, уши прижаты к черепу. — Ты, — пробормотал он.


Да, теперь вставай! - взвыла она.


Ее чувство безотлагательности начало переходить в его смутные мысли. Что-нибудь


происходило; он был нужен. Он поднялся на четвереньки. Волна


головокружение и тошнота снова едва не свалили его с ног, и ему пришлось принять несколько глубоких


вдохов, прежде чем он смог пошевелить другой мышцей.


В то же время звуки начали проникать в его рассеянный разум. Он мог слышать свой


товарищи кричали друг на друга, а хуннули яростно ржали. Затем Сайед


сквозь шум услышал кое-что еще: жестокий смех призрака.


Сайед с головой бросился через полог палатки и каким-то образом добрался до


его ноги. Сцена перед ним была в полном хаосе. Темная, влажная поляна казалась


наполненный дикими животными, сражающимися с пятью членами клана и хуннули.


Сайед растерянно раскрыл рот, затем собрал свои туманные мысли и очень осторожно


образовал сферу света над головами сражающихся. Свет был красный, чтобы не


мешали ночному зрению людей, и это превратило бой внизу в странный,


кроваво-красный рельеф. Сайед увидел рядом Афера, обменивающегося ударами с диким жеребцом;


Келена и Ниела стояли спиной к спине, отбиваясь от пяти волков кинжалом, деревом и


конечности и помощи своих хуннули. Рафнир отчаянно пытался достучаться до женщин.


но несколько крупных оленей держали его прижатым к дереву. Саварон и Морад


изо всех сил пытались выбраться из палатки, пока медведь рвал ткань, пытаясь


достичь их.


Сайед едва успел осознать хаос вокруг себя, как что-то


прорычал позади него. Он развернулся и столкнулся лицом к лицу с приседающей дикой собакой.


Это был крупный самец породы, которую кланы часто использовали для охоты на пещерных львов. Это


снова зарычал, а затем прыгнул к груди Сайеда.


Каким бы уставшим он ни был, воин отреагировал мгновенно. Он широко обнажил свой меч.


обратная дуга, вонзившая лезвие в шею прыгающей собаки. Голова собаки


плюхнулся набок. Сила удара повалила животное на землю, но


В ужасе Сайеда оно собралось с силами и снова прыгнуло на него, его голова все еще висела в воздухе.


сумасшедший ракурс. Сайед снова полоснул собаку по шее. На этот раз голова оторвалась


полностью, а голова и тело шлепнулись к его ногам. Он посмотрел вниз в изумлении


в голову, все еще рыча и пытаясь сломать ботинки.


Он внимательно рассмотрел животное. Было в этом что-то особенное, что он


не видел в спешке его атаки. Шкура собаки была грубая и дырявая. Как


Сайед наклонился ближе, густой запах разложения заполнил его ноздри. Собака уже была


мертвый.


В ужасе он оглядел других диких животных. Они не выглядели


либо целый. У некоторых были ужасные раны или травмы, как будто на них напали.


некоторые представляли собой кожу да кости, и ни одно из животных не двигалось с обычной грацией и


настороженность живых существ. Каждый из них был мертв.


Сайед не стал останавливаться, чтобы поразмыслить над этой ужасной реальностью, а поднял руку.


и послал пригоршню магии в медведя, атакующего Саварона и Морада.


Хотя Сайед был слабым и болт не был таким мощным, как обычно, этого было достаточно.


разнести мертвого медведя на куски. В тот же момент Ниле удалось поднять


защитный магический щит вокруг себя и Келин. Волки отступили, рыча,


только для того, чтобы быть раздавленным до кровавых костей копытами разъяренных Хуннули.


Сайед повернулся следующим, чтобы помочь сыну, но, отдернув руку, увидел


что-то еще, что превратило его кровь в лед. Молодой Томиан лежал на спине в траве.


на окраине лагеря. Над его телом склонился огромный пещерный лев, самый крупный


Сайед никогда не видел. Его грива была спутанной и грязной. Его шкура гнила


туша. Глаза льва представляли собой лишь глазницы, изрешеченные муравьями, а одно ухо отсутствовало.


Но его зубы и когти были совершенно целы, а из челюстей текла свежая кровь.


Лев поднял свою разлагающуюся голову и уставился прямо на Сайеда. Воин


наткнулся на Томиана. Как только он поднял кулак, чтобы выстрелить еще одной магической стрелой,


рядом с большой кошкой материализовалась красноватая форма призрака. Взмахнув рукой,


форма остановила диких зверей на своих местах. Призрак медленно повернулся к Сайеду:


его лик открылся впервые.


Воин остановился так быстро, что чуть не упал. Перед ним был человек из его


мечтать. Он узнал каждую деталь одежды этого человека, его горбоносый нос и длинные


темные волосы и почти маниакальное выражение ненависти на лице.


«Тебе больше не удастся сбежать, волшебник», — прошипело привидение. «Я знаю, где


ты идешь и что ищешь. У вас ничего не получится. Я планирую закончить то, что начал


двести лет назад, — с этими словами он исчез в ночи.


С его уходом исчезла движущая сила мертвых животных. Их


трупы проваливались в траву, не более чем безжизненная, безобидная падаль.


Потрясенные и не верящие своим глазам, пятеро молодых людей медленно собрались вокруг Сайеда.


Келена и Ниела не пострадали, но у Саварона была рана на плече от удара.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник