Тафгай 6

Глава 9

Понедельник 30 октября тренер Рэй объявил выходным днём. После «битвы» в Бостоне, о которой пару дней пошумели и тут же забыли спортивные газеты, мы неудачно скатались в Нью-Йорк. 28-го с аутсайдером «Нью-Йорк Айлендерс» сыграли вничью — 4 : 4, а 29-го «рейнджерам» из Нью-Йорка проиграли — 7 : 6.

Однако генменеджер Томми Айвен всё равно был счастлив. Его грела идея с «зимней классикой» на футбольном 60-тысячном стадионе, сулившая большие деньги. Поэтому в Нью-Йорк Иваныч с нами не поехал. Он остался в Чикаго, где решал вопросы с городской администрацией, встречался с владельцем стадиона «Солджер Филд» и самое главное искал подрядчика, который должен был изготовить разборную конструкцию хоккейной коробки с возможностью подключения её к холодильной установке, так как в декабре в Чикаго редко бывает минусовая температура.

В нашем доме тоже произошли кое-какие перемены. Мой сосед Ваня Болдырев держался, держался и сдался. Роза Вилсон впрочем, как и её подруга Лорен Харрис, постоянно мелькая перед нами в самых откровенных нарядах, «дожала» Ванюшу и переехала в его комнату. Лично я, со дня на день ждал известий из Союза, и все ухищрения Лорен игнорировал.

— Сегодня вечером в ресторане «Чикаго Блэкхокс» будет кастинг в группу поддержки ваших «Чёрных ястребов» и прослушивание музыкантов для какой-то хоккейной шоу программы. — Сообщила она всем и без того известную информацию, когда мы завтракали утром вчетвером.

— Что за программа? — Спросила Роза, потянувшись, словно лисичка, накладывая своему Ванечке омлет с поджаренной колбасой, чтобы у парня хватало сил не только на хоккей.

— Спросите Тафа, он больше знает. — Кивнул на меня Болдырев и сам же продолжил. — 31-го октября вечером накануне игры с «рейнджерами» мы проведём открытую тренировку. Матч с любителями, небольшой концерт в перерыве и раздача автографов. Вход пять долларов.

— А выход шесть, — пошутил я. — Ладно у кого какие планы на сегодня? Кто со мной на велосипедную прогулку?

— Мы к кастингу готовимся, ха-ха, — хохотнула Роза, которая уже знала, что они с Лорен заочно приняты.

— У меня после Бостона всё ещё рука болит, — соврал мне Иван. — Ты Фокса возьми. Ему полезно будет воздухом подышать.

— Ясно, — буркнул я и позвал своего чёрного как смоль проныру. — Кыс, кыс.

Однако кот, залез под диван и категорически отказался выходить на прогулку. Плохо на него влиял «воздух» Чикаго. Либо Фоксец скучал по нашим советским отечественным кошкам, либо местные сосиски кроме мяса ещё что-то включали в свой состав, но кот растолстел и обленился. Поэтому я своего спасителя ещё покыскыскал и оставил в покое.

А на улице стояла замечательная чикагская золотая осень. Температура воздуха примерно 50 градусов по Фаренгейту, что соответствовало нашим 10 градусам тепла. Это странный Фаренгейт считал, что холоднее минус 40 градусов по Цельсию в принципе быть не может, поэтому в минус 40 для Фаренгейта наступал ледяной кромешный ад равный по его шкале абсолютному 0. Наивный был человек никогда не бывавший в Сибири.

— Хау а ю? — Крикнули мне попавшиеся навстречу незнакомые прохожие, когда я крутил педали в сторону Линкольн парка, живописной зелёной зоны в северной части города на берегу озера Мичиган.

— Окей обей! — Кивнул я им головой, намекая, что у меня всё зае…, то есть отлично.

— Хелло, Таф! — Окрикнули меня незнакомые девушки.

— Хай, беби! — Улыбнулся я им в ответ и услышал в спину довольный девчачий визг.

Почему-то у нас в СССР испокон веков считалось, что там за бугром, все улыбаются по ненастоящему, за деньги. Я же думаю всё намного хуже. Если бы нашего советского человека не мордовали, не били по мозгам плакатами массового мозгового поражения: «Не болтай», «Болтун находка для шпиона», «Язык твой — враг твой» и так далее, то люди были бы такими же, как и за бугром. Улыбались, желали бы всем встречным хорошего дня, пусть формально, но интересовались бы, как твои дела. Конечно, процент выловленных шпионов из Мозамбика и Суринама был бы не тот, но нелёгкая повседневная трудовая жизнь, стала бы чуточку лучше.

Кстати, как быстро летит время! Я в Чикаго чуть больше месяца, а уже местная всеми узнаваемая знаменитость. Ещё недавно мне угрожали и проклинали по телефону, а теперь весь город улыбается и желает удачи. Даже в Горьком такого не было, разве только выпить предлагали и денег в займы просили на то чтоб выпить.

— Джень добры, Большой Таф! — Здоровались со мной польские эмигранты, которых в моём районе было большинство.

— Витам! — Отвечал я полякам, что значит по-ихнему «привет».

Неплохо иногда знать несколько слов на разных языках, ведь это делает всех людей в мире ближе и роднее.

— Большой Таф, Советский газет! — Неожиданно окликнул меня продавец газет и журналов, из-за чего я чуть не навернулся с велосипеда.

Я даже уже забыл, что пару недель назад спрашивал у этого толстенького и лысоватого поляка, Патрика кажется, есть ли возможность привезти «Советский спорт»? И вот, вауля, я держал в руках немного помятую Советскую газету за 19 октября. И в ней на последнем развороте родными русскими буквами шёл краткий обзор чемпионата СССР за 17-ое и 18-ое число, в который я впился глазами.

«Крылья Советов» Москва разгромили «Торпедо» Горький — 9 : 0. И в этой игре шесть шайб организовала тройка Лебедев, Бодунов и Анисин. Странно, почему у горьковчан в воротах не играл Виктор Коноваленко, один из творцов победной Суперсерии? Далее «Автомобилист» Свердловск проиграл дома московскому ЦСКА — 0 : 10, а челябинский «Трактор» «попал под раздачу» от московского «Спартака» — 1 : 9. Ну и московское «Динамо» огорчило воскресенский «Химик» — 6 : 2. Две шайбы забросил Саша Мальцев, по одной Капустин, Балдерис, Репс и Боря Александров. «Как там «Малышатина»? — Тут же подумал я. — Ведь ничего не успел парню объяснить. Хотя в некоторых случаях, чтобы лучше спать, нужно меньше знать».

Я отдал пять долларов за драгоценную газету продавцу, отказавшись от сдачи, и медленно пошёл дальше, покатив велосипед рядом. Интересно, как Всеволод Михалыч с молодыми парнями ладит? Это ведь только в агитках — советская молодёжь просто святая, а на деле «ветер в голове» у молодых — это лишь невинные цветочки. К сожалению, через скупые газетные строки, такие подробности, что творится в раздевалке московского «Динамо», узнать было решительно невозможно. А вот судя по турнирной таблице, дела у Михалыча складывались пока нормально. К 19-ому октября первым шли как раз его «динамовцы» — 6 игр и 10 очков, затем ЦСКА — 5 игр и 9 очков, и третье место занимал «Спартак» — 5 игр и 8 набранных очков.

Я остановился посреди тротуара и в лицо подул холодный осенний ветер, и какая-то неутолимая тоска по Родине прокралась в самое сердце. В 90-х, когда массово поедут в США и Канаду наши отечественные хоккеисты, им будет гораздо проще. Затосковал, взял билет на самолёт, прилетел домой, убедился, что тут ничего не изменилось, и улетел обратно. А сейчас я буквально лбом упирался в висящий над Советским союзом глухой «железный занавес». И чтобы его пробить, я точно знал, что должен выиграть здесь в Америке Кубок Стэнли, и тогда меня в СССР просто не посмеют упрятать за решётку. Может быть, дисциплинарный штраф и влепят на месяц, другой, а потом всё равно вернут обратно в большой хоккей. Так как кто в здравом уме захочет заполучить международный скандал из-за простого хоккеиста?

И вдруг из середины газеты выпал сложенный вдвое почтовый конверт. Я естественно его поднял, и первой мыслью было вернуть письмо Патрику, продавцу газет и журналов, но на конверте было написано печатными буквами: «Для Ивана Тафгаева». «Что за шпионские страсти?» — буркнул я про себя и вытащил содержимое конверта на свет. Это была небольшая записочка, небрежно сделанная второпях рукой Светки! От волнения строчки запрыгали у меня перед глазами. «Здравствуй Ваня, — писалось там, — у меня всё хорошо. Ты меня прости, но я скоро выхожу замуж. Будь счастлив».

— Патрик, — чуть не выкрикнул я, тут же вернувшись к газетчику. — Кто тебе принёс «Советский спорт»?

— Женщина какая-то, — пожал он плечами. — Спросила, ты искал для Большого Тафа советские газеты? Я говорю — да. Я на самом деле спрашивал у поставщика про газеты из СССР. И она мне вчера передала вот её. — Продавец кивнул на «Советский спорт». — Только попросила, чтоб я её не разворачивал.

— Дженькую, — пробормотал я и тут же подумал, что записка — это полная херня, ложь, звездёшь и провокация. Вот если приедет шаманидзе, примерно через неделю и подтвердит этот факт, то тогда придётся предпринять кое-что неординарное. Только пока не понятно что.

Вечером того же дня в ресторане с нашим клубным названием было не протолкнуться. Во-первых, припёрлись все бездельники хоккеисты, чтобы поглазеть на девчонок из будущей группы поддержки, во-вторых пришли сами девушки. Почти пятьдесят человек на семь вакантных мест, точнее на пять, ведь Роза и Лорен уже были заочно приняты. В-третьих, пожаловали два десятка местных музыкальных групп, которые горели желанием грянуть по аккордам на нашей открытой шоу-тренировке. Хозяин ресторана по этому поводу, закрыл заведение на спецобслуживание.

— Вот это крошка! — Орали, выпив пива хоккеисты, встречая очередную кандидатку в чирлидерши. — Что ты ещё можешь детка?! Вот это буфера! Оставь телефончик у бармена, малышка!

И само собой каждый выкрик немного принявших на грудь хоккеистов сопровождался свистом и улюлюканьем. Ещё чуть-чуть и хорошая идея могла бы превратиться в балаган, если бы наш менеджер Иваныч не пригласил для отбора кандидаток бывшую чикагскую фигуристку Лизу Савьер. Эта барышня работала на одном из местных телеканалов, где в качестве режиссёра снимала спортивные сюжеты и передачи. Не знаю, какую оплату мистер Айвен пообещал Лизе, но она не обращая внимания на не совсем джентельменское поведение нашей озабоченной хоккейной команды, что-то записывала в блокнот и задавала девушкам вполне резонные вопросы об умении кататься на коньках, об опыте работы на сцене, о хореографической подготовке.

— А эта, Лиза Савьер, ничего такая, — тихо сказал мне Ваня Болдырев. — Росточком правда маловата, зато на личико симпатичная.

Я тоже бросил пару оценивающих взглядов на режиссёршу, и отметил про себя, что в профиль она чем-то напомнила мою Светку. Да и в фас тоже имелось какое-то сходство. Большие умные глаза, вздёрнутый носик. Хотя исключать того, что у меня на нервной почве после странного письма теперь везде мерещится Света, я бы не стал.

— Ну, хорош базлать! — Прикрикнул я на хоккеистов по-русски и продолжил на английском. — Хватит девчонок пугать. Чего вы верещите, как будто никогда не видели женщин в облегающей фигуру спортивной форме?

— Остынь, Таф, парни просто развлекаются, — пробубнил защитник Билли Уайт.

Он единственный в команде, кроме Стэна Микиты, иногда не боялся высказывать мне претензии, я ведь тоже не идеал, случалось и косячил. Кстати, примерный семьянин Микита сегодняшнюю вечеринку проигнорировал. Да я бы может быть и остыл, но вдруг Лиза Савьер на меня бросила такой благодарный взгляд, что кровь в жилах закипела сама собой:

— Вы парни не вкуриваете важность момента! На дворе разгорается очередной экономический кризис. ВХА переманивает себе лучших хоккеистов и зрителей на трибуны стадионов. В такой момент мелочей быть не может!

— Так мы на скромные буфера и не отвлекаемся, ха-ха-ха, — высказался Деннис Халл и многие парни заржали.

— Буфера — это дело наживное. Выкрики, кто бы тут кому вдул, немедленно прекратить! Я вам дам разваливать капитализм в отдельно взятой стране! — Я погрозил кулаком всем парням, и незаметно им же подмигнул. — С девочками у нас всё? — Спросил я у режиссёрши. — Посмотрим музыкантов?

— Потерпите уж, осталось ещё восемь кандидаток. — Улыбнулась красивой белозубой улыбкой Лиза.

После моей пламенной речи, дальнейший кастинг прошёл в более дружелюбной и спокойной атмосфере. И через двадцать минут на скромную сцену полезли волосатики в потёртых джинсах с гитарами, трубами, банджо и скрипками. Помещение ресторана мгновенно наполнилось звуками кантри, блюза, рок-н-рола и даже фанка. В общем, играли такую музыку, которая никак в моём воображении не стыковалась с жёстким агрессивным силовым хоккеем. И когда отзвучал десятый музыкальный коллектив, я не выдержал и сказал ответственной за будущее шоу Лизе Савьер, что так дело не пойдёт.

— Херня! — Гаркнул я по-русски, махнув рукой. — Нам нужен «Параноик» «Black Sabbath». Или парни лабающие под «Iron Maiden». Или хотя бы так! — Я набрал побольше воздуха в лёгкие и заорал:

И снится нам не рокот космодрома!

Не эта ледяная синева!

А снится нам трава, трава y дома!

Зеленая, зеленая трава!

— Ееее! — Заорали одобрительно мужики из хоккейной команды, несмотря на то, что я все ноты переврал.

— Про что песня Таф? — Спросил первым Билли Уайт.

— Это песня про траву, которая сниться во сне, — ответил ему, посмеиваясь, Ваня Болдырев.

— Балда — ты Иван! Не про траву, а про Родину, которая у нас у всех одна. — Выдохнул я.

Домой мы вернулись из ресторана уже ближе к полуночи. Группа для исполнения «Травы у дома» с характерным хеви-металлическим звучанием нашлась в последний момент, когда уже выступили все команды. Ребята, именовавшие себя группой «Styx», отыграв концерт на каком-то школьном вечере, приехали позже вех. Кстати, я им показал ещё один забойный хит — «И вновь продолжается бой», соврав, что это советская запрещённая песня про Джона Леннона из «Битлз», и Леннон такой молодой и юный октябрь впереди. На вопрос — причём здесь октябрь? Я выдвинул такую гипотезу, что в октябре какого-то года «Битлз» дали тайный концерт в Кремле для генералов КГБ и членов ЦК КПСС, «Back In The USSR».

Даже Ваня Болдырев «купился», который всю обратную дорогу в машине как начал обниматься и целоваться со своей Розой Вилсон, так и продолжил, уже поднимаясь на второй этаж в спальню. Я же перед сном решил ещё немного перекусить, хоть это и вредно. И компанию мне составили кот обжора Фокс и Лорен Харрис. Девушка была крайне недовольно моим вниманием, которое я сегодня в ресторане уделял режиссёрше Лизе. «Сейчас взорвётся», — подумал я, разлив по стаканам себе и ей полезный для нервной системы апельсиновый сок без сахара и консервантов.

— Что это было?! — Взревела она. — Ах, Лиза, а давайте послушаем ещё этих, а давайте послушаем тех! Да меня сейчас стошнит! Бееее! Я перед тобой на изнанку выворачиваюсь, а тебе всё безразлично! Что ты в этой сучке нашёл?! Чём она лучше меня?!

Я погладил кота, который за последние дни так попривык, что девушки иногда громко эмоционируют, что теперь поедая сосиски даже ухом не повёл.

— Между прочим, — спокойно ответил я. — Для тебя и твоей подруги стараюсь и для всего «Чикаго Блэкхокс». Если шоу провалится, то меня продадут в ВХА, во Всемирную хоккейную ассоциацию, я перееду в захолустный Эдмонтон, Ваню закинут куда-нибудь в Миннесоту с понижением зарплаты. И вообще проблемы будут глобального хоккейного характера. Хороших снов, — буркнул я, не желая больше выслушать капризы посторонней для меня женщины.