Ступень 2. Власть демиурга (СИ)

Глава 8

Где-то в Тиарской магической академии…

— Орив, что мы будем делать дальше? В столице волнения, умирают люди. Казни на главной площади происходят круглосуточно, кровью уже залита вся страна, а количество приговорённых к смерти не уменьшается. Народ испуган и во всём винит магов.

— Один обещал, что тех, кто невиновен в смерти магов, трогать не будут.

— Лес рубят — щепки летят, Орив. Один обещал, что невиновных не тронет он, а не герцог. А это, признайся, большая разница. Под предлогом казни убийц магов Симус уничтожает не их самих, а неугодных лично ему людей, в свете изменившейся политической ситуации подготавливая для себя пути к отступлению. Чтобы удержаться у власти после смерти Илия, он пойдёт на всё, так что я практически уверен — среди казнённых немалая часть невиновных. К тому же палачи убивают и женщин, и детей. Так нельзя, Орив.

— Ты хочешь оспорить решение бога?

— Демиурга, Орив.

— Поверь, для нас разница несущественна — примерно как между правящим королём и его молодым наследником. Но в целом ты прав — решение Одина мне тоже не по душе. Я признаю, что гонения на магов были слишком жестокими, но так, как действует он — так нельзя…

— Ну так пойди и скажи это ему сам. Место и способ ты знаешь.

— Уже пробовал — не отзывается. Вторую неделю пытаюсь докричаться до Одина, чуть ли обнимая его алтарь, но в ответ — тишина.

— Один, кажется, предупредил нас, что в течение нескольких дней он может быть недоступен для вызова — у него возникли какие-то проблемы, хотя я даже в мыслях не могу представить, какие проблемы могут возникнуть у божественной сущности.

— Вроде бы, по непроверенным слухам, в нашем мире появился бог.

— Один сказал, что в нашем мире нет богов.

— Думаешь, что он не может ошибаться?

— Сложно сказать — замыслы богов и демиургов мне неведомы. Но мне страшно предположить такую ситуацию, в которой бы демиург ошибался — слишком уж могущественной сущностью он является. Его ошибки могут слишком дорого нам стоить.

— Хорошо, давай попытаемся вызвать его вместе — возможно, совместными усилиями сделать это будет легче.

— Давай попытаемся. Подходи завтра к обеду в храм. Я приведу ещё нескольких сильных магов.

— Можем сделать очередную попытку прямо сейчас — незачем ждать до завтра.

— Лишний день, поверь, ничего не решит, а завтра у нас будет дополнительный козырь, и шансы на разговор с Одином у нас увеличатся.

— Вот как? Почему ты так решил?

— Завтра в храм Одина придёт племянница Илия. Она хочет с ним встретиться и о чём-то поговорить. Утверждает, что это очень важно, но конкретно ничего не рассказывает. Запретить ей я не вправе — для всех магов вход на территорию академии свободный.

— Ясновидящая? Это меняет дело, она не пойдёт в храм, если не будет уверена в положительном результате вызова. И пусть даже видящая тоже может иногда ошибаться, но, возможно, с лэри Таней у нас действительно всё получится.

— Тогда другой вопрос — что будем делать с посольством в Шанару?

— А что с ним делать? Пусть с кандидатурами послов разбирается Илий.

— Не всё так просто… Илий почувствовал, что трон под ним зашатался, и не хочет предпринимать никаких решений, пока не поймёт, как ему действовать дальше, поэтому в Шанару сам не поедет, а пошлёт туда магов, сославшись на слова Одина. Один же фактически создал в Занадане касту неприкасаемых — теперь ни одного мага нельзя будет заставить сделать хоть что-нибудь, если он сам того не захочет. Причём сам маг может безнаказанно грабить, убивать, всячески притеснять простых людей, и ему за это ничего не будет. Отныне маги вообще могут не работать, а жить исключительно за счёт простых людей. Эдакие будущие феодалы… Ты не находишь, что роли поменялись?

— Всё даже хуже, чем ты думаешь. Своей властью Один фактически ввёл в Занадане рабство. Пусть пока это и незаметно, но пройдут годы, и маги ощутят свою силу, а со временем привыкнут к власти и вседозволенности. Мир уже раскололся на господ и слуг, а там уже недалеко до хозяев и рабов.

— Ну так живи и радуйся, что ты в лагере господ. Могло бы быть и хуже… Кстати, не по этой ли причине посольство Шанары тоже желает видеть в составе нашей делегации магов? Вдруг слухи о последних событиях уже успели докатиться и до них? Ведь мы в последнее время говорим только о Занадане, а Один утверждал, что вводит свои законы на всей территории Натаны.

— Всё возможно… Но об этом мы узнаем, только когда приедем в Гану. Извини, мне нужно идти — в группе моих студентов начинаются занятия. Давай все вопросы отложим до завтра — если нам удастся поговорить с Одином, то большая их часть решится. Если же нет — будем думать, что нам делать дальше.

— А что будем делать с Саем? Оставим его ректором?

— Сай — предатель, даром что маг. Его нужно выгнать из академии и даже близко не подпускать к власти. Ты не забыл, как он стелился под Симуса?

— Сай — родственник Илия. Если в результате действия новых законов Одина власть в герцогстве возьмут маги, то Сай — первый кандидат на трон.

— Этого допустить нельзя. Если вместо Симуса на трон взойдёт Сай, всё станет ещё хуже. На троне окажется маг, лояльный ныне правящей семье. Тогда после смерти Илия страной фактически будет править Симус, а что он за человек, ты прекрасно знаешь.

— И кого тогда нам сажать в кресло правителя? Если этот вопрос не решим мы — то его решат за нас. И вовсе не так, как нам бы того хотелось.

— Соберём совет магов, на нём и решим. Но всё потом — сначала разговор с Одином…

Король Шанары, его величество Вериан Третий Светозарный, уже вторую неделю сидел в своём дворце, никуда не выходя, и все свои государственные дела решал или в тронном зале, где по причине плотно завешенных окон царил полумрак, не пропускавший жарких солнечных лучей, или в винном погребе, где в благословенной прохладе можно было насладиться изысканным вкусом редких дорогих сортов вин.

Шанару постигла небывалая, никогда не виданная доселе жара. Казалось, под лучами горячего летнего солнца плавился камень, не говоря уже о населявших столицу людях. После обеда жизнь в столице замирала, и люди прятались по своим домам, под дающими прохладу крышами или в тени деревьев переживая летний зной. Однако и под деревьями скоро прятаться будет невозможно — листва на них от жары начинала желтеть и сохнуть, а кое-где уже и облетать. Посохла и немногочисленная трава в садах и на лужайках королевского дворца, тихим шелестом шурша под ногами в те редкие вечера, когда король в сопровождении своей свиты вдруг решал погулять по некогда великолепному королевскому парку. Не работали и фонтаны в королевском саду — уровень грунтовых вод резко упал, и большинство колодцев в столице опустело, пересохнув. Этим сразу же воспользовались предприимчивые люди, быстро организовавшие доставку питьевой воды из реки. Однако и река, протекающая мимо холма, на котором была выстроена Гана, тоже обмелела, и с каждым днём уровень её вод понижался. Королю уже докладывали, что урожай, посеянный весной, скорее всего, погибнет — зерно в колосьях, завязавшись, не успело налиться силой, а теперь уже и не нальётся, засохнув под палящими лучами солнца. А высохшую солому плохо едят даже коровы, обычно неприхотливые в еде. Из-за засухи, ранее никогда в Шанаре не случавшейся, на страну надвигался голод, и, в свете предстоящих нерадужных перспектив, с посольством Занадана, которое должно прибыть в Гану в ближайшее время, необходимо будет договариваться, наплевав на рекомендации королевских советников. Да и священники, спевшиеся с королевской тайной канцелярией и так активно в последнее время действующие совместно, вдруг неожиданно исчезли, как сквозь землю провалившись. Непорядок…

Решив для себя, что разберётся и со священниками, и с капитаном Литисом, и со своим советником по экономике и налогам сразу же, как только Гану покинет делегация занаданских послов, его величество Вериан Третий Светозарный спустился в подвал своего дворца, где его уже дожидался накрытый стол с воистину царским обедом и стоящими в ведёрке со льдом несколькими бутылочками старого коллекционного вина.

Эмир Тон-хо, наследный правитель благословенной Ривии, с тоской наблюдал из-за откинутого полога своего походного шатра за буйствующей в небе над Ривией вакханалией. Того, что сейчас творилось в Ривийском эмирате, не могли припомнить за свою достаточно долгую жизнь ни сам эмир, ни ещё оставшиеся в живых старожилы — вот уже больше недели страну заливали непрекращающиеся проливные дожди. Вода лилась с неба сплошным потоком, и не было ей, казалось, конца и края. Песчаные барханы, веками не видевшие ни одной капли дождя, сейчас буквально пропитались влагой. Дороги, некогда пыльные и сухие, сейчас размокли, покрылись лужами и стали непроходимыми — скрепляющая песок глина намокла и превратилась в ловушку. Старые солончаки наполнились водой и превратились в озёра. Правда, воду из них пить было нельзя — соль, толстым слоем покрывавшая дно солончаков, уже успела раствориться в хлынувшей туда воде. Немногочисленные оазисы, сосредоточия цивилизации Ривийского эмирата, были погребены водой, стекающей в низины со склонов окрестных барханов. Стоило скрыться под водой крышам последних домов, и жизнь ушла из оазисов. Люди, собрав немногочисленные пожитки, оскальзываясь на глинистой почве, взбирались на вершины барханов и устанавливали там свои шатры, спасаясь от ненастья. Но от бедствия это не спасало — вода не задерживалась на склонах барханов, стекая вниз или быстро впитываясь в песчаную почву, но, спустившись в низины, оставалась там, заполняя все впадины и овраги, делая непроходимыми старые дороги. Страна быстро превращалась в глинистое болото… Народ роптал, но до открытого бунта дело пока не доходило — никто не испытывал недостатка в воде, бывшей повсюду, да и еда у людей пока была. Однако, и эмир это понимал — так будет продолжаться недолго. Пастбища, где паслись верблюды, погибли, скрывшись под покровом воды, новая трава вырасти ещё не успела. На страну надвигался голод, суливший в будущем большие бедствия. Возможно, придётся, смирив гордыню, просить помощи у своего восточного соседа — король Шанары не так давно, ввязавшись в войну с Занаданом, направил в Ривийский эмират делегацию послов с предложением заключить против своего извечного врага военный союз. Что ж, видимо, придётся в обмен на продовольствие вступить с союзником в войну с Занаданом…

Эмир Тон-хо, погруженный в нерадостные думы о будущем своей страны, не мог подозревать о том, что аналогичные думы преследуют и другого его восточного соседа — короля Веронии Марка Люциуса Вериона. Дождь, сплошной стеной накрывший Ривию, пошёл на восток, гонимый ураганным ветром. Тяжёлые дождевые тучи, перевалившие через западную горную гряду, были выкинуты возникшим в предгорье воздушным подпором в верхние слои атмосферы, где, продолжив своё стремительное движение на восток, охладились и пролились на землю Веронии уже не дождём, а градом. Крупные градины, достигавшие величиной размеров детского кулака, выкосили все посевы вплоть до южной горной гряды, являющейся естественной границей между королевством Верония и загорной империей Сентия. Основой экономического могущества страны испокон веков было сельское хозяйство — не менее плодородные, чем у своего южного соседа, королевства Ливадии, поля давали под жарким солнцем Натаны по два урожая в год. Зерно из Веронии экспортировалось и в Ривийский эмират, и в славящуюся своими скакунами Ливадию, и даже к своему восточному соседу, в империю. Хлеб и продукты, изготовленные из зерна, составляли основу пищевого рациона жителей Веронии. Далеко за пределами страны была известна также знаменитая хлебная водка, караваны с которой уходили во все стороны Натаны. Марк Люциус не был дураком и понимал, что на одной рыбе, выловленной из срединного озера, да на прошлогодних запасах зерна до следующего урожая страна может и не дожить. А, значит, настало время формировать посольства и просить помощи у своих богатых соседей, отложив все войны на потом…

Разбушевавшаяся стихия, пролившаяся дождём в Ривийском эмирате и покрывшая градом землю Веронии, была остановлена южной горной грядой. Но восточную империю это не спасло — на Сентию обрушился небывалой силы ураган, пришедший с моря. Если бы у Сулл-паши, императора Сентии, в штате придворных был опытный метеоролог, он смог бы объяснить императору, что и ураганы, и наводнения, и цунами, практически уничтожившие всё восточное побережье империи, возникли по причине прокатившегося по всей планете мощного атмосферного фронта, затопившего Ривию и уничтожившего урожай Веронии, а южные горы, не давшие граду дойти до Сентии, лишь усугубили буйство разбушевавшейся над страной воздушной стихии. То, что творилось ещё несколько дней назад в Ривии, показалось бы жителям Сентии всего лишь лёгким дождиком. За несколько дней ураганы, несущие с собой проливные дожди и практически уничтожившие побережье империи, пронеслись через все земли империи вплоть до южной горной гряды, где вызвали многочисленные оползни. Всего несколько дней — и страна лежала в руинах. Разрушенные города, уничтоженные посевы, размытые дороги и мосты. Не уцелела ни развитая рыбная отрасль, ни многочисленные тучные стада коров, ни засеянные рисом и ячменём и любовно возделываемые поля. Загорную империю Сентия постигла небывалая катастрофа…

Прокатившиеся по Натане стихийные бедствия не оставили в стороне и Ливадию. Страна, в первую очередь знаменитая своим животноводством, являлась крупным поставщиком мяса, шерсти и прекрасно выделанных кож. Разведение лошадей, коров и овец являлось основой экономики этой страны. В отличие от севера Натаны, где рельеф изобиловал горами, горными хребтами и целыми горными массивами, юг континента представлял собой низменную равнину, плодородную, с большим количеством текущих с севера на юг полноводных рек, постоянно орошаемую дождями, которые приносили с омывающего материк океана под завязку наполненные водой облака. Зима в Ливадии была мягкая, снег шёл редко и трава на лугах не успевала замёрзнуть. Лето же по причине частых дождей было тёплым, но нежарким — как раз то, что идеально для стремительного роста растений. Буйно заросшие высокой сочной травой поля и луга являлись идеальным природным пастбищем для скота, многотысячные стада которого заполонили всю территорию государства.

Тем ужаснее оказалось нашествие на Ливадию саранчи, никогда ранее не размножавшейся в таких количествах. Плотным ковром из летающих насекомых покрылись все пастбища страны, и с мириадами прожорливых едоков, стремительно уничтожавших всё, до чего они смогли дотянуться, местные жители ничего поделать не могли. На место раздавленного насекомого тут же прилетали сотни, тысячи других. Причём с помощью крыльев саранча смогла дотянуться практически до любого растения — будь то низкая трава или высокое дерево. Буквально за неделю полчищами голодных насекомых трава на обширных пастбищах Ливадии была уничтожена, и на горизонте замаячила реальная перспектива массового падёжа скота. Жители, понимая, что спасти скот уже не удастся, забивали его, разделывая туши и запасая мясо впрок. Поголовье лошадей и коров стремительно сокращалось. Овцы продержались дольше, но и они не могли долго прожить без еды, поэтому также пошли под нож. По всей стране воздух пропитался запахом коптящегося мяса и вонью выделываемых шкур. Кожа в этом году подешевеет… Да и запасов мяса местным жителям тоже хватит как минимум на год. Зато уже в следующем году в стране начнётся голод — ведь пущенные под нож стада не восстановить ни за год, ни за два.

Король Ливадии Дайрони Непобедимый уже понимал последствия постигшей его страну катастрофы — сначала он лишится прозвища Непобедимого, ведь конница, составляющая основу его армии, скоро потеряет всех своих лошадей, забитых на мясо, а безлошадные всадники со своими длинными пиками будут представлять в бою жалкое зрелище. Потом, скорее всего, король лишится и короны — просто некем станет править. Дайрони не был глупцом, и уже принял единственно верное решение — смирив гордыню, идти на поклон к своим соседям, направив в Ривию, Веронию и Сентию посольства с просьбой о помощи. Возможно, в уплату за помощь придётся пойти на некоторые территориальные уступки. Ничего страшного, самое главное — это пережить голод и сохранить население страны. Король ещё не знал, что помощи он не получит — беда пришла не только в Ливадию, в том же бедственном положении оказались все люди Натаны…

Тиара, храм Одина…

— Создатель, наконец-то вы снова с нами. Мы уже несколько дней пытаемся воззвать к вам, вознося свои молитвы и преклоняя перед алтарём колени свои…

— Орив, откуда столько патетики? Совсем недавно ты был намного проще. И говори короче.

— Я буду краток, Создатель. Магам нужна ваша помощь, поэтому мы уже давно пытаемся вызвать вас. Безрезультатно.

— Я слышал вас, но был слишком занят, чтобы ответить. Теперь основные проблемы решены, враг повержен, предупреждения разосланы, доставлены адресатам и я готов слушать. Говори. Постараюсь вам помочь.

— Сначала вопрос — что за проблемы могли возникнуть в нашем мире у его Создателя, причём такие, что он даже не смог ответить на вызов?

— Я получал новый для себя опыт — опыт борьбы с богами.

— Но вы же сами говорили, что богов в этом мире нет.

— Говорил, и от своих слов не отказываюсь. Однако я сильно недооценил своих потомков. Для вас ведь не секрет, что маги остались не только в Занадане?

— Да, мы знаем, что часть магов до сих пор скрывается от инквизиции в глухих уголках Натаны.

— А ещё часть магов благополучно живут и не знают, что они маги. Ведь для того, чтобы маг осознал себя магом, его нужно инициировать — это как разорвать пуповину при родах. Очень тяжело в первый раз зачерпнуть энергию из своего энергетического резерва, особенно, если не знаешь, как это делается. Умение выделять вовне свою внутреннюю энергию сродни умению ходить — человек, пока научится ходить, тысячи раз будет подниматься, падать и снова подниматься. Тысячи раз человек будет пытаться зачерпнуть в себе энергию и вывести её за пределы своего тела, пока у него это наконец-то начнёт хоть немного получаться. И только в момент сильных потрясений, когда энергетика человека подвергается экстремальным перегрузкам, подобное иногда случается самопроизвольно. Поэтому по Натане до сих пор спокойно разгуливают не обнаруженные вами неинициированные, или латентные, маги. Они такие же маги, как и вы, но выплёскивать из себя силу ещё не умеют. Хотя и могут. Теоретически… Могут, кстати, в любой момент — для этого им необходим лишь внешний толчок.

— Мы это знаем, и именно так находим новых магов.

— А вот чего вы не знаете, так это того, что в руководстве существующего на Натане религиозного культа оказалось несколько магов. Культ формально проповедует веру в Дироя, но этот укрепившийся в сознании церковников Дирой не имеет ко мне никакого отношения. Это вымышленный образ некоего бородатого старца, проповедующего своей пастве идеи рабской покорности хозяевам и нетерпимости к инакомыслию, которые я ни за что не принял бы. К тому же официальная церковь проповедует ненависть к магам, приписывая им всё зло на земле и призывая свою паству к их геноциду. Недавно руководство церкви провело массовую литургию, и во время этой литургии в мир был выплеснут буквально океан энергии. Причём самой неудобной для меня — энергии веры. Эта энергия уже изначально была модулирована мыслеобразами церковных иерархов, активно противостояла моим попыткам её трансформировать, а её плотность была настолько высока, что приблизилась к своему материальному воплощению. К тому же миллионы прихожан, вознося одновременные молитвы под руководством священников, держали перед своим взором образ, изображённый на алтаре. В результате массового выплеска энергии веры она сгустилась, приобрела личностные черты, скопированные из представлений церковников о боге, и создала новую сущность. Родилось божество. Я, как создатель и творец этого мира, почувствовал приход в свой мир божественной сущности, но не придал этому значения, посчитав, что это невозможно и мне просто показалось. В будущем я не повторю подобной ошибки и стану больше доверять своим ощущениям.

— Но, Один, они же молились вам! Дирой — это же ваше имя! Вы сами говорили нам, создавая алтарь в своём храме, что энергия веры идёт напрямую к своему богу!

— Прихожане молились, к сожалению, не мне, хоть и возносили свои молитвы создателю Дирою. Имя — это ничто, пустой набор звуков. Основное — это духовная наполненность имени. Люди должны представлять, кому молятся, а не просто произносить бессмысленный набор звуков. А вот представляли и прихожане, и руководящие их молитвами священники совсем не меня, а другую, выдуманную личность. Если бы эта личность реально существовала в созданном мною мире, то энергия пошла бы к ней. Но так как этой личности не существовало, она родилась самостоятельно из концентрированной энергии веры, тем более что этой энергии хватило бы на воплощение как минимум нескольких богов.

— Получается, что этот новый бог был очень сильным?

— Достаточно сильным, чтобы доставить мне определённые беспокойства.

— Но вы справились с ним? Вы же Создатель, значит, сильнее любого бога!

— Сила тут не главное, Орив. Рождение нового бога из энергии веры людей, живущих в этом мире, органично вписывает этого бога в саму ткань мироздания. Новый бог, сутью своей закрепившийся в моём мире, подобен вирусу. И этот бог, если его вовремя не уничтожить, может питаться не только энергией молитв, но и энергией самого мира. Пожирая мир, он будет становиться сильнее, а я, соответственно, слабее. Аналогия весьма относительная, но правильно передаёт принцип взаимодействия меня, нового бога и этого мира. Да, я в конце концов справился с созданным людьми богом, но это стоило мне больших усилий. Самым простым решением было бы просто уничтожить весь мир вместе с народившимся в нём богом, свернув его в сингулярную точку, но я уже поменял на этот мир свои планы, поэтому пришлось немного повоевать. Сначала я локализовал молодого бога в пределах галактики, а потом ослабил, сковал, и, подобрав способы противодействия подобным божественным энергетическим образованиям, уничтожил.

— Я рад, что эта битва прошла для нашего мира без последствий.

— К сожалению, последствия всё же есть, и достаточно серьёзные. Ещё пару недель назад эта вселенная активно развивалась, разрастаясь вширь, и насчитывала в своём составе более сорока галактик. Волна изменений продолжала расширяться от центра вселенной, генерируя всё новые сгустки материи, которым впоследствии предстояло стать молодыми звёздами и галактиками. Теперь ничего этого нет — осталась лишь одна, материнская, галактика, и она больше не расширяется, застыв в некоем неустойчивом положении, чтобы впоследствии постепенно, под действием сил гравитации, начать сжиматься. Время существования этой вселенной уменьшилось с десятков миллиардов лет до сотен миллионов, но я вынужденно пошёл на этот шаг. Я выпил основную часть энергии этой вселенной, чтобы не дать быстро растущему богу возможности усиления своей энергетической составляющей, и из полученной энергии сформировал энергетический кокон, заблокировавший божественную сущность в подпространстве. Ведь простыми энергетическими ударами бога убить нельзя — бог сам состоит из энергии, и просто поглотит направленный в него удар. Просто выпить энергию бога я, к сожалению, не мог — модулированная людской верой, эта энергия подействовала бы на меня, как вирус на тело обычного человека. Быть может, мне и удалось бы переварить божественную энергию без особых для себя последствий, но рисковать я не стал — испытывать на прочность собственное бессмертие я пока не готов. Так что для начала я изолировал бога от энергии этого мира, а дальше — дело техники. Генерация исследовательского оборудования, которое позволило мне выявить уязвимые точки бога и нанести по ним удар. Мне повезло, что бог был только что народившийся — молодой и неопытный. Наивный, как ребёнок. Со старым божеством так просто справиться мне бы не удалось. Но, как говорится, всё, что ни делается — всё к лучшему. До этого с богами я ещё не встречался и не имел практического опыта борьбы с ними. Теперь — имею, и в ближайшее время не только уделю особое внимание методам борьбы с энергетическими сущностями, но и предприму определённые меры по защите этого мира от непрошенных божественных личностей, будь то доморощенные боги или божества, каким-либо образом проникшие сюда извне.

— Возможно и такое?

— В мире вообще возможно всё, это только предусмотреть всего нельзя. Если я имею теоретическую возможность попасть в любой мир — надо только точно знать его координаты и иметь необходимый энергетический резерв, — то почему то же самое не смогут сделать друге? Самих миров на самом деле существует бесконечное множество, только созданных мною насчитывается несколько десятков, а я ведь очень молодой демиург даже по своим собственным меркам.

— То есть пришествие нового бога нам больше не грозит?

— Маловероятно. Я об этом позабочусь.

— Создатель, а нельзя каким-нибудь способом вообще заблокировать энергию веры, чтобы исключить рождение новой божественной сущности? Или, в крайнем случае, перенаправить её на кого-нибудь другого?

— Хороший вопрос, Орив. Вообще заблокировать энергию веры нельзя — каждый человек сам распоряжается собственным энергетическим резервом и сам решает, куда его направить. А перенаправить… Теоретически это возможно, но для этого нужно понимать принципы модуляции энергетических образований. Скажи, ты имеешь хоть какое-нибудь представление о полевой теории строения вселенной?

— Нет, Создатель.

— А об электромагнитном поле? Радиоволнах?

— В небольшом объеме — в том, что мне удалось прочитать в древних манускриптах.

— Тогда представь, что энергия веры — это разновидность электромагнитного поля, и молящийся человек испускает особого вида радиоволны. Сравнение грубое, конечно, но более-менее правдоподобно передаёт физику процесса. Если упростить объяснение, то модуляция энергии веры чем-то напоминает импульсно-фазовую модуляцию радиоволн, когда вектор градиента набега фазы направлен…

— Это пояснение для меня слишком сложное, Создатель!

— Хм… Попробую ещё проще. Энергия веры — это обычная энергия, только модулированная таким образом, что принять её, как бы войдя с ней в резонанс, способен только адресат — кому эта энергия и предназначалась. Это как ключ, который подойдёт только к одной замочной скважине. В другие замки этот ключ вставлять бесполезно — всё равно не подойдёт. То есть я энергию веры легко поглощу, если она предназначена мне, или буду вынужден рассеять, или аннигилировать, затратив ровно такое же количество своей собственной энергии — в случае, если эта энергия для меня чужая. Возможно, есть ещё и другие способы, но мне они неизвестны.

— То есть уничтожить энергию веры, из которой состоит божественная сущность, можно точно таким же количеством другой энергии?

— Совершенно верно. В идеале это именно так. Возможны, конечно же, некоторые потери энергии, но для опытного оператора они несущественны.

— Значит, при противостоянии двух божественных сущностей победит та, которая сильнее?

— Точнее, та, у которой больше энергетический запас. Но если учесть, что под силой божественной сущности мы понимаем её способность оперировать определённым объёмом собственной энергии, то это действительно так.

— А какова ваша сила, Создатель?

— Вопрос с двойным дном, Орив… Но я догадываюсь, для чего ты это спросил, и отвечу так, чтобы подобных вопросов у тебя больше не появлялось. В этой вселенной могут возникнуть божественные сущности, сила которых не превышает энергии самой вселенной. Я же могу оперировать энергией, в десятки раз превышающей энергию этой вселенной, и сила моя постоянно растёт. Правда, моё утверждение не относится к божественным сущностям, созданным другими демиургами и пришедшим в эту вселенную извне. Такой ответ тебя удовлетворит?

— Более чем, Создатель. И последний вопрос — что теперь будет с нашей вселенной? Ведь, как вы сказали, время её жизни значительно уменьшилось.

— Вам и оставшегося времени хватит с запасом, поверьте моему опыту. У вас впереди — сотни миллионов лет, а даже одного миллиона вам с запасом должно хватить, чтобы научиться или латать эту, или создавать свои собственные вселенные. Ну а коль не научитесь — мне останется только разочарованно развести руками. Ни одна из вселенных не вечна — рано или поздно все они умирают. С населяющими их разумными обитателями или нет — зависит только от них.

— Спасибо, Создатель, вы прояснили нам причины вашего отсутствия. Вопросов больше нет, зато есть просьбы.

— Выкладывайте, посмотрю, что можно для вас сделать.

— Ваши законы, касающиеся магов, оказались слишком жестокими. Убийства не прекращаются, кровь льётся рекой. Страна буквально утопает в крови, причём преимущественно это кровь невинных женщин и детей. Зачем вы дали нам власть, если она оплачивается такой ценой?

— Слово «эксперимент» вам ни о чём не говорит?

— Говорит… Я в своей жизни провёл множество экспериментов, но как-то не ожидал, что их будут проводить на мне.

— А что вы хотели? Вселенную в подарок? Вы уж простите, детки, но раз уж вы у меня этот мир выторговали, то я хотя бы немного им попользуюсь, проведя здесь несколько научных экспериментов. Один вы уже увидели — это анклав молодых перспективных магов на Лияре. Хочу смоделировать один редко встречающийся социальный случай — когда любой член человеческого социума самодостаточен и ему не требуется общения с другими членами популяции для своего выживания. Как в этом случае будет развиваться цивилизация — однозначного ответа наука пока не даёт, нужно ставить опыты в различных условиях. Опытные маги как нельзя лучше подходят для этого эксперимента.

— Я ещё могу понять эксперимент с анклавом магов на Лияре, а мы? Зачем тогда вам мы? И неужели вы не понимали, к чему могут привести ваши законы? Вседозволенность и беззаконие в действиях проживающих на Натане магов — лишь только один пласт будущей реальности.

— Да неужели вы наивно подумали, что я этого не знал? Или хотя бы не догадывался? Я всё отлично понимал и преследовал сразу несколько моментов. Для начала — проверить, смогут ли оставшиеся на Натане маги выстоять, не погибнув от рук обозлённых простых людей. Но вам надо не просто выжить, а ещё и захватить и впоследствии удержать власть. Это тоже эксперимент — в отличие от Лияры, на Натане маги будут жить бок о бок с простыми людьми, им придётся учитывать этот факт, и мне хотелось бы сравнить обе линии развития. Что вы будете делать? Вы можете перевести в разряд слуг или рабов всех остальных людей, а можете сделать их своими соратниками. Можете просто раздать землю людям, ведь бумажки с правом владения — по сути формальность, и установленный мною закон очень легко обойти… А можете наладить грамотное ведение хозяйства, серьёзно занявшись экономикой государства. Сейчас, насколько я в курсе, среди вас грамотных экономистов и управленцев вообще нет, зато они есть среди простых людей. Сможете ли вы найти с ними общий язык, особенно тогда, когда эти люди, считающие себя чуть ли не вершиной эволюции, вдруг ощутили, что они в лучшем случае — ваши слуги, затаив на вас обиду? На Лияре магам придётся заниматься хозяйством самим — простых людей там нет. У вас же есть уникальная возможность разделить сферы влияния. Согласитесь — было бы интересно наблюдать со стороны эволюцию этих двух сообществ, сравнивая их между собой и постигая новые законы развития человеческого социума. Да и упоминаемая вами вседозволенность — это не мой дар, а исключительно ваше собственное решение, никто вас к этому не принуждает. Кстати, несмотря на введённый мною закон о запрете убийства магов вас по-прежнему очень легко уничтожить.

— Но ведь закон, введённый Создателем, нерушим…

— Эксперимент, не забудьте про эксперимент. Любой закон можно обойти, и вы должны выучить этот урок. Как пример одного из красивых способов обойти этот закон скажу, что вы не обратили внимание на главное — я не сделал невозможным убийство магов как таковое — сделать это не под силу даже демиургу. Я лишь ввёл неотвратимое наказание за убийство. Теперь представьте, что есть где-то сирота, у которого вообще не осталось родственников. Как минимум до второго колена, но вполне реально найти людей, у кого и до седьмого колена живых родственников не осталось. Далее — представьте, что этим сиротой движет какое-то сильное чувство. Любовь, ненависть… Из человека вообще можно воспитать фанатика, и он с радостью пойдёт на смерть ради мифической идеи. Таких людей-фанатиков, сознательно убивающих себя, чтобы вместе со своей смертью забрать жизни других, называют шахидами — знаю, что это слово и само явление для вас неизвестны, но поверьте, что таких людей можно найти и соответствующим образом подготовить. И вот этот подготовленный человек подкарауливает мага и убивает его. После чего приходит к судье и сознаётся в убийстве. Его, конечно же, казнят, но разве вы согласитесь на простой размен один к одному — ведь родственников у этого шахида нет, и за убийство казнят только его? К тому же этот шахид может и не прийти с повинной, а продолжать убивать магов. И будет убивать до тех пор, пока его не поймают. А кто будет его ловить? Вы? Вы этого не умеете, а у ищеек тайной канцелярии на поиски будет выделен целый месяц — и это при условии, что простые люди будут добросовестно работать на вас, в чём я лично сомневаюсь — по крайней мере в первое время. Подумайте — скольких магов сможет убить этот человек? А подобных людей можно воспитать сотни, если не тысячи.

— То есть на самом деле всех магов очень легко убить?

— Вот, наконец-то догадались! Вы остались в той же самой ситуации, что и до моего появления, и эта ситуация не намного лучше, чем та, что сложилась до бегства магов от всего мира в герцогство Занадан. Чтобы спасти остатки магической цивилизации от вымирания, вы сами предприняли затею с созданием анклава, я лишь немного помог, отселив созданный вами магический анклав на другой материк. Но вы же сами, равно как и основная часть магического сообщества, остались здесь? Значит, проблемы Занадана, да и всей Натаны, остались, и вам так или иначе придётся их решать. Вы или берёте ситуацию под свой контроль, или погибаете.

— А контроль над ситуацией — это обязательно власть?

— Нет, не обязательно. Но это один из самых простых и очевидных путей решения вопроса. Можете попытаться найти свой путь — мне будет интересно посмотреть на его реализацию.

— Скажите, Один, а какой путь предпочли бы вы?

— На этот вопрос я не отвечу — мой ответ может изменить принятое вами решение.

— И сколько таких путей вы видите?

— Много. Только самых очевидных — как минимум четыре варианта развития событий. Плюс ещё несколько десятков менее оптимальных и, соответственно, более сложно прогнозируемых и реализуемых. Плюс количество неизвестных величин, способных в корне изменить результат развития человеческого социума, в этих вариантах недопустимо велико, а у меня для анализа не хватает статистической информации. Социология — очень сложная наука. Так что эксперименты, эксперименты и еще раз эксперименты.

— Даже эксперименты над собственными потомками?

— Я провожу эксперименты даже над собой. А чем вы лучше?

— Тогда следующая просьба, Создатель. Мы получили приглашение от правительства сопредельного государства.

— И что вы хотите от меня?

— Мы хотели бы попросить вас сопровождать нашу делегацию в Шанару. Переговоры обещают быть сложными, ваша помощь была бы неоценима.

— Моя помощь действительно может вам понадобиться, тем более именно церковь Шанары организовала вызов божественной сущности. Эта страна сейчас наводнена фанатиками с промытыми мозгами, искренне ненавидящими магов, к тому же в данный момент в этой стране возникли некоторые экономические трудности, о которых вы пока не знаете. Впрочем, трудности сейчас возникли у всех государств, так что вашу делегацию, скорее всего, завалят предложениями, причём будут давить, пытаясь вытрясти побольше… Решено — я найду время появиться в Шанаре и помогу вам.

— Тогда следующая просьба. Вернее, не столько просьба, сколько необходимый нам совет. Мы не знаем, что нам делать с нашим ректором.

— А в чём проблема?

— Проблема в том, что Сай — предатель. Он родственник Илия, и будет отстаивать не интересы магов, а интересы своего семейства. К тому же, коль маги по вашему закону получили власть, то Сай — первый претендент на престол Занадана, если не брать в расчёт несовершеннолетнюю Таню. А Сай полностью поддерживает Симуса и, заняв престол, будет выполнять все его приказы. Симус же ненавидит магов и сделает всё возможное, чтобы нас уничтожить. Мы хотели бы заменить ректора своим человеком.

— Но раз вы и сами отлично понимаете ситуацию, то зачем вам мой совет?

— Мы не знаем, что нам делать.

— Да просто переизберите его — это ведь в вашей власти. Решения теперь могут принимать только маги, то есть вы сами себе хозяева и сами себе устанавливаете законы.

— Но ведь и Сай тоже маг!

— Проведите голосование и выберите ректора большинством голосов. Вряд ли Сая поддержит много магов — вы же не самоубийцы. А если вдруг поддержат — тогда во всех своих бедах будете виноваты вы сами. В конце концов, вместо голосования ты можешь просто объявить самого себя новым ректором — знаю, тебя поддержит большинство преподавателей. И, на будущее, запомни — власть получают двумя путями. Или её вам вручают, или вы берёте её сами. Третьего не дано. А Сая просто выкиньте из академии.

— А что делать с престолом Занадана?

— А вы собрались с ним что-то делать? Быть может, планируете провести косметический ремонт его ножек или подлокотников? Или сменить мягкую обивку?

— Мы имеем ввиду не кресло как предмет мебели, а символ власти. Мы боимся, что престол займёт Сай — ведь он родственник Илия и первый претендент на престол среди магов — других магов-родственников у правящего герцога, за исключением Тани, я не знаю, но Таня ещё маленькая, к тому же она женщина. Женщины не могут руководить страной.

— Чушь. Женщины могут руководить наравне с мужчинами, и я знаю тому немало успешных примеров. Останется ли при этом женщина женщиной или будет похожа на мужчину в юбке — это уже другой вопрос. К тому же, кто вам сказал, что престол могут занять только родственники Илия? Вы плохо меня слушали — я же вполне доступно объяснил вам, что ни одна правящая династия в Натане не занимает престол законно. Все они — захватчики. Поэтому — никаких родственников и никакого наследования. Выберите из своего состава самого достойного и сделайте его правителем.

— То есть мы должны создать новую правящую династию?

— Вы ничего не должны. Как решите — так и будет. Хотите — предоставите избраннику пожизненное право руководить. Хотите — назначите определённый срок. Год, два, пять… Можете передавать должность правителя по наследству, а можете назначать самого достойного. Можете вообще ввести коллегиальный орган правления.

— А что лучше?

— Не скажу — выбирайте сами. Любая форма правления имеет свои достоинства и недостатки.

— Но подсказать можете?

— Подсказать — могу. Могу даже прочитать несколько лекций на эту тему. Но открою вам небольшую тайну — даже я не знаю наилучшей формы правления. Хотя больше всего склоняюсь к конституционной монархии.

— Хорошо, пусть будет монархия.

— Это вам решать. Я лишь высказал своё мнение.

— Мнение Демиурга для нас очень много значит.

— Даже демиурги могут ошибаться.

— Мы примем это к сведению.

— Это всё?

— Мы вас сильно отвлекаем?

— Как сказать… Сейчас я нахожусь ещё в десятках других мест, причём как мысленно, так и в своём материальном воплощении. С вами, конечно же, интересно, но у меня и других дел полно. Один канал своего сознания я выделил для общения с вами, но даже один небольшой канал всё равно отнимает ресурсы моего мозга, которые пусть и велики, но конечны. К тому же вы пока не освоили способа нормально говорить со мной, и общаться с вами мне достаточно тяжело.

— Тогда последняя просьба, Создатель. С тобой хотела поговорить Таня. Наедине, без свидетелей. Она сейчас вместе с нами и хочет сделать тебе подарок.

— Мне не нужны подарки — всё, что мне необходимо, я смогу создать для себя сам.

— Таня утверждает, что ты примешь её подарок.

— Хорошо, я поговорю с ней наедине…

— Ваш доклад весьма эмоционален, отец Фарас, но изобилует массой домыслов и допущений, которыми вы пытаетесь подменить факты. Которых, в свою очередь, у вас непозволительно мало, — жирный палец кардинала упёрся сначала в бумагу на столе перед ним, а потом указал на грудь стоящего перед ним мужчины.

— К сожалению, в докладе изложены все доступные мне факты, ваше преосвященство. Допущения лишь дополняют текст повествования, дабы оно не выглядело обрывочным и фрагментарным.

— То есть вы считаете свершившимся фактом то, что именно бог ответил на ваши молитвы?

— Без сомнения, ваше преосвященство. Я сам слышал глас божий в своей голове.

— А не может ли это быть чьей-то мистификацией или чёрным колдовством проклятых?

— Этот голос слышали не только читавшие литургию священники, но и тысячи наших прихожан. Алтари господа нашего засияли священным светом. Это произошло во всех храмах одновременно, и тому есть тысячи документальных свидетельств. Подобное не под силу ни одному проклятому, а только богу.

— А та сущность, которая именует себя Одином? Она могла устроить подобное?

— Не знаю, ваше преосвященство. Но если мы взывали к своему богу, то естественно было бы предположить, что и ответил нам именно он.

— А кровь на алтаре откуда? Может быть, это простая краска? Например, кто-то пробрался ночью в храм и намалевал на лике создателя кровавые полосы. Ведь ночью храмы почти не охраняются?

— Эту гипотезу я предложил бы первым, если бы сам, лично не видел, как лик создателя нашего Дироя не плакал кровавыми слезами. Красные потёки выделялись из уголков глаз в каменном барельефе алтаря и стекали по щекам изображения, высеченного на камне. Я стирал эти потёки рукавом своей рясы, но кровь появлялась снова и снова.

— Кровь?

— Жидкость имела солёный вкус и была густой, как кровь.

— Положим, я поверю вам — вряд ли глава святой инквизиции опустился бы до банальной мистификации. Но неужели изображения господа нашего действительно исчезли с алтарей?

— Когда мне об этом сказали, я тоже не поверил этому сообщению, поэтому лично проехал по всем храмам, расположенным в Гане и её ближайших окрестностях. Сомнений нет — все алтари были идеально чистые, без каких-либо следов изображений, хотя ещё буквально накануне на них был вырезан барельеф создателя нашего. Камень на алтарях такой, как будто его только что привезли из каменоломни. Но идеально чистыми они были недолго…

— Мне уже доложили, что вместо изображения святого лика создателя нашего на алтарях появилось изображение креста.

— Вам поспешили доложить, ваше преосвященство. Сейчас одна перекладина этого креста сильно вытянулась, так что крестом это изображение уже никак не назовёшь.

— А как назовёшь?

— На алтаре изображён меч, ваше преосвященство.

— Быть может, изображение меча вам просто чудится?

— Оно чудится не только мне, ваше преосвященство. Но если вы сомневаетесь в моих словах — вам потребуется всего каких-то пара часов, чтобы лично убедиться в реальности происходящего.

— В последнее время из-за жары мне стало очень трудно ходить, но, наверное, я всё же последую вашему совету и лично взгляну на изображение. Но, если это действительно меч, то что бы это значило?

— Меч на алтаре бога означает войну, ваше преосвященство…

— О чём ты хотела поговорить со мной, малышка? Ведь не зря ты так упорно искала меня?

— Ты прав, Один, не зря. Ты уже знаешь, что я видящая — это и мой дар, и моё проклятие. Мне тяжело жить среди людей, каждое мгновение читая их мысли, зная их прошлое и настоящее, а также их возможное будущее.

— Не переживай, мы вместе разберёмся с твоим даром. Я покажу тебя одной моей хорошей знакомой, всю жизнь посвятившей лечению людей, и она обязательно поможет нам. Возможно, ты научишься его на некоторое время блокировать, и сможешь спокойно жить дальше.

— Не надо, я уже привыкла к своему дару и не хотела бы его терять — без связи с миром мне было бы слишком тоскливо и одиноко. Я искала тебя не для этого.

— Я внимательно тебя слушаю.

— Я, лэри Таня Рой, хочу сделать тебе подарок!

— Малышка, мне не нужны подарки, у меня всё есть. Но за предложение спасибо.

— Этот подарок ты примешь. Я вручаю тебе себя.

— Упс… Что ты сделаешь?

— Я дарю тебе себя и согласна стать твоей женой.

— А моё мнение тебя не интересует?

— Нет, всё уже решено. В этом мире я буду твоей единственной женой. Другой тебе найти не удастся.

— И кто тебе это сказал?

— Сам мир. Он не может ошибаться, ведь мир — это ты.

— Но я не принадлежу этому миру.

— Это неважно. Главное — что мир принадлежит тебе. И пока существует этот мир — я буду в нём твоей женой.

— А не маловата ли ты для жены?

— Нет. Ведь ты же не собираешься подарить мне ребёнка прямо сейчас? А когда я достигну детородного возраста и войду в полную силу, я всегда буду ждать тебя на своём ложе. К тому же только твоя жена может стать верховной жрицей.

— Ты и это продумала?

— Я ничего не думала. Это сказал мне твой мир.

— Таня, а ты не подумала о том, что в браке должна быть любовь? Брак в первую очередь — это союз двух любящих сердец. Быть может, я тебя не люблю?

— Ничего страшного. Моей любви хватит на нас двоих. Ведь в браке редко любят оба супруга, обычно один любит, а другой позволяет себя любить. Признайся сам себе, так ли уж сильно ты любил всех своих жён? У тебя их было двадцать три, и только двоих из них ты действительно любил.

— Ты действительно видящая…

— А ты сомневался? Теперь веришь, что я создана этим миром для того, чтобы стать твоей женой?

— Хорошо, я подумаю над твоим предложением.

— Думай. Даю тебе на раздумья сроку одни сутки.

— Это что, ультиматум?

— Нет, любимый. Это просто констатация факта. Я всё равно буду твоей, так или иначе. Если ты не возьмёшь меня в жёны, то ровно через сутки я принесу себя в жертву. Тебе. На твоём алтаре…

Тиара, храм Создателя…

— Один, ты обещал нам свою помощь. Посольство уезжает через полчаса. Ты едешь с нами?

— Нет, Орив, езжайте без меня. Я прибуду сразу в Гану, как только освобожусь — у меня внезапно возникло несколько срочных дел, которые непременно надо решить до моего прибытия с вашим посольством. Впрочем, я никогда и не говорил, что поеду с вами — я лишь обещал помощь прибывшей в Гану делегации.

— Скажи, а твои дела никак не связаны с лэри Таней?

— Отчасти, Орив.

— И чем же тебя заинтересовала эта малышка? Неужели тем, что она ясновидящая?

— И этим тоже. Но её способности для меня не главное. Таня выходит за меня замуж. Формальности я улажу потом. Так что можешь считать её моей женой.

— Ну так бери её с собой в Гану, и одной проблемой меньше. Что ещё смогло тебя задержать?

— Много всего. Навестил анклав на Лияре. Молодёжь активно обустраивается, что не может не радовать. Дал им несколько советов и немного помог.

— Просто так, от щедрот душевных?

— Я редко делаю что-то просто так, и щедрым не могу быть по определению. А на этих детей у меня имеются далеко идущие планы. Я же тебе рассказывал — это будет очередной эксперимент. Сообщество магов и наиболее вероятные пути развития магической цивилизации в замкнутом ареале обитания с идеальной доступностью ресурсов, когда входящие в сообщество индивидуумы полностью самодостаточны и для подавляющей части населения отсутствует достаточная мотивация для саморазвития. Посмотрю, к чему придёт такое общество, насколько быстрым будет прогресс и не грозит ли подобному обществу регресс — по моим прогнозам, уже в следующем поколении у анклава резко уменьшится количество стимулов для собственного развития. Заодно, кстати, реализую прямо на месте несколько своих задумок. Это очень важный для меня эксперимент, и его результаты потянут как минимум на докторскую диссертацию по социологии. Помимо анклава на Лияре я прошелся по границам Занадана и поставил магический барьер — теперь, за исключением нескольких постоянно используемых дорог, пересечь границу Занадана простому человеку будет несколько проблематично. Сейчас наличие барьера вокруг Занадана особенно актуально — в соседних странах неспокойно, ожидается большой поток беженцев. Барьер продержится недолго — пару лет, не больше, но за этот период вы должны успеть навести порядок в своей стране.

— Что-то ещё?

— Лита с Азиром исчезли. Я как-то не интересовался процессом выздоровления её жениха, тем более что опасности для жизни не было, молодой человек должен был полностью восстановиться за пару недель. А оказалось, что уже на следующее утро после сеанса лечения молодые исчезли, покинув пределы Тиары.

— И ты не смог их найти?

— Чтобы я в собственном мире не смог кого-то найти? Я думал, что ты обо мне лучшего мнения. Они оба сейчас сидят и пьют какую-то бурду, гордо именуемую Литанаей горным чаем, у её прапрабабушки в пещере в одной небольшой горной долине недалеко от побережья северного моря.

— Тогда почему ты говоришь, что они исчезли, если ты знаешь, где они находятся?

— Исчезли — это ушли, не попрощавшись. Мне всё же хотелось бы большего доверия в свой адрес от Литы — как никак, долгое время мы с ней путешествовали вместе.

— Я вижу, ты стал к ней неравнодушен?

— Не в этом смысле, Орив. У лэри Литанаи есть жених. Просто у меня на неё и на её спутника есть определённые планы, а после лечения мы с ней так и не поговорили о её дальнейших планах на жизнь. События и откровения последних дней прошли мимо неё, и я, скорее всего, так и числюсь для лэри Литанаи обычным попутчиком по имени Один. Незнание информации может помешать девушке принять устраивающее меня решение. К тому же она очень сильно похожа на мою погибшую дочку, только черты лица несколько более мягкие и волосы чуть потемнее.

— Ностальгия?

— В некотором роде. Хотел познакомить её со своей женой — та сильно скучает по ней и до сих пор не знает о её гибели.

— И ты ей ничего не сказал?

— В неведении жить проще.

— Сочувствую… А как звали твою дочь?

— Ярината. Литаная — почти точная её копия.

— Я мог бы и догадаться…

Особой торжественностью встреча пришедшего в Гану посольства Занадана не отличалась — послов по-будничному встретили и разместили в гостевых покоях, предупредив, чтобы самостоятельно, без сопровождения в лице круглосуточно дежуривших перед зданием шанарских солдат, никто из них в город не выходил.

Послы, расположившись на отдых в отведённых для них покоях, и сами не стремились на прогулку по столице — в ней стояла невыносимая жара, проникающая даже сквозь толстый камень дворцовых стен. Даже ночью от летнего зноя не было спасения — люди по зданию посольства бродили, как сонные мухи.

Первые дни послов особо не тревожили — король изволил отдыхать, измученный накрывшей город жарой. Зато вместо аудиенции у короля послов с утра до вечера осаждали личности, явно имевшие отношение к тайной канцелярии. Что им было нужно на самом деле — непонятно, но что-то они явно хотели получить, так как постоянно пытались остаться с кем-нибудь из послов наедине и под разными предлогами пытаясь вытянуть их за пределы посольства. Но послы, предупреждённые лэром Оривом, новоиспечённым главой Тиарской магической академии, которого герцог Илий назначил главой посольства, наедине с шанарскими шпионами старались не оставаться, приглядывая друг за другом, и выходить из здания посольства, располагающегося на главной площади столицы прямо напротив дворца, категорически отказывались даже в сопровождении из шанарских солдат, выделяемом им для прогулок. Посольство ждало аудиенции у короля Шанары, Вериана Третьего Светозарного, которой до сих пор не было, и появления Одина, без поддержки которого на встречу с королём прибывшие в Гану маги идти опасались.

На четвёртые сутки пребывания в столице Шанары, когда всё же должна была состояться намеченная накануне аудиенция у короля, рано утром сквозь настежь открытые по причине жары окна Орив услышал громкое хлопанье крыльев под окнами посольства, сопровождаемое испуганными воплями охранявших занаданское посольство шанарских солдат. Выглянув в раскрытое окно, маг ещё успел увидеть садящегося на площадь перед зданием посольства громадного серебристо-чёрного дракона, на длинной, украшенной роскошным гребнем шее которого между костяных пластин удобно расположилась маленькая женская фигурка. Опустив голову почти до самой земли, дракон дождался, пока женщина спрыгнет с его шеи на землю, после чего, потянувшись, исчез в радужном мареве, чтобы через мгновение выйти из него элегантно одетым молодым человеком. Галантно подав женщине, на поверку оказавшейся совсем молоденькой девушкой, руку, молодой человек, не обращая внимания на вжавшихся в воротные столбы охранников, прошёл в здание посольства. Орив удовлетворённо улыбнулся и поспешил на встречу — Один сдержал своё обещание, присоединившись к посольству в самый удачный момент, заодно продемонстрировав наводнившим площадь шпионам тайной канцелярии свою истинную сущность.

Девушка, оказавшаяся хорошо знакомой племянницей Илия, учтиво поздоровалась с Оривом, после чего, извинившись, испросила у своего спутника разрешения покинуть его и сорвалась осматривать здание — правящий родственник практически никуда не выпускал девушку из своего дворца, а за границей она вообще была впервые. Дождавшись, пока девушка скроется за поворотом коридора, а её быстрые лёгкие шаги затихнут вдалеке, Орив спросил:

— И как тебе молодая супруга?

— Пока не разобрался — вопросов больше, чем ответов.

— А чего здесь разбираться? Таня — потомок древнего рода, отлично воспитана и с хорошей наследственностью. Сейчас, правда, она выглядит, как нескладный подросток, но в будущем Таня обещает стать настоящей красавицей, как и её покойная мать. Так что тебе досталась отличная жена. Через три-четыре года её тело полностью созреет, и она будет вполне готова для материнства. От неё должны быть хорошие дети.

— К внешности моей очередной жены у меня как раз вопросов не имеется — Таня действительно обещает стать редкой красавицей. Но как раз внешность меня особо не волнует — я вообще могу придать ей любую внешность, какую только захочу, не говоря уже о том, что в моём зрении всё видится несколько иначе, чем вам. Меня волнует другое…

— И что же может волновать демиурга в симпатичной девчонке?

— Её способности. Её дар. Или, если уж быть совсем точным — её связь с миром. Видишь ли, в чём дело — я ведь по большому счёту ещё очень молодой и неопытный демиург. Даже сейчас я могу признаться самому себе, что о сотворении миров я знаю пренебрежимо мало, а тогда, когда я творил этот мир, я вообще был зелёным новичком. Ведь, если судить строго, это первая созданная мною полноценная вселенная, до этого я творил лишь небольшие локальные миры. Соответственно, очень многого я на тот момент не понимал, а кое-где действовал вообще наощупь, по наитию, недостаток знаний компенсируя увлечённостью, самоотдачей и верой в положительный результат. В результате получилось то, что ты можешь сейчас наблюдать.

— По-моему, у тебя неплохо получилось.

— Спасибо за комплимент, я тоже думаю, что для первого раза получилось весьма и весьма недурственно. Но вот с некоторыми побочными аспектами своего творения я сейчас как раз и разбираюсь. Таня — один из них.

— А разве Таня — это твоё творение? Люди ведь пришли в созданный тобою мир извне?

— Это действительно так, но в данном случае важна даже не сама девушка, а её связь с миром.

— Ты имеешь ввиду, что она ясновидящая?

— Это только одно, видимое проявление этой связи. Как ты, наверное, понимаешь, в самом явлении ясновидения нет ничего мистического — все события, которые происходят или когда-нибудь происходили в мире, оставляют свой след в его энергоинформационном поле. Для простоты можно сказать, что мир обладает огромной, безграничной памятью, и Таня просто черпает из этого архива информацию, подключаясь к его базам данных напрямую. Другой вопрос — как ей это удалось. Проведя некоторые исследования, я пришёл к выводу, что мир сам позволил ей это сделать.

— Ты говоришь так, как будто этот мир разумен…

— Я сам был удивлён полученными результатами, но, похоже, это именно так. Создавая матрицу вселенной, я, чтобы реализовать свои задумки относительно разрешённых в этом мире физических процессов и совместимости фундаментальных констант, пошёл по достаточно простому пути — увеличил мерность пространства, резко расширив допустимую сложность модели системы. На тот момент я не знал другого пути получить желаемое, и вынужден был так поступить — мне нужна была стабильная математическая модель. Излишняя сложность получившегося мира сделала возможным зарождение в нём разума. В какой момент мир очнулся и осознал себя — я не знаю. Скорее всего, это произошло достаточно недавно по меркам вселенной — может быть, сто лет назад, а, может быть, и несколько раньше. Если бы это было не так, то в вашей истории уже встречались бы упоминания о рождении ясновидящих. Осознав, что он мыслит и существует, этот мир стал развиваться и познавать себя, для чего попытался наладить контакт с другими разумными, населяющими его. Само собой, что контакт планировалось наладить с одним из магов — именно они потенциально могут влиять на мир и протекающие в нём процессы. Пока выразителем воли мира среди людей является Таня — предположительно, одна из самых сильных магов на Натане. Других проводников, или медиумов, равно как и сведений о них, я не встречал, а это позволяет мне предположить, что Таня — первый опыт молодого мира в попытке наладить с людьми общение. И, предвидя твои дальнейшие вопросы, скажу, что я не ошибся в своих суждениях — мне удалось поговорить со своим миром. Когда знаешь, что и где искать, а также что спрашивать — общение проходит достаточно просто. К тому же этот мир является моим творением, как бы моим ребёнком. Кому ещё договариваться с малышом, как не его родителю?

— То есть со своим миром ты договорился?

— Можно сказать и так, хотя на самом деле всё значительно сложнее. Разговор — это лишь приближённая аналогия моего взаимодействия с миром.

— Но если ты всё уже решил, тогда зачем тебе Таня?

— Вопрос надо задать по-другому — зачем Тане я? Вероятно, влияние мира на разум Тани оказалось значительно больше, чем я предполагал вначале. Мир, осознав, что к нему вернулся его родитель, который может как помочь ему, так и уничтожить, через Таню попытался привязать меня к себе, внушив ей чувство влюблённости ко мне. С момента моего появления в этом мире Таню начали посещать сны, в которых она раз за разом встречалась со мной и влюблялась в меня. Мысли молоденьких девушек просты и незамысловаты — им мечтается встретить прекрасного принца, который обязательно возьмёт её замуж, после чего у них настанет долгая и счастливая жизнь. Подобные мысли и мечты посещают как минимум каждую вторую девушку, которая только лишь начинает задумываться о замужестве, а Таня к тому же к своим без малого тринадцати годам уже успела плотно подсесть на женские романы, которые в изобилии встречаются по всей королевской библиотеке. Я практически уверен, что без дополнительного внешнего влияния мира и здесь не обошлось, в результате чего Таня уже долгое время мечтала о нашей встрече и ждала её. Несомненно, именно сам мир внушил девушке мечты о замужестве и вывел её навстречу нашей группе, только-только въехавшей в Тиару. Наша случайная встреча была не случайной, впрочем, равно как и все последующие — мир старательно подводил Таню ко мне.

— То есть Таня в действительности тебя не любит, а всё, что она говорит — просто наведённые миром мысли и видения?

— К сожалению, всё, как я уже говорил, значительно сложнее. Влияние мира на Таню очень велико, и разобрать, где мысли мира, а где — самой Тани, очень сложно, их мысли и желания слишком тесно переплелись. Мне даже кажется, что сейчас разделить Таню и мир уже практически невозможно — Таня, скорее всего, уже не самостоятельный человек, а аватар. Так что когда она говорила, что любит меня и что готова принести себя в жертву — она не лгала. Если бы я не взял её в жёны, она без капли сомнения зарезала бы себя на моём алтаре. И умерла бы счастливой…

— И что же делать? Эту связь между миром и человеком можно разорвать?

— Наверное, можно. А зачем? В этом нет необходимости — при разрыве связи плохо будет и миру, и Тане. Мир как бы частично ослепнет, потеряв в лице своего аватара один из своих органов чувств, а Таня… Тане придётся значительно хуже — если мир рано или поздно подберёт себе очередного подходящего проводника, то для девушки большая часть её чувств и эмоций окажется отрезанной от её сознания. Таня попадёт в психоэмоциональную лакуну, лишившись большей части ощущений и чувств, которые сейчас получает от мира. Окружающее станет для неё серым и обыденным, растеряв все краски. Жизнь покажется ей пустой и бессмысленной. Нужна ли ей такая жизнь? Так что лучше пусть всё останется так, как есть.

— А если этот мир погибнет?

— Результат для Тани будет таким же, как если бы я решился разорвать её связь с миром. Правда, тут есть один нюанс — если Таня войдёт в полную силу аватара, то тогда её энергетика станет достаточно мощной, чтобы погибающий мир смог закрепиться в её сознании. Эдакий симбиоз… В этом случае Таня некоторое время будет страдать небольшим раздвоением личности, но со временем оба разума, скорее всего, сольются в один, или, если говорить простым языком, сознание мира, переместившееся в Таню, со временем осознает себя Таней, а Таня останется сама собой, просто её информационная база резко расширится. По моим прикидкам, усвоение и переваривание всех знаний мира может занять у Тани до нескольких лет, плюс бонусом Таня получит остатки энергетической составляющей мира, то есть в магическом плане станет значительно сильнее. Но это только в том случае, если Таня сможет раскачать свою энергетику до минимально необходимого для слияния сознаний уровня, а сделать это она сможет только с моей помощью. Так что я нужен и миру, и Тане. Они это понимают — один осознанно, а вторая — на уровне интуиции, и оба делают всё возможное, чтобы привязать меня к себе. Результат ты уже видел.

— Да, интересная у тебя жизнь…

— Не жалуюсь. Однако я бы совсем не возражал, если бы моя жизнь была несколько более спокойной и упорядоченной. У меня сейчас, к сожалению, совсем нет свободного времени — несколько проводимых мною экспериментов, которые я готовил много лет и прервать которые невозможно, выходят на заключительную стадию, и их проведение требует от меня самого пристального внимания и отнимает все мои ресурсы. Проблемы этого мира свалились на меня, откровенно говоря, не вовремя, и мне хотелось бы побыстрее их решить.

— И как же ты намерен их решать?

— Первоначально, как я уже говорил, у меня было желание решить проблемы этого мира кардинально… Есть мир — есть проблемы, нет мира — нет проблем, тем более что бонусом от свёртывания этого мира являлось большое количество аккумулированной в нём энергии. Однако планы пришлось поменять, и я решил сохранить этот мир, заложив в него алгоритмы нескольких научно-исследовательских программ. Однако для того, чтобы проводимым мною экспериментам никто не мешал, мне придётся очистить этот мир от некоторого количества населяющих его существ, потенциально способных моим опытам помешать. Очищение этого мира уже началось, и в течение ближайших нескольких лет количество населяющих его людей должно резко уменьшиться.

— Ты решился убить всё население Натаны?

— Зачем убивать? Я же не убийца. Я просто переписал алгоритм метеоусловий для Натаны, и сейчас по всему материку резко меняется климат. Там, где с неба годами не капало ни капли, сейчас идут проливные дожди. Там, где климат был очень мягкий — бушуют ураганы, а там, где люди не знали, что такое снег — идёт град. К тому же люди Натаны не знали, что такое неконтролируемое воспроизводство насекомых и животных — на подобные катаклизмы в энергоинформационном поле планеты стоял дополнительный контрольный блок. Сейчас я этот блок убрал, и вскоре ряд стран подвергнется нашествию бесконтрольно размножившихся насекомых и грызунов. Некоторые районы Натаны уже подверглись нашествию саранчи, но это только начало… Я не сделал ничего особенного — просто убрал искусственно введённые тепличные условия существования. Когда-то, не слишком доверяя своим знаниям в создании устойчивого биогеоценоза, я просто кардинально решил несколько возможных проблем, создав в энергоинформационной структуре планеты несколько контрольно-управляющих силовых модулей, принудительно управляющих погодой, флорой и, в отдельных исключительных случаях, фауной. Тысячелетия люди Натаны жили, как в раю, легко и беззаботно, не задумываясь над тем, почему солнце над ними светит постоянно и ярко, дожди идут регулярно, а растительный и животный мир находятся в состоянии гармонии. Теперь население этого мира узнает, каким он должен быть на самом деле.

— И как всё это связано с нашей делегацией и предстоящей аудиенцией у здешнего монарха?

— Связано самым непосредственным образом. Жара, накрывшая Гану, вовсе не случайна. Почти всё королевство Шанара должно вскоре стать пустыней — климат здесь должен быть сухой, а солнце — жарким. Ривийский эмират без искусственного моделирования климата станет пустынным малопроходимым болотом, Верония — засушливыми степями. Изменения климата уже затронули весь материк за исключением Занадана, который я оставил нетронутым, так как там проживает большинство магов Натаны. Это предыстория. А основной смысл возвращения климата Натаны в первоначальное состояние — в том, чтобы все люди поняли, как должно быть и как было раньше. И сравнили. Да, к этому знанию необходимо добавить тот факт, что можно вернуть всё, как было раньше, но сделать это могут только маги.

— Но маги не могут сделать то, что по силам лишь богам!

— Ошибаешься. Могут. В теории. Не умеют — это другое дело. Учитесь, стройте академии, проводите в них опыты и эксперименты, изучайте законы природы, и вам станет доступно любое локальное изменение климата хоть в отдельно взятой стране, хоть на всём континенте, да и с растениями и животными, быть может, заодно научитесь ладить. И именно это услышит сегодня король Вериан. Надеюсь, он будет благоразумен — вряд ли он ещё не в курсе демонстрации, устроенной мною с утра на площади. Кстати, услышит уже сейчас — нас, кажется, приглашают на аудиенцию…

Герцогство Занадан, северная горная гряда…

Закончив свой долгий рассказ и выпив очередную пиалу ароматного горного чая, Литаная устало замолчала, с ожиданием смотря на морщинистое лицо своей прапрабабушки. Но та, будто бы и не заметив окончания рассказа, медленно ворошила прогорающие угли в большом камине, расположенном в глубине уютной пещерки. В полумраке зала, освещаемого лишь отблесками жаркого пламени камина, повисло молчание. Наконец, подбросив в огонь пару свежих полешков из лежащей рядом поленницы и сделав из пиалы с чаем большой глоток, женщина отставила в сторону пиалу и тихим спокойным голосом заговорила:

— Интересен твой рассказ, внученька. Признаться, рассказывая тебе ту историю, я не верила, что у тебя может что-то получиться. А оно вон как вышло… И жениха своего спасла, и с попутчиком интересным познакомилась. И что теперь ты с ним планируешь делать?

— С Азиром? Поженимся, конечно же!

— Нет, с Азиром мне как раз всё ясно — мир вам да любовь, да детишек здоровых. Что ты будешь делать со своим попутчиком?

— Да ладно тебе, бабушка. Простой попутчик… Имя только странное, да и способности магические большие. Воин, правда, из него тоже знатный.

— Не скажи, внученька. Непрост твой попутчик, внученька, ох, как непрост.

— Ну да, он достаточно своеобразный человек, я уже успела в этом убедиться.

— Человек ли? Не обманывай себя, внученька. Твой попутчик — не человек, несмотря на то, что очень хорошо под него маскируется. С первого взгляда и не отличишь…

— Да что вы говорите, бабушка! Я его очень хорошо сумела его изучить за совместно проведённое в пути время — у него аура обычного человека…

— А что ты ещё сумела разглядеть, кроме ауры?

— Ну, по внешнему виду он ничем не отличается от других людей. Явно сильный маг — даже портал смог сам построить, правда, какой артефакт он для этого использовал, так и не сказал. Про его воинские умения я уже рассказывала. Говорил про себя мало, и сам разговор не начинал, но, если спросить о чём-то, тогда отвечал. Говорил, правда, мудрёно, но так ведь он учёный! Он и не скрывал этого…

— И это все отличия?

— Бабушка, ну что ты так волнуешься? Чем тебе не по душе пришёлся этот Один?

— Не по душе? Я бы так не сказала… Знаешь, внученька, я никогда раньше не говорила с тобой о своих способностях, а ведь я действительно сильная колдунья — у меня вполне хватит сил, чтобы отследить нужного мне человека, куда бы он ни направился. И, признаюсь тебе, я всё это время следила за тобой — одна ты у меня внученька осталась, жаль мне было тебя терять. Видела я, как ты дошла до западной гряды, пройдя всю Шанару, видела, как ты возвратилась. Видела даже тебя рядом с твоим Азиром, и то, как ты вместе с ним ко мне добиралась. Вот и на жениха твоего воочию взглянула — приглянулся он мне, одобряю твой выбор… Тем удивительнее был твой рассказ — ведь за всё время твоего пути рядом с тобой я никого не видела! До твоего рассказа я была полностью уверена, что по Шанаре ты путешествовала одна!

— Ты мне не веришь, бабушка?

— Верю, как же тут не верить! Азир твой выздоровевший — яркое тому подтверждение. Значит, и вылечивший его твой попутчик тоже реален. Вот только не заметить твоего спутника я могла лишь в одном случае — если он не отражается в ткани мироздания!

— И как это возможно?

— Это возможно только в одном случае… Если твой попутчик — не человек… Если он не человек, если он сам — частица этого мира, только в этом случае он не отразится на ткани мироздания.

— Не понимаю…

— Эх, неуч, чему только вас в академиях учат. Раз не понимаешь — поясню подробнее. Всё живое в нашем мире отличается от его основы. Растения, животные — всё, что растёт, дышит и живёт, — несёт в себе неощутимые отличия от основы нашего мира — от земли, воды, воздуха… Даже от солнца. И эти отличия можно заметить, если знать, как надо смотреть. И смотреть надо не на ауру, как учат в вашей академии. Аура — это лишь внешний энергетический слой, её, как дым над костром, легко скрыть, в отличие от самого костра. Но вот кое-что иное скрыть нельзя, сколько ни маскируйся и не закрывай ауру. Мы, люди, как и животные, и растения — чужды этому миру. Мы пришли в него извне, поэтому, как кусок глины на холсте, отражаемся на ткани мироздания. Отражаюсь я, отражаешься ты, отражается твой Азир. А вот твой таинственный попутчик — нет. Он сливается с миром, растворяется в нём, становясь невидимым, и, значит, он не человек, не растение, и не животное. Он не такой, как всё живое вокруг. Он отличен от нас, зато подобен миру.

— Может быть, он тогда вообще не живой?

— А что тебе подсказывает собственное сердце?

— Моё сердце, как и мои глаза, видит человека.

— Тогда пусть при общении он будет пока для тебя человеком, если ты этого хочешь. Но будь осторожнее с ним, внученька. Я никогда не видела подобных сущностей, хотя догадываюсь, что он такое. И боюсь своих мыслей.

— А чего тут бояться? Пусть даже Один — это сам бог! Его не надо бояться, ведь он ничего плохого мне не сделал, и даже помог, ничего не взяв в награду.

— Один сказал тебе правду, внученька. Он — не бог. Боги, хоть и являются могущественными сущностями, всё же должны опознаваться нашими органами чувств как высокоэнергетические образования, причём чем могущественнее сущность, тем сильнее она нами должна ощущаться. И пусть я никогда не видела богов — это ничего не меняет. Ты же, когда рассматриваешь ауры людей, можешь почувствовать их силу?

— Ну да, чем сильнее человек, чем мощнее его энергетика — тем насыщеннее аура.

— Вот и богов ты будешь видеть примерно так же — по гигантской, до краёв насыщенной энергией ауре. Бога рядом с тобой я бы заметила. Один же, как я разумею, или ауры не имеет вообще, или, что скорее всего, его аура растягивается на весь наш мир и поглощается им, скрываясь от нашего взора. Как будто сам Один — и есть наш мир. А та аура, которую ты видела — обманка, пустышка, морок, наваждение, призванное скрыть истинную сущность от не слишком придирчивого взгляда. Она видна всем, кто находится рядом с ним, но не отражается на ткани мироздания, как аура любого человека. Если бы ты взглянула на своего Одина особым, магическим взором — так, как это делаю я — то не увидела бы его рядом с собой, он слился бы с окружающим тебя миром.

— Может, так оно и есть — истинная аура Одина сливается с миром, так как он — его порождение?

— Нет, внученька, скорее это не причина, а следствие. Не Один — порождение нашего мира, а наш мир — его творение. Именно поэтому ты могла ошибиться, приняв его за обычного человека — если даже Один не озаботится собственной маскировкой, то это сделает за него сам мир, самостоятельно наделив его неотличимой от человеческой аурой.

— То есть — ты хочешь сказать…

— Совершенно верно, внученька. Один — не бог, он демиург нашего мира. Священники назвали бы его Дирой. Возможно, это его настоящее имя. Правда, что для богов, что для демиургов все имена — настоящие. Они — те, как мы их зовём.

— Возможно, бабушка, ты и права — ты прожила значительно больше меня, и ты мудрее. Но что тогда делать мне?

— А ничего… Живи, как жила. Демиурги — не боги, они не бывают злыми по отношению к своим творениям и не стремятся их уничтожить. Скорее, к ним подойдёт определение — равнодушные и рациональные. С точки зрения демиургов всё, что они делают — это добро. Правда, понятие добра у них и у нас расходится.

— Ты так хорошо знаешь демиургов?

— Не я, внученька. Я как-то тебе уже говорила, что, в отличие от ваших глупых учёных, я изначально знала, что наш мир сотворён демиургом. Не знаю, для каких целей он это сделал, но он заселил сотворённый мир растениями и животными и отдал его людям. Первые люди, пришедшие в этот мир, оставили много записей, в том числе о богах и демиургах. В начале сотворения нашего мира богов в нём действительно не было, поэтому про них в древних книгах было всего несколько строк, зато про демиургов — значительно больше. Демиурги в первую очередь — учёные и исследователи, им интересно познавать всё новое и неизвестное. Собственно говоря, именно ради этого они и создают новые миры — они творят, учатся, в процессе творения набираются опыта… Совсем как люди…

— И зачем ты всё это мне рассказываешь, бабушка?

— А затем, что такой шанс, как у тебя, даётся в жизни один раз. Демиурги значительно ближе к людям, чем боги, и нам легче понять их замыслы, а, поняв, попытаться использовать. Раз уж ты познакомилась с подобной сущностью — попытайся её заинтересовать. Чем — не знаю… Может быть, он согласится обучать тебя магии, может быть — владению оружием… Старинные рукописи говорят, что с демиургами можно договориться — в отличие от богов, которым нужно одно лишь поклонение, демиурги иногда снисходят до общения со смертными. Ещё лучше, если ты согласишься принять участие в его исследованиях. Покровительство демиурга обеспечит тебе большое будущее.

— Как-то корыстно-потребительски это звучит… А ты уверена, что он заинтересуется мною? Как женщина я его не интересую, да и жених у меня есть. Знаниями я тоже не блещу — пусть я и проучилась несколько лет в академии, но любой мой учитель знает намного больше, чем я, а ведь даже самый умный среди нас в сравнении с демиургом не больше, чем несмышлёный ребёнок по отношению у убелённомум сединами мудрому старцу. Правда, Один говорил, что мы вроде бы как дальние родственники…

— Каждый одарённый на Натане твой дальний родственник — согласно легенде, начало роду магов положили всего двое богов, произошедших от Создателя, так что не особо на это рассчитывай. Да ты при здравом размышлении и сама пришла бы к такому выводу: если все маги Натаны — твои далёкие родственники, тогда они также будут являться родственниками Творца. Да и вся наша вселенная, по большому счёту, прямой потомок Создателя — и что, сильно твой спутник воспылал к ней родственными чувствами? Демиурги, внученька, относятся к своим творениям так же, как профессиональный гончар к своим произведениям — он их любит, в душе восторгается, но встанет ли он на защиту десятков, сотен тысяч вылепленных за свою долгую жизнь кувшинов? Зато о том кувшине, из которого он каждый день пьёт, он будет заботиться больше, чем обо всех остальных, вместе взятых.

— Кувшин не умеет мыслить и разговаривать, бабушка!

— А умеешь ли это делать ты сама, если посмотреть на тебя с точки зрения демиурга? Собака, которая всю жизнь провела в твоём доме и которая берёт еду из твоих рук, может быть, тоже умеет по-своему, по-собачьи разговаривать и пытается с тобой поговорить, но что ты с ней делаешь? Разговариваешь? Может быть, даже на её языке? Нет, внученька, ты просто чешешь её за ухом и указываешь ей на место у порога. А ведь между тобой и собакой пропасть меньше, чем между тобой и демиургом. То, что он похож на человека и разговаривает с тобой на понятном тебе языке, ещё не ставит вас на одну ступень. Ты для него — как та собака. Если интересна — погладит, почешет за ухом и даст поесть со своей руки. Нет — в лучшем случае укажет на место у порога. В худшем — избавится, как от надоедливой мухи. И то, что демиург владеет всеми языками мира и может говорить со всеми его обитателями, по большому счёту, никакой роли не играет. Что изменится от того, что перед началом опыта ты сможешь поговорить с подопытной крысой? Разве из-за такой малости ты отменишь свой опыт?

— Так как же мне тогда поступить? Только что ты предлагала мне попытаться заинтересовать его, стать ему полезной…

— И не отказываюсь от своих слов! Если сможешь стать полезной — у тебя откроется большое будущее. Но и не забывай о лестнице — на равных демиурги будут разговаривать с такими же демиургами, стоящими с ними на одной ступени. Остальные, стоящие далеко внизу, будут делиться на две неравные части — те, которые им интересны, и те, к кому они равнодушны.

— А что грозит тем, кто ему равнодушен? Ведь ты же говорила, что демиурги по природе своей не злые… Значит, они не принесут зла!

— Ты плохо слушала меня, внученька. Тем, к кому демиург равнодушен, лучше вообще не попадаться у него на пути. Он, не задумываясь, уничтожит камень на дороге, потому что тот мешает ему идти, или прихлопнет муху, которая своим жужжанием сбивает его с мысли. И то, и другое действие с его точки зрения — благо. Но благо, в первую очередь, для него самого. Хотела бы ты быть тем камнем или той мухой? Подумай, внученька… К тому же, всё мною сказанное — лишь мои домыслы, вызванные твоим рассказом. Возможно, твой Один — действительно обычный человек, а я, старая, выжившая из ума слепая старуха, просто ошибаюсь, как нередко ошибалась до этого…

— Так что же мне делать, бабушка?

— А я разве тебе ещё не сказала? Или, быть может, ты просто недостаточно хорошо меня слушала? Бросай всё, хватай своего жениха и возвращайся к этому Одину! Зачем ты вообще от него сбежала? Неужели так сильно воспылала родственными чувствами ко мне, что даже не поблагодарила за лечение? Навестила свою бабушку, успокоила, и в путь!