Танец Огня

Глава 16

Морвин с Калеви проверили округу, но не нашли ничего интересного. Ни врагов, ни друзей. Следов хватало, но все вели прочь, а это настораживало. И, что ещё интереснее, кроме каменного монстра они не встретили ни единого противника. А потому спустя получаса ходьбы решили плюнуть на всё и вернуться к товарищам, чтобы доложить о результатах.

И, как выяснилось, успели они удачно – в башне шёл бой. Правда, немного не такой, как враги надеялись, воспользовавшись разделением вторженцев. Нарендра со всей силы ударил по ним ужасом, и когда Морвин подбегала к башне, из неё вылетели два отчаянно визжащих невысоких человечка, закутанных в плащи зелёного цвета, через которые были видны крылья, как у стрекоз.

Феи.

Враги.

Те, кто резал глотки товарищам!

Первому Морвин раскроила череп, второго насадила на копьё Калеви.

Они встретили ещё парочку, пока взбегали по лестнице. Не сопротивляющихся, оглушённых паникой, беззащитных. Но пленных брать не стали, вместо этого ударили, не тратя время, и побежали дальше, спеша к товарищам.

Это было правильным решением: вокруг Нарендры крутился какой-то непонятный тип, закутанный в чёрное и вооружённый изумительной красоты копьём, покрытым странными узорами и выбрасывающим сноп искр каждый раз, когда сталкивалось с молотами южанина.

Морвин обновила дар Великого и без разговоров ударила в спину.

Таинственный враг каким-то невероятным чутьём сумел увернуться, но топор всё же полоснул его по локтю, отчего незнакомец взвыл, а спустя секунду он заорал по-настоящему, потому что клевец Нарендры размозжил ему колено, а копьё Калеви пронзило спину насквозь.

Он дёрнулся, потянулся к медальону на шее, но Морвин не стала проверять, что это такое, а просто перерубила раненому голову, увенчанную длинными острыми ушами. Господин Иоганн что-то говорил и про этих редких слуг Лесного Царя, но девушка не запомнила.

- Как вы? – спросила она.

- Нормально, - ответил Нарендра, бросив взгляд за спину. – Он спит.

И действительно, маг льда лежал без чувств, сражённый, по-видимому, страхом, который наслал южанин. Что ж, не страшно, если так подумать.

Морвин растолкала товарища, и тот заспанно посмотрел на неё.

- Что такое? Что это было?

- Нарендра, - вместо ответа сообщила девушка.

- А-а-а, понял.

Раненый закашлял и отпил пару глотков из фляги, после чего вздохнул и поинтересовался:

- Нашли что-нибудь?

- Ничего, кроме камнелюда, которого и приговорили. А вы, стало быть, познакомились вот с этими? - она кивнула в сторону трупов.

Геимгхри скривился.

- И что делать дальше?

- Я знаю, - к ним подошла Калеви, сменившая копьё на трофейное, - пойдём по следам. Берём нашего раненого и вперёд, оставаться тут нельзя.

- Знать бы ещё, в каком мы домене, – проворчала Морвин.

- Неважно, в землях Лесного Царя все – наши враги, - ответила северянка, бросая на пол медальон убитого. – Лови, ты такого не видела.

На золотом кругляше была изображена фигура без лица в короне. Мастерство ремесленника поражало. Каждый листочек на плаще, каждая трещинка маски, каждый завиток массивных оленьих рогов был исполнен с таким великолепием, что оставалось лишь поражаться и завидовать.

Но как-то не хотелось.

Морвин вышвырнула золото в окно и брезгливо отёрла руки о рубашку. Вещи рабов духа вызывали отвращение.

- Ну что, в путь? – спросила она.

- В путь, - вздохнула Калеви.

И они, поддерживая Геимгхри под руки, двинулись прочь от башни.

***

- Нашла, - ухмыльнулась Фотини. – Нашла вас.

- Кого? – смущённо спросила Ганья.

- Пока что не представляю, но уверена, что вкус у них будет отменным, - осклабилась вампиресса, обнажив клыки. – Идём!

Слуги вывели их на лесную тропу, ведущую в небольшую деревеньку, обнесённую частоколом. Троица некоторое время наблюдала за местными жителями, и Фотини с разочарованием была вынуждена признать, что они разочаровывают. Не какие-нибудь таинственные чудовища, не загадочные сущности, не могучие духи, нет. Всего лишь банальные и скучные древолюды, зеленокожие, зверолюды всех сортов и оттенков, прочие слабосилки, недостойные даже упоминательствования.

Убить их будет нетрудно, ведь она уже восстановительствовалась, пусть и немного. Но на подобные недоразумения её сил хватит с лихвой.

Фотини уже собралась было двинуться к воротам, чтобы крушительствовать и кровепроливательствовать, как вдруг её внимание привлекла группа, вышедшая из леса. Два десятка вооружённых коротышек пинками подгоняли связанных одной верёвкой, укутанных в тёплые зимние одежды, пленников.

Причём двоих Дочь Ночи узнала – это были наёмники, с которыми она как-то беседовала.

Оружие невезучих воинов, а также их рюкзаки, перешли к счастливым победителям, и те явно предвкушательствовали делёж награбленного. Что же ожидало пленных, было ясно и так.

- Мы должны спасти их! – уверенно проговорил Эрик.

- Согласна, - кивнула Фотини. – Поэтому ты сиди здесь, мы пойдём вдвоём.

Юноша побагроветельствовал от гнева и досады, но подчинился. Он понимал свою слабость - и это внушало надежду на перековку.

К частоколу они подобрались бесшумно, словно две кошки, нашедшие большое мышиное гнездо. Дальше было лишь немногим сложнее. Фотини присела и высоко подпрыгнула, перемахнув через ограду, Ганья повторила за ней.

Перебравшись на другую сторону, они крались, прячась в тенях, скрываясь за домами и внутри них, пробираясь к центру посёлка.

Простенькие домики, убогие внутри и примитивные снаружи, не заинтересовательствовали Фотини. Жили здесь обычные простолюдины, не наделённые особыми дарами, не использующие сложных инструментов. Они охотились, собирали ягоды, возможно, растили хлеб на небольших лесных полянках. Простые, убогие селяне.

Не такого она ожидала от владений могучего духа, совершенно не такого. Впрочем, лишь проще будет освободительствовать товарищей. И да, один важный вопрос…

А как они смогли подчинительствовать своей воле десяток опытных и хорошо обученных головорезов, которые безропотно следуют за победителями?

Именно этот вопрос мешал Фотини броситься в атаку, дабы крушительствовать и пить кровь. Она выжидательствовала, изучательствовала, следительствовала. Хозяева деревни должны, обязаны были явить силу, иначе – никак.

Девушки забрались в дом, выходящий окнами на площадь, и тут обнаружились жильцы – два дюжих человека-гиены сидели за грубо сколоченным столом и играли в кости. Хозяева только поворачивательствовали головы, когда Дочь Ночи бросилась вперёд, перерубая шею одному и впиваясь в горло второму.

Укушенный захрипел, дёрнулся, на его тупом и грубом лице расплылась блаженная улыбка, а спустя миг всё было кончено. Фотини осушила его до дна, глотая кровь без разбора, лишь бы побыстрее выпить. После этого выпила и первое тело, чтобы то не пачкало пол, и сложила покойников в углу.

Ганья в это время обследовательствовала второй этаж и, не найдя ничего, вернулась, вертя в руках примитивное копьё, которое нельзя было сравнить с восхитительным артефактом Александра, всю прелесть которого тот, кажется, так ещё и не осознал. Наверняка стараниями владыки мира мёртвых.

Тут же было лишь просто железо, примотанное к палке. Даже не сталь!

Девушки переглянулись и Ганья прошептала:

- Они не могли взять в плен наших товарищей.

- Не могли, - согласилась Фотини и кивнула в сторону окна, - пошли проверим, но сними всё лишнее, возможно, придётся очень быстро выбегательствовать и ратоборствовать.

Бесовка послушна сняла плащ, скрывающий её милые копытца и прелестную фигуру, стянула тёплый свитер и осталась лишь в обтягивающей лёгкой одежде, не сковываемая ничем лишним. Фотини поступила точно так же.

Ничто не должно мешать в предстоящей драке! А в мирное решение дочь леса не верила. В этом месте друзей у них не было.

Подобравшись к окну, они выглянули, изучательствуя главную площадь деревни.

Тут уже развели несколько костров, на которые устанавливались внушительных размеров вертела. Здесь же точили ножи и пилы. Топоры приставлялись к колодам.

Не нужно было обладать мудростью древних, чтобы понять для кого припасено богатство.

А когда пленников по одному стали заводить на площадь и бросать в заранее приготовленную клетку, последние вопросы отпали. Тут, вблизи, было ясно, кто же это сумел подчинить себе полтора десятка опытных бойцов.

Фотини думала о ментальном маге, и это, говоря честно, могло стать проблемой – её барьеры, возводимые вокруг разума, всё ещё были невероятно слабы, их следовало оберегать и наращивать, а не проверятельствовать на прочность. К счастью, всё оказалось куда проще – позади пленников шагали два человека, от которых смердело магией бездны.

- Пожиратели, - прошептала Ганья, - здесь? Но почему?

- Узнаем у пленных, - сухо ответила Фотини. – Эту парочку нужно убить быстро.

- А если у них большой шаг? – с сомнением спросила бесовка.

- Справимся, - уверенно ответила дочь ночи, - или жаждешь посмотретельствовать, как наших товарищей разделывают заживо?

И, точно чтобы подтвердительствовать её правоту, из клетки вытащили первого пленника, потащив его к колоде. Мужчина выл, пытался вырваться, дёргался, но дюжие охранники и не думали останавливаться.

Ганья побледнела и кивнула:

- Вперёд!

Фотини хищно осклабилась и призвала всю мощь, что успела накопить за эти недели. Она обернулась тенью, тьмой, что лежит в каждом углу и таится за спиной каждого, и в этой тени раскрылись сотни глаз созданий столь кошмарных, что одно их упоминание могло свести с ума смертного.

Глаза приморозили к месту всех – и простецов, и пожирателей, оказавшихся слабыми разумом.

Бесовка воспользовалась этой возможностью идеально: упругой гибкой ланью выпрыгнула из окна и одним ударом снесла голову первому искажённому, развернулась и со всей силы впечатала копыто во второго.

Увы, удар пришёлся чуть ниже, чем хотелось бы, и нога бесовки лишь пробила навылет плоть, а саму Ганью занесло, и она покатилась кубарем по земле.

Боль отрезвила врага, и тот, заорав, бросился на подругу, но Фотини не желала подобного. Она уже была за его спиной, как и положено тени, её пальцы сомкнулись на голове пожирателя, и Дочь Ночи дёрнула, перекручивая шею. Это не могло убить тварь, но зато помешало ей.

Впрочем, уже в следующий миг тело раба бездны полыхнуло невообразимой мощью, и девушкам пришлось отскакивать, чтобы не попасться в кольцо пламени, выросшее вокруг прибавившего в росте и раздавшегося вширь монстра.

Раны его затянулись, шея с хрустом вернулась на место, а в руках уже блестел громадный мясницкий топор, вопящий голосами сотен жертв, принявших от него мучительную смерть.

- Ганья, бей слуг, я займусь им! – приказала Фотини, обрушивая тьму на врага.

Из земли, из тени под ногами выстрелили чёрные иглы, насквозь пробившие тело искажённого в десятках мест, но тот не остался в долгу, успев запустить в Дочь Ночи багровый росчерк, отрубивший ей левую руку, держащую двустволку.

Фотини отскочила, а указательный палец потерянной конечности надавил на спусковой крючок. Выстрел разнёсся над стойбищем людоедов, серебряные пули вошли глубоко в грудь искажённого, но увы - те, кто связал себя с бездной, не подвластны благородному серебру, этих чудовищ следует упокаивать иначе!

И пока враг рвал пронизывающие его чёрные лезвия, кровоточа и тут же исцеляясь, Фотини успела отрастить новую руку и бросилась в ближний бой. Верный мачете, оборвавший жизни не одного монстра и напоённый их силой, легко принял на себя сокрушительный удар двуручного топора, заблокировал, удержал, а после и расколол лезвие надвое, позволив вампирессе подобраться вплотную к пожирателю, и та, недолго думая, впилась ему в руку, высасывая кровь, впитывая её в себя.

Пожиратель взревел, ударил Фотини обухом, а после отбросил в сторону, но дело было сделано – кровь, что скопилась под его ногами, стала отличным оружием. Пикой, что пронзила людоеда насквозь, насадив его на своё алое древко, выйдя из макушки.

Но тот ещё жил! Ещё пытался ударить чем-то страшным, могучим, чем-то, что могло испепелить всех вокруг, и этого Фотини не собиралась допускать!

Она рванулась вперёд и, крутанувшись вокруг своей оси, отрубила голову врага. Та покатилась по заляпанной кровью земле, а Фотини плавно приземлилась.

Да, можно было использотельствовать техники сильней и опасней, но они пожирали изрядно сил, кои определённо понадобятся в этом проклятом месте. Сейчас же надлежало беречь мощь и преумножать её, а потому первым делом она выпила пожирателя, морщась от мерзкого вкуса его крови, и лишь после принялась оглядываться.

Ганья добивала последних врагов. У них не было ни единого шанса против бесовки, принявшей свой истинный облик и горящей жаждой убивать.

Никогда раньше Фотини не видела столь противоречивых, столь волнительных, столь интересных существ. Умные, свободолюбивые, обожающие механизмы в мирной жизни, они превращались в сущий кошмар, стоило только ударить в голову пьянящему аромату битвы.

И прямо сейчас стеснительная и наивная девушка, схватив дикаря за ногу, со всей силы била его головой о землю, не замечая даже, что от той не осталось ровным счётом ничего. Последний враг не утолил жажду боя распалившейся воительницы. И это могло стать проблемой, пожелай та обратить горящий взор на пленников.

Фотини осторожно подобралась сзади и вонзила клыки в нежную девичью шею. Аккуратно испила её сладкой крови, успокаивая, прогоняя злобу, даруя покой.

Ганья громко застонала, отпустила поверженного врага, попросила:

- Пожалуйста… хватит.

Дочь Ночи тотчас же отстранилась.

- Прости, тебя надо было успокоительствовать.

- И я благодарна вам, но всё же не нужно больше кусать меня за шею. Это странно…

Фотини улыбнулась – застенчивая дева вернулась, а теперь она осознает, что одета неподобающе.

Так и случилось – минуту спустя Ганья исчезла внутри дома, а вампиресса спокойно направилась к пленнику, чудом спасшемуся в круговерти битвы. Она разрезала путы, стягивающие его руки и ноги, после чего помогла прийти в себя и напоила.

- Госпожа, спасибо, - прохрипел тот.

- Не за что. Отдыхай, сейчас освобождательствую прочих.

Но сперва следовало позаботиться о крови!

Фотини остановилась, прикрыв глаза и приказав алым каплям собираться потоки и течь к ней. Она вбирала щедрый урожай, дрожа от радости, ощущая себя сильней, полней и законченней, чем когда бы то ни было. Так всегда происходило, стоило только упиться алым нектаром всласть. И эта страшная западня захлопнулась над головой не одного её родича. Многие, слишком многие обернулись тиранами, жаждущими лишь наслаждения, даруемого поглощением чужой жизни.

Когда-то и она была такой…

Эта мысль отрезвила, сбросила путы неги, и Фотини, вздохнув, отпёрла клетку, после чего распутала каждого пленника.

Мужчины принялись наперебой благодарить ей, но дочь ночи интересовало иное – знает ли хоть кто-то, что происходит?

Увы, таковых не нашлось.

Тогда она поинтересовалась “где они?”. И этот вопрос остался без ответа.

- Н-да, неприятственно, - заключила Фотини. – Ладно, и не с таким справлялись. Собирайте вещи, ищите всё ценное, после этого – выдвигаемся. Раз мы встретились, имеем шансы находительствовать и остальных. Этим и займёмся, а дальше решим как быть.

***

Заросли малины тянулись и тянулись, и тянулись, не думая заканчиваться. В какой-то момент Фаррелу начало казаться, что они бескрайние. Но нет – всё в этом мире рано или поздно подходит к концу, так произошло и сейчас.

Они подобрались к самой кромке густых кустов, именно оттуда чувствовался запах убийцы, и не только его.

Фаррел с Кианом аккуратно выглянули наружу, и паладин не поверил своим глазам.

Кусты заканчивались возле небольшой деревеньки, населённой хорошо знакомыми воинам древолюдами. И всё бы ничего, но на каменном пьедестале посреди становища лежал человек. Хорошо знакомый человек. Фаррел помнил этого человека и даже пару раз болтал с ним. Тип служил у революционеров, и паладин пытался завербовать его.

Теперь он остывал на каменной плите, а из перерезанного горла струйками текла кровь.

Он покосился на Киана, чей взгляд остекленел и жестами спросил «идём?», сразу же получив ответ «да».

Рейнджер прицелился, намереваясь разобраться с ближайшим уродцем, но это не потребовалось – Киан встал во весь рост, широко развёл руки в стороны. Это могло бы показаться смешным, если бы секунду спустя вокруг каждого из уродцев не появилось по маленькому портальчику.

Киан хлопнул в ладоши, и межпространственные врата сомкнулись.

Головы, куски тел, рук и ног посыпались с неба на вопящих от боли недобитков. Три десятка порталов, одновременно сомкнувшихся вокруг тел, крошили те аккуратно и гладко, не оставляя шансов на спасение. Впрочем, опытный заговорщик оказался не настолько наивен, чтобы, поддавшись ярости, лишить себя источника сведений – парочке древолюдей он всего лишь отрезал ноги, и теперь те верещали и дёргались, орошая траву зелёной кровью.

- Добивай раненых и идём, потолкуем с этими, - кивнул Киан. – Быть может, станет немного понятнее, что происходит.

Фаррел не стал спорить, вместо этого он обошёл лагерь и пробил голову и сердце каждого покойника. Так и правда спокойнее.

А Киан уже пытался разговорить раненых – он достал огненный жезл и прижёг раны первому, от чего тот взвыл и лишился чувств, затем повторил со вторым.

Этот оказался крепче и не потерял сознание, лишь на коже-коре выступили прозрачные бисеринки пота, напоминающие запахом берёзовый сок.

- Сколько вас? Где главный? Где мои товарищи? – чётко выговаривая каждое слово спросил Киан.

Раненый процедил в ответ нечто презрительное на незнакомом языке.

- Кажется, он нас не понимает, - заметил Фаррел.

- Ничего, у меня все начинают говорить. Если понадобится, заставлю медведя признаться в том, что он сын зайца, - мрачно пообещал Киан, и обернулся к пленнику. - Сколько вас? Где главный? Где мои товарищи?

Не получив ответа, он щёлкнул, и левую руку пленника оплела цепочка порталов.

Возле каждого пальца их было по пять штук, вокруг ладони висело три, и ещё десяток поднимался от кисти до локтя. Довольный получившимся Киан спокойно проговорил:

- Ты можешь понимать меня, можешь не понимать, это не столь важно. Главное, что я сейчас продолжу задавать вопросы, а ты постараешься ответить на них. Не сможешь, ну что ж…

Маленький портальчик закрылся, отрубая фалангу мизинца, который тотчас же упал на лоб вопящего пленника.

Киан холодно улыбнулся и проговорил:

- Сколько вас?

Ответа не последовало и Киан вновь щёлкнул пальцами.

Вторая фаланга отделилась от тела.

- Где главный?

И снова – молчание. И снова – щелчок. И снова вопль боли.

- Где мои товарищи?

Так продолжалось несколько минут. Киан не кричал, не злился, не повышал голоса, он монотонно спрашивал и спрашивал, каждый раз отсекая новый кусок плоти, проливая новую кровь.

Пленный уже не орал, он лишь хрипел и бился в конвульсиях, сопровождаемый полным ужаса взглядом второго подранка, успевшего очнуться и пытавшегося отползти подальше.

Фаррел связал его найденной тут же верёвкой и подтащил поближе к первому, позволяя не только наблюдать за процессом вблизи, но и ловить падающие сверху куски тела.

Первый пленник держался на удивление долго – Киан отрезал ему руку до локтя, прежде чем он вдруг заговорил:

- Вам не спастись, - прохрипел раненый почти без акцента. – Все подохнете.

Киан тяжело вздохнул, после чего попросил Фаррела прижечь кровоточащую рану и, как только это было сделано, создал новые порталы, на этот раз – на второй руке пленника.

- Сколько вас? – монотонно спросил он.

В течении следующего часа они узнали массу интересного. Этим пространственным карманом командовал лейтенант Лесного Царя, и пленный рассказал, как до него добраться. Они узнал, сколько у него воинов. Выяснили, что магов в этом домене нет.

А вот о количестве товарищей пленник не знал. Придётся разбираться на месте.

Киан, узнав всё, что хотел, создал портал вокруг шей пленников и поинтересовался:

- Последние слова?

- Гори в пламени демонов! – взревел первый.

- После тебя.

Киан не стал щёлкать пальцами, а просто закрыл порталы, поставив точку в допросе.

- И что делаем? – спросил Фаррел.

- Берём те два рюкзака, - революционер показал в сторону поклажи мёртвых бойцов, - идём искать следующее поселение. Что они сказали? На северо-западе? Компас тут не работает, увы, но уж как-нибудь сориентируемся по солнцу. Оно, кажется, не подводит пока что.

Фаррел подошёл к тяжёлым рюкзакам, распотрошил первый, выбирая самое ценное, передал второй Киану, после они собрали все боеприпасы, которые смогли.

- Думаешь, сразу попадём к Иоганну? – поинтересовался Фаррел.

- Не исключено, - хмыкнул Киан. – А может, придётся ещё плутать. Разберёмся по ходу.

Рейнджер кивнул.

- Принято!

- Ну а раз принято - идём.