Темная княжна Империи 2

Глава 19

Старший следователь особого отдела по работе с аристократами

Иван Иванович Иванов (в миру, граф Алексей Семенович Федосеев)

Секретарь графа Федосеева открыл дверь, пропуская, со всем уважением, главу Департамента и личного друга шефа в кабинет. Тот встретил руководство за письменным столом и без бокальчика коньяка, как обычно. Атмосфера и последние события не располагали к расслаблению и панибратству.

– Ну, рассказывай, – сев в кресло напротив, попросил начальник. Впрочем, ни лицом, ни тоном не демонстрируя, что он чем-то недоволен. Ситуация сложная, конечно, но не критическая. Тем более что появились теперь уже не только мысли и предположения, а доказательства.

– Рассказывать? – граф Иванов-Федосеев побарабанил пальцами по столу. – Уже можно считать доказанным, что определенная группа лиц действует в интересах неопределенного лица высокого ранга. Лицо это точно адепт первостихии Хаоса и мы думаем, учитывая масштаб, что он готовится к принятию ранга архимагистра.

– Не магистра вне категорий? – уточнил начальник.

– Мы думаем, что нет – масштаб не тот. Если бы он войну развязал с тысячами жертв где-нибудь, поддерживал обе стороны, умножая хаос, тогда возможно. Да, на самом деле, это и не так сложно – езжай в какую-нибудь Африку и развлекайся сколько угодно. Наша же ситуация, в целом, не так масштабна, но наводит на определенные мысли.

– Какие же?

– Такие… – тяжело вздохнул граф. – Может, чаю?

– А давай, – согласился начальник и друг.

Они некоторое время сидели в тишине, пока секретарь, он же адъютант, расставлял чашки, чайник и заварное печенье, которое глава Департамента очень уважал.

– Так что за мысли?

– Что дело не только в ранге, но и в мести.

– Мести кому? Империи или конкретным людям?

– Мы склоняемся к тому, что конкретным. В рамках Империи, несмотря на то, что случившееся крайне неприятно, это капля в море. И то, что старались не трогать тех, у кого есть семьи, наводит на определенные мысли.

– Что этот кто-то не хочет получить новых врагов? Логично, но все же среди них жертвы были. Может, и случайные, хотя, помнится, ты говорил, что были и точно убитые намеренно.

– Были, были… Но знаешь, что интересно, ведь необязательно это враги только высокорангового хаосита. На него ведь люди работают. И далеко не факт, что все работают за деньги.

– Это логично. Но тогда выходит, что его поддерживают какие-то аристократы. Вряд ли у условного мещанина будут настолько серьезные претензии к дворянину, что он будет участвовать в убийстве его детей.

– По-разному бывает, конечно, – покачал головой Иванов. – Особенно, если именно дети виноваты. Но это не наш случай. Думаю, все эти убийства им не особенно были и нужны, они просто маскировали уничтожение конкретных людей за массовым террором.

– Для умножения хаоса убийства в принципе не нужны, просто так проще. Можно ведь создать панику и хаос на бирже, например, в какой-то отрасли, а можно…

– Да много чего можно, но, видимо, у нашего визави нет на это ресурсов.

– Ресурсы у него есть, – не согласился глава Департамента. – С этой тюрьмой на скале очень неплохо придумано. Скандинавское королевство нам уже дюжину нот протеста прислало после штурма.

– Но войну объявлять не торопятся что-то, – Иванов усмехнулся. – Да и толку от этого? Опоздали…

– Да ну, какая война? Они, конечно, крайне возмущены нашим самоуправством, возможно даже, понизят уровень дипотношений, но на этом весь запал закончится, – ответил аналогичной усмешкой его начальник. – Кстати, что там с похищенными?

– Четверых поймали. Двое просто шатались по улице, один пришел в управление полиции, обвешанный взрывчаткой, а еще одного нашли в больнице, его туда с улицы привезли – сознание потерял от удара по голове.

– Только у одного взрывчатка была?

– У троих. У того, что нашли на улице, не было, но полиция сейчас камеры просматривает, выясняют, кто мог украсть.

– Но взорвать они ничего не успели, как я понимаю? Что они вообще говорят?

– Ничего не говорят. Они не помнят ничего, и взорвать они ничего не могли, потому что не помнили, как это делается и куда им идти. Тот, что в полицию пошел, хотел помощи попросить, а не взрывать.

– И как это понимать?

– Эксперименты с полным стиранием оперативной памяти проходили давно, но не очень успешно. Скорее всего, в этот раз тоже просто не вышло. Там дело вот в чем: память – это вообще сложная штука, например, стереть долгосрочную полностью невозможно, человек рано или поздно вспомнит если не все, то очень многое. Да, на какое-то короткое время, это может сработать, но потом нейронные связи начнут восстанавливаться или формироваться заново. Мы даже, строго говоря, не знаем, в какое место надо ударить, чтобы гарантированно выключить память, но при этом оставить все остальные когнитивные функции.

– Но можно убрать оперативную? – уточнил начальник Департамента.

– Опять же, проходили эксперименты по ее удалению. Но это не постоянный процесс, можно стереть последние часы или дни один раз, но нельзя сделать так, чтобы это происходило постоянно.

– Ну так им и стерли, получается, память о пленении?

– Так, да не так. Память-то им стерли, да вот только после этого они попали в состояние, близкое к невменяемому – ничего не соображали. По сути, у них в голове была сплошная куча-мала, будто там все миксером помешали, они не понимали, где находятся, для чего и что от них хотят. Менталист им что-то втолковывал, но они его практически не воспринимали, потому что потеряли не только память, но и временно основные когнитивные функции. Человеку ведь можно что-то внушить, только если он ведет относительно осмысленную деятельность. Если у человека, например, органическое поражение мозга в достаточно серьезной стадии, например, алкогольный делирий и он чертиков ловит по углам, то никакой, даже самый гениальный и высокоранговый менталист ничего ему внушить физически не сможет.

– Интересно. Поэтому они ничего не смогли взорвать?

– Да, они просто растерялись, в голове у них все окончательно перемешалось и приказы менталиста просто выветрились.

– И много менталистов знает о том, как можно стереть оперативную память и о том, что сразу после этого нельзя ничего внушать? Я ведь верно понимаю, что стоило немного подождать, когда когнитивные функции восстановятся, и приказ менталиста лег бы как надо?

– Сначала отвечу на второй вопрос, – Иванов прожевал очередное печенье, запил чаем. Он сегодня не завтракал и вряд ли удастся пообедать – нужно лететь в школу. – Ты все верно понял, там нужно на приведение человека в себя от одного до трех дней, в зависимости от того, сколько времени было стерто и индивидуальной реакции. Но есть такой момент: пропали они уже почти три недели назад, а суздальские еще раньше, а стереть можно максимум дня три-четыре. Ну, может, пять… Не больше. Если больше, то там уже необратимые изменения наступают, но судя по докладам медиков, такого нет. Жаль только, что пока ребят допросить нельзя, им нужны эти несколько дней для того, чтобы прийти в себя. Так вот, что касается того, что менталист стал накладывать свои приказы сразу или почти сразу, тут есть два варианта: либо они очень спешили, либо не хотели, чтобы человек пришел в себя окончательно и что-то запомнил.

– Что ты имеешь в виду? У него же стерта память.

– Стерты последние несколько дней, но с момента, как он начнет опять себя осознавать, новая-то память снова заработает. Сначала отрывочно, потом уже на полную мощность. Лично я думаю, что менталист не хотел именно этого.

– А ты уверен, что это вообще менталист, а не адепт Порядка.

– Да, это сто процентов. Манипулировать памятью может только менталист, причем, рангом не ниже высшего магистра. Печати Порядка для этого слишком мощное оружие, это как кувалдой в лоб – они только мозги могут выжечь, а не стереть аккуратненько последние пару дней из памяти.

– Что ж, с этим понятно. А что насчет информации? Кто мог знать о самом способе и эффектах?

– Не то чтобы возможность стереть память это великая тайна, – покачал головой Иванов. – Многие правительства и частные лица этим вопросом занимались, а пришли к тому, о чем я рассказал. Каких-то прорывов в этой области не было давно.

– Может, какие-нибудь артефакты? У этих людей есть занимательные поделки, – спросил его начальник.

– Артефакты – это из той же серии, что и печати Порядка – просто кувалда, менталист должен чувствовать, что делает. Человеческий мозг – структура сложная, даже для восстановления когнитивных функций артефакты не применимы, точнее, если что-то повреждено физически, то это повреждение они заживят, но не могут они заставить людей начать вновь четко соображать. Но у тебя был вопрос по поводу того, сколько людей может знать о том, что нужен период восстановления? Так вот я тебе отвечу, что саму методику стирания памяти, последующего восстановления и наложения новых воспоминаний или приказов знают только сотрудники лабораторий, которые этим непосредственно занимались. Эта информация не в публичном доступе.

– То есть у нас есть ниточка?

– Таких лабораторий по миру десятки, если не сотни, – скривился Иванов. – Каждое государство, Темные рода и кланы, корпорации… Подозреваемых слишком много. Конечно, не все они имеют высших магистров ментала, не все они связаны с нами. Мы будем отрабатывать эту зацепку, но на многое не рассчитывай.

– А тот менталист, который проявил себя в новой школе? Может, это он?

– Как бы он оттуда попал сюда? Это все шло практически параллельно там и здесь, так что это не может быть один и тот же человек.

– Уверен?

– Судя по отчету Даргомиловой, подтвержденному донесениями магистров и целителей, тот менталист не превышал ранга магистра. Хотя они все почему-то решили, что он высший, но нет, до высшего он не дотягивает.

– Или сознательно занижал свои показатели…

– Это возможно, – пришлось признать Иванову. – Но тогда он не только силен, он еще и очень опытен. Потому что в том, что он делал, никаких особенных умений демонстрировать не нужно – это самое простое ментальное воздействие, а вот если сознательно занижал ранг – тогда да.

– Дистанционная остановка сердца без следов – простое воздействие?

– На самом деле, не такое уж сложное, учитывая то, что жертвы даже не полноценные маги, а простые школьники. Нужно быть хорошим, опытным менталистом, но не более того. У нас в нашей службе таких под два десятка наберется только в одной столице, а не на службе еще столько же, так что далеко не эксклюзив.

– Вот как? Ну ладно, работай тогда. Может, тебе самому в школу съездить? А то после сегодняшнего ночного происшествия, там стоит навести порядок и присмотреться ко всем внимательнее. Как бы ты не хвалил своих коллег, но все же лучше поехать тебе.

– Я так и планировал, через час вылетаю, а коллеги там с утра.

– Ну вот и хорошо, – вздохнул начальник. – Только бдительности там не теряй.

Уже через четыре часа его сиятельство граф Федосеев сходил на землю с трапа своего личного самолета, совершившего посадку на территории школы для одаренных детей. Встречал его сам Багряков, приехавший всего несколькими часами ранее и только начавший входить в курс дел, и Максинский, на данный момент заместитель директора школы.

– Рассказывайте, – приказал Иванов, когда они расположились в переговорной административного здания школы. При входе еще были не до конца убраны кровавые потеки, на что он тоже обратил внимание. Видно было, что трупы убрали совсем недавно.

– Погибли двенадцать детей, из них точно установлено, что двое погибших являлись побочными жертвами, еще один под вопросом. Ранено девятнадцать человек, из них четырнадцать тяжело. По нашим данным, среди раненых как минимум трое должны были умереть, но выжили.

– Что за люди? – уточнил Иванов.

– Двое третьекурсников из Тобольска, им удалось отбиться и сбежать, в темноте их не смогли найти, но оба были ранены при нападении, один из них тяжело.

– Они вместе что ли были?

– Да, друзья, возвращались из спортивного зала, нападающие их встретили на улице, поэтому была свобода маневра. Еще одна – второкурсница из Петропавловска. Она ранена очень тяжело, на нее натравили тварей Хаоса, все происходило тоже на улице, иначе они бы заметили, что она выжила.

– Военные?

– Среди военных вначале погибло двое, те, что находились в этом здании. Патрули – а это еще четыре человека – нападающим удалось обезвредить без тяжких телесных повреждений.

– Какие гуманные боевики! – восхитился Иванов.

– Скорее просто шуметь не хотели, – пожал плечами Максинский. – Завеса, конечно, глушит звуки, но все равно они шумели минимально, предпочитали не стрелять. После того, как завеса спала и военные пошли на штурм, погибли еще пятеро. Но они нам, преподавателям, не подчиняются, так что ринулись в атаку, даже не разведав ситуацию и не поняв, что против них действуют маги.

– Все нападавшие были магами?

– Не все, но большинство. Остальные же шли с тварями Хаоса.

– Ясно. Дальше.

– Были еще несколько студентов, которые стали оказывать активное сопротивление. Собственно, две побочные жертвы и несколько раненых как раз из одного общежития, где студенты всполошились и дали отпор нападавшим. Учитывая то, что список у преступников был не очень большим, они даже не во все коттеджи заходили, а в остальных точно знали, куда идти и не врывались во все комнаты подряд.

– Они увели кого-то насильно?

– На этот раз нет. Ушли только те, кого вы подозревали в сотрудничестве с ними. И то не все, двое подозреваемых остались.

– Мы их проверим.

– Были те, кто в момент нападения оказался на улице или в учебных классах, кто-то из них спрятался, кто-то оказывал активное сопротивление. Например, княжна Даргомилова…

– Что, опять Даргомилова? И что же она? – Иванов мельком усмехнулся, он уже получил короткий отчет о ситуации.

– Она пошла искать свою соседку, которая не вернулась, встретила Муравьева и они вместе отбили у нападавших Марину Заверинскую, которую преследовали.

– Прям отбили?

– На самом деле, Даргомилова расправилась с главной ударной силой группы – боевиком, а Заверинская и Муравьев ранили одного и обезвредили второго студента, которые и сопровождали взрослого наемника.

– Да, да, – Иванов махнул рукой. – Опознали мы этого вашего боевика. А знаете ли вы, что он имел ранг учителя Тени и был уже близок к повышению ранга до мастера. Объясните мне, Максим Максимович, как могла школьница в ранге посвященной Тьмы убить подготовленного боевика?

– Как-как, своим ножичком, – буркнул Максинский, но потом посмотрел на недовольно скривившегося Иванова и скорректировал ответ: – Даргомилова хороша в ментале, думаю, у нее ранг уже ученика, а выше ей не дает прыгнуть ограничение из-за ранга в Тьме. Мы ее не проверяли, конечно, у нас среди преподавателей сейчас нет менталистов, но она мало того, что умеет применять свой дар, она умеет применять его правильно в стрессовой ситуации.

– И где же она такому научилась?

– Это талант, полагаю. Мы, конечно, учим действовать в таких ситуациях, но опыта-то у нее нет, так что да, думаю, это талант.

– Ладно, а вы точно уверены, что у нее обычный кинжал, а не ритуальный? Может, она не просто так людей убивает, а готовится ранг поднять?

– Нет, мы проверили, самый обычный.

– Хорошо, что там с еще одним мертвым боевиком, с тем, на котором следы пыток нашли? Вы, кстати, уверены?

– Ну, не пытки, скорее следы быстрого допроса, – покачал головой Багряков. – Но да, уверены.

– Интересно… И под завесой не было никого из преподавателей?

– Нет, не было, были военные, но их явно схватили раньше. Более того и там засветилась Даргомилова.

– Вот как?

– Да, когда они закончили разбираться с этой троицей, которая за Завринской гналась, в их сторону пошла еще одна группа из четырех человек. Даргомилова сказала своим друзьям уходить и забрать пленного студента, а сама решила их отвлечь и побежала к тому зданию, где впоследствии и нашли тело. Мы точно знаем, что она увела преследователей за собой, однако мы не уверены, был ли погибший из этой четверки, но такая вероятность есть.

– Очень интересно! И что она по этому поводу говорит.

– Мы пока просили свидетелей только записать показания, но еще никого не допрашивали. А дети сейчас на занятиях, Даргомилова тоже.

– Тогда с вашего разрешения, я с ней поговорю сам, – сказал Иванов, хотя по факту никакого разрешения он, разумеется, ни у кого не спрашивал. И отчет Алисы он уже читал, ему она прислала более полный еще ранним утром, правда, там ничего про пытки не было.

Некоторое время ушло на уточнение деталей нападения, кто где был, что видел. В основном, конечно, графа волновало, при каких обстоятельствах был найден артефакт завесы и кто его обезвредил, но оказалось, сделал это один из студентов-третьекурсников, владеющий магией Тени и одним интересным даром, позволяющим чувствовать и деактивировать артефакты этой самой Тени.

Ближе к вечеру Иванову все же удалось встретиться с Даргомиловой. Он хотел с ней сам поговорить. Хоть она ему и не написала про второго погибшего, он был абсолютно уверен, что это она постаралась. Нет, были и другие кандидаты, дети вообще такие затейники! Но учитывая то, что именно она была там рядом, то и подозрение падало на нее. И рисунок травм слишком похож.

Хотя на самом деле, он больше беспокоился, что она провела ритуал на ранг, тот, что с пытками, по прочитав заключение эксперта, понял, что это не так. Не было там ни следов ритуала, ни следов каких-то длительных пыток, парень был скорее мертв, чем жив уже во время допроса и вряд ли сказал много.

Ее привел дежурный уже в сумерках, едва нашел. Оказалось, что она навещала в госпитале свою соседку. А когда дежурный пришел туда, выяснилось, она уже ушла и непонятно, как они умудрились разминуться.

– Присаживайтесь, княжна Даргомилова, – предложил Иванов. – Хотел с вами поговорить, обсудить ваш отчет о происшествии, если вы не против.

– Не против, – девушка покачала головой, но выглядела она не очень, уставшей какой-то, бледной.

– Это официальный допрос под сканированием.

– Хорошо. Секунду, я сниму артефакты, а то еще неизвестно, когда смогу новые сделать, если вы эти сломаете, – она действительно сняла с себя целую связку артефактов, среди которых было несколько противоментальных. Простейших, конечно, но она их вроде бы сама делала, а чего можно ожидать от школьницы?

– Первое, что я хотел бы спросить: вы как-то замешаны в нападении? Отвечайте только да или нет.

– Нет.

– Вы связывались со своим братом или его компаньонами с тех пор, как покинули остров?

– Нет.

– Вам известно о планах преступников?

– Нет. Но есть предположения, – поколебавшись, решила дополнить девушка.

– Ну хорошо, это мы обсудим позже, давайте начнем с отчета, у меня есть по нему пара вопросов.

Княжна Даргомилова кивнула и стала отвечать на вопросы. И пока она не соврала ни в чем. Очень интересно получается. И совсем непонятно, зачем она своему брату, неужели он и правда хочет ее лично убить, поэтому-то и поставил целью ее захват? Это и она указала в докладе, и уже опрошенные Муравьев с Заверинской, то есть приказ у наемников – это правда.

Может ли такое быть, что тут все же больше личного, чем желание получить ранг у неизвестного хаосита или просто Даргомилов решил воспользоваться подвернувшейся возможностью, раз уж они решили подчистить хвосты?

Еще взрывники эти, которые даже подорваться не могут, потому что им все мозги выжгли… Никакой логики – этим и сложно работать по преступлениям и ритуалам, связанным с Хаосом, там никакой логики быть и не должно, иначе не зачтется.