Танцы со Зверем

Глава 27. На костях

- Если тебя убьют на турнире, мне тоже незачем жить, - Лин ткнулась в его шею носом. Тяжко вздохнула.

- Не смей, слышишь? Даже думать об этом не смей. — Жан отстранился, и серьёзно посмотрел ей в лицо. — Ты так прекрасна, что должна жить, что бы там со мной ни случилось.

- Они выдадут меня замуж за какого-нибудь чванливого идиота, вроде Винсена, сыночка графа дэ Бриака, или за этого чёрствого убийцу Эльдана.

- Неужели мать ни одного приличного жениха тебе не нашла? — покачал головой Жан.

- Лучше тебя никого нет, - она нежно погладила его по голове.

- Обещаю - я очень постараюсь остаться в живых и победить. Но если вдруг…

Она прикрыла его рот ладошкой:

- Даже не говори этого слова. Я буду молиться за тебя. Когда ты уедешь в Эймс, моё признание уже не сможет тебе повредить. Тогда я во всём покаюсь отцу Ингелию. Милосердный Трис меня простит. И я буду молиться за тебя каждый день, каждый час…

- Молись, если хочешь. Только не смей умирать, что бы со мной ни случилось. Обещай, что… Если меня не станет, ты всё равно найдёшь себе достойного мужа, и будешь жить долго и счастливо.

- Вот прямо пообещать? — Лин посмотрела на него удивлённо, даже как-то обиженно.

- Да. Пообещай. Для меня это очень важно. Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо даже если… если у меня что-то пойдёт не так.

- Ну… А скажи, люди ведь могут делать это так, как собачки, или как лошади… - Лин стала пунцовой от смущения. — Чтобы он сзади меня пронзал, чтобы совсем не видеть его лица?

- Да, можно и так, - Жан мечтательно улыбнулся, представив, как делает это с Лин. - По-всякому можно.

- Тогда я, пожалуй, решилась бы выйти за Гизериха. Ну, если он будет только сзади… Он, конечно старик… И этот ужасный шрам… Но он хотя бы не дурак. И он был добр со мной. И не врал. Никого из себя не строил, не чванился. Просто разговаривал со мной о разных интересных вещах. О дальних странах. О книгах… Нет. Лучше я всё же сбегу. Этот ужасный шрам поперёк правого глаза… Всё равно придётся видеть его лицо каждый день за обедом, вздрагивать при каждой встрече. Не могу же я жить с ним в одном доме, и вовсе на него не смотреть.

- Зачем Карин сватала за тебя этого урода?

- Сватала не мама, а герцог Арно. Думаю, и других женихов, почти всех, именно он для меня подбирал… Своих приятелей подбирал и верных слуг. Чтобы через это подчинить себе ещё и Тагор. А этот старик, барон Гизерих, один из самых верных людей Арно. А ещё он вдовец. У него трое детей от прежней жены. И как я с ними буду?

- Сколько же ему лет?

- Много. - Лин вздохнула. - Наверное, все сорок… Нет, я лучше сбегу, если ты… Знаешь, когда папа умер, на его похороны много гостей приезжало. Был там герцог Арно. Он всё пытался маму утешить. Комплименты ей на ухо шептал. Но был и ещё один герцог. Гвиэр Пейлорский. Первым браком он был женат на папиной сестре, так что он мне, получается, дядя… И он при всех, при свидетелях сказал мне и маме, что теперь, когда мы осиротели, он в любой день готов принять нас под защиту, сказал, что и мама, и я можем к нему обратиться за помощью, если вдруг окажемся в опасности, или если с нами кто-то поступит несправедливо… Вот я и подумала — если Арно попытается выдать меня замуж против моей воли, я просто сбегу в Пейлор, к дяде… Но я не хочу никуда убегать. Хочу, чтобы ты победил и вернулся. Хочу быть твоей, только твоей, слышишь? — Лин обняла его, сжала рукой плечо…

***

- Господин, очнись! Очнись же!

- Что? — Жан открыл глаза. Он лежал в шатре, хотя совершено не помнил, как сюда попал. Ги тряс его за плечо. — Что случилось?

- Караван торговцев по тракту идет. С юга. Нам бы взять у них пару телег для перевозки раненных и поклажи. И ещё - может среди них костоправ найдётся или хоть какой-то лекарь?

- Да, - Жан вскочил, морщась от боли. Отбросил полог шатра. — Я что, среди дня заснул?

- Скорее, лишился сознания от усталости. Во-он они, видишь? Сейчас мимо пройдут и всё.

- Стойте. Стоять! — Жан побежал наперерез неспешно катящимся по дороге, влекомым волами, телегам. Ги, подхватив его перевязь с мечом и парадную шляпу, захромал следом.

***

- Мне срочно нужен лекарь. Или костоправ. Любой, кто умеет врачевать тяжелые раны. А ещё мне нужно вино. Тагорское крепкое. Я вижу, у вас тут есть пара бочек такого. Вот, я его по отметке на бочке узнал. Мне нужно две… нет, лучше три фэтты такого вина. Я за всё заплачу.

- Лекаря у нас, сударь, нет. Лучше вези своих раненых сразу в Тамплону. Там лекарь найдётся, и не один. А вино… Ради трёх фэтт я не буду вскрывать бочку, - покачал головой хозяин каравана. — Купи лучше тагорского белого, или пейлорской скаленции. Эти бочки у нас открыты. Мы и сами из них пьём по дороге. А это тагорское крепкое уже, считай, оплачено. Везём его на заказ. Знаешь, как трудно его раздобыть?

- Мне нужно именно тагорское крепкое. Не для пьянства. Для раненных.

- Мне не важно, уважаемый, для чего оно тебе нужно. Раз очень нужно — покупай сразу бочку. Да по той цене, какую мне за него в Эймсе обещали. А телегу я тебе ни за какие деньги не продам, уж прости. Одно дело — бочка, и совсем другое — телега. Мне надо весь товар в целости до Эймса доставить. Отдам тебе телегу, а товар с неё что же, прямо здесь, на дороге выброшу?

- Да знаешь ли ты, с кем имеешь дело, болван? — прорычал Жан. «В караване семеро конных охранников. Да ещё на каждой телеге вооруженный возница. Всего почти три десятка бойцов. Силой у них ничего не отнять. Только и остаётся, что грозить и запугивать».

- Понятия не имею, кто ты, но это и не важно. У меня есть королевский патент на торговлю. Я вожу товары для лучших людей столицы, и имею такие связи, что угрожать мне бессмысленно, - отрезал хозяин каравана. — Я тебе по-хорошему предлагаю. Купи тагорского белого. Стоит оно куда дешевле, а раненные твои и им преспокойно напьются до полного изумления и обезболивания. А телегу ты и в деревне можешь нанять. В паре часов езды к югу я видел какое-то селение… На вас, что же, разбойники напали?

- Разбойники, - закивал догнавший Жана Гильбер. — Вот, господин. Твой меч и шляпа.

Жан кивнул слуге, накинул на плечо перевязь с мечом, надел шляпу:

- Перед тобой, мужлан, королевский барон Жануар дэ Буэр, единственный в мире человек, который производит это самое крепкое тагорское. Видишь, вот тут, на боку каждой бочки начертан мой знак? И если ты мне немедленно не нальёшь три пэтты моего же вина, то обещаю, никогда больше, нигде тебе и твоим слугам не продадут ни одной бочки крепкого тагорского! Там — Жан махнул рукой назад, на свой, стоящий в лесной прогалине шатёр, - страдают мои раненные люди, и именно крепкое тагорское необходимо им для лечения. «А лучше бы, конечно, пол литра чистого спирта, или хотя бы самогона двойной перегонки, да где их тут взять?»

- Э… Но как я тогда отдам эту бочку заказчику, если в ней будет недоставать три фэтты вина?

- Долей туда скаленции. Она, конечно, не такая крепкая, зато она слаще и приятней на вкус. Скаленция облагородит вкус, а крепость тагорского из-за трёх фэтт понизится совсем немного. Никто и не заметит.

- Но если открыть бочку, вино начнёт прокисать. А мы в Эймс не завтра приедем. Волы, это тебе не лошади. Идут неторопливо.

- Крепкое тагорское именно из-за своей крепости очень долго не прокисает. И через месяц не прокиснет, Трисом клянусь! Давай, открывай.

***

- Хорошо, всё-таки, что мы взяли четыре фэтты. — Ги полулежал, откинувшись спиной на мешки.

- А ещё лучше, что мне удалось впарить этим торговцам четыре конских туши, - самодовольно усмехнулся Лаэр. — Куда бы мы завтра дели эту дохлятину? Осталось ещё одну убитую лошадь самим разделать, и свежего мяса на углях пожарить. А остальные лошадки, даже те, что падали, или ноги себе о верёвку повредили, может, ещё поправятся.

- Главное, чтобы люди поправились, - пробурчал Жан. Он тоже хлебнул крепкого тагорского, но настроение что-то не улучшалось.

- Сейчас Рикард окончательно захмелеет. Надо будет его подержать, чтобы не дёргался, — принялся распоряжаться Ги. — Хеймо и Лаэр за ноги, а ты, господин, за плечи. Сперва я промою ему рану кипячённой водой. Вода как раз остыла. Уже не обжигает, но ещё не холодит. А потом полью рану крепким тагорским… Это точно ему поможет, господин?

- Должно помочь. Винного духа в нём больше, чем в любой другой жидкости, какую мы бы могли тут достать. Конечно, было бы лучше облить эту рану чистым винным духом двойной перегонки. Но мы его весь в Эймсе потратили… Низама что, уже сон срубил? С пары глотков вина?

- Он бы и без вина свалился. Да и я сейчас, кажется, свалюсь, - вздохнул Ги.

- Кто-то скачет! — Хеймо вскочил с земли, подхватив свой топор.

- Неужели снова люди герцога? — с ужасом пролепетал Лаэр, торопливо нашаривая в траве меч.

Цокот копыт приближался.

«Доспехи надеть мы сейчас вряд ли сумеем. Да и не успеем уже. Если это люди Арно вернулись, то теперь-то мы для них действительно лёгкая добыча».

- Всего трое? — Ги присмотрелся - Три коня. Один всадник. Да это…

- Щельга!

- Живой!

- Каков молодец! А мы уж думали, что ты совсем сгинул…

Кедонец подъехал к ним. Соскочил с вороного скакуна. Бросил к ногам Жана пропитанный кровью холщовый мешок.

- Всё. Больше не смог. Сильно хотел, но не смог. Два догнал. Три врага совсем ушел. Один ушел на юг. Два на восток. Два на север я догнал. Вот — он кивнул на мешок.

- Что тут? — Жан развернул холстину и посмотрел внутрь. — Боже… - Внутри были две окровавленных человеческих головы. — Ты… Зачем это? Зачем так? — если бы в этот день, после завтрака Жан хоть что-то ел, его бы сейчас точно стошнило.

- Месть, - буркнул Шельга. — Где мой сын? Теперь могу его хоронить. Эти два будут ему кылдер… Будут ему слуга после смерти.

- Как это? — пролепетал Жан.

- В родной курган не положить. Наша степь далеко. Стану копать тут. В этот лес. Два врага ложить Керик под ноги. Там, в лучший мир, будут ему кылдер.

- Рано его закапывать, - улыбнулся Жан. - Керик жив.

- Чекер?.. Это правда?.. Где он? — Шельга бросился к шатру. Там, в тенёчке, рядом с Рикардом, на боку лежал бледный, как смерть, но живой, Керик. Ударом топора у него было сломано несколько рёбер, однако он еле заметно дышал.

***

- Эй, парень… Не подашь ли пару со на хлеб старику?

- Не подам, - буркнул Жан, выходя из трактира. Деньги у него в этот раз были. Но подавать нищим попрошайкам… - Работать не пробовал?

- Работать? — старик оскалился в кислой усмешке. Одного переднего зуба на нижней челюсти у него не хватало, второй был обломан. — Вряд ли теперь кто-то наймёт меня на работу, - прохрипел он и выразительно глянул на свою правую ногу. Точнее туда, где вместо ноги ниже коленного сустава был только обрубок.

Жан почувствовал острый укол совести. Но платить попрошайке всё равно не хотелось. Тем более, что от того несло винным перегаром.

- Работу всегда можно найти. Всё зависит от того, что ты умеешь, и что согласишься делать.

- Ты хочешь сказать, что нанял бы меня на работу? — с надеждой в голосе спросил старик.

- Пьяницу я точно не найму, - буркнул Жан и уже собрался двинуться дальше, но во взгляде старика было такое отчаяние… - И денег не дам. Могу тебе хлеба купить.

- Хлеба… - старик приподнялся на своей здоровой ноге, ловко опираясь на сучковатый посох. — Да. Хлеба. И глоток воды. Большего мне и не надо, чтобы до вечера дотянуть. А там, вечером, если Трису будет угодно, кто-нибудь из местных пьяниц подбросит мне еды, а потом и вином угостит.

- За что же тебя тут кормят и поят по вечерам?

- За правдивые рассказы о моей жизни, о войне и о смерти товарищей, о трудах и походах… А ещё больше — за складное враньё. Враньё-то люди ценят повыше.

- Мне твоё враньё ни к чему. А вот правду о войне и походах я бы послушал.

- Всю правду о войне за кусок хлеба и кружку воды? — возмущённо всплеснул руками старик.

- Только чистую правду, и ни капли вранья. Если ты и правда воевал, думаю, это будет не сложно. А я послушаю тебя, и, может быть, чем-нибудь ещё угощу. Только не вином.

- И верно. Не надо вина. У меня уже от местного дешевого пойла живот сводит. Лучше чечевичной похлёбки со свиным рёбрышком.

- Ладно. Только отвечай на все мои вопросы подробно и честно. Даже если эти вопросы покажутся тебе странными… Эй, трактирщик, мне кружку горячей воды, и ещё чечевичную похлёбку со свининой и лепешку господину… как тебя зовут-то?

- Гильбер. Можно просто Ги, раз уж ты угощаешь.

***

- Что? — Жан проснулся от нервного вскрика. Оглянувшись, увидел в свете луны, пробившейся сквозь одёрнутый полог шатра, , как мечется и бредит Рикард:

- Tur temor! Будь ты проклят!.. In hamon hayrenen timos. Auro inen timos. Tur inen timos… Спаси нас Трис… Белый лев трестирует алую слизь… Обратный инот невозможен…

«Какой болван одёрнул полог так, что луна светит Рикарду прямо в лицо? Бог знает, что ему там мерещится, но если полог не задёрнуть, то он своими криками тут всех перебудит!»

Вставать не хотелось. Тело ныло от усталости и ссадин. Однако дальше терпеть происходящее безобразие он не хотел. Жан откинул в сторону свой, используемый вместо одеяла, плащ и приподнялся с расстеленной на земляном полу шкуры. Но тут полог шатра шелохнулся. Внутрь зашел человек. В руках он нёс миску, исходящую паром. Пройдя мимо Рикарда, он склонился над Кериком. Тот лежал на правом боку. Под головой какой-то тюк вместо подушки.

- Керик, церын-да?

«Да это же Шельга! А я уж испугался, что кто-то чужой тут ночью ходит».

Шельга попытался напоить сына чем-то из принесённой в руках миски. Мальчишка через силу приподнял голову. Сделал несколько глотков. Потом закашлялся. Застонал от боли.

- Tur temor. Белый лев в осадок…

- У, щингейм, - Шельга замахнулся свободной рукой на Рикарда. Подойдя к выходу из шатра, выплеснул наружу жидкость из своей миски. Задёрнул полог. Вернувшись, уселся на землю рядом с Кериком. Тот всё ещё тихонько кашлял и кажется, сплёвывал. Шельга, склонившись над сыном, зашептал, словно бы даже запел что-то по-кедонски. Заклинание? Молитву? Колыбельную песню?

«Какая, в сущности, разница? Добрые слова от родного человека, который пытается помочь, это в любом случае своего рода лекарство».

Под мелодичное бормотание кедонца и обрывки бреда, которые теперь, всё реже, вырывались у Рикарда, Жан снова провалился в сон.

***

- Отчего вы просто не вышвырнули его из трактира?

- Никак не получается вышвырнуть, господин. Сначала он побил местного вышибалу. Потоми двух других, которых я позвал… Мы бы ни за что не стали тебя беспокоить, если бы могли всё решить своими силами… А теперь что делать? Он же почти всех посетителей распугал. А сам денег не платит. За первую кружку, говорят, заплатил, а теперь к посетителям пристаёт, чтобы они его угощали. Кто-то угощает, чтоб отвязаться. А кто не угощает, тех он вышвыривает вон из трактира.

- Пригрозили бы ему ножом или топором…

- Как можно, господин? У него меч на поясе. Покажешь такому нож, а он выхватит меч и голову тебе снесёт. И ничего ему за это не будет… Неужели придётся графских стражников звать?

- Мда… не хотелось бы.

- Вон он, за тем столиком, господин.

Жан, кивнув, решительно двинулся к столику. Сидевший там, уже изрядно пьяный русоволосый и синеглазый парень атлетического сложения, смерил его мутным взглядом.

- Чо надо?

- Меня зовут Жануар, и я хозяин этого трактира.

- Э… Разве хозяин не тот тип, за стойкой?

- Он мой наёмный работник. Я хочу понять, чего ты хочешь. Зачем ты всё это устроил?

- А меня зовут Хельд, и я хочу ещё выпить!

- Обойдёшься, - Жан уселся на скамью напротив парня и внимательно на него посмотрел.

- А тогда я, спроста говоря, вышвырну тебя вон, - Хельд пьяно улыбнулся.

- Тогда сюда придут графские стражники и убьют тебя.

Хельд недобро сощурился и положил руку на перекрестье меча.

- Что же… пусть приходят. Позабавимся.

- Ты что, дурак, смерти ищешь?

- А хоть бы и так. Раз моя жизнь больше никому не нужна, так чего же ещё мне искать?

- Да с чего это ты, парень, решил, что твоя жизнь никому не нужна?

Хельд прикрыл левой рукой глаза, стиснул зубы. Сжал правую руку в кулак:

- Они не дождались меня, - он шмыгнул носом. — Не дождались! Бросили одного, как собаку! — он с силой треснул кулаком по столу. — Лучшие друзья, да?! Оказалось, что и дружба — обман… Я вместе с ними в огонь и в воду, во всех переделках… А теперь что? Теперь один. Без друзей. Без коня. Без денег. Без работы… Думал, хоть к местному графу наймусь в охрану… Даже на порог не пустили. Ну, вот, теперь сами придут, и посмотрим, кто кого…

- А сумеешь ли ты, парень, прожить хотя бы день без вина?

Хельд шмыгнул носом. Откашлялся. Расправил плечи:

- Я и целую неделю могу без вина. Могу даже месяц не пить… - потом, секунду подумав, он снова ссутулился: - Вот только зачем?

- Работать в трактире вышибалой, и при этом не пить, сможешь?

- Да я любого отсюда вышибу, спорим? А если оружие посмеет достать — вмиг снесу ему голову.

- Ладно. Пойдём.

- Куда? — вылупил глаза Хельд.

- Со мной пойдём. На меня будешь работать. Других таких вот буйных из моих трактиров выкидывать. Две недели я буду тебя проверять. Смотреть, что ты умеешь, как исполняешь приказы, и можешь ли работать не напиваясь. Если увижу, что ты мне подходишь, то возьму на постоянную службу.

- Я не слуга, сударь. — Хельд грозно сверкнул голубыми глазами. - Я воин.

- Это хорошо. Мне воин и нужен. Просто слуги у меня уже есть.