Темная княжна Империи 2

Глава 24

После разговора с Линским я очень долго пыталась понять, что мне не нравится во всем этом, но потом, в тысячный раз прокручивая в голове наш диалог, все же зацепилась за одно несоответствие. Знать бы еще, как к нему относиться.

Денис сказал, что брат собирал всех, кого планирует отпустить, а потом показал цель для их агрессии. Но атаки с помощью взрывчатки-то, во-первых, планировались в других местах, от меня очень далеко, а во-вторых, как можно на меня нападать, если их планировали подорвать?

Смысл всего этого в чем? Вот отпускают двенадцать или сколько там человек, обвешанных взрывчаткой, но при этом дают задание, при случае, убить меня, хотя мы даже по первоначальному плану пересечься не должны – в полицейском участке любого рандомного крупного города мне делать нечего. Тогда как и зачем?

Что если это была не ошибка менталиста, а выверенный маневр, чтобы подослать ко мне убийц, что если именно эти люди и не должны были подорваться, а те, кто подорвались, получили приказы четкие и однозначные? Если рассуждать, исходя из фактов, то получается, что так. Часть отпустили, из части сделали живые бомбы, и я не уверена, что цель только я, хотя я это уже обдумывала.

Тут вот какое дело, пока для меня не совсем понятное: что если контроль над операцией перехватывает Виктор? Нет, понятно, что они доведут ритуал хаосита до цели, и думаю, это будет скоро, но чувствуется, что братик хочет перехватить ценный актив, когда дело будет сделано.

Почему я так думаю? Не знаю даже, кажется мне так. Эти двенадцать человек ведь оказались в школе чтобы что? Не чтобы сеять хаос, это быстро пресекут – они не та сила, которая сможет много наворотить. Проблемы могут создать, конечно, но не такие масштабные. Да и, такое ощущение, что в части ритуала со школой закончили.

Но осталась месть. Понятно, что Виктор перешел на темную сторону во время своего незаконного ритуала, а может и раньше, но, как я слышала, темные сходят с ума постепенно. Так откуда такая всепоглощающая ненависть? Как я ни рылась в воспоминаниях Алисы, я не могла найти ничего такого, за что меня нужно так долго и планомерно гнобить. Нет, я понимаю, его любимая мама умерла, спасая меня, но неужели он хочет меня убить из-за этого?

Ненависть брата, нелюбовь отца я могу понять, хотя и не принять, потому что обвинять маленького ребенка в смерти взрослого глупо. Я другого не понимаю, неужели это достаточная причина убивать? Что-то тут было не так…

Возможно, отец знал, что Виктор нестабилен психически? Но маги, в смысле, молодые и еще не подверженные влиянию первостихий, разве могут сойти с ума? Нам на лекциях говорили, что маг может спятить только если проводил кровавые ритуалы и слишком сильно сроднился с первостихиями, как правило, это касается Тьмы, Тени и Хаоса, маги Порядка и Света из-за стихий с ума не сходят или о таких случаях неизвестно. То есть, если не проводил ритуалов, точнее, проводил, но в рамках закона (его ведь не просто так приняли, а чтобы магов защитить в том числе), маг не должен был сойти с ума. По крайней мере, я поняла именно так.

Но что, если нет? Что если у брата был психический дефект или появился после смерти нашей мамы? Хотя, с другой стороны, какая разница? Да, может, это даст ключ к разгадке мотивации и такому маниакальному желанию меня убить. Убить ли? У него ведь была возможность и он ею не воспользовался.

К сожалению, это предположение больше мне ничего не дает. Я не знаю, как мне действовать дальше. Остается только плыть по течению и ждать развития событий. И надеяться, что меня эти события не добьют окончательно.

Как же хорошо было в том мире! Есть работа, есть друзья и враги, есть люди, на которых ты знаешь, что можешь положиться, а здесь вообще ничего непонятно. Я, в общем-то, не удивлюсь, если мгновенно все изменится, и я получу нож в печень от друга или подруги.

Следующее утро я встретила в госпитале. И нет, ножичком меня никто не ткнул, просто решила навестить Ники. У меня было не так уж много времени, чтобы к ней ходить, но все же раз в пару дней можно. Выглядела она уже лучше, хотя все еще была бледной, а в глазах застыла тоска. Больше с ней ничего плохого не случилось, просто ее очень угнетала невозможность говорить, причем, целители были не уверены, что смогут до конца восстановить голосовые функции. Возможно, говорить она впоследствие сможет, но с речью точно будут определенные проблемы. Но зато она уже могла писать и мы с ней немного пообщались так. Потом пришел ее парень, который ее не бросил во всей этой ситуации – плюсик человеку в карму.

В госпитале же я узнала, все раненые на поправку идут заметно медленнее, чем могли и должны бы. Собственно, об этом мне сказала Марина, которую все же соблаговолили полечить и… Теперь неизвестно, сможет ли она нормально ходить, потому что у нее порванная мышца срослась как-то не так.

И да, ее не хотели брать даже сейчас, но пришел Багряков и приказал. Вчерашний приказ Максинского, который, на секундочку, сейчас заместитель главы школы, целители проигнорировали.

– В смысле, проигнорировали? – удивилась я, садясь рядом с подругой.

Марина сейчас сидела в холле, ей даже не выделили койку, хотя там, судя по всему, придется не только целительскими методами действовать, но и операцию делать. Тут, собственно, я ее и увидела, когда выходила от Ники. А Марьяна унеслась куда-то ругаться, чтобы сестре выделили палату, но раз уж они Максинского игнорируют, то на близняшку вообще внимания не обратят.

– В прямом, – пожала плечами девушка. – Сейчас главный здесь – это не преподаватель целительства, как у нас было, а директор школьного госпиталя из Суздаля. У них, оказывается, на базе школы даже свой госпиталь был и, как говорят, с такими вот приколами. Кому хотели, помощь оказывали, кому не хотели – не оказывали. Это, правда, травм на тренировках касалось, тех, кто пострадал в учебных порталах, все же лечили. Но ведь и на тренировке можно серьезно травмироваться, а то и убиться.

– И что, это нормально? Ее никто на место не поставил?

– Его. И это какой-то очень непростой человек. Не знаю подробностей, вроде он по титулу виконт, а по рангу магистр, короче, ничего особенного, но вроде как у него имеется волосатая лапа в Приказе целительских, лекарских и аптекарских дел, которая прикрывает его странные, мягко говоря, действия. Причем, госпиталь подчинялся им, а не школьному начальству. А сейчас этот тип подгреб под себя все оказание помощи в школе.

– Как-то у нас ситуация к такому подходу не располагает, мне кажется, – ошарашенно ответила я. Я-то думала, что у Марины всего лишь конфликт с кем-то из целителей или даже их помощников, но вон оказывается как. – И это нормально воспринималось в Суздале?

– Ну, с несерьезными травмами помогали другие студенты, а вокруг, если что, был крупный город и можно было обратиться в лекарню.

– Да, только что-то я здесь вокруг города не вижу, – растерянно отозвалась я. – Вредительство какое-то!

– Ага, я слышала, Багряков ему так и сказал.

– А что они против тебя имеют-то? Ну подумаешь, дала кому-то по лицу, что из-за этого не лечить что ли?

– Прикинь, да, – Марина пожала плечами. – Этот, кого я стукнула, пошел и нажаловался виконту этому, ну он и запретил и меня лечить, и Марьяну – она ведь ему тоже пинка для ускорения выписала.

Не то чтобы я поддерживала то, что Марина надавала целителю по морде, хотя он, честно говоря, заслужил, но все же отказаться лечить близняшек из-за такой мелочи – это за гранью. Мне остро захотелось самой пойти и кому-нибудь надавать целительных пинков. И я даже знаю, кому. Но нельзя, магистр же, целый глава госпиталя!

– Что делать будешь? – спросила я подругу.

– Ты о чем?

– Что если они окажут первую помощь, потому что Багряков надавил, но нормально лечить не будут?

– Я думала об этом. Моей семье не по карману дорогой целитель.

– У меня есть идея, – задумчиво ответила я.

– Какая?

– Попробовать попросить помощи у нашей бывшей главной целительницы? Она ведь так и осталась преподавать теорию, практику проходят сейчас тут, как я понимаю, но ведь раньше она управляла нашим медблоком в Тобольске.

Хоть он и назывался громко госпиталь, по факту там было всего несколько коек, ведь большого наплыва раненых обычно не наблюдалось. Но, тем не менее, главная в школе Светлая целительница им руководила и проводила практику.

– Практику и сейчас она проводит, – ответила Марина неожиданно. – Тут, в госпитале, виконт может только целительским и лекарским персоналом руководить, а не школьниками и их учебой – он к ней не имеет отношения.

– Так что насчет нее?

– Была бы здесь Катя, можно было попросить через нее, а то я никого из наших школьных целителей не знаю. Просто так подходить – она меня в госпиталь пошлет.

– Думаю, об этом надо с Максинским поговорить, если здесь не выгорит.

– Это к тебе он хорошо относится, а нас он ненавидит.

– Даже если так, хотя это не так, – хмыкнула я, – он отличает свои личные чувства от того, что правильно. Он же сам первый сюда пошел договариваться с виконтом. Но знаешь, я с ним поговорю, попрошу его посодействовать.

Вообще, меня наша уехавшая домой целительница Катя Калиновская знакомила со своими друзьями с таким же даром. Не со всеми, с парочкой подруг, кроме того, когда меня ранил бретер, я тоже обращалась именно к нашим целителям потом, так что тоже кое-кого знаю. Проблема в том, чего я не знаю. А не знаю я, кто из них жив и кто остался в школе и переехал сюда. На глаза мне никто из них не попадался. Так что лучше с этим вопросом обратиться все же к Максинскому.

Не хватало мне своих проблем и двенадцати или одиннадцати, если не считать Линского, непонятно что замышляющих возвращенцев, так тут еще, оказывается, вот какие странные вещи происходят.

Нет, ну ведь реально странно. Что это такое: этого хочу лечить, этого не хочу лечить?! Не уверена, что это все связано с хаоситским ритуалом, тем более что в Суздале, оказывается, это было давно (хотя насколько давно – это надо проверить), но и такой возможности исключать все же нельзя.

С магистром мне удалось переговорить после последнего занятия, которое как раз и было у него. Расписание с сегодняшнего дня вошло в обычное русло, а многие уже выписались, так что группа занималась почти в полном составе. Марина только осталась в госпитале, все же ее лечение запланировали на сегодня, но мне хотелось, чтобы ее посмотрели не только там.

Максинский отнесся к моему предложению с пониманием, но сказал, что магистр может только посмотреть близняшку и дать советы, но лечить ее будет вряд ли, потому что ей не нужен конфликт с виконтом. Потрясающе просто!

Мне вообще непонятно и непривычно, когда никто ни за что не отвечает. Подумать только, Багрякову, директору школы, пришлось идти и просить исцелить человека, но при этом непонятно, окажут ей всю необходимую помощь или обойдутся минимумом. То есть слово главного на этой территории ничего не значит для главы госпиталя для школьников.

Мне уже самой захотелось пойти и вправить ему мозги, но есть у меня маленькое подозрение, что не так-то просто это будет сделать. Все мои победы до сего момента – это победы над мелкой шушерой, по сути. Вряд ли среди нападавших было много даже учителей, потому что обычный человек, даже если у него есть дар, как правило постигал только азы. Нет, если он из богатой семьи, а не только ведь аристократы богатые, вернее, и они бедными бывают… В общем, не зависит наличие денег от наличия дворянства, почти не зависит. Так вот, богатенький мог бы пойти в частную школу и там получить добротное магическое образование, но сколько среди наемников, причем самых дешевых, не гнушающихся всякими грязными делами и криминалом, богатых людей? Думается, их количество стремится к нулю. По крайней мере, все, кого я видела до этого, с кем я сражалась и кого убивала, совершенно не впечатляли.

После занятий я пошла делать артефакты, как бы то ни было, а заказы никто не отменял. И пусть я лично считаю, что угрозы менталиста уже нет, но многие решили перестраховаться. А учитывая то, что я способна делать только слабые артефакты, заказчики хотят не по одному, а целой россыпью. Например, один третьекурсник заказал у меня десяток, и обошлось это ему недешево. Хотя есть у меня подозрение, что он хочет их перепродать, но, честно говоря, не собираюсь с этим бороться. На территории школы все знают теперь, кто делает артефакты. Менталист нам в этом невольно помог, сделав рекламу. Особенно, мне. Так что если кому-то что-то надо, они идут напрямую ко мне или Ксении. Поэтому-то и не имеет смысла ограничивать перепродажу, потому что здесь много желающих покупать втридорога не найдется.

Если же кто-то захочет продать тем же военным или приберечь до возможности выхода из школы, то пусть. Среди военных у меня знакомых все равно нет, а про выход с территории… Куда тут идти, в горы к горным козлам? Намеков на то, что нас вывезут в цивилизацию, нет никаких, и в ближайшие пару месяцев этого точно не будет. Потом, конечно, режим ослабят, если все успокоится.

Я основательно потратилась в лаборатории в плане магии на эти самые десять артефактов и ближе к ужину отдала их заказчику, потому что мы на сегодня договаривались, и хоть я могла из-за случившегося все затянуть, но не посчитала это необходимым. А после еды у меня было дополнительное занятие по стрельбе.

Потратилась-то магией я не просто так, она ведь именно на стрельбище мне не нужна. Было бы другое занятие, я бы точно перенесла сроки.

В нашей группе по стрельбе было прибавление, двое из новеньких тоже присоединились. Ну как, новеньких, похищенные ребята из Суздаля. Два рослых парня получили амуницию и начали знакомиться с одногруппниками. Мне их взгляды не понравились сразу, так что я напряглась. Они пока, конечно, ничего не сделали, но мне показалось, что зря я так потратилась.

Парни эти были с второго курса, ведь я занимаюсь в продвинутой группе, и у меня создалось впечатление, что они знали, кто я, еще до официального знакомства. Уж очень они неоднозначные взгляды на меня бросали.

К чему это привело? К тому, что я старалась постоянно находиться за их спинами и контролировать их перемещения и действия. Дмитрий Александрович это тоже заметил, нахмурился, но мне замечание не сделал, хотя я думала, что оно последует. Чернов был не особенно в курсе того, что происходит. По крайней мере, он не был ни на каких совещаниях или встречах с безопасниками. Честно говоря, сначала я думала, что он дельный человек, но после той непонятной истории с магазином и его знакомой, у меня несколько пропало к нему доверие и я стала просто заниматься, чтобы получить разрешение на ношение.

Он у меня так ничего и не спросил, когда я первая сдала снаряжение и вышла из оружейной.

Я хотела проследить за этой парочкой, но не получилось, они нагнали меня раньше.

– Даргомилова, постой! – крикнул один из них.

– Что вам? – я развернулась к ним, раздумывая, как бы выкрутиться из этой ситуации. Убивать их или даже ранить не хотелось, хотя с двумя школьниками я, надеюсь, справлюсь.

– Ты знаешь, кто мы?

– Ну, вы представились, – я хмыкнула. – Еще знаю, что вас похищали и держали в плену.

– Твой брат похитил, – с небольшим наездом сказал один из парней.

– Я тут при чем? Мой брат официально объявлен преступником, но я к этому отношения не имею. Кстати, чтобы ты знал, объявлен он преступником именно после моих свидетельских показаний.

Зачем я оправдываюсь? Наверное хочу, чтобы дело все же решилось миром.

– Серьезно? – удивился второй парень. – Он нам сказал, что это ты во всем виновата.

– В чем, во всем?

– Ну, не знаю… – ребята переглянулись. Все же Линский прав, в голове у них после менталиста каша. Может, удастся ситуацию вырулить?

– Вас похитил мой брат – это правда, похитил по приказу другого человека. Не меня, – я подняла руку, не давая им возразить.

Парни опять переглянулись.

– Слушай, мы не знаем, говоришь ли ты правду, но… Он был убедителен, очень убедителен.

– Вам эти мысли вложил менталист. Может даже, не только про меня.

– Он говорил, что ты будешь лгать, – сказал второй и шагнул ко мне.

Тут-то я и поняла, что никакие мои уговоры не помогут. Они вроде бы и понимали мозгами, что это какая-то ерунда, но им в голову вложили приказ, причем посильнее того посыла, который давал то ли менталист, то ли маг Порядка, который находился в школе.

– Не надо, – я покачала головой, – я не хочу вам навредить.

В этот момент они бросились на меня. Стояли мы близко – моя промашка, так что все, что я успела, это поставить огненный щит. Владела я им лучше, чем Тьмой, но ею покрылся кинжал, который я тут же достала. Ментал использовать? А смысл? Я все равно не переборю приказа более сильного менталиста, даже, скорее всего, не смогу отвлечь их от нападения, потому что они действуют под внушением.

Один из парней был хаоситом, второй просто попытался ударить меня льдом, видимо, первостихиями не владел. Но лед и огонь – дело такое… Много пара, мало толка. Конечно, мой огонь растворял лед, но получившийся пар снижал обзор. Им, не мне. Во-первых, я была менталистом, я чувствовала, где находятся другие разумные – техника ранга ученик, которую я не так давно освоила. Во-вторых, я чувствовала их своими обостренными способностями из прошлой жизни, когда могла сражаться и побеждать в кромешной темноте. В-третьих, у меня тут же включился обостренный слух, я слышала их шаги, дыхание.

Один из них пытался меня обойти и напасть сзади. Так что ледовика я пока оставила в покое – он не сможет причинить мне вреда, пока я под огненным щитом. Даже если он учитель, пробить защиту стихии-антагониста непросто, но, судя по всему, он учителем не был. Школа награждала хороших учеников первостихиями, учитель-школьник второго курса ее бы точно получил, а поскольку этого не случилось, значит ученик.

А вот хаосит может неприятно удивить. Не знаю чем, но они изобретательные существа. Вообще, как-то так случилось, что я ни разу не дралась с хаоситом. В школе их было немного, так что я себе слабо представляла, что от него ожидать.

И не ошиблась. Его тело начало раздваиваться, одна копия, вторая, третья. Если бы я не была менталистом и не чувствовала разум, я бы уже запуталась, ведь они все хаотично перемещались. А потом все эти хаоситы, и копии, и оригинал, начали меняться. Они меняли формы и размеры, у них отрастали и исчезали части тел, дополнительные руки, ноги и даже головы. Из-за этого калейдоскопа и мельтешения начала кружиться голова. В портале Хаоса было так же. Наверное, это какой-то дар, потому что вряд ли столь сложную технику сможет освоить школьник. Он пока не нападал, только пытался отвлечь и запутать, но и я, честно говоря, не знала, как этому противостоять.

А потом все резко закончилось. На арену вышли новые лица.