Темная княжна Империи 2

Глава 21

Мои надежды, к сожалению, не оправдались – Иванов вылетел из школы полчаса назад. Совпадение ли это? Очень сомневаюсь. Пока он был тут и мог вычислить менталиста, тот сидел тихо и не высовывался, а как только основная угрозы пропала, он тут же активизировался.

Когда я сообщила безопаснику, он смог тут же поднять на уши всех и уже через три минуты в мою комнату ворвался Максинский с какими-то артефактами, прикрывая всех нас от атаки. Внизу тоже забегали какие-то люди, видимо, пытаясь отыскать ментилиста, но вряд ли у них что-то толковое получится, если честно.

Да, у нас по-прежнему не было связи с охраной – жизнь этих людей ничему не учит, по ходу, и если бы у меня не было прямого доступа к почте Иванова, то нам бы просто пришлось бежать. Кстати, может это была бы и неплохая идея, вопрос в том, куда? Мы ведь только примерно могли понять, где он находится, что следит за нами через окно, видимо. По крайней мере, удар был с того направления.

– Вы в порядке? – спросил Максинский, выдыхая. Бежать ему, видимо, пришлось очень быстро.

Я вытащила из-под ворота свою перевязь артефактов – три были оплавлены.

– Мне нужно к целителю – ожог. Света? – ответила я.

– У меня маленький – сама вылечу.

– Потерпите, пока нельзя выходить.

– Потерплю, но можно вас спросить?

– Спрашивайте, Даргомилова, – тяжело вздохнул преподаватель.

– Когда можно будет сообщать охране о проблемах оперативно? – скривившись, спросила я. Может, вопрос и не по адресу, но у меня создалось ощущение, что об этом просто-напросто не подумали.

– Я понимаю ваши чувства, но с этим есть небольшие проблемы. Воинский контингент нам не подчиняется, они по нашим требованиям никуда не побегут.

– Тогда остается вопрос, зачем они вообще здесь нужны, если не отвечать на прямые угрозы студентам? Или они как раз и считают студентов угрозой? – я с подозрением прищурилась.

– Давайте с вами об этом в другой раз поговорим, лучше расскажите, что видели? Господин Иванов возвращается, так что у нас все же появится шанс поймать менталиста.

– Да ничего мы не видели! – вдруг огрызнулась Света, которая до этого сидела тихо. – У меня начали плавиться артефакты, Алиса прикрыла меня собой, вычислив траекторию, а потом кому-то написала, и вы пришли. А если бы у нее не было кому написать, чтобы мы делали?!

Миних, похоже, переволновалась. Так-то она девица резкая и не особенно подверженная страхам, но тут другое, тут менталист, подчиняющий себе людей. Менталист, заставляющий сердце просто остановиться. Это совсем другое дело, это как нечто неизбежное, невидимое, тихое, когда ты не понимаешь, угрожает ли тебе что-то в данный момент, а может ты уже мертв и просто не знаешь об этом.

Я ее прекрасно понимала. Мне в этом плане было проще – я могла почувствовать воздействие своим даром, поэтому и смогла определить направление атаки… А кстати!

– Максим Максимовиич!

– Что Даргомилова? Вспомнили что-то?

– Да, направление атаки… Она шла не снизу, а была примерно на той же высоте.

Мужчина подошел к окну, посмотрел на деревья, колышущие свои кроны в десятке метров от коттеджа. Моя комната выходила окнами на небольшой перелесок или, можно сказать, неухоженный парк. Несколько корявых деревьев, кусты. Это все военные планировали выкорчевать, но потом, когда заехала школа, оставили все, как есть.

На той стороне не было ни учебных корпусов, ни других коттеджей, вообще никаких строений.

– Деревья слишком хлипкие, чтобы на них залезть, – озвучила свою мысль я.

– Залезть – нет, а вот зависнуть на такой высоте вполне возможно.

– Маги воздуха не умеют летать, – недоуменно сказал Саша, который с самого начала инцидента не отсвечивал.

– Зато с помощью первостихии можно долго удерживаться на такой высоте, – непонятно ответил магистр.

– Как это? – заинтересовался парень. Это и понятно, у нас обоих была магия Тьмы, узнать о ней что-то новое и необычное никогда не помешает.

– С помощью жгутов Тьмы, это техника такая. Она может поднять на не очень большую высоту и удерживать там какое-то время. А главное, совсем без следов.

– Тут третий этаж, я бы не назвала это не очень большой высотой.

– Но ведь не десятый? Вряд ли он смог бы даже еще на этаж выше подняться, да и техника эта, в целом, не очень надежная.

– Почему ненадежная?

– Нужна большая концентрация, чтобы… – тут Максинский запнулся.

– У него есть сообщник, получается? – сообразила я.

– Или марионетка. Но тогда наш общий знакомый не прав – он все же высший магистр.

– О чем вы? – вставила Света.

– Для целенаправленной ментальной атаки, такой, какими были его атаки до этого, необходима очень большая концентрация, – стала объяснять я. – Если он будет отвлекаться еще и на жгуты, у него ничего не получится с менталом.

– Да, но никто же не говорил, что он хочет остановить мне сердце. Может, дело в другом. Вдруг он просто хотел меня заставить напасть на тебя, например.

– Я бы подумал, что это возможно, если бы не то время, что он на вас потратил, – покачал головой преподаватель. – Он ушел, когда увидел всполошившуюся охрану, а до этого он несколько минут пытался пробиться через ваши артефакты.

– Слишком много усилий. А кроме того, он очень рисковал.

– Но почему я? – спросила Света. – Я знаю, что до этого он убивал предателей. Но я-то не…

– Целью, скорее всего, была не ты, а я. Он же и до этого пытался меня убить.

– Вопрос только в том, почему он не попытался убить вас во время нападения?

– Не нашел? Или, может, был за пределами завесы?

За мной, конечно, там кто-то наблюдал из окна, когда я по ночному кампусу ходила, и я даже думала, что это был именно менталист. Но Максинский прав, если бы это был он, то лучшего времени, чтобы разделаться со мной, просто не найти. Я бы ничего не смогла сделать с магистром. Ему даже ментально меня атаковать не было необходимости, он меня мог убить и просто так.

– Скорее второе, – подумав, ответил преподаватель.

– Значит, это кто-то из магистров или обслуживающего персонала? – опять подал голос Саша, но мы все об этом тоже подумали.

– Или случайно так получилось, что в момент нападения он был на другой территории, может, у него где-то логово, – все же выдвинула предположение я, хотя внутренне была согласна с Муравьевым.

– Если только он – не часть плана хаосита, – пробормотал парень. И это, кстати, нельзя исключать.

– Какого плана? – заинтересовался Максинский.

Свете пришлось изложить ему свои догадки, хотя я знала, что тот и так в курсе. Но Миних-то об этом не знала, она с товарищем Ивановым не общалась. Так что выкладывала историю про ритуал Хаоса, как некое откровение. Впрочем, мне кажется, что уже полшколы догадалось.

Магистр выслушал с неудовольствием, и видно было, что комментировать он это не особенно хочет. Спасло его то, что у него пискнул телефон. Он прочитал сообщение, покачал головой, и я поняла, что он был прав насчет темного – они ничего не нашли.

– Они никого не поймали? – все же уточнила я.

– Нет. Там Клим Николаевич руководит поисками, но пока ничего. И следов нет.

– И что это все значит?

– Это значит, что с вами хочет поговорить господин Иванов из Службы имперской безопасности. Он уже подлетает.

Я не стала говорить, что Иванову бы быстренько по горячим следам пройтись по местности, а не разговоры разговаривать. Но не стала. Не мне их учить работать. Хотя иногда очень хочется, да. Но вряд ли это хоть кто-нибудь оценит, по крайней мере, в нужном мне ключе.

– Вы не против, если я пройдусь? – спросила я у Максинского.

– Только с разрешения господина Иванова, – отрезал он. – Я понимаю, что вы задумали, но так не делается.

Как, не идется к большому и страшному менталисту без прикрытия? Это естественно, но я вовсе не собиралась ловить его на живца, то есть на меня. Сейчас это бессмысленно, потому что Иванов вернулся, а менталист забился в ту щель, откуда недавно выполз. Впрочем…

Ладно, с безопасником я поговорю относительно тех, кто участвовал в поиске – именно их стоит проверить в первую очередь. Это ведь так удобно: не вызываешь подозрения, что топчешься на месте преступления и находишься в гуще событий, смотришь, слушаешь, запоминаешь. А если что-то упустил в момент атаки, то можно и следы зачистить.

Не знаю, как в этом мире, а в том преступники часто так делали, чтобы следить за расследованиями. Например, если кто-то кого-то вывез в лес и там убил, то он обязательно запишется в поисковики и будет со всеми искать пропажу. Может, здесь так и не принято, но это логично.

Но в любом случае менталист сейчас ни на кого не будет нападать, ведь его инкогнито не раскрыто. А нападение в таком случае – прямой способ отправиться в тюрьму, а то и вовсе на тот свет. Народ тут злой стал, могут и прибить ненароком.

Впрочем, Максинский явно не собирался отступать и куда-то меня отпускать одну. А значит, сидим и ждем вызова к Иванову. Что еще остается?

Вопреки мнению магистра, безопасник все же прошелся по территории, когда прилетел. Я его сама лично видела, когда шла со Светой и Сашей к зданию охраны. Нас попросили подойти туда для допроса.

Интересно, когда это все кончится и когда мне дадут выспаться? Уже там, в корпусе охраны, сидя в коридоре на жестких стульях, я задремала, потому что к нам подходить никто не торопился.

Не знаю точно, сколько прошло времени, но, видимо, Иванов все-таки решил с нами поговорить сам. Сначала вызвали Сашу – он участвовал меньше всех и видел, соответственно, тоже. Я думала, что его быстро отпустят, но беседа затягивалась, и я догадалась, что Иванов решил его еще и о прошлом вечере порасспрашивать. Это было логично, потому что до его допроса менталистом службы безопасности дело еще не дошло, так чего сначала разговаривать с Ивановым, а потом еще раз с его коллегой? Смысл?

– Как думаешь, все же на тебя покушались или на меня? – неожиданно спросила Миних, которая до вызова Муравьева сидела и читала что-то на своем планшете.

– Думаю, на меня.

– Но почему?

– Ну, на меня он уже покушался – это во-первых, – задумчиво ответила я.

– А во-вторых?

– Не знаю, Света. Я думала сначала, что менталист – мститель, мстит агентам врага за смерть кого-то из родственников во время нападения на школы. Не обязательно даже, что на нашу. У нас, кстати, из преподавателей не было ни одного менталиста, только четверо из учеников, включая погибшего Савьянова, похищенную сестру старосты Марго Горину и, собственно говоря, меня.

– А четвертый кто?

– Я его не знаю, с третьего курса парень, про него как раз Савьянов говорил, что вот есть такой, но в артефакторике полный ноль, так что привлечь его к нашей работе было невозможно. Я даже на знаю, жив ли он и находится ли сейчас в школе.

– И что, все?

– Я не знаю, честно говоря, – я пожала плечами, – какой процент менталистов среди даров Тьмы, но в нашей школе их точно было немного, иначе, как сказал Максинский, когда я его спрашивала, нам бы предоставили преподавателя с этим даром. А для четверых студентов не стали напрягаться.

– Мне казалось, что ментальный дар – штука, ну пусть не очень распространенная, но не редкая.

– Может, просто здесь так получилось. Насколько я поняла, все же более распространенные дары Тьмы – проклятия разного вида.

– Ну, это да… – Света задумалась. – Но с другой стороны, это может быть и кто-то из Суздаля или из Петропавловска.

– Это не может быть студент. Судя по тому, что он вытворяет, он минимум магистр, а среди школьников даже ранг учителя – это большая редкость, граничащая с гениальностью.

– Так я и не про учеников, я про преподавателей. Из сотрудников практически никто не переехал, тут, в основном, наши, из Тобольска, как я слышала.

Ну так-то она права, потому что в Петропавловске просто никого не осталось. Из одного выжившего преподавателя и троих сотрудников, из госпиталя пока выписали только одного – они все серьезно пострадали, пытаясь защитить детей. Это мне Ники рассказывала, у них, из-за того, что это закрытое учебное заведение, было более тесное общение между людьми, поэтому она поддерживала связь со всеми, кто выжил и сейчас находился на лечении, как с сотрудниками, так и со студентами. Хотя вот с теми, кто не особенно пострадал и учился тут, она почему-то была если не в контрах, то не общалась. Ну Вишневая вообще себе на уме, может, просто сочувствует пострадавшим?

Вообще, предположение Миних имело смысл, но я точно знала, что среди перешедших из Суздаля сотрудников менталистов не было. Вернее, не так, может и были – зарегистрированных не было.

Так-то никто никому ничего не обязан говорить. Если человек преподает, например, физику, то он может не сообщать, что является адептом первостихии и имеет какой-то дар. Может сказать, но не обязан. Вот магистры по магическим дисциплинам обязаны, потому что они именно это и преподают, но тут опять же, ранги могут занижаться. Например, пришел преподаватель по боевой магии в школу в ранге учителя, сдал официальную квалификацию или вообще проходил ритуал под надзором госслужащих, как я в тюрьме – там-то скрыть ничего не получится, а через несколько лет уже прошел сам ритуал на мастера внутри своего клана или полетел в отпуск в какую-нибудь попуасию, где как раз за деньги и повысил ранг – так многие делают. Никому не сообщил об этом – так и не обязан!

В общем, имеется шанс, что мы не знаем о наличии среди сотрудников и преподавателей менталиста, потому что он это по тем или иным причинам, не обязательно преступным, не афишировал. К тому же бывает такое, что дар просыпается гораздо позже принятия первостихии. Как правило, он появляется либо до этого, либо сразу после, но примерно в пяти процентах случаев, по словам Максинского, бывает и позднее зажигание. И тогда дар очень силен и развивается быстрее. Правда, и контролировать его сложнее.

Я не говорю, что это наш случай, просто такое исключать тоже нельзя.

– Знаешь, мы этого в любом случае не узнаем. К тому же я теперь думаю, что дело не в мести.

– Вот и я о том, поэтому целью не могла быть ты, – ответила Света. – Смотри, если это всего лишь еще один пособник хаосита, то он наводит Хаос. Вынудил всех думать, что он мстит, в этом случае логично было бы предположить, что он охотится на тебя, но если его цель – создание Хаоса, то ты можешь быть и ни при чем. К тому же, откуда он знал, что ты заслонишь меня собой?

– Может, он вообще не разглядел, что это ты? Это же были окна моей комнаты, – не согласилась я. У нас висели шторы, пусть и не слишком плотные. Они не позволяли подглядывать с земли или с дерева, а то студенты маги – те еще затейники, но через них вполне было видно контуры человека. Не уверена, что можно было разглядеть подробности. Хотя, может из-за того, что он поднялся на своих жгутах на уровень третьего этажа и разглядел? Но комната-то все равно моя.

– У тебя шторы были неплотно задернуты, ты сама комментировала набежавших охранников внизу. Не помнишь что ли?

– Да, ты права, – я потерла лоб. – Устала просто. Я действительно отдернула часть шторы, когда легла спать, а когда вы пришли не закрыла их.

– Вот то-то и оно. Мог он увидеть, на кого нападает. К тому же не факт, что и в первый раз целью была именно ты. Там ведь все было мутно, сама говорила.

– Ну да, те парни были далеко не ангелочками, – медленно проговорила я.

Было, было в словах Миних рациональное зерно. К тому же, если менталист действует действительно по поручению хаосита, то нападать на меня ему не резон. Если менталист меня убьет, Виктор обидится.

– Ты во всем права, если предположить, что целью было действительно мое убийство, – вдруг сказала я, не подумав. На самом деле, это надо было Иванову сказать, что возможно меня хотели подчинить и заставить что-то сделать, а не убить.

– Что?

– Ну а что если нет? – ляпнула я, конечно, от усталости, но теперь придется объяснять. – Что если менталист что-то хотел вложить мне в голову, а не убить?

– Странно, что ты этого не знаешь, – фыркнула Света. – Менталиста можно убить с помощью ментального приказа. Сложно, да, но можно. Но нельзя подчинить.

– Я только посвященная, куда мне до магистра?

– В любом случае ничего не получится, полностью подчинить тебя он не сможет.

Так, вот это надо обсудить с Ивановым. Что значит полностью? На какой процент я буду подчинена, на девяносто девять? Технически ведь это не полностью. Что толку от небольшого огрызка своей воли, если она не может взять верх?

В конце концов, почему мне об этом раньше никто не сказал?! Наоборот ведь, все пусть не подтверждали, не говорили прямо, но и не разубеждали меня в том, что человек намного выше рангом может меня подчинить. А может я просто не задала правильный вопрос? В конце концов, прямо именно подчинение не обсуждалось. Или обсуждалось? Что-то я уже совсем плохо соображаю, если честно.

Миних сказала, что направленный смертельный дар все равно бы подействовал. Может, поэтому никто и не вдавался в подробности, потому что все считали, что меня хотели именно убить?

Самое печальное, что если товарища Иванова прямо спросить, он ведь не ответит! В смысле, про то, почему он мне не сказал, что невозможно меня подчинить до конца, не ответит. Учитывая то, что он сам менталист большой силы, который оказывается не может мне полностью заморочить голову, его уклончивые ответы неудивительны. Я бы на его месте тоже не ответила.

Я уже хотела порыться в учебниках и поискать, что есть на эту тему, но тут вышел Муравьев и в кабинет пригласили Свету. А я подумала, что надо хоть немного подремать, иначе я даже на вопросы толком ответить не смогу.

Хотя это все странно. Ну, подумаешь, двое суток не спала! И не такое в моей жизни бывало.

Эта мысль меня будто толкнула, я аж подскочила, начала озираться, пытаясь понять, что это и не воздействует ли на меня кто-то. Но артефакты, а я заменила свою подборку на целые, остались в обычном состоянии, не нагрелись. Что давало некоторую надежду.

До того момента, как из кабинета вышел сам Иванов и угрюмо посмотрел на меня.