Тайные тропы

Глава 5

Беседа с Ровниным подтвердила слова Марго, ее семья и вправду накануне была уничтожена целиком. Ну или почти целиком, поскольку обычному человеку понять, сколько именно вурдалаков убито в той или иной заварушке, возможным не представляется. Конечная смерть превращает среднестатистического кровососа в кучку пепла, и если ты сам не участвовал в потасовке, ведя учет уничтоженным противникам, то вряд ли поймешь, что там к чему. А коли дело происходило на улице, то минут через пять-десять после столкновения пейзаж вообще станет таким же, как до него, ибо ветер, а иногда и дождь, просто-напросто уничтожат все следы.

Печали особой Ровнин по поводу случившегося явно не испытывал, что совершенно не странно. Отделу на руку подобные инциденты, поскольку враждующие стороны, уничтожая друг друга, по сути, облегчают им жизнь. Так сказать — естественная убыль популяции.

Но при этом я никогда не слышал о том, чтобы отдельские когда-то стравливали между собой вурдалачьи семьи или ковены ведьм. Да, они приветствуют междоусобицу, в которой гибнет нечисть и нежить, но при этом все же ведут дела честно. По крайней мере настолько, насколько это возможно.

Относительно семьи Марго — думаю, все же никто из нее не уцелел. То, что повязанные общей кровью вурдалаки чуют друг друга на расстоянии, разумеется, сказки, так не бывает. Но я знаю свою приятельницу, если бы хоть кто-то из ее приближенных смог уйти от преследования, она была бы с ним, а не со мной. Марго относится к тому типу личностей, которые не бросают своих в беде, спасая личную шкуру, в этом я уже имел возможность убедиться.

Впрочем, проверить ее слова все же следовало. Хорошее отношение хорошим отношением, но в каком-то смысле я временно принимаю вурдалачку в свою команду, то есть она увидит и услышит кое-что, о чем в другой ситуации понятия не имела бы.

Кстати, надо будет с собой крови в гемаконах захватить, да с запасцем. Меня Марго пить, конечно, не станет, а вот Аркаше может и не поздоровиться. Убить она его не убьет, разумеется, но ослабевший и постоянно сонный соратник мне тоже ни к чему. А в том, что он попрется с нами в горы, я не сомневаюсь, очень уж сей молодой человек исполнителен и усерден.

— Неплохое местечко для офиса, — заметила Дара, окидывая взглядом наш уютный дворик, который, разумеется, ничего общего с картиной Поленова не имел, но при этом некое очарование уходящей московской натуры все же сохранить умудрился. — И центр, и душевно. Но арендная плата, небось, такая, что представить страшно?

— Мне по карману, — уклонился от прямого ответа я. — Да и где сейчас цены не кусаются?

— Мы вот ничего никому не платим, — бойко ответила девушка. — Земля — она наша. Ой, а ты не один в машине, оказывается, был?

Это она заметила Марго, которая решила наконец-то выбраться из салона поразмяться и, фигурально выражаясь, глотнуть ночного воздуха. Елки-палки, вот не могла дождаться, пока ворожея в обратную дорогу пустится.

— Нежить? — вглядевшись в бледное лицо моей спутницы, брезгливо поморщилась Дара. — Фу! Максим, вот не ожидала!

— Что за шовинизм? — недовольно пробурчала вурдалачка. — Я тоже могу сказать: «Чарушин, ты общаешься с ворожеями? Фу-фу-фу, они же заманивают к себе молоденьких дурочек и забирают их души». Но я же так не делаю? Почему? Потому что в каждом из нас присутствуют свои недостатки, и колоть ими глаза друг другу есть дурной тон.

— Байка это, — заметив, как посланница Яромилы недобро сузила глаза, а после подобралась, словно для прыжка, влез в беседу я. — Мне ее тоже рассказывали. Еще упоминали о том, что они весь год быка откармливают, а по осени его сначала оскопляют, а после целиком зажаривают и съедают, символизируя тем самым ненависть к мужчинам. Дара, этот на самом деле так?

— Бред какой! — поморщилась девушка. — Мы вообще мясо не употребляем в пищу.

— Вот и я о том же. Мало ли кто что говорит. — Я открыл подъездную дверь. — Ладно, жертва толерантности, стой тут, жди, пока позову. Ну а ты, Дара, ступай за мной.

— Твое счастье, что я здесь гостья, — косо глянула на вурдалачку ворожея. — Но на будущее запомни — лучше нам больше не встречаться.

Что у Марго за характер, а? И так уже в бегах, на нее, по сути, охота объявлена, а она с невероятным упорством заводит себе новых врагов.

Может, ну ее на фиг, с таким-то подходом к нежизни? Ладно тут: Москва — мой родной город, если я сам какие-то проблемы не решу, то всяко найду тех, кто сделает подобное за меня. Но в Екатеринбурге подобный номер не пройдет, там у меня связей почти нет. Занесет нас по какой-то нужде, например, на «Уралмаш» или на «Сортировку», брякнет она там вот такую хрень, и все, прощай Уфалейский хребет. Почему? Да нас там и зароют. Вурдалачья братия, ведьмы и оборотни Урала не сильно похожи на наших сибаритов, пьющих кровь у симпатяшек гоу-гоу в ночных клубах или гоняющих чаи в благоустроенных поселках. Там вам не столица, там климат иной. И норов иной. Бывал, видал, знаю.

— Кажется, где-то наверху кричат? — глянула на меня Дара — Слышишь?

Второй вопрос она задала уже моей спине. Я тоже услышал девичий вопль и даже узнал голос зовущего на помощь. Орала Геля.

Дверь в офис была распахнута настежь, внутри же обнаружились незваные гости, которые непонятно как сюда вообще смогли попасть. А именно — трех вурдалаков, причем двух из них я до сегодняшней ночи ни разу не видел. Зато третий, вернее, третья, была мне знакома, не очень хорошо, но все же. Гелю прижимала к полу та самая поганка, которая на прошлой неделе хотела пустить мне кровь на дне рождения Газвана. Ну а на этот раз она нацелилась прокусить шею моей помощнице, причем не как мне тогда, то есть понарошку, а уже всерьез. Опоздай я на минуту — и все, вспорол бы острый клык нежную девичью кожу в районе внутренней яремной вены.

— Отвяжись от меня, погань! — взвыл один из вурдалаков, пытаясь стряхнуть с себя Арсения, который оседлал шею нежданного агрессора, и в данный момент деловито собирался заняться вторым глазом. — Я ж тебя!

— Это я тебя! Если бы не Гелька-дура… — заорал домовой, заметил меня и радостно заверещал: — Хозяин! Пособи!

Вот минус пребывания Арсения в статусе «изгой». Уверен, что все его местные коллеги в курсе того, что сейчас происходит в офисе, более того, прямо сейчас за происходящим наблюдают, но ни один из них в драку с кровососами не влезет и нам на помощь не придет. Вот если те сунутся в любое другое помещение — да, они как один вступят с лиходеями в бой, поскольку это их территория. А вот мы вроде как сами по себе, одни на льдине. Наши проблемы — только наши проблемы.

Впрочем, я никогда ни на кого особо последние лет пять и не рассчитывал, потому, погладив себя по голове за предусмотрительность, всадил серебряную пулю в голову вурдалачки, собравшейся поужинать Гелей.

Предусмотрительность заключалась в том, что я, уезжая на встречу с ворожеями, вставил в пистолет магазин, полностью снаряженный серебром. Почему — не знаю, для Яромилы и ее присных все едино — что оно, что свинец. Но вот шепнула чуйка сделать так, и, как результат, верно все напророчила.

Вурдалачка, кстати, Сеньку услышала и даже в сторону входа успела повернуть голову, потому пуля вошла ей точно между глаз. Само собой, не убила, но дискомфорт доставила немалый, плюс, что важно, полностью отбила аппетит.

Третий, последний кровосос кинулся было на меня, но успеха не достиг, получил пару пуль, после, сопровожденный силовым приемом, отлетел в дальний угол, разломав при падении своим телом кресло, в котором так любит сидеть Модест Михайлович.

— Тоже твои друзья? — иронично осведомилась Дара, добравшаяся до офиса. — Максим, ты слишком много якшаешься с нежитью. Добром это не кончится!

— Уже, — проворчал я, доставая нож и делая шаг по направлению к вурдалачке, которая, потряхивая головой, силилась подняться на ноги. — Сама же видишь.

По-хорошему, надо бы одного из них в живых оставить и с пристрастием допросить. Ясно же, что они не своей волей сюда нагрянули, кто-то их послал. И потом — как они ловушки обошли? Ну да, Сенька что-то там про Гелю сказал, но не могла же она доброй волей эту компанию сюда пустить?

Но девку эту точно надо убивать, поскольку она уже второй раз на моей дороге встает. Не люблю я такие совпадения. Лучше вон одноглазого потом попробую разговорить, которого сейчас Сенька треплет.

— Тварь! — раздался рык у меня за спиной, после серая молния, в которой я признал Марго, метнулась к полуоглушенной серебряной пулей вурдалачке и вцепилась ей в горло. — Ты⁈ Вот и встретились!

— Марго! — зарычала ее противница. — Все никак не сдохнешь?

Скрипнула дверь, ведущая в мой кабинет, и на пороге я увидел еще одного кровопийцу, причем этот поганец держал в руках мой сейф!

— Ну это уж вы совсем обнаглели! — возмутился я и дважды выстрелил в удивленного, а также, похоже, изрядно глуховатого вурдалака, отчего тот, выронив сейф из рук, бухнулся на колени, прижимая ладони к раскуроченным серебряными пулями глазницам. — Верни вещь на место, сволота!

В этот момент в офисе, и без того не рассчитанном на такое количество народа, что живого, что не очень, стало еще люднее. Ну если можно так сказать, разумеется. К нашей компании присоединился Модест Михайлович, на минуточку, бывший владелец этого дома.

— Это что же такое здесь происходит? — осведомился он у меня, окинув взглядом картину происходящего.

— Так ограбление, — ответил я, направившись к ворюге, сквозь пальцы которого сочилась черная слизь. — Сейф, собаки, хотели умыкнуть!

— Лиходеи напали! — просопел Сенька, выдавливая-таки у безуспешно пытающегося сбросить его с себя вурдалака, второй глаз.

— Модест Михайлович, вон та стерва меня убить хотела! — жалобно накляузничала Геля, так и лежавшая на полу. — И еще подстилкой назвала!

— Сущий бардак, — выдала свою версию и Дара. — Вот во всем верховная мать права, нет в городах ничего путного.

— Это был риторический вопрос, — процедил Модест Михайлович, — не требующий ответа. Арсений, брысь!

Увы, но вот тут я зазевался. Вернее, прозевал тот факт, что обитатель чердака пустил в ход тонкий и узкий клинок, обычно скрытый от глаз окружающих в трости, с которой он никогда не расставался. Короче — к тому моменту, когда я прикончил наглого похитителя сейфов, Модест Михайлович расправился с двумя другими налетчиками, от них остались лишь кучки пепла.

А тут еще и Марго, издав победный вопль, вырвала-таки горло у своей противницы, после чего и та навеки покинула этот мир, тем самым лишив меня последней возможности узнать, кто же именно направил эту компанию сюда, в наш офис.

— Мерзавцы, — ворчал Модест Михайлович, озирая картину разгрома. — Негодяи. Мизерабли! Как посмели? Пойти против всяких правил, против установленного порядка! Куда это годится?

— Никогда не думала, что такое скажу, но, оказывается, среди нежити встречаются и весьма интересные личности, — с неожиданным кокетством заметила Дара и даже накрутила на пальчик кончик своей косы. — Неожиданно! Удивлена. Ладно, вы-то уже дома, пусть даже тут и редкостный срач стоит, а мне еще обратно ехать. Максим, отдай то, что обещал.

Кстати. А ведь запоздай я минут на пять-десять, и все. Сейфа нет, лежащего в нем венца, само собой, тоже, и моя репутация летит в тартарары по всем фронтам. Плюс долг перед Яромилой приобретает такой размер, что меня смело можно начинать называть ее крепостным.

Хотя это все так, ерунда. Геля. Я мог лишиться Гели. Хуже того — та дрянь могла ей подарить не смерть, а нежизнь, что совсем уже скверно. Так что очень вовремя я вернулся.

И все же жаль, что не осталось никого из этой компании. Очень уж мой счет к тому, кто этих головорезов сюда послал, увеличился. В подобных вопросах я всегда занимаю ту же позицию, что и ворожеи. То есть непременно плачу свои долги.

Я пнул ногой горку пепла, который недавно был вурдалаком, открыл сейф, достал из него продолговатый футляр и протянул его Даре.

— Держи. — Я помог подняться Геле, которая мигом уткнулась мне носиком в плечо и тихонечко заплакала. — Открой, убедись, что внутри находится обещанный мной предмет, а после свяжись с Яромилой.

— Ночь на дворе, — мотнула подбородком в сторону окна девушка. — Она уже спит, поди.

— Уверен, что нет, — возразил я, поглаживая свою помощницу по спине, — и тебе это прекрасно известно. Да и вообще, если честно, мне непонятно, для чего ты сейчас устраиваешь весь этот цирк. Дань традициям отдаешь, что ли? Так ты не ведьма вроде, это они без того, чтобы хоть где-то не схитрить, не обходятся.

— Сама не знаю, — призналась ворожея, доставая из сумочки, висящей на плече, смартфон. — Честно.

Как я и предполагал, Яромила ответила почти сразу.

— Футляр открой, — это было первое, что она сказала. — Поднеси к экрану поближе. Замечательно!

— Вот и славно, — подал я голос, как только понял, что верховная мать довольна увиденным. — Яромила, я выполнил обещанное?

— Да, — раздался голос из трубки.

— Полностью? Претензий и недовольства нет?

— Нет, — все так же лаконично ответила ворожея.

— Тогда мы в расчете, никто никому ничего не должен?

— Подтверждаю, — произнесла Яромила.

— Услышано, — сказал Модест Михайлович, с грустью смотрящий на обломки кресла.

Следом за этим Дара сообщила своей повелительнице, что немедленно отправляется в обратный путь, закончила разговор, убрала в сумку смартфон и футляр, махнула нам на прощанье ручкой и настолько стремительно покинула офис, что я еле-еле за ней поспел.

— Ты чего? — насторожилась девушка, увидев меня, спускающегося за ней по лестнице, и моментально засунула руку в карман своей легкой светлой куртки. — А?

— Хочу убедиться, что ты села в машину живой и здоровой. От греха, знаешь ли. Не ровен час, тебя кто по башке стукнет и сумку заберет, а мне потом доказывать твоей хозяйке придется, что я не при делах.

— Тогда ладно, — успокоилась Дара.

Сюрпризов никаких не последовало, хотя имелись у меня подозрения в том, что оставила покойная вурдалачка тут, на улице, кого-то из своих приспешников. Но даже если и так, то он себя никак не обнаружил, ни до того, как ворожея уселась в машину, ни после, когда я остался в темном дворе совсем один.

А в офисе тем временем Арсений взялся за дело. Меня не было-то всего-ничего, а он уже успел смести с пола пепел, оставшийся от незваных гостей, мебель на свои места вернул и даже Гелю к делу определил, заставив ее сброшенные с полок папки обратно в шкаф выставить, причем предупредив о том, что проверит, в том же порядке, что и раньше, они расставлены или нет.

Что любопытно — Марго он из офиса гнать не стал, а ведь до того он ее, мягко говоря, не жаловал, как и положено домовому. Они считают нежить побочной ветвью эволюции, а та, разумеется, платит им той же монетой.

Видимо, он занес мою кровососущую приятельницу в свой личный список исключений, в который до того входил лишь Модест Михайлович, к которому Сенька испытывал немалое уважение, граничащее с чуть ли не благоговением.

— Одно не понимаю — как они сюда смогли попасть? — сказал я, войдя в офис. — Почему ловушки и обереги их не остановили? Да хрен с ними, с ловушками. Вурдалак не может попасть в дом без приглашения, это один из немногих подлинных фактов в книжках об этой братии, которых развелось без счета.

— Или если это не его дом, — поправил меня Модест Михайлович, прислонившийся к подоконнику.

— Этот вариант тут явно исключен, — хмыкнул я. — Разве нет?

— Просто Гелька — дура, — подал голос Арсений, который сгребал в совок землю и осколки горшка. Алоэ, которое в нем находилось до потасовки, он выбрасывать не стал, а осторожно положил на стол.

— Сам ты знаешь кто! — надула губы девушка. — Мог бы и предупредить о том, что это не доставка суши, а…

— Стоп-стоп-стоп! — остановил я ее. — Какая доставка? О чем ты?

— Эти сказали: «Мы суши привезли», — пояснил домовой. — Видать, разговор подслушали ее или курьера, который сушу эту сюда вез, спымали да сожрали. Вот тоже не понимаю — как вы за эдакую отраву столько деньжищ платите? Рис непроваренный да рыба сырая — что ж в том хорошего? Да еще жижа черная, вонючая, куда вы это макаете… Брр!

— А ларчик просто открывался, — рассмеялся Модест Михайлович. — После Геля открыла дверь и сказала: «Входите». Да?

— Причем во множественном числе, — поддержала его Марго. — Нет, ты просто девушка вежливая, к незнакомым людям всегда обращаешься на «вы», но любое слово при желании можно трактовать так, как заблагорассудится. В данном случае это было расценено как предложение войти в дом всем тем, кто стоял за дверью.

— Как всегда, — не глядя ни на кого, буркнула девушка. — В первый раз, что ли?

— Так — да, — потер я лоб. — Воистину, на каждого мудреца довольно простоты. Я строил крепость, а она оказалась домиком из соломы. Но только все равно не сходится. Она же не хозяйка этого дома? Если вообще офис можно считать домом.

— Почему ж нельзя? — возразил мне Сенька, высыпая мусор в корзину, застланную пакетом. — Вы тут и едите, и пьете, и ночуете. Я тут есть, чтобы за порядком глядеть. Значит, это дом, самый что ни на есть. А она в нем быт ведет, с тобой, хозяином, постель делит. Стало быть что?

— В самом деле? — заинтересовалась Марго, глянув сначала на меня, потом на Гелю. — Вы что, того? А я думала — нет. Вот ведь, ошиблась! Старею…

— Ты не стареешь, ты на это неспособна! — зло зыркнула сначала на нее, а потом и на Сеньку моя помощница. — Мертвые не потеют и не стареют!

И вот тут очень кстати подал голос мой смартфон. Обычно он трезвонит не ко времени, но все же случаются и исключения, вот как сейчас.

— Кому не спится в ночь глухую? — изобразил удивление я и глянул на экран. — О как. Неожиданно. Да, Аркадий, слушаю вас.

— Тысячекратно извиняюсь, Максим Александрович, — раздался в трубке привычно-смущённый голос помощника Шлюндта. — Понимаю, время очень позднее… Я же вас, наверное, вообще разбудил?

— Нет-нет, — успокоил его я. — Не разбудили. Я только собирался отходить ко сну, так что не переживайте.

— Просто я буквально час назад получил инструкции от… Ну, вы поняли кого?

— Понял, понял. И?

— Да-да, — заторопился Аркаша. — Мне было велено составить вам компанию в командировке, причем в качестве личного помощника. То есть именно я буду решать все вопросы, связанные с какими-либо бытовыми моментами вроде заказа билетов, бронирования отеля и так далее.

То ли от избытка чувств, нахлынувших на молодого человека после того, как он узнал от своего хозяина такую новость, то ли еще почему, но орал он очень громко, настолько, что Геля, стоявшая неподалеку, все услышала. И ее, несомненно, задела сама мысль о том, что кто-то будет выполнять ее работу, пусть даже и не в столице. Причем тот факт, что речь идет о молодом человеке, а не о какой-то грудастой красотке, которая на самом деле могла бы составить ей конкуренцию, ее совершенно не смущал.

— Я посмотрел рейсы, — продолжал тараторить Аркаша, — их много, вылет или из «Внуково», или из «Шереметьево», с билетами сложностей никаких нет. Но надо определиться со временем. Вам во сколько удобно? И когда?

— Погоди секунду, — задумался я, прикидывая дела, которые мне надо завершить до отъезда. — А давай-ка завтра вечерком, часиков в семь-восемь. И лучше из «Шереметьево».

Гипотетически во «Внуково» ехать проще, там пробок меньше, но с ним у меня неприятные воспоминания связаны, потому я предпочту на «Ленинградке» постоять.

— Понял. — Судя по всему, юноша еще и конспектировал все, что мы проговаривали, причем по старинке, ручкой на бумаге. — Предпочтения по отелю есть? Какой номер бронировать? Ресторан при гостинице должен быть с европейской или паназиатской кухней?

— Аркаша, друг любезный, мы едем не достопримечательности осматривать, а дело делать, — напомнил я собеседнику. — Мы в том отеле дня два проведем, максимум три, потому мне все равно, будет в номере джакузи или нет. И потом — это Урал. Какая, к черту, паназиатская кухня, на кой она нам нужна? Пельмени, шаньги и, если повезет, то озерный пирог.

— Просто я подумал… — начал бормотать юноша.

— Не думай, — попросил его я, — не надо. Просто бронируй билеты и отель. Последний — на твое усмотрение. Как сделаешь, пришли мне информацию — что, где, когда. Встретимся в аэропорту. Причем лучше сделай это с утра, а сейчас иди спать. У нас впереди смена часовых поясов, это та еще маета. Вроде два часа, но так хлопотно…

На этом я разговор с моим, как выяснилось, новым помощником и завершил.

— А я, значит, останусь здесь? — задумчиво произнесла Геля, обведя рукой приемную, по которой, казалось, недавно пробежало стадо мамонтов. — Одна.

— Со мной, — поправил ее Модест Михайлович, — и с Арсением.

— Так не все же время вы тут? А я — одна, — повторила девушка. — Беззащитная. Беспомощная.

— Могу дать тебе парабеллум, — предложил я. — Ты, кстати, сама его весной и пристреливала. В «Вороново», помнишь? Где мы в отеле неумытика ловили, а потом его заначку распотрошили? Там, кстати, мы его и нашли. А после в лесу по банкам стреляли. Как ты тогда пулю в пулю клала, меня аж завидки брали!

— Бросаете, — обреченно констатировала Геля, губы ее затряслись, глаза налились слезами. — Да, Максим Александрович? Ну да, чего меня жалеть. Помощников вон много, только свистни, они появятся.

— Макс, бери ее с нами, — посоветовала мне Марго, усевшаяся на стол. — Серьезно. Поверь, оно тебе дешевле выйдет. Ты, если там не сгинешь, обратно вернешься, и поверь — жизни тебе не будет. Долго. Очень долго. Я таких, как она, знаю, у них память настолько длинная, что с ней ни один Альцгеймер не справится.

— На знаю, куда и зачем ты едешь, но высказанное предложение поддержу, — вступил в разговор и Модест Михайлович. — Случившееся сегодня — нонсенс. Все эти твои обереги и ловушки — так, дилетантизм. У меня был договор с главами семей — я не создаю свою семью и заявляю о своих правах на место в совете, а за это мой дом все вурдалаки столицы обходят седьмой дорогой. Сегодня он был нарушен, и за это кто-то ответит. Но этого «кого-то» еще найти надо, что потребует некоторое количество времени. Добавим сюда тот факт, что про случившееся может узнать и отдел. Одно дело, когда мы убиваем друг друга, другое — когда вот так, нахально, чуть не убили человека. Получается, Геля сейчас свидетель, который кому-то может испортить всю картину. Сюда, конечно, больше никто не сунется, но мало ли где ее можно прихватить? А Урал далеко, запросто не дотянешься.

— Вот-вот. — Девушка сложила руки на груди. — И еще — ты, Макс, обещал моей маме, что будешь меня беречь от всех бед. Давай береги.

— Когда это я такое говорил?

— Когда она сюда приходила с тобой ругаться, — напомнила Геля. — После того, как я за Вадика отказалась замуж выходить. Ну, может, не совсем дословно процитированы твои тогдашние слова, но смысл сохранился.

Верно, было такое. Мамочка ее тогда спланировала дивную операцию из серии «Выдам дочку замуж за хорошего мальчика», а Геля этому мальчику, когда он полез к ней целоваться, глаз подбила и мизинец на правой руке сломала. Ее родительница решила, что это я дочку с панталыку сбиваю, и пришла сюда отношения выяснять. Друзьями мы с ней по итогу беседы не стали, но и сюда она больше не ходит, что меня по сей день радует.

Но это все к текущим вопросам никакого отношения не имеет.

— Да вы сговорились, что ли? — возмутился я. — Мы туда не развлекаться едем. Гель, почти наверняка мы в городе сидеть не станем, мы попремся туда, куда ворон костей не заносил. Буераки, бурелом, береги руки-ноги и все такое. Добавь сюда концентратно-тушеночное питание, спальные мешки, отсутствие всех видов косметических процедур и сурового уральского комара стаями. Оно тебе зачем?

— Чарушин, все же ты изрядный дурак! — Марго соскочила со стола. — Оно ей затем, что там будешь ты. Верно, малая?

— Нет. — Странно, но Геля почему-то пропустила мимо ушей панибратскую «малую», чего с ней обычно не случается. — Просто мне кажется, что в компании с комарами мне все равно будет спокойнее. И потом, Максим, ты же знаешь, меня подобные мелочи не волнуют.

Чистая правда. Визуально помощница моя производит впечатление тепличного растения, но это ничего не значит. Ее родитель, офицер в отставке и заядлый рыбак, когда жив был, частенько брал дочь с собой то на Итуруп палтуса ловить, то на Пымту за чавычей, а и в прочие глухие места, где ловится по-настоящему серьезная рыба.

Закалка у Гели есть. И стреляет она будь здоров как. А самое главное то, что ей я, в отличие от Аркаши и Марго, могу доверять почти полностью и в большом, и в малом. Опять же, при необходимости ее можно оставить в Екатеринбурге для связи. Да и вообще — ситуации разные бывают, иногда улыбка красивой девушки легко открывает дверь, в которую ты до того неделю тараном долбил.

А «почти», это потому, что полностью я вообще никому не верю. Даже себе.

И все же…

— Нет, — покачал головой я. — Нечего тебе там делать. Повторюсь — это не пикник, а деловая поездка. Что до твоей безопасности — да нет проблем. Завтра с утра созвонюсь с Анваром, он выделит тебе роскошный номер в одном из своих отелей. Море, солнце, «все включено», мускулистые и не слишком самцы, которые будут вокруг тебя порхать, аки мотыльки, рассказывая про сложности холостой жизни. Короче — не жизнь, а сказка. Причем не страшная, как у нас, а прекрасная.

— Так нечестно! — Геля закончила ломать комедию, она была более чем серьезна.

— Все в рамках правил, — возразил я. — И еще хочу напомнить, что пока ты работаешь на меня, а не наоборот, потому мне решать, кто, когда и куда едет.

Не знаю, пошел ли спать после нашего разговора Аркаша, а лично я до дивана добрался только часа через два. Почему? Потому что у меня домовой хоть, конечно, и романтик, но основной инстинкт у него никуда не делся. Пока в доме чисто не станет, никто спать не ляжет, короче.

Потому на встречу с Ровниным я прибыл не в самом лучшем настроении. Впрочем, Олег Георгиевич тоже улыбкой не лучился, а вместо «привета» он сразу у меня спросил:

— Скажи, так зачем ты едешь на Урал, а?