Танец дракона или Потанцуй со мной, дракон

Глава 3. Нежданное письмо.

Когда я вошла в свою комнату, она показалась мне мрачной пещерой после солнечного дня. Стены, покрытые старинными обоями с золотыми вензелями, словно шептали мне свои секреты, но я не желала их слушать. Я подошла к окну и раздвинула тяжелые шторы, впуская холодный вечерний воздух. Луна, как бледная королева, выглянула из-за облаков, освещая сад, который казался застывшим в вечности.

Я опустилась на кровать, которая приняла меня, как старый друг, и закрыла глаза. Но тени, преследовавшие меня весь день, не исчезли. Они кружились в голове, как стая голодных птиц, ищущих пищу. Я пыталась уснуть, но каждый шорох за стеной, каждый скрип половицы отзывался в моем сердце, как эхо в пустой пещере.

Вдруг дверь моей комнаты открылась, и на пороге появилась мама. Она стояла в ореоле света, словно ангел, сошедший с небес. Ее глаза, полные беспокойства, были устремлены на меня.

— Оливия, — начала она мягко, но в ее голосе звучала сталь, — ты не можешь прятаться от жизни вечно.

Я открыла глаза и посмотрела на нее, чувствуя, как внутри меня поднимается волна протеста.

— Я не прячусь, мама, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. — Я просто хочу понять, кто я есть и что мне нужно.

— Понять себя? — переспросила она, приподняв бровь. — Ты всегда была такой упрямой. Но знай, Оливия, жизнь не состоит только из мрачных мыслей и серых дней. В ней есть радость, любовь, смех.

Ее слова, как теплый луч солнца, пробились сквозь мои сомнения. Я вспомнила, как когда-то, в детстве, мы с мамой смеялись, гуляя по саду, как я бегала босиком по траве, чувствуя под ногами мягкость земли. Эти воспоминания, как драгоценные камни, сверкали в темноте моего сердца.

— Мама, — сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, — я просто устала от всего этого. От фальши, от лицемерия, от того, что люди видят во мне только то, что хотят видеть. Я хочу быть собой.

Она подошла ко мне и присела на край кровати. Ее руки, теплые и мягкие, обняли меня, как будто пытаясь защитить от всех невзгод мира.

— Моя дорогая, — прошептала она, — ты всегда была сильной. Но иногда нужно позволить себе быть слабой.

Я уткнулась лицом в ее плечо, чувствуя, как слезы текут по моим щекам.

Слезы текли по моим щекам, как ручьи в горах, размывая землю и обнажая камни. Я чувствовала, как тяжесть дня, словно огромный камень, давила на грудь, но мамины объятия были подобны мягкому облаку, которое принимало меня, не давая упасть. В этом моменте я нашла утешение, которое искала весь день.

Мама продолжала шептать мне слова, которые казались нежными и исцеляющими, как теплый ветер, ласкающий кожу. Я закрыла глаза, и в этом безмолвном разговоре между нами, как в старом, но верном зеркале, отражались все мои мысли и чувства.

— Ты не одна, Оливия, — сказала она, и в ее голосе звучала уверенность, которая всегда давала мне силы. — Жизнь полна испытаний, но в ней есть место для любви и тепла. Ты должна научиться принимать это.

Я кивнула, хотя слезы продолжали струиться по моему лицу. В ее словах я нашла надежду, которую так долго искала. Мама всегда была для меня маяком в бурю, светом, который вел меня через темные ночи. Но сейчас, когда я почувствовала ее поддержку, я поняла, что она тоже нуждается в утешении.

— Мама, — прошептала я, глядя на нее сквозь пелену слез, — ты тоже иногда грустишь. Почему ты всегда стараешься быть сильной для меня?

Она улыбнулась, и ее глаза, как два озера, отразили всю глубину ее чувств. В этой улыбке я увидела всю ту любовь и заботу, которую она дарила мне с самого детства.

— Потому что я люблю тебя, Оливия, — ответила она, и в ее голосе прозвучала такая искренность, что я почувствовала, как мое сердце наполняется теплом. — И я хочу, чтобы ты знала: ты не должна бояться быть собой. Жизнь слишком коротка, чтобы прятаться за масками.

Эти слова, как солнечный луч, проникли в самые глубины моей души, растопив лед, который сковывал меня все это время. Я почувствовала, как что-то внутри меня меняется, как будто я наконец-то нашла ключ к своей истинной сущности.

— Спасибо, мама, — сказала я, обнимая ее крепче. — Ты всегда была для меня самым важным человеком.

Она ответила мне легким поцелуем в лоб, и я почувствовала, как ее тепло и любовь окутывают меня, словно мягкий плед в холодный вечер. В этот момент я поняла, что жизнь не всегда будет легкой и светлой, но с мамой рядом я смогу преодолеть любые трудности.

Мы сидели так еще какое-то время, пока за окном не начала медленно гаснуть луна, уступая место первым звездам. Сад за окном казался застывшим в этом волшебном мгновении, как будто время остановилось, чтобы дать нам возможность насладиться этим редким моментом близости.

Когда мама, наконец, встала, чтобы уйти, я почувствовала, как в сердце снова поднимается волна грусти. Но теперь это была светлая грусть, которая не пугала меня, а наоборот, давала силы. Я знала, что завтра будет новый день, новый вызов, но теперь я была готова встретить его с уверенностью и надеждой.

— Спокойной ночи, мама, — прошептала я, чувствуя, как слезы снова наворачиваются на глаза.

— Спокойной ночи, моя дорогая, — ответила она, закрывая за собой дверь.

И в этот момент я почувствовала, как что-то изменилось. Я больше не была той Оливией, которая пряталась от жизни и от себя. Я стала той, кто готова принять все испытания, которые принесет мне завтрашний день, с любовью и смелостью в сердце.

Я лежала в постели, укутанная в мягкий кокон из одеяла, словно в уютное убежище от внешнего мира. Мои веки были тяжёлыми, как свинцовые плиты, но в глубине сознания вспыхивал образ Райана. Его лицо, словно выточенное из мрамора, было одновременно строгим и притягательным.

Тёмные глаза, глубокие, как ночное небо, смотрели на меня с загадочной надменностью, заставляя сердце биться быстрее.

Я пыталась прогнать его, но он не исчезал. Его образ был, как призрак, скользящий по краю сознания, не давая мне покоя.

Мысли уносились в сон, как облака на горизонте, оставляя за собой лишь обрывки воспоминаний. Я видела его улыбку, холодную и отстранённую, но в то же время завораживающую. Его голос, низкий и бархатный, звучал в моих ушах, как мелодия, которую невозможно забыть.

Постепенно, по мере того как сон захватывал меня, образ Райана начал растворяться, как туман на рассвете. Он таял, оставляя за собой лишь лёгкую дымку воспоминаний. Я почувствовала, как напряжение покидает моё тело, и погрузилась в глубокий, спокойный сон.

С рассветом солнце пробилось сквозь занавески, словно нежный луч надежды, озаряя комнату тёплым золотистым светом. Я открыла глаза, чувствуя лёгкую усталость, но в то же время освежённой. Воспоминания о вчерашнем вечере, когда Райан занимал мои мысли, всё ещё витали в воздухе, как призраки, оставляя за собой туманные следы сожаления и надежды. Я потянулась, наслаждаясь утренней прохладой, и села на кровати, пытаясь стряхнуть остатки сна.

Спустившись вниз, я оказалась в мире, где воздух был наполнен ароматами свежезаваренного кофе и горячих тостов, словно утренняя симфония, пробуждающая душу. Мама, как всегда, хлопотала у плиты с грацией и уверенностью, её движения были точными, словно у балерины. Она заметила мой задумчивый взгляд и спросила, её голос был мягким, как шёлк:

— Что-то случилось, милая? Ты выглядишь рассеянной.

Я покачала головой, пытаясь сосредоточиться, но мысли, как облака, не желали рассеиваться.

— Нет, всё в порядке. Просто... мысли о вчерашнем вечере.

Мама улыбнулась, её глаза светились пониманием и заботой, как два тёплых огонька.

— Ты знаешь, иногда нужно просто отпустить. Не зацикливайся на том, что не можешь изменить.

Её слова были как глоток свежего воздуха, как прохладный ветер, разгоняющий туман. Я кивнула, чувствуя, как внутри меня начинает зарождаться свет.

В этот момент отец вошёл в кухню с улыбкой, которая была похожа на луч солнца, пробивающийся сквозь тучи. Я поняла, что впереди меня ждёт что-то тревожное, но пока не могла понять, что именно.

— Оливия, дорогая, — его голос был мягким, но в нём звучала настойчивость. — Вчера ты танцевала с мужчиной. Он прислал письмо о встрече. Если ты не против, сегодня нам придётся поехать к нему в особняк. И встретиться с ним?

— Папа! — вскрикнула я от неожиданности, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Мама всплеснула руками, её радость была заразительной, как солнечный луч, пробивающийся сквозь листву.

— Как прекрасно! А я вчера переживала, что всё-таки она поедет в академию. Но как мы и договаривались, теперь брак будет на первом месте.

Её слова звучали как приговор, как тяжёлый камень, падающий на сердце. Я почувствовала, как внутри меня поднимается волна протеста.

— Мама, ты снова за своё. Я не готова, может, после академии? — произнесла я, глядя на неё с мольбой в глазах.

Мама лишь улыбнулась, её глаза были холодными, как лёд.

— О нет, дорогая, мы уже вчера говорили. Если ты не найдёшь того самого, то ты поедешь. Но судьба всё решила за тебя.

Я почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но сдержала их, стиснув зубы. Отец виновато пробормотал:

— Я не могу отказать ему. Они выше нас, и это будет неправильно. Поэтому мы встретимся, а там как будет.

Я не верила своим ушам, снова моя мечта рухнула в пропасть, как корабль, столкнувшийся с айсбергом. Мир вокруг меня стал серым и безжизненным, словно небо, затянутое тучами. Я посмотрела на родителей, чувствуя, как в сердце нарастает боль.

— Папенька, я хочу сама выбирать свою судьбу, — прошептала я, стараясь не выдать своих эмоций.

Но отец лишь вздохнул, его взгляд был полон сожаления.

— Я понимаю, дорогая, но иногда судьба решает за нас. Мы должны следовать её воле.

Слёзы, как тихие капли дождя, начали падать на мои щёки, но я сжала губы, не позволяя им вырваться наружу. Комната, наполненная светом, внезапно превратилась в мрачный склеп, где каждый уголок давил на меня, как тяжёлая каменная плита. Я чувствовала, как внутри меня всё сжимается, словно цветок, который увядает под палящим солнцем.

Отец, с видом человека, вынужденного принимать неприятное решение, мягко коснулся моей руки. Его ладонь была тёплой, но я ощущала в ней холод неизбежности.

— Я сделаю всё возможное, чтобы облегчить тебе этот день, — произнёс он, и в его голосе прозвучала искренняя попытка утешить меня.

Мама, стоя рядом, смотрела на меня с сочувствием, но её глаза, холодные и твёрдые, как лёд, не оставляли места для сомнений. Она была уверена в своей правоте, как капитан корабля, который твёрдо держит курс, несмотря на бурю.

— Оливия, — её голос был мягким, но в нём чувствовалась сталь, — ты должна понять, что это не просто встреча. Это твой долг перед семьёй. Ты обязана выйти замуж за того, кого выбрали для тебя.

Каждое её слово, словно острый нож, резали меня изнутри. Я почувствовала, как сердце моё наполняется горечью, а в горле встал ком. Я хотела кричать, протестовать, но понимала, что это бесполезно.

Я была пленницей своих обстоятельств, как птица в клетке, которая мечтает о свободе, но никогда не сможет её достичь.

Я поднялась из-за стола, чувствуя, как сердце замирает от боли.

— Я пойду переоденусь, — произнесла я, стараясь говорить как можно спокойнее.

Мама кивнула, её губы тронула слабая улыбка.

— Ты справишься, милая. Ты всегда была сильной.

Её слова не принесли мне утешения, но я знала, что должна попытаться. Я вышла из кухни, чувствуя, как холодный ветер пробирается сквозь мою одежду. Мир вокруг казался серым и безжизненным, как будто солнце навсегда скрылось за горизонтом.

Поднявшись в свою комнату, я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Слезы снова хлынули, но я не пыталась их остановить. Я позволила себе утонуть в этой горечи, в этом отчаянии.

Комната была наполнена тенями, которые, казалось, оживали и шептали мне о неизбежности. Я чувствовала, как внутри меня что-то ломается, как хрупкий сосуд, который не может больше выдерживать давление.

Но в глубине души я знала, что не могу сдаться. Я должна найти способ изменить свою судьбу, должна бороться за свою мечту, даже если это будет стоить мне всего.

Я подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. В моих глазах, когда-то полных жизни и надежды, теперь отражалась лишь пустота. Но я знала, что это не конец. Это только начало моего пути к свободе.

Я стояла перед зеркалом, словно заключённая в стеклянную тюрьму, и смотрела на своё отражение. В моих глазах больше не было той искры, что когда-то согревала меня изнутри. Теперь они казались бездонными омутами, в которых утонула вся моя радость. Моя кожа, когда-то нежная, как шёлк, теперь напоминала пергамент, иссушённый временем и страданиями.

Мои пальцы дрожали, когда я коснулась гладкой поверхности зеркала. Оно отразило не только меня, но и мою судьбу — тяжёлую, как цепи, и неизбежную, как рок. Я почувствовала, как воздух вокруг меня стал густым и вязким, как смола. Тени, которые всегда прятались в углах комнаты, теперь ожили, словно призраки прошлого, и окружили меня со всех сторон. Они шептали мне слова, которые я не хотела слышать: "Ты не сможешь изменить свою судьбу. Ты пленница. Ты должна смириться."

Но я не могла сдаться. Я знала, что это было бы предательством самой себя. Я закрыла глаза и представила себе другой мир — мир, где я свободна, где я могу сама выбирать свой путь. Этот мир был ярким и живым, как утренний рассвет, он манил меня своей красотой и обещал новые возможности.

Я открыла глаза и посмотрела на своё отражение снова. На этот раз я увидела не только пустоту, но и огонь. Он горел внутри меня, как маленькое пламя, которое ещё не погасло, несмотря на все испытания. Я знала, что этот огонь — моя сила, моя надежда. Я должна была его сохранить, даже если это было бы нелегко.

Я вышла из комнаты и спустилась на кухню. Мама и отец уже ждали меня за столом. На их лицах читалась тревога, но они старались не показывать этого.

— Ты готова? — спросила мама, её голос был мягким, но в нём всё же чувствовалась нотка надежды.

Я кивнула, хотя внутри меня всё ещё бушевала буря.

— Я готова, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо.

Мы вышли из дома, и я почувствовала, как холодный ветер снова обнимает меня. Мир вокруг казался серым и безжизненным, но я знала, что это только иллюзия. Внутри меня горел огонь, который не мог быть потушен.