Тафгай. Том 8

Глава 3

Во вторник 8-го мая 1973 года чикагский «сумасшедший дом» на Мэдисон стрит открыл свои двери для 18-тысячной толпы, в которой не было ни единого человека сомневающегося в нашей победе в этом матче и в Кубке Стэнли в целом. Органист «Чикаго стэдиум» пока команды раскатывались перед стартовой сиреной безостановочно играл: «И снится нам не рокот космодрома, не эта ледяная синева…». Кстати, многие парни моей команды под конец сезона могли этот припев сбацать почти без акцента, так что я уже оставил след в истории «Блэкхокс». А у борта напряжённо вглядывались в хоккеистов наставники играющих команд — Скотти Боумэн в свой «Монреаль», а Билли Рэй в наш «Чикаго». Тренер Рэй сегодня был собран, трезв и необычайно взволнован, ведь так близко к самому главному трофею НХЛ его команда никогда ещё не подбиралась.

— Тафи, — шепнул он мне, когда главный судья попросил остаться на льду только играющие пятёрки игроков. — Сегодняшняя игра — важнейшая для меня. Ты прости, если я что не так тебе сказал, на эмоциях всякое бывает.

— Билли, ты первый тренер в моей жизни, который ни разу не наорал на команду. И в этом твоя проблема. Нельзя быть добрым всегда. — Ответил я и покатил в центральный круг вбрасывания.

— Давай Таф, сделай это! — Гаркнул мне в спину защитник Билли Уайт, намекая на то, чтобы я выиграл вбрасывание и мы с первых же минут бросились долбить защиту «Монреаль Канадиенс», так как вся команда сегодня горела желанием выпить шампанского из кубка Стэнли.

Прозвучала традиционная стартовая сирена, народ на трибунах разом взревел и главный судья матча бросил шайбу на лёд. А дальше ноги сами понесли меня на редуты монреальских канадцев. По левую руку дружище Стэн Микита, по правую несчастный влюблённый Ваня Болдырев, тылы прикрывали супернадёжные Билли Уайт и Пэт Стэплтон. Правда на воротах сегодня матерщинник Гэри Смит, так что нужно быть готовым ко всему. Ибо Гэри может всё — и напарить, и начудить и сыграть в режиме Бога.

— Дай Микитос! — Выкрикнул я, набрав хорошую скорость в средней зоне.

И Стэн моментально от левого борта сделал передачу точно в крюк. После чего я словно вагонетка, несущаяся под откос, влетел в зону атаки. Ни висящий на плечах Жак Лемер, ни встречающие меня защитники соперника Лапуэнт и Савар поделать ничего не смогли. Правда всё же к воротам меня не пустили. Здоровяк Серж Савар удачно приклеился и оттеснил меня к левому борту, где я благополучно откинул шайбу чуть назад, на ворвавшегося следом в зону атаки Стэна Микиту. Микитос же почти без раздумий перевёл шайбу на правый борт нашему югославу Болдыреву, который с ней укатился в правое закругление.

— Грабли убрал, сука, — прошипел я по-русски, обменявшись парочкой тычков с Саваром. — Сенатор хренов!

— Сюс ма бит, Таф, — рыкнул в ответ товарищ Серж.

— Чтоб ты лягушками подавился, — добавил я по-русски и заорал на чистом английском языке своим партнёрам по команде. — Расставились, мать твою!

На этих словах я с боем выкатился на пятачок в пяти метрах от ворот Кена Драйдена, который бессменно в нашей финальной серии защищал ворота «Монреаля». Ваня Болдырев вернул шайбу на синюю линию Стэплтону, тот перевёл левее на Уайта. А Билли решил, что хватит сиськи мять, и кистевым броском отправил эту шайбу в сторону меня и моей загребущей клюшки. И хоть Савар, сыпля французскими ругательствами упрямо мешался и навязывал мне приёмы вольной борьбы, вёрткую черную шайбу мне удалось чуть-чуть подправить. Она ударилась об лёд, подпрыгнула вверх и Драйден лишь каким-то чудом смог среагировать, при этом вовремя упав на колени и перекрыв низ хоккейных ворот. Но хитрец Стэн Микита выскочил у левой штанги как чёртик из табакерки и то, что не удалось мне, сделал сам, шлёпнув повторно по шайбе, отправил её в сетку ворот Монреаля — 1: 0.

— Ееееее! — Заревела переполненная чаша главного чикагского стадиона и тревожная пожарная сирена взвыла под потолком «сумасшедшего дома» на Мэдисон.

— Сюс ма бит, Саварчик, — ответил я Сержу Савару, который меня всё ещё держал двумя руками за хоккейный свитер.

На что огромный защитник «Монреаль Канадиенс» с ужасным русским акцентом произнёс:

— Хут, писита, пилат.

— Окей! Сюс ма хут, Серж, — загоготал я и покатил на смену.

Однако это было только начало. Ведь Монреаль приехал сюда биться из последних сил, а не сдаваться на милость победителя. Поэтому как только моя задница прикоснулась к скамейке запасных, парни в белых хоккейных свитерах с большой буквой «С» на груди ринулись на наши ворота. Вторая тройка нападения монреальских канадцев — Марк Тардиф, Пит Маховлич и Ги Лафлер была не хуже первой и они легко заперли нашу пятёрку в зоне защиты. Несколько точнейших передач, опаснейший бросок Маховлича и шайба лишь чудом не влетела в сетку, угодив в перекладину и улетев в заградительное стекло. Весь стадион разом принялся скандировать: «Блэкхокс! Блэкхокс!», чтобы поддержать обороняющихся хоккеистов.

— Хорошо, что выиграли чемпионат, — сказал я Стэну Миките. — Иначе сейчас бы играли на выезде.

— Да, — криво усмехнулся капитан команды, — сейчас бы с трибун нас поливали последними словами и требовали бы твоей крови, ха-ха!

— Я с Джессикой померился, — похвастался Ваня Болдырев.

— Балда, — рыкнул я. — Сказал бы раньше, я бы через свою Лизку всё бы порешал.

— Куда даешь⁈ — Вскрикнул Микита и вся наша скамейка запасных вскочила на ноги, ведь Ги Лафлер перехватил пас нашего защитника в средней зоне, резко ускорился и пересёк нашу синюю линию.

Щелчок Лафлера с пятнадцати метров не стал неожиданностью ни для кого. Но Гэри Смит в воротах как-то неуверенно дёрнулся, сказался недостаток игрового опыта, попытался отбить стремительно летящую шайбу клюшкой и все 18 тысяч человек разочарованно вскрикнули. Ведь шайба, пущенная монреальцем, после контакта с клюшкой опустилась в сетку ворот.

— Б…! — Громко крикнул я и саданул кулаком по краю деревянного борта.

На первый перерыв мы ушли в смешанных чувствах. С одной стороны наше игровое преимущество, особенно под конец первого периода было тотальным, но цифры на табло — 2: 2, были не те которые доставляют радость. Кстати, у нас отметился метким выстрелом Деннис Халл, а гости отыгрались в редкой контратаке, дубль на свой счёт записал Ги Лафлер.

— Парни, может я выйду на ворота? — Робко предложил, оставшийся в запасе Тони Эспозито.

— Хочешь остаться на всю жизнь калекой⁈ — Рявкнул я, ведь злость кипела в каждой клеточке моего могучего организма из-за двух загубленных собственных моментов. — Валяй! Только хрен ты у меня выйдешь! Ясно?

— Пусть парни сами поговорят, — пробурчал всегда активный и горластый генменеджер Томми Айвен нашему старшему тренеру Билли Рэю.

— Да, пойдем, выпьем кофе, — согласился тот и парочка главных людей «Блэкхокс» разумно покинула раздевалку.

— Гэри, какого хрена ты творишь в рамке⁈ — Гаркнул на второго нашего кипера Билли Уайт, потому что вторая шайба тоже была на его совести.

— Простите, больше не повторится, — пробасил здоровяк Гэри Смит.

— Ладно, все хороши, — уже успокоившись добавил я и откупорил бутылку пепси, но неожиданно на меня с претензиями обрушился всё тот же Уайт:

— Тафи, а ты какого чёрта не принёс сегодня своего кота⁈

— Да, — заголосили другие хоккеисты. — Он нам всегда приносил удачу! Какого чёрта, Тафи?

— Прикалываетесь что ли? — Развёл я руки в стороны, но судя по вполне серьёзным лицам хоккеистов это было совсем не так. — Окей! Вот ключ от дома. — Я вытащил связку ключей из спортивной сумки, лежавшей под лавкой, и протянул её Ральфу Бэкстрему, ветерану команды, который сегодня оказался вне заявки на матч. — Бэкс, выручай команду, а то я вижу без кота, мы тут не туда и не сюда. Хоккеисты, ёкарный бабай.

Хотя, справедливости ради стоит признать, что в спорте и в хоккее частности приметы играют не последнюю роль в конечном успехе, ибо слишком мала грань отделяющая удачу и неудачу. Так я читал, что некоторые хоккеисты перед выходом на лёд свои клюшки макали в унитаз, а кто-то посыпал крюк детской присыпкой. Были и такие кто клеил на шкафчик крест из чёрной изоленты. Кстати, наш Стэн Микита наудачу любил покурить и выбросить окурок в подтрибунку через левое плечо. Именно этот ритуал Микитос, который уже несколько месяцев не брал в рот сигарет, и сделал перед выходом на второй период.

— Что же вы парни творите? — Проорал генменеджер Томми Айвен, когда на табло к 30-ой минуте высветился счёт — 3: 4 в пользу гостей.

К слову сказать, начали вторую 20-минутку мы весело. На 23-ей минуте Микита промчался по левому флангу, вывел меня хитрым пасом один на один, а я в свою очередь в последний момент вывел Болдырева один в ноль, то есть на пустые ворота, и счёт стал 3: 2. Однако затем Серж Савар броском от синей линии реализовал большинство, сравняв счёт — 3: 3. И вот сейчас, опять издалека, застал врасплох нашего голкипера Гэри Смита монреалец Иван Курнуайе.

— Мать твою, — выругался по-русски Стэн Микита, когда мы выехали на лёд, чтобы разыграть шайбу в центральном круге вбрасывания. — Гэри сегодня нулевой. Даже я бы такой бросок отбил.

— Хочешь сказать, что Тони с больным коленом нам поможет больше? — Буркнул я. — Если Гэри продолжить косячить, то вон кого поставим в рамку. — Я кивнул на нашего огромного защитника Джерри Кораба, который так здорово с бурбоном выручил команду в прошлой игре. — Сегодня нам его кулаки больше не понадобятся.

— Вбрасывание выиграй, — шикнул он на меня.

— Поучи свою женю Джилл варить борщ, — хмыкнул я и мы оба захохотали.

Ведь времени впереди было вагон, отставание в одну шайбу не было критическим, да и в серии до четырёх побед мы вели — 3: 1, а не наоборот. Поэтому немного потолкавшись с монреальцами в борьбе за шайбу в средней зоне, мы быстро переместили игру к воротам Кена Драйдена. И пока защитники гостей Савар и Лапуэнт с большим удовольствием кинулись меня мордовать на пятачке, Микитос и Болдырев, получив много свободного льда, разыграли небольшую двоечку.

Иван резко сместился с правого края в центр, увел за собой опекающего его игрока, а шайбу хитро откинул обратно к правому борту, куда выскочил из-за ворот Стэн, в свою очередь убежав от своего опекуна. И Ги Лапуэнту ничего не оставалось как ринуться блокировать Микиту, бросив меня на одного Сержа Савара. И именно в эту секунду, сделав ложный замах и уложив на лёд Лапуэна, уроженец Словакии прострелил вдоль ворот Драйдена в надежде, что шайбу переправлю либо я, либо накатывающий на левую штангу Болдырев.

Однако надеждам не суждено было сбыться. Здоровяк Савар, «танцуя» со мной неуклюжий хоккейный вальс, первым сунул под прострел свою неповоротливую толстую задницу. Голкипер «Монреаля» даже не успел испугаться как красный фонарь за воротами вспыхнул и проревела тревожная пожарная сирена, извещающая что счёт стал — 4: 4.

— Мерси, Саварчик, — улыбнулся я товарищу Сержу беззаботной дружелюбной улыбкой.

— Извините парни, — бубнил Гэри Смит, когда команда при счёте 4: 6 в пользу гостей топала по подтрибунному помещению на второй перерыв.

«Убить бы тебя, да посадят! Это же надо умудриться перед перерывом за одну минуту пропустить два простейших дальних броска», — думал я, как и многие игроки нашей команды. И быть бы безобразной расправе над горе вратарём прямо в раздевалке, но когда разгорячённые парни ввалились внутрь святая святых каждой хоккейной команды злость мигом улетучилась. Потому что на общем столе, где лежали бутерброды и стояли бутылки с пепси-колой беззаботно что-то хрумкал мой чёрный кот Фокс.

— Фокси, иди ко мне красавчик! — Обрадовался защитник Билли Уайт, у которого кулаки чесались больше всех, и первым схватил удивительно спокойного кота, привыкшего уже к хоккейной обстановке, к здоровым и потным спортсменам.

— Джерри переодевайся, встанешь на ворота, — скомандовал капитан команды Стэн Микита нашему защитнику громиле. — У тебя как раз такой же размер, как у Гэри.

— Вы чё парни? Я в последний раз только в школе стоял, — растерялся Джерри Кораб.

— Вот и вспомнишь школьные годы золотые, — хохотнул я и хлопнул парня по плечу. — Первую школьную любовь и учительницу с огромными буферами. Была такая? — Спросил я под гогот всей команды.

— Миссис Стейси, — мечтательно пробурчал Кораб и, тяжело вздохнув, стал стаскивать с себя амуницию полевого игрока. — Только я за результат не отвечаю.

— Давай, давай, пошевеливайся! — Прикрикнул Микита. — Теперь удача будет на нашей стороне! Ведь с нами Фокси!

— Еееее! — Взревела вся раздевалка.

Последние двадцать минут игры, которые в принципе могли бы растянуться на долгие овертаймы, мы опять начали с места в карьер. Потому что трибуны неистового гнали нас только в атаку, только вперёд. А примерно на 43-ой минуте, когда мы заперли в зоне атаке монреальских канадцев случился первый удивительный эпизод. Серж Савар, с которым я за всю серию игр буквально сроднился, затолкал меня, владеющего шайбой, в левой закругление. И пытаясь либо выбить шайбу, либо прижать её вместе с моим телом к борту, принялся окучивать меня в спину.

— Как дела, Таф? Как дела, чёртов Таф? — Каждый раз спрашивал он, отвешивая очередной тычок.

Я же старясь развернуться и дать хоть какой-то отпор Савару, с силой запустил шайбу вдоль борта, чтобы она, просвистев за воротами, перешла на правый фланг атаки. Но неожиданно в единоборство вмешался ещё один игрок «Монреаля». И шайба чиркнув его по коньку взлетела и устремилась к воротам гостей. Конечно из-за ворот под отрицательным углом шайбы в сетку не залетают, но на беду канадцев чуть-чуть вперёд выставил корпус Кен Драйден. И чёрный резиновый диск плюхнувшись в плечо Драйдена, отрикошетил в рамку. Даже судья, включающий красный фонарь, не сразу сообразил, что шайба уже в сетке, в сеточке, в сеткулечке.

— Еееее! — С секундным запозданием взорвались трибуны и мощнейший орган «Чикаго Стэдиума» издал звук пожарной тревоги.

— Ёкарный бабай, — пробормотал по-русски Микита, поздравляя меня с голом. — Как же она туда проскочила?

— Кому повезёт, у того и петух снесёт, — захохотал я.

А через минуту вторая наша тройка нападения, где главной ударной силой был Деннис Халлл, соорудила что-то подобное. Его партнёры по звену Джим Паппин и Пит Мартин вдвоём привезли шайбу в зону атаки, сделали по паре передач и отпасовали Деннису на синюю линию. Щелчок у нашего нападающего вышел на зависть многим профессиональным хоккеистам, если учитывать его силу, но по точности разминулся с воротами метра на три. Зато шайба с громким звуком врезавшись в борт отлетела точно на пятачок перед воротами, где ударившись в конёк защитника монреальской команды, юркнула между щитков Кена Драйдена.

— Еееее! — Опять обрадовались трибуны и на табло высветились новые цифры — 6: 6.

— Ты смотри, что твой Фокси вытворяет, — пробормотал защитник Билли Уайт. — Мы ещё в створ ни разу не попали, а счёт уже равный. Уедешь в Союз, продай кота мне.

— Я друзей не продаю, — улыбнулся я, выскакивая на лёд. — Но ты Билли можешь найти такого же.

— Где? — Выскочил следом Уайт.

— На улице, где же ещё? — Хохотнул я и прикрикнул на своих парней. — Собрались! Пока игра идёт надо Монреаль дожимать! Хвати с них кубков Стэнли. Сегодня в нашем городе праздник!

К сожалению чудеса внезапно начавшись, так же внезапно и закончились. К 59-ой минуте матча счёт всё так же оставался равным — 6: 6. Хотя чудом вполне можно было считать уверенную игру в рамке нашего защитника Джерри Кораба. В упор расстреливать мы его конечно не давали, а с дальних дистанций Джерри отбивал шайбы, как заправский вратарь.

И я уже в принципе морально был готов, что придётся играть дополнительное время, чтобы выявить победителя, когда выехал на вбрасывание в средней зоне со своей пятёркой игроков. На табло — всего 30 секунд до сирены, над нашей скамейкой запасных большая группа болельщиц, среди которых жёны и подруги хоккеистов, замерли в тревожном ожидании. Я даже заметил как моя подруга Лиза нашёптывает себе под нос, скорее всего какую-нибудь молитву.

«Бросай же шайбу, мать твою», — мысленно шепнул я главному судье матча. Но тот словно издеваясь, затягивал паузу так долго, что в нужный момент я оказался медленнее, чем центрфорвард Монреаля Жак Лемер. Хуже того, полной неожиданностью и для моих парней стал тот факт, что с шайбой оказался наш соперник, который молниеносно разыграл убийственную комбинацию. Серж Савар, получив шайбу от Лемера, одним касанием под нашу синюю линию сделал точную передачу на Ивана Курнуайе. Иван же на высокой скорости проскочил между Билли Уайтом и Пэтом Степлтоном и вылетел один на один.

Джерри Кораб естественно такой подлянки от лучшей пятёрки Чикаго не ожидал и тоже растерялся, и вместо того чтобы выехать навстречу монреальцу просто беспомощно рухнул на щитки. Лицо Ивана Курнуайе я конечно не видел, но предполагал, что тот сейчас криво улыбается и уже мысленно празднует победу.

— Бэмц! — Вдруг в наступившей тишине громко звякнула шайба о штангу наших ворот и отлетела в поле.

Билли Уайт её тут же вышвырнул подальше из нашей зоны в направлении центрального круга, где застрял я и защитник гостей Серж Савар. Мы оба бросились в борьбу, но чуть хитрее и удачливее на сей раз оказался я. Мне удалось сунуть длиннющую клюшку так, что шайба подлетела и перепорхнула клюшку защитника «Монреаль Канадиенс», и устремилась к воротам Кена Драйдена. Само собой я рванул следом, ведь секунд на табло вполне хватало, чтобы не откладывать дегустацию шампанского из кубка Стэнли на неопределённый срок.

— Ееееее! — Заорали обезумившие от переживаний зрители на трибунах.

Я же усиленно заработал ногами, позабыв про усталость, синяки и болячки, и уже представлял в какой угол буду бросать. «Качну вправо, резко уйду влево и брошу в левый же угол», — подумал я накатывая на ворота соперника. И тут кто-то со спины двинул клюшкой прямо по конькам, сбив меня с ног. Я плюхнулся на бок, по инерции проскользил ещё метров пять и со всей злости шибанул по шайбе из положения лёжа! Драйден толи этого не ожидал, толи на мгновение растерялся, но шайбу пущенную точно под перекладину взять не смог.

— Ееееее! — Всколыхнулись словно волны трибуны «Чикаго Стэдиум», когда вспыхнул красный фонарь за воротами «Монреаль Канадиенс».

— Подайте шампанского из кубка Стэнли, сэр, — пробормотал я, разлёгшись на хоккейном льду.