Тайные тропы

Глава 19

Мы провели на уступе еще минут, наверное, сорок. Ну очень уж не хотелось нам уходить с него обратно в темноту, тишину и непонятность происходящего. И да — недальний, в общем-то, лес прямо манил нас к себе. В первую очередь тем, что находится за ним. Хотелось вернуться к людям и всему тому, что с ними связано, хотелось простых и понятных вещей вроде мобильной связи и удобного, теплого, светлого отхожего места.

Еще у меня мелькнула мыслишка: а не позвонить ли Геле? Но, поразмыслив пару минут, я от нее отмахнулся. Во-первых, моя на вид недалекая помощница на самом деле не так уж и глупа, потому наверняка купила симку не со своим номером, а с левым, который мне, естественно, неизвестен. Мало того, оформленную на кого-то другого, а не на себя. Во-вторых, даже если все не так, то она начнет вываливать на меня кучу совершенно ненужной информации, без которой я непосредственно сейчас точно смогу обойтись.

Ну и в-третьих. Если все, не дай бог, пошло не так, как надо, и ее схомутал кто-то из конкурентов, то мой звонок ей больше навредит, чем поможет. Пока я не знаю, что она у кого-то в лапах, о ней будут заботиться. Возможно, не нежно, не трепетно, но при этом пальцем не тронут. А вот после того, как меня поставят о данном факте в известность, все может коренным образом измениться. И это притом, что я, как бы ни старался, все равно ей помочь ничем не смогу. Конкурентам нужна слеза Рода, а у меня ее нет, и неизвестно, смогу ли я ее вообще прибрать к рукам. Но пока я тут, в горах, шанс на подобный исход событий есть. Уйду отсюда — все, дело провалено, второй попытки не представится. Откуда у меня такая уверенность в сказанном? Понятия не имею. Просто знаю — и все.

А я ведь уйду, случись что с Гелей. Срать я хотел на все артефакты, вместе взятые, если на кон поставят не то что ее жизнь, а хотя бы только здоровье. Не стоят они этой девочки.

— Ладно, надо идти, — неохотно сообщила нам Метельская, затушила сигарету и засунула окурок в карманную пепельницу. — Не хочется, но надо.

— И то. — Я глянул на солнце, которое потихоньку начинало клониться к закату. — Аркаша, в путь!

— Понял, — покладисто согласился юноша и на карачках выполз в коридор, где лежало наше имущество. — Поглядели на белый свет — и ладно. Авось потом еще на что-то похожее наткнемся. Знаете, когда понимаешь, что такие чудеса случаются, как-то даже на душе светлее!

Тоннель, который привел нас к площадке, после нее снова пошел под уклон, причем довольно резко, настолько, что местами пришлось придерживаться руками за стены, чтобы кубарем вниз не покатиться под весом рюкзаков. И правильно делали, потому что внизу обнаружился завал, в который мы неминуемо врезались бы со всей дури, случись подобный казус. Убиться не убились бы, разумеется, но хорошего в таком приключении как ни крути, мало.

— Лучше в «шкуродере» ползти, чем вот так карабкаться, — ворчала Марго, когда ящерицей пролезала в узкую щель между каменным основанием и грудой валунов, которую общими трудами мы еле отыскали. — Как бы еще не пришлось часть вещей из рюкзаков вынимать. Я вон еле пробралась, а они больше меня!

— Утрамбуем, — бодро ответил я. — Фигня. Главное, что нашли проход! Я уж думал все, обратно придется возвращаться, к залу с двумя выходами, где вчера ночевали. А до него топать сколько!

За завалом обнаружилась просторная пещера, в которой, о чудо, имелось естественное освещение. Не сильное, конечно, но тем не менее, как видно, за счет небольших разломов сюда попадали солнечные лучи. И смотрелось это просто сказочно.

— Красота! — ахнул Аркаша. — Ой! А вон там, глядите! Это что?

Он имел в виду дальнюю стену пещеры, от которой по полу в разные стороны разбегались десятки солнечных зайчиков.

— Слюда, наверное, бликует, — предположила Метельская, — или кварцевые породы.

Мы подошли поближе, и тут Аркаша снова восхитился, только теперь это было не аханье, а некий горловой звук, что-то среднее между икотой, бульканьем и кашлем.

— Золото! — отдышавшись, выдавил он из себя. — Это же золото! И сколько!

Мы трое молчали, глядя на бугристую и широченную, ладоней в семь в поперечнике, полосу, выходившую из скалы сверху и тянувшуюся через немаленькую стену до самого низа.

— Однако, — произнесла Светлана, вытерев лоб от пота. — Никогда ничего подобного не видела.

— Вообще не знал, что на Урале золото есть, — произнес я, не отрывая глаз от заманчиво сверкающей под несколькими тонкими солнечными лучами полосы — Серебро — да. Из него Демидов поддельные монеты чеканил, причем такого качества, что они чуть ли не лучше государевых выходили. В его рублевиках исходного металла содержалось больше, чем в тех, что на Монетном дворе изготавливались. А про золото в промышленных масштабах не слыхал, врать не стану. Про Сибирь в основном мне рассказывали, там рудников будь здоров сколько.

— На Урале все есть, — отмахнулась Метельская, — и золото в том числе. Чтобы ты знал, самый увесистый самородок за всю историю России как раз у нас нашли, «Большой треугольник» называется. Тридцать два кило весом, на минуточку! И рудники работают, как без них. Один неподалеку от Екатеринбурга, другой под Челябой, а третий в Тюмени. Но про эту жилу, как видно, никто не знает, мы первые на нее наткнулись.

— Что довольно странно, — негромко заметил я, и мы с оперативницей переглянулись.

Аркаша же тем временем достал нож и направился к золотой жиле, явно собираясь ее расковырять.

— Ты чего надумал? — перехватил я его руки.

— Золота добыть, — удивленно ответил он. — Чего же еще? На память!

— А оно твое? — уточнил я.

— В смысле? — еще сильнее изумился Стрелецкий. — Я его нашел, значит, да.

— В-первых, его нашел не ты, а мы, — поправил его я, — а во-вторых, не бывает так, чтобы золото было ничье. Оно всегда хозяина имеет, даже если того рядом не видно. Не наше это богатство, друг Аркадий, и трогать его нам не след, убирай ножик, да пошли отсюда. Полюбовались на красоту — и будет. У нас свое дело и своя дорога, тут нам дальше делать нечего.

— Да вот еще! — недобро блеснув глазами, парень дернулся в сторону. — Это ж сувенир из тех, которые раз в жизни попадаются.

— Сувенир или шанс? — уточнил я.

— И шанс тоже, — набычился Аркаша. — Разве нет?

— Мы уходим, — отпустил я его. — Если хочешь, можешь оставаться, но после этого ты вылетаешь из нашей компании. Даже если после догонишь, то пойдешь отдельно, а не с нами. И мы пальцем не шевельнем, если с тобой что-то случится, не понесем тебя, сломай ты ногу, не поделимся последней галетой, если до такого дойдет. С посторонним кем поделимся, а с тобой нет. И ночевать станешь в стороне, не с нами. С этого момента ты сам по себе. Это ясно?

— Вы очень странные, — зло бросил юноша. — Очень! Все! Я с самого начала не понимаю вас, хоть и пытаюсь.

— Мы не странные, — произнесла Светлана, любуясь переливами драгоценного металла. — Мы другие, не такие, как ты. Но в целом Макс все верно сказал. Я под его словами подписываюсь.

— Как по мне — прав ты, а не они. Давай, наковыряй себе золотишка, Аркашка, — вкрадчиво почти прошептала молодому человеку на ухо Марго. — Правильным путем идешь, так и надо. Давай! Давай! Когда еще такая возможность подвернется, чтобы столько добра сразу с неба в руки свалилось!

— Ты серьезно? — опешил молодой человек и показал на меня. — Но ты же всегда на его стороне?

— А тут на твоей! — азартно выкатила глаза вурдалачка. — Тьфу на них, на романтиков бескорыстных! С ними каши не сваришь!

— Настолько по живой крови соскучилась? — лениво осведомилась у нее Светлана, сразу понявшая, куда именно гнет наша немертвая спутница. — Свежатинки захотела?

Аркаша глянул на нее, на Марго, похоже, смекнул, что к чему, и аж отпрыгнул в сторону от вурдалачки.

— Вот кто тебя за язык тянул, Светк? — опечалилась та. — Почти же повелся!

И вот тут я с ней был полностью согласен. Зачем было лезть? И Марго бы подкормилась, и я бы после мог сказать Шлюндту, что его помощник сгинул в Уральских горах по причине собственного легкомыслия. И, заметим, ни словом бы не соврал. Все так и случилось.

Могло бы случиться, если точнее. Увы, последний аргумент перетянул весы, на одной чаше которых лежало золото, а на другой наша компания, в пользу последней.

— Ладно, будь по-вашему, — с великой неохотой согласился Стрелецкий и полез в карман. — Дайте хоть сфоткаюсь с этой красотой.

— Тоже не стоит, — опять остановил его я.

— Сейчас-то что?

— Поскольку ты остался нашим спутником и товарищем, не хочу дать тебе сгинуть во цвете лет. А если ты сейчас сделаешь с этой жилой фото, то безвестная могила без креста или даже памятника тебе обеспечена.

— Да ладно врать, — рассмеялась Светлана. — Не о нем ты печешься, а о себе. Ты-то тоже под раздачу попадешь. И мне, скорее всего, не отвертеться, всяко найдут. Если кто и выкрутиться, так только Маргоша, она по всем документам мертвой проходит.

— Да отчего? — жалобно моргая, почти проорал Аркаша. — О чем вы вообще?

— Ты же это фото непременно кому-то покажешь, да? — спросил я у него. — Можешь даже не отвечать, это риторический вопрос. Обязательно покажешь. А то и запостишь в какую соцсеть, у тебя думалки на такое хватит, простодушный ты наш. Рано или поздно весть о таком интересном снимке доберется до серьезных дядь в дорогих костюмах, которые, убедившись в том, что фото не фейк, отправят на твои поиски других дядь, в одежде попроще, но зато обладающих таким даром убеждения, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Они сначала добром станут выяснять — где ты был, где такую красоту нашел. Причем аргументы вроде «Да мы случайно на нее наткнулись, никто не помнит, где эта пещера» их не устроят совершенно, а рассказы о волшебных артефактах и вампире в группе сопровождения воспримут как поступок из категории «начал под психа косить». И вот тогда они начнут из тебя информацию по капельке вытягивать, вместе с жилами, ногтями, зубами и прочими частями твоего организма.

— А потом и до нас доберутся, — добавила Метельская. — Так что убирай смартфон и шевели своими ходулями.

— Господи, как ужасен этот мир! — печально вздохнул Аркаша. — Глаза бы мои его не видели!

Если честно, я совершенно не понял, отчего после этой фразы Марго заливисто расхохоталась.

Скажем прямо — случившееся, конечно, произвело на всех нас серьезное впечатление, причем на каждого, если можно так сказать, свое собственное, потому и выводы из случившегося каждый сделал индивидуальные. Марго, как мне кажется, прикидывала, сколько веков она бы смогла жить припеваючи и пить самую вкусную кровь, ничего при этом делая. Аркаша же переживал за то, что ему достались непредприимчивые спутники, страдающие косностью мышления. Что до Светланы, то, полагаю, наши мысли были в чем-то схожи. Не во всем, вероятнее всего, но во многом.

Лично мне думалось, что старый колдун Геннадий-то был прав, когда говорил о том, что те, кому нужно, нас заметят и нужные выводы на этот счет сделают. Так и вышло. Он даже угадал отчасти, что именно будет сделано. Как он тогда сказал? До выхода проводят? Или что-то в этом духе, за дословность не поручусь. Ну вот, нам действительно предоставили возможность покинуть пещеры. Но, что важно, не демонстративно, мол, вот выход, проваливайте, а с возможностью выбора, дескать, ребята, теперь решать вам. Вот солнышко, вот ваш привычный мир, рискуйте, и будет вам счастье. Или не делайте этого, идите дальше, и, может, мы сочтем, что вы чего-то стоите. Я когда каменный кукиш, торчащий из стены, увидел, сразу это понял.

После нам приготовили еще одну ловушку, да такую, которую не всякий миновать сможет. Люди падки до богатств, такая уж у нас суть. У меня ведь, что скрывать, по первости тоже дух перехватило при виде эдакой красоты. Никогда столько золота на расстоянии вытянутой руки не видал, хотя, что скрывать, случалось всякое. Сундук с золотыми монетами раз видел, когда под Москвой шарился, казну Арвида как-то раз созерцал, тоже достойное зрелище. Он бумажным деньгам не сильно доверяет, предпочитает драгоценные металлы и такие же камешки. Но тут, конечно…

Кстати, вот интересно, что случилось бы, не останови я Аркашку? Только ему бы прилетело или нам всем? Думаю, последний вариант наиболее верен, не стали бы местные хозяева отделять агнцев от козлищ, сразу всем пилюлю выписали бы.

Или не хозяева, а хозяйка?

Впрочем, не это главное. Другое важно.

— Интересно, что будет дальше? — тихонько шепнула мне в ухо Светлана, идущая за мной следом по узкому коридору, где можно было пройти только затылок в затылок.

— Что, начал говорить вслух? — уточнил я. — Беда. Первый признак умственного расстройства. Надо будет по возвращении к психиатру наведаться.

— Нет, просто у дураков мысли сходятся, — негромко хихикнула женщина, — а мы с тобой они и есть. По крайней мере, твой приятель отныне и навсегда нас именно ими считать и станет. Кстати, вот он как раз себе под нос что-то бубнит.

— Переживает, — пояснил я. — Ну и злится, конечно. Мало того, что с нами приходится таскаться по каким-то задворкам мира, так еще и законной добычи лишили.

— И ведь не объяснишь, что мы его, возможно, на самом деле от смерти спасли, — усмехнулась Метельская.

— Даже дважды, — поправил ее я. — Я бы от обещанной обструкции сам не отступил и вам не дал, и тогда Марго, уж поверь, его бы непременно выпила.

— Даже не сомневайтесь, — подтвердила идущая передо мной вурдалачка, обладающая отличным слухом. — И обстряпала бы дело так, что ты, дьячиха, ничего не смогла бы мне предъявить.

— Я бы смогла, — заверила ее Светлана. — Ты даже не представляешь, какая я в вопросах, связанных с твоим племенем, въедливая сучка!

— Насчет последних слов — не сомневаюсь ни на секунду, — бойко отозвалась Марго. — Факт, та еще. Опа! Мужик, привет! А ты кто?

Вурдалачка отошла в сторонку, пропуская меня вперед, и я почти нос к носу столкнулся с не менее чем мы удивленными мужчинами в количестве трех душ. Они, похоже, как раз собирались направиться в тот узкий коридор, который мы аккурат покидали.

Я было открыл рот, чтобы поприветствовать нежданных коллег по подземным скитаниям, но вместо этого цапнул помповик, висящий на плече, и крикнул:

— Наги! Это наги!

Узнал я того типа, что стоял прямо напротив меня, мы с ним не так давно на товарных путях в вагоне знакомство свели. Я в него тогда половину обоймы выпустил, а он от того даже не чихнул. Правда, тогда на нем костюм красовался, а сейчас какая-то светло-серая хрень вроде балахона была надета. Но это точно он!

Наг, похоже, тоже меня признал, поскольку мигом оскалил тонкие, что иглы, и чуть кривоватые зубы и кинулся вперед, явно собираясь вцепиться мне в горло. Плюс перед тем он еще что-то коротко прошипел, поскольку два его приятеля мигом набросились на моих спутников. Точнее — спутниц, потому что Аркаша, последним выбравшийся из коридора, только глянув на лица наших противников, которые жутковато трансформировались из человеческих в почти змеиные, что-то тоненько взвизгнул, прижался к каменной стене и закрылся рюкзаком, который невероятно быстро сбросил с плеч.

Все это я примечал краем глаза, поскольку в открытую таращиться на происходящее мне было просто некогда. Дела, знаете ли, имелись важные, неотложные, те, что скалили клыки и жаждали если не моей жизни, то как минимум крови.

Впрочем, умирать сегодня я не планировал, потому почти добравшегося до моей шеи нага отбросил назад свинцовый заряд из «помповика». Ясное дело, навредить ему он совершенно не мог, но законы физики никто не отменял. Я передернул цевье, гильза отлетела в сторону, а следом за этим шарахнул второй выстрел, который моего противника, отброшенного в сторону, сбил с ног.

— Что за дрянь! — донесся до меня голос Марго, а за этим послышались совсем уж странные для данной ситуации звуки. Если точнее — вурдалачка отплевывалась. — Тухлятина! Хуже, чем у покойника!

Оказывается, моя приятельница решила пойти классическим путем, потому умудрилась оседлать своего противника и впиться ему в шею. Вот только в жилах этой нелюди если и текла кровь, то не такая, какая стандартному вурдалаку подходит. Хотя оно и понятно, змеи — они же хладнокровные. Наги, по сути, есть производная от них, так что физиология, думаю, совпадает. Если и не полностью, то во многом.

— Рас-с-сорву! — одновременно с ней свистяще провыл наг, крутясь на месте и пытаясь скинуть с себя Марго. — На кус-с-ски!

— Да я сама тебя на ленты распущу! — все еще отплевываясь, посулила та, и ее когти рванули белесую кожу горла ее противника. — Уж поверь!

Я же тем временем снова перекинул помповик за спину и достал пистолет, порадовавшись про себя тому, что зал, в котором мы оказались, разительно отличается от большинства встреченных нами ранее. Это был не узкий пенал, и не грот длиной в десяток шагов, а этакий чертог чуть ли не в морийском стиле. По крайней мере, я не видел, где именно он заканчивается, потому тут из пистолета стрелять более-менее реально, поскольку шанс рикошета уменьшается в разы. Как по мне, нет ничего глупее, чем словить свою собственную пулю.

Первый выстрел, серебром, пришелся живучей твари, уже стоящей на ногах, прямо промеж глаз. Голову мотнуло из стороны в сторону, на переносице появилось небольшое пятно в индийском стиле, из которого лениво вытекла капля черной жидкости.

Наг растянул тонкие губы в улыбке, стер каплю пальцем, который мгновением позже облизал своим раздвоенным на конце языком. Врать не стану, смотрелось это не столько шаблонно-карикатурно, сколько жутковато. Одно дело такое на экране видеть, сидя с чипсиками на мягком диване в безопасной квартире, другое — тут, в свете фонарей, когда рядом твои друзья дерутся с такими же хтоническими тварями. Ну ладно, не хтоническими, тут я загнул. Но тварями же?

Бэнг! Вторая пуля, та, которая была покрыта фосфором, насквозь пробила тело нага и, взвизгнув, умчалась куда-то в темноту.

— И-и-и-и-и-и-и-с-с-с-с-с-с-с! — мой противник издал странный звук, в голосе его слышалось неподдельное страдание. — Убью-у-у-у!

В районе его груди начало расползаться багровое, пульсирующее багрянцем пятно, из чего я сделал вывод, что пуля-то работает. Ну да, убить не получилось, но то, что товарищу сейчас не сильно комфортно — факт.

Еще два выстрела, это уже Светлана.

— Не работает свинец! — крикнул я. — Либо огнем их, либо голову отчекрыжить!

— Не учи ученого, — донесся до меня голос оперативницы, что приятно, не испуганный, а задорный.

Похоже, она не хуже моего знает, как с этой напастью обходиться. Ну и ладно, мне же легче. К тому же есть у меня еще один сюрприз, заранее им в магазине обзавелся. Не скажу, что прямо для этого случая, брал его в разрезе многозадачности, но сейчас для этой штуки самое время и место.

Выстрел серебром — в корпус, выстрел фосфором — в голову, причем он оказался крайне удачным. Я попал нагу туда, куда и метил — в глаз, и с восторгом увидел, как из него ударил небольшой фонтанчик все той же черной жижи, а сама вражина покачнулась и рухнула на колени, прижав руки с чешуйчатой кожей к лицу.

— Ну а теперь главное блюдо! — не удержался я от фразы в стиле старых голливудских боевиков, которых, как уже говорил, в детстве пересмотрел немалое количество, и достал из бокового кармана рюкзака фальшфейер. Как знал, положил его так, чтобы без проблем дотянуться, не снимая груз с плеч.

Не знаю, даст он какой физический результат или нет, все же огонь в нем не живой, а искусственный, но как некое шокирующее средство точно должен сработать. Да и насколько я понял, в любом случае не любят эти твари пламя, каким бы оно ни было. Плюс тут, в пещере, посветлее станет!

На ходу снимая со своего необычного оружия защитные устройства, я подскочил к нагу, который так и сидел скорчившись, пинком повалил его на камень, отодрал от лица руки, залитые тем, что заменяло ему кровь, чиркнул по красной пипке в центре теркой, встроенной в колпачок, увидел первый, еще не очень сильный, фонтан искр, и одним ударом вбил фальшфейер нагу в рот. И еще сверху навалился, прижимая руки к полу, чтобы наверняка.

Ох, как он задергался, как замычал! Прямо как пятикилограммовая щука, которую я как-то на блесну взял, если не сильнее. Впрочем, и картина, конечно, была та еще — его голова в какой-то момент словно изнутри подсветилась, а тело ощутимо нагрелось, я прямо это почувствовал сквозь одежду.

Ну а потом голова с негромким хлопком взорвалась, забрызгав меня вонючей слизью, а не исчерпавший себя до конца фальшфейер взлетел вверх, на мгновение озарив пещеру, как маленькое солнце.

— Макс, вбей эту штуку моему в сраку! — заорала Светлана, бросившаяся на своего противника с тем, чтобы обхватить его ногами и руками, а после завалить на себя. — Или просто подпали шкуру как следует! Здоровый какой, чертушка!

Сделанное ей показалось мне не сильно разумным, но выбора теперь не оставалось, потому я подхватил брызгающий искрами во все стороны фейер, подскочил к извивающейся парочке и направил хлещущее из него пламя на затылок находящегося сверху нага, перед тем крикнув:

— Береги лицо!

Искры попадали мне на руки, причем против моих ожиданий они были вовсе не холодными. Мало того — куртка задымилась после того, как и ей досталась часть сигнального пламени. Одно хорошо — наг взвыл, причем куда голосистее, чем тот, который валялся в данный момент за моей спиной без головы, после вырвался из цепких лап Метельской и попытался оттолкнуть меня в сторону, что, кстати, ему удалось. Сила у этой твари была натурально нечеловеческой.

— Куда ты, милок? — взвизгнула Светлана, запрыгивая на спину врага так же, как чуть раньше Марго. — Мы еще не закончили!

Ее нож вспорол шею нага, причем речь шла не о перерезании горла, оперативница вполне серьезно настроилась на то, чтобы ему голову полностью отчекрыжить. Причем, судя по ухваткам, она знала, что делает, то есть нечто подобное раньше уже ей осуществлялось.

Встав с камней, о которые здорово брякнулся, я было хотел повторно подпалить нагу шкуру, но увы, фальшфейер, похоже, себя исчерпал и сейчас выталкивал из своего нутра последние ручейки пламени.

— Держи его, Макс! — завопила Метельская. — Не дай меня сбросить!

Маленько очухавшийся и подкопченый наг тем временем вертелся как юла, пытаясь избавиться от нежданной ноши, которая к тому же полосовала его шею ножом.

За секунду прикинув все за и против, я понял, что теперь пришла моя очередь повторить Светкин трюк, поскольку никаких других вариантов не имелось. Стрелять же нельзя. Тела у этих тварей, похоже, более хрупкие, чем у людей, велик риск, что одной пулей я прошью сразу две цели.

Потому я вцепился в кружащегося на месте нага и завалил на себя, максимально заблокировав ему руки. Скажем прямо — так себе удовольствие. Во-первых, он жутко вонял гарью, мускусом и почему-то тиной, во-вторых, сразу принялся скалить клыки и тянуться ими к моему горлу, а в-третьих, это просто противоестественно. Есть в случившемся некая неправильная двусмысленность.

Ну и силен он был еще, конечно. Думал — не удержу, вот-вот он руки освободит и меня ими же придушит. Но нет, обошлось. Короткий хрип, конвульсия, прошедшая по телу врага и чем-то схожая с той, которую выдает змея в момент обезглавливания, душ из холодной смрадной крови, угваздавшей мое лицо, — и я понимаю, что мы, похоже, ведем в счете.

— Н-на! — издала вопль Марго и соскочила с падающего на пол тела, держа голову в руках. — Видали, как я его! Одна! Во, смотрите! Добыча!

— У меня такой же — продемонстрировала ей свежеотрезанный трофей Светлана и устало вздохнула — Хорошо, что их трое было. Если бы четверо — все, хана нам. Без вариантов.

— Это да, — согласилась с ней Марго, с нескрываемой брезгливостью глянув на таящегося под рюкзаком Аркашу, — порвали бы.

Голова в ее руке вдруг открыла глаза, лязгнула челюстями и открыла глаза, в которых не было даже намека на зрачки.

— Ой, ё! — вурдалачка чуть не выронила трофей на пол — Ничего себе! Они, похоже, живучей даже чем мы!

— Так и есть, — подтвердил детский голос откуда-то сбоку. — Пока нага не спалишь, он умирать и не подумает! Когда его первых пращуров создавали, в них жизни влили сильно много, потому что по-другому как? Они ж стражи, их судьба защищать своего хозяина долго-долго, не подпуская к нему супротивника. Времена прошли, а этот дар при нагах остался.

Щелкнул предохранитель моего пистолета, который снова покинул кобуру, Метельская передернула цевье, загоняя патрон в ствол, Марго крутанула головой нага, словно шаром в боулинге.

Недаром голос мне показался детским. Все так, поскольку принадлежал он девчушке лет десяти-одиннадцати, русоволосой, конопатой и улыбчивой. Она легко, словно пританцовывая, вышла из темноты пещеры и подошла к нам.

— Исполать вам, люди добрые, — девчушка склонилась перед нами в поясном поклоне, махнув при этом рукой так, словно сметала что-то с пола.

— И вам доброго дня, — первой повторила ее жест Светлана, а после и мы с Марго, причем последняя ударила головой по камню пола, отчего что-то заворчала и залязгала челюстями.

И даже совсем уж ошалевший от происходящего Аркаша помахал из-под мешка конечностью.

— А чьими они слугами были? — вдруг поинтересовалась у гостьи Марго. — Кто ж такую пакость сотворил?

— Великий Полоз небось, кто еще, — вместо малой ответила ей Метельская.

— Полоз? — хихикнула девчушка. — Вот еще! Ему, слабосилку, было по плечу только дурачков принуждать золотишко для себя добывать, а после, когда те бесполезными становились, их губить. Да и кто он для этих гор? Гость нежеланный и незваный, которому здесь никто не рад. Так что не Полоз эту погань сотворил, она тут появилась куда раньше. Наши горы древние, они видели рождение мира, по ним ходили первые боги, те, о которых людям ничего не ведомо. Потому что от богов тех ничего не осталось — ни имен их, ни рассказов о делах славных и страшных, ни даже просто хоть какой памяти. Разве что камни их помнят, да небо еще. Один из тех, первых, и создал нагов как стражу, чтобы они его оберегали от сородичей. Все знают, что первый враг бога — его собственная родня. Люди что, они глупы и доверчивы, их легко обвести вокруг пальца. А своих сестер да братьев единоутробных — поди объегорь!

Странно было слышать столь взрослые речи от невысокой, мне по пояс, девчушки в легком белом сарафане, сшитом то ли из холстины, то ли из чего-то домотканого. Да еще этот детский голосок…

Но это не Двуликая, о которой речь не так давно шла. Та в разговоры вообще не вступает, просто приходит к заблудившимся и за собой их манит.

— Родитель их Ялпын-Уя. — Девочка очаровательно улыбнулась, продемонстрировав нам белоснежные зубы, после присела на корточки и щелкнула голову, что держала Светлана, по плоскому носу. — Помнишь его? По-о-о-омнит. Старый и мудрый змей размером с ту гору, где мы сейчас находимся. Вот такой!

Она резко распрямилась, заставив всех нас вздрогнуть, а после подняла руки вверх и встала при этом на носочки.

— Только не помогла ему стража, — хлопнула наша собеседница в ладони. — Ага! Он от родни стерегся, а сгинул от небесного огня. Тот ка-а-ак бахнул — и нет Ялпын-Уя. И еще двух гор, что там стояли, тоже, на их месте теперь озера плещут. И родни его тоже не стало, всех одним махом тогда, значит, того… А почему? Потому что больно сильно они о себе стали понимать, небесам то не по нраву пришлось. Но вот наги остались, чего им сделается? То одним служили, то другим, но чаще всего самим себе. И боялись с той поры только одного — огня, более ничего им не страшно. Так что, воин, ты все правильно сделал.

— А мы, значит, нет? — Марго повернула к себе голову и глянула ей в белесые глаза. — Экая досада!

— Чего же нет? — всплеснула руками девочка. — Все так! Надо до ума сделанное довести — и только! Так что плясать станем! И-и-и-и-их!

И она прошлась вокруг нас кругом, лихо перебирая ногами и взмахивая невесть откуда появившимся у нее в руках синеньким платочком. Делала она это настолько весело и азартно, что я и сам не заметил, что ноги мои пошли в пляс. Что там, мои спутницы, как и я, сбросив рюкзаки, тоже пошли лебедушками по кругу.

— Что рождение, что смерть надо пляской отмечать! — залихватски прозвенел голос малолетней затейницы. — Души, даже такие поганые, и встречать, и провожать надо с радостью! Охти мне! Их! Их! Их! Гойда!

Шутки шутками, а вскоре вокруг трех безголовых туловищ весело отплясывали четыре взрослых человека и одна безудержно кружащаяся девчушка в развевающемся сарафане, на подоле которого вдруг невесть откуда появилась ярко-красная оторочка, переливающаяся, словно живой огонь, что мигом навело меня на кое-какие мысли.

Впрочем, особо думать мне было недосуг, поскольку я, от себя того не ожидая, на самом деле азартно отдался дикому ритму танца, заламывал руки за голову, хлопал ладонями по каблукам тактических ботинок и время от времени залихватски ухал. Да что я? Аркаша так и вовсе вприсядку пошел, причем делал это довольно умело. Как видно, в детстве народными танцами занимался, паршивец эдакий! Да и Марго удивила, она откуда-то добыла белый платочек и лихо им размахивала, крутясь что юла.

Фрр! Сначала вспыхнуло одно тело, следом за ним два других, зеленоватое пламя шустро пожирало их, как обычный огонь сухие дрова. Ну а секунд через пятнадцать полыхнули и головы, которые мои спутницы так и держали в руках.

Пара минут — и от трупов недавних врагов даже следа не осталось. Хотя нет — несколько темных пятен копоти все же сохранилось, но и только.

— Славно поплясали, — заявила баловница останавливаясь, а следом за ней и мы застыли на местах, тяжело при этом дыша. — Но веселье весельем, им одним не проживешь. Так ведь, гости дорогие? Есть то, что поважнее плясок да смеха? Вы же сюда не для потех душевных пожаловали, а?