Тафгай 6

Глава 24

Вечером 1 января 1973 года, накануне решающей встречи со сборной ВХА в гостинице города Сент-Пола состоялся выездной «совет в Филях». В роли главнокомандующего Кутузова — Всеволод Бобров, Барклай-де-Толли — Борис Кулагин, а в качестве Беннигсена, Дохтурова, Ермолова, Раевского и кого-то там ещё — Мальцев, Харламов, Васильев, Михайлов и я со своей тучной фигурой. Вообще, Всеволод Михалыч любил, когда в чём-то сомневался, собирать самых авторитетных хоккеистов для принятия важнейших решений. Кстати, в этом и есть один из китов демократии — выработка конечной резолюции после всестороннего обсуждения, а не после бредней обезумившего царя.

Что же касается повестки, то вопрос решался только один — кто достоин, выйти в стартовом составе? После нашей победы 30-го декабря над сборной США — 9 : 3, и после разгрома 31-го декабря тех же американцев сборной канадцев их ВХА — 11 : 4, в завтрашней игре нас устраивала только победа. Потому что команду ЧССР мы одолели с одинаковым счётом 6 : 5 , у и Канады образовалось преимущество в разнице заброшенных шайб — восемь банок против наших семи.

— Я же говорил, что Штатам нужно было больше забрасывать, — проворчал второй тренер Борис Кулагин.

— Палыч, мы забросили столько, сколько смогли, — осадил коллегу старший тренер Всеволод Бобров. — Ты же видел, как сборная США в третьем периоде против Канады сыграла? После двух периодов счёт был ничейный — 4 : 4, бескомпромиссная борьба с драками, а в заключительном отрезке их вратарь семь шайб пропустил, как по заказу.

— Да, ясное дело, — завозмущался Саша Мальцев,— занесли чемодан денег куда надо.

— Не об этом сейчас речь! — Хлопнул ладонью по журнальному столику, вокруг которого мы все сидели, в своём номере Всеволод Михалыч. — Значит так, по защитникам изменений нет. Их у нас семь человек, вот всех и заявим. По нападающим: Михайлов — Петров — Харламов — это первая тройка. И вторая — Александров — Тафгаев — Мальцев, так или не так?

— Правильное решение, — буркнул капитан сборной Боря Михайлов.

— Какое правильное решение? Предлагаю вместо Александрова на левый край поставить Якушева, — высказался Кулагин. — Тогда третью тройку составят мои Лебедев — Анисин — Бодунов. Я с парнями поговорил, они всё осознали.

— Тоже годится, — согласился Михайлов.

— Чушь какая-то, — возразил я. — Якушев никогда на левом фланге не играл. В «Спартаке» — он правый нападающий, а в сборной он у нас часто выходит в центре. И потом наша тройка самая результативная, а ты, Палыч, её хочешь разбить? Нахрена?

— Ясное дело, — хмыкнул Мальцев, — свои «Крылышки» ближе к телу.

— Да уж, Борис Палыч, что-то ты загнул. — Усмехнулся Бобров. — Первую и вторую тройку не трогаем. Предлагаю третье звено собрать так: Капустин — Якушев — Балдерис. И два запасных нападающих: центральный Жлуктов и фланговый универсал Бодунов. Вдруг драться придётся.

— Вот с этим я точно согласен, — поддакнул Боря Михайлов.

— А я не согласен, — вновь возрази Кулагин. — Балдерис по такой игре слишком мягкий игрок. Давайте третью тройку сделаем такой: Лебедев — Якушев — Бодунов. Жлуктова и Капустина в запас.

— Балдерис — это самый быстрый хоккеист в команде, — сказал я. — И потом Лебедеву тоже жёсткости не хватает. В игре против Канады скорость важнее. Они с первых минут в атаку попрут, и тут рывки Хельмута нам как раз пригодятся. Лично я, за предложение Всеволода Михалыча, третья тройка Капустин — Якушев — Балдерис, и запасные Жлуктов и Бодунов.

— Ясное дело, так лучше, — поддержал меня Мальцев.

— Спелись, — пробубнил Борис Кулагин. — Кто здесь второй тренер? Я или Тафгаев?

— Ты, Палыч, ты. — Ухмыльнулся Всеволод Бобров. — Но по Балдерису Иван прав. И последний вопрос — кто встанет на ворота? С чехами играл Минеев, пропустил 5 штук, с американцами Третьяк — 3 штуки.

— Чехословаки против нас всегда играют на пределе, и уровень мастерства у них выше, чем у игроков сборной США. Вову надо на ворота ставить, — ответил я, так как уже хотелось на боковую. — Во-первых, Миней в той игре несколько раз выручил. Во-вторых, техника у него более современная, чем у Третьяка.

— Да с Минеем в защите поспокойней, — поддержал меня Валера Васильев.

— Мы и с Минеевым можем сыграть, — согласился Михайлов.

— Ты, Сева, какого хрена меня на совет пригласил? — Махнул рукой Кулагин, покосившись в мою сторону. — Пусть встает, кто хочет. Чуть что заменим.

— Я тоже за Минеева, — согласился Бобров. — Давайте мужики по номерам и спать. Завтра игра в час дня. Организаторы специально пораньше матч назначили, чтобы на Советский союз велась прямая трансляция. Кстати, а сколько в Москве будет времени?

— Двадцать один час, — ответил Кулагин. — Самое то для воскресного вечера. Лишь бы нам в этом прямом эфире не обделаться. Потом в Союзе так заклюют, что небо с овчинку покажется.

— Если выложимся по полной, сыграем так, как можем, проблем не будет, Борис Палыч. — Улыбнулся я. — Расколошматим ВХА, никуда они не денутся. При всём уважении, главная звезда этой сборной — Бобби Халл, нечета Филу Эспозито.

— Точно, нечета, — кивнул головой Борис Михайлов.

В воскресенье 2-го января вечером двое фрезеровщиков и один токарь из ремонтно-инструментального цеха Горьковского Автозавода напросились на вечернее дежурство, чтобы в свободной и непринуждённой обстановке посмотреть хоккейный матч из Миннеаполиса, где сборная СССР должна была встретиться со сборной Канады. По этому поводу 51-летний фрезеровщик Трофим Данилыч, который и подбил мужиков на эту затею, кроме закуски к домашней наливки, пронесённой через проходную под видом обычного морса, захватил с собой ещё свеженький номер газеты «Правда».

— Политинформацию нам устроишь Данилыч, перед хоккеем? — Хохотнул его друг и коллега Казимир Петрович.

— У нас в армии политинформация была обязательным пунктом культурно-просветительской программы, — засмеялся, разливая из трёхлитровой банки по стаканчикам наливку, Тимур Федосеев, новый токарь этого цеха.

Тимуру как молодожёну, как человеку перешедшему на заочное отделение Пединститута, сейчас как никогда требовалась лишняя копейка, и на дежурство он пожаловал не только чтобы посмотреть хоккей. Кстати, то, что сегодня будет играть Иван Тафгаев, бывший ухажёр его законной супруги Светланы он знал, и пока ещё за кого будет болеть, не решил.

— «Правда» — это орган центрального комитета КПСС, — зачитал шапку на титульном листе фрезеровщик Трофим Данилыч.

— Так, что там пишут ещё интересного? — Пробурчал Казимир, разрезая кусок копчёного сала.

— Мне твои подколы Казимрушка до фрезы, — отмахнулся Данилыч и, развернув газету, начал читать. — Статья называется «Наш человек в НХЛ». День 7 октября 1972 года по праву должен войти в историю отечественного хоккея. В этот день впервые на лёд в Торонто в игре против местной команды «Мипел лайф»… Непонятно напечатано. Вышел наш советский хоккеист, чемпион мира и Олимпийских игр, Иван Тафгаев. И в той игре он отметился тремя заброшенными шайбами, доказав силу Советского спора.

— Давайте за Советский спорт, — предложил Тимур Федосеев, протянув фрезеровщикам по стакану с лёгким алкогольным напитком. — И телек пора настраивать. Скоро матч.

— Да, потом почитаем, — согласился Казимир. — А я сразу тогда ещё сказал, что не мог нас Ванька предать.

— Сбежал по тайному заданию партии и правительства. — Выдохнул Трофим Данилыч, и опрокинул первый стопарик. — И правильно сделал. Эх, хорошо пошла. У нас в Кремле не дураки сидят. Всё заранее просчитали.

Тимур хотел было возразить, вспомнив как его Светлану, с которой они вместе учились в Пединституте, вызывали в разные кабинеты и допытывались о связях с заграницей, но не стал. В принципе официальная версия, что Тафгай сбежал не сам, а по заданию партии, всех устроила и разом закрывала множество неудобных вопросов. Самый главный из которых — как он вообще перешёл границу, которая должна быть на замке? Тем временем Казимир подключил к удлинителю телевизор, принесённый из «Красного уголка», и, воткнув вместо антенны кусок длинной проволоки, принялся его разматывать и тащить по проходу между станков.

— Так что получается, Тафгай в следующем году вернётся обратно в Союз? — Спросил Тимур, пробежав статью по диагонали.

— Партия и правительство ещё не решили, — недовольно пробурчал Данилыч. — Я вообще слышал такое, что лично товарищ Брежнев настаивает на том, чтобы за океан отправили теперь целую хоккейную команду.

— Пиз…ешь! — Криво усмехнулся Тимур Федосеев. — А если они все там разбегутся по Америке?

— Куда они побегут? Соображать надо! — Возразил Трофим Данилыч. — Тут у них родители, братья, сёстры, родственники остались. В Кремле не дураки сидят. Во! Заработало!

— А теперь о новостях спорта, — сказала дикторша в студии программы «Время». — Лучшим футболистом 1972 года по традиционному опросу еженедельника «Футбол-Хоккей» стал Евгений Ловчев. Вторым журналисты назвали вратаря киевского «Динамо» Евгения Рудакова, и третье место досталось футболисту «Динамо» Тбилиси — Муртазу Хурцилаве. А на этом у меня всё, впереди вас ждёт прямая трансляция из Миннеаполиса…

— Девушка дорогая, а кто же у нас лучший хоккеист года? — Возмутился Данилыч, но его вопрос, произнесённый за четыреста с лишним километров от Останкино, услышан не был. Однако если бы фрезеровщик узнал, что именно в это же самое время за океаном тоже обсуждают будущую судьбу хоккеиста Ивана Тафгаева, то сильно бы удивился.

За минуту до начала матча в доме Стэна Микиты и его жены Джилл, в Чикаго, куда пришли в гости Иван Болдырев с Розой Вилсон, первым о будущем своего партнёра по тройке нападения заговорил Микита:

— Как считаешь, Большой Таф останется в команде на следующий год? А то много разных слухов ходит.

— Всё что я знаю — у Тафа контракт на один год. А сам он о будущем молчит, — ответил Болдырев.

— Да по Союзу он скучает, это и без слов видно, — хмыкнула Роза Вилсон. — Дом здесь покупать не спешит, машину тоже, одевается на распродажах. И как на него только Лорен не вешалась, бесполезно.

— Значит, если в этом сезоне Кубок не возьмём, то для меня потом будет уже поздно. — Тяжело вздохнул Стэн Микита, прибавив громкость телевизора, из которого тут же послышался сверх эмоциональный комментарий Дэна Келли.

Первые шесть минуты игры, практически финального матча «Кубка Мира», пролетели совершенно не заметно. Высокие скорости, обилие бросков, а так же жёсткая силовая борьба без хоккейной грязи моментально захватили внимание американских болельщиков, которые сегодня пока ещё не решили, кого поддерживать. Удачные и красивые действия обеих команд зрители встречали бурными аплодисментами. А посмотреть в первые минуты было на что.

Сначала сольно пролетел по левому краю Борис Михайлов и очень опасно бросил по воротам Эрни Уэйкли из «Виннипег Джетс». Эту шайбу Уэйкли отбил блином в красивом броске. Затем словно на мотоцикле пронёсся из-за своих ворот Бобби Халл и мощно зарядил от синей линии. Володя Минеев взял шайбу намертво, поймав её в ловушку. Потом я с Борей Александровым обыгрался в стеночку, влетел в зону атаки, скинул на накатывающего следом Сашу Мальцева, и лишь штанга спасла ворота канадцев от первой заброшенной шайбы. А в ответной атаке Андрэ Лакруа чуть не поразил уже наши ворота. Но ближе всех к тому, чтобы открыть счёт оказался Александр Якушев. «Як-15» получил хитрую передачу от Сергея Капустина и под острым углом выкатился практически один на один. К сожалению, финальный бросок подкачал. Шайба подпрыгнула на какой-то неровности и от клюшки Якушева улетела значительно выше ворот.

— Хорошо, хорошо, — похлопал в ладоши Всеволод Михалыч, снова отправляя мою тройку на лёд. — Держим темп, атакуем в раннем нападении и на синей линии шайбу не теряем.

— На входе в зону играем «паровозик», — успел я сказать своим партнёрам, прежде чем встать на точку вбрасывания напротив Терри Кэффери, хоккеиста из «Нью-Инглэнд Уэйлерс». — Кто первый в зону войдет, оставляет шайбу под себя.

— Не учи отца, лучше помоги материально, — пробурчал Мальцев.

— А морально тебе не помочь? — Подколол старшего товарища «Малыш». — Свечку не подержать?

— Совсем оборзел, Малышатина, — услышал я от нашей легендарной десятки, когда судья возобновил игру.

У Терри Кэффери выцарапать шайбу с первой попытки не получилось, черный резиновый диск заплясал под нашими коньками, и лишь после того, как я плечом двинул канадца, мне удалось ногой откинуть шайбу защитнику Васильеву. Перед игрой мы смотрели статистику хоккеистов сегодняшнего соперника, так вот Кэффери сейчас был лидером гонки бомбардиров, больше ничего об этом парне я не знал. В принципе и мы, и канадцы на льду были в неведении, кто как идёт в обыгрыш, кто как работает при отборе шайбы или вступает в силовую борьбу. Наверное, поэтому первую хитрую комбинацию разыграли только на седьмой минуте, когда немного присмотрелись к сопернику.

Боря Александров, получив хороший пас от Васильева, удачно проскочил по левому краю и влетел в зону атаки. Я тоже ринулся, сместившись налево, и даже не успев постучать клюшкой по льду, получил шайбу в своё полное распоряжение. Саша Мальцев ворвался параллельным курсом по дальнему от меня правому флангу. «Б…ь!» — выругался я про себя и пас через две клюшки соперника отдать не решился, подумав, что сейчас обрежемся и получим выход два в одного. Поэтому на замахе я убрал ближнего ко мне канадца, «самокатиком» выкатился на центр, и ещё раз замахнувшись, отдал сильный, но точный пас на Мальцева, который уже накатывал на правую штангу сборной Канады. А дальше комбинация развернулась, словно росчерк молнии. Шайба в доли секунды легла на крюк клюшки Александра и, тут же устремившись вдоль ворот, пришла к Борису, который в касание вколотил её в сетку Эрни Уэйкли из «Виннипег Джетс». И красный фонарь за воротами вспыхнул быстрее, чем лучшие хоккеисты клубов ВХА сообразили что произошло.

— Скоор! — Вскрикнули нейтральные болельщики на трибунах, и было очень приятно услышать аплодисменты в честь нашей сборной СССР.

— Какую замечательную комбинацию разыграли наши ребята, — эмоционально затараторил в микрофон Николай Николаевич Озеров, которого посадили сегодня куда-то на галерку и матч вынудили смотреть по монитору, так с такой верхотуры номера игроков рассмотреть было решительно невозможно. — Вход в зону, две разрезающие передачи и прекрасный бросок в касание — это и есть наш выдающийся Советский комбинационный стиль. Посмотрим чем ответить Всеволоду Боброву наставник сборной Канады Джек Келли, который по совместительству тренирует «Нью-Инглэнд Уэйлерс». Кстати, это команда в переводе называется китобои из новой Англии. Нехорошо Джек убивать китов, не хорошо. Но внимание на лёд — мы опять атакуем. С шайбой Хельмут Балдерис. Он врывается в зону атаки, мчится за ворота и выкатывает замечательный пас на Якушева. Давай Александр! Ну, надо же забивать! Эх, в самый последний момент защитникам удалось помешать броску и отбросить шайбу от ворот Эрни Уэйкли. И теперь уже сборная Канады летит в нападение. На острие атаки Дэнни Лоусон из «Филадельфии Блэйзерс», он проходит по центру и сильно щёлкает с метров пятнадцати по воротам Минеева. Владимир отбивает шайбу перед собой! Ну как же так. Повторным броском Рон Уорд сравнивает счёт — 1 : 1, и теперь всё нужно начинать с начла. Да, не досмотрели защитники Филиппов и Ляпкин за нападающим из «Нью-Йорк Рэйдерс». На «Кубке Мира», где скорости в разы выше такие оплошности не прощаются. Напомню, нас в этой игре устроит только победа…

— Что там Казимирушка? — Держась за сердце, спросил Трофим Данилыч, который после остроатакующей встречной игры, где опасные моменты возникали то у одних ворот, то у других немного переволновался.

— Наверное, рекламная пауза, — предположил более молодой и «подкованный» Тимур Федосеев. — Они там у себя в Штатах рекламу крутят, а нам заставку «Интервидения» ставят, чтобы нашему народу ихний секс не показывать.

— Секс? — Переспросил Казимир Петрович, разливая в стаканы по чуть-чуть домашней наливки.

— В общем, баб голых не хотят показывать, которые будут развращать нашу молодёжь. — Махнул рукой, взяв стакан Тимур. — Давайте за хоккей.

— Эти империалисты только спят и видят, — пробормотал Данилыч, не пояснив, что всё же видят империалисты во сне.

И только мужики успели «чокнуться», как заставка «Интервидения» в экране телевизора пропала, а вместо неё замелькали стремительно несущиеся в атаку хоккеисты в красной форме сборной СССР.

— Михайлов передаёт шайбу Харламову, — послышался голос Николая Озерова. — Харламов обыгрывает одного, второго, и пасует на Петрова. Какая красивая атака! Владимир входит в зону сборной Канады по центру и отдаёт пас налево, своему партнёру по ЦСКА Борису Михайлову. Бросок по воротам!

— Давай! Давай! Давай! — Заорали мужики, держа стаканы с не отпитой наливкой в руках.

— Петров первым добирается до отбитой шайбы, пас на Харламова, — заголосил комментатор, — бросок, гоооол!

— Гоооол! — Закричали рабочие Автозавода в пустом заводском цеху.

— Вот вам, заполучите за секс узурпаторы! — Погрозил кулаком в экран телевизора Трофим Данилыч и сладкую домашнюю наливку, как и его товарищи, опрокинул прямо в горло.

— Счёт 2 : 1, и ещё пять минут играть в первом периоде интереснейшего матча СССР — Канада, — прокомментировал Николай Озеров.

— Хорошо пошла, — выдохнул Казимир Петрович.

— Согласен, хороший хоккей. — Кивнул на телевизор Тимур Федосеев. — Только надо бы ещё штуку забросить для надёжности.

— Тогда ещё по одной, — предложил Данилыч, взяв в руки уже наполовину пустую трёхлитровую банку.

В раздевалке во время первого перерыва, пока мы всё пили сладкий чай, Всеволод Михайлович Бобров коротко подвёл итоги первого периода, который закончился со счетом 2 : 2.

— В атаке играем хорошо, претензий нет. Самая большая наша проблема — мы не успеваем зачищать пятачок. Обе шайбы канадцы забросили как под копирку после добивания с трёх метров. Первый раз не уследили за Роном Уордом, второй раз за Бобби Халлом.

— Отбивать надо не перед собой, а в край, — пробурчал Юра Ляпкин, который дважды был на льду, когда нам забивали.

— А может меньше надо спать? — Огрызнулся голкипер Володя Минеев.

— Ну-ка прекратить! — Гаркнул второй тренер Борис Кулагин.

— Мужики. — Я отставил кружку с чаем и встал с лавки. — Не хотел говорить, но, наверное, придётся. Я понимаю, что этот «Кубок Мира» соревнование пробное, пока ещё не получившее официального серьёзного статуса. С одной стороны если мы вот так в ничью скатаем, то больших претензий к нам в прессе не будет. Красивый интересный матч получается.

— А с другой? — Усмехнулся Валера Харламов.

— Да, ты к чему, Тафгай, клонишь? — Переспросил Кулагин.

— Кто из вас общался в последний раз с Витей Коноваленко? — Я обвёл взглядом всю притихшую раздевалку. — Он получил травму колена, а вместо нормального лечения все теперь только и ждут, заживёт само или не заживёт. Это как?

— Что ты Иван хочешь этим сказать? — Спросил уже Всеволод Бобров.

— Лично мне президент НХЛ сделал устное предложение, если мы обыграем сборную ВХА, то выплатит премию в 30 тысяч долларов. — Я взял небольшую паузу, дождался, пока народ поохает и поахает, и продолжил. — Эти деньги пойдут на счёт в банк, и с него уже оплатят лечение Виктора здесь в Штатах. Нужно выйти сейчас и сыграть матч за Коноваленко.

— 30 тысяч — это же огромные деньжищи, — хитро усмехнулся Володя Петров. — Остальные тугрики куда пойдут? Я бы от трёхсот зелёных бумажек не отказался. А мужики?!

Парни в раздевалке тут же одобрительно зашумели, обсуждая возможную премию.

— Остальные зелёные бумажки останутся на счету в банке, — упрямо повторил я. — Деньги будут вложены под проценты, а так же я на них куплю акции IBM. И в следующий раз они пойдут на лечение, если травму получит кто-нибудь из вас.

— Эй Би Эм? Что ты, Тафгай, городишь? — Недовольно пробурчал Борис Кулагин. — У нас в СССР самое лучшее медицинское обслуживание в Мире! Если премия будет выплачена, если тебя, конечно, не обманут, ха-ха. То она должная быть разделена среди всей команды. Так будет справедливо.

— Во-первых, не обманут. При капитализме сейчас в Штатах, репутация — есть основа финансового благополучия. За плохую репутацию даже президенты страны пулей вылетают из своего кресла. — Я посмотрел на Палыча исподлобья. — Это в других точках мира можно безнаказанно шлёпать языком, обещая золотые горы. Во-вторых, медицинское обслуживание, когда тебе бесплатно ставят градусник под мышку, дают половинку таблетки аспирина и лепят горчичник на жопу, это не совсем дно и то же, что спортивная медицина. В Америке спортивная медицина, особенно фармацевтика на высочайшем уровне.

— А я верю Ивану, — поддержал меня Бобров. — И поэтому следующие два периода предлагаю сыграть за Витю Коноваленко. Кто «против» — можете остаться в раздевалке. Я скажу, чтобы вам ещё чаю принесли с пончиками. Остальные за мной!