Сумрак веков (СИ)

Глава 17.2

Нэт провел меня по проходу и кивком головы указал на деревянную скамью напротив трибуны судьи. Справа от меня, точно на такой же скамье с абсолютно ровной спиной сидел сенатор Кристи. На столе перед ним лежал пистолет Лиама, какие-то фотографии и бумаги.

Я осмотрелась. Кроме Кристи, судьи и Нэта в процессе явно больше никто не собрался участвовать. Что ж, защиты для ведьмы не предполагалось. Я облизнула пересохшие губы и обернулась назад.

Зал суда был забит до отказа. Нарядные женщины, причесанные дети, мужчины в праздничных костюмах — для них этот легендарный процесс над ведьмой был событием. Интересно, а детей на сожжение они тоже возьмут с собой?

Подмигнув мужчине, который сидел ближе всех ко мне и заметив испуг на лице его жены, я снова повернулась к трибуне.

Судья — мужчина лет сорока, цепким взглядом окинул меня и скривил губы в презрительной усмешки. Он ненавидел меня, и я отвечала ему взаимностью.

Люди своими руками пытались вернуть себя в средневековье. Все годы развития на пути к цивилизации грозили исчезнуть в пламени разгоравшихся по всей стране, костров.

— Сядь, — дернул меня за руку Нэт.

Я опустилась на скамью и, наклонив голову, посмотрела на Кристи. Его лицо не выражало никаких эмоций. Ничего. Ноль. Безжизненная маска, застывшее равнодушие. Но вот судья встал, и лицо сенатора преобразилось. Я увидела перед собой лидера, того, человека, который вел за собой толпу. Это был тот сенатор, которого я впервые увидела на экране телевизора в номере отеле в Нью-Касл.

Он поднялся, развернулся к зрителям и разведя руки в стороны, широко улыбнулся. Это было поразительно, то, как преобразилось его лицо. Приветливое, открытое, с легкой печалью, которая угадывалась в складке между его бровей.

— Люди! — громко произнес Кристи, обращаясь к сидящим в зале. — Граждане Америки! Сегодня мы с вами будем вершить историю. Это женщина — ведьма, — он театрально указал на меня рукой, а не сдержалась и закатила глаза. Неужели кого-то в двадцать первом веке это впечатлит? Но сенатор продолжил: — Но мы будем ее судит не за это. В первую очередь, она преступница и убийца!

Люди зашумели, до меня донесся скрип деревянных скамеек, громкие вздохи и шуршание одежды. Все это было похоже на фарс. На площади уже сложили костер, и исход представления под названием “Суд над ведьмой” был всем понятен.

— Ваша честь, — повернулся Кристи к судье. — Вот пистолет из которого ведьма убила ни в чем не повинных людей, а здесь фотографии с места обнаружения троих охотников.

Я прикрыла глаза и откинулся на жесткую деревянную спинку. Вникать в то, что говорил Кристи не было никакого желания. Меня, в любом случае, сожгут, так что все это больше не имело значения.

Я попыталась вспомнить в деталях лица сестры и брата. Но они ускользали от меня, в памяти остались только общие черты, а стоило мне напрячься чуть сильнее, начинало казаться, что и они сейчас исчезнут и мне совсем ничего не останется.

Голоса Кристи и судьи слились в один фоновый шум, а я все продолжала вспоминать. Люди говорят, что в последнии секунды жизни твоя жизнь проносится перед глазами, но хватит ли мне этих секунд, чтобы вспомнить все мои прожитые сотни лет?

Перед глазами возникло лицо Лиама, и я невольно задумалась о том, станет ли он сожалеть обо мне. Я не хотела этого. Мне было это не нужно. Вот только к привычной тяжести чувства вины добавилось еще немного. Из-за него…

Шум в зале стал громче, и я распахнула глаза. Судья, прищурившись, смотрел прямо на меня.

— Я не вижу раскаяния на лице ведьмы, — скрипучим голосов проинс он. — Если честно, сенатор, — перевел судья взгляд на Кристи. — Я не разделял ваших радикальных заявлений и считал, что того наказания, которое уже существует в нашей стране для таких, как она, вполне достаточно. Но сейчас вижу, что вы все-таки правы. Дело в их способностях, а в их внутреннем уродстве. Он жестокие, эгоистичные, безжалостные и они опасны для общества. Поэтому, я удовлетворю ваш запрос. Ведьма будет сожжена.

Судья поднялся с места, а люди в зале стали кричать и топать ногами.

— Им бы еще факелы, — процедила я, стиснув зубы, но мои слова потонули в гомоне ликующей толпы.

Судья поднял руку, призывая всех замолчать, и шум прекратился так же резко, как и начался.

— Последнее слово? — выгнув бровь, обратился он ко мне.

— В этом огне сгорю не я, — не поднимаясь со скамьи, заговорила я. — В этом огне сгорит то последнее, что делает вас людьми.

— Увести, — равнодушно махнул он рукой.

Нэт встал и, ухватив меня за плечо, дернул на себя. Я не чувствовала страха. Прятаться и скрываться столько лет, чтобы на пороге смерти понять — в ней нет ничего ужасного, особенно когда за спиной у тебя так много жизней, которые ты успел прожить.

— Ты боишься смерти? — обернулась я к Нэту.

В его глазах на мгновение что-то мелькнуло, но затем охотник сжал зубы и подтолкнул меня к выходу из зала суда.

Обратный путь между рядами показался мне короче.

Мы вышли на шумную улицу, где гудела толпа и щелкали фотоаппараты.

Я окинула их взглядом, а затем перевела его прямо перед собой, туда, где был сложен костер. Слишком большой для одной ведьмы.

— Я вершу историю, — раздался голос над моим ухом.

Я обернулся и, усмехнувшись, посмотрела Кристи прямо в глаза.

— Ты ошибаешься сенатор. Это я вершу историю.