Стужа

Глава 10

Кто-то настойчиво звал ее по имени. «Креган», — подумала Стужа. В его голосе слышался страх. Она хотела отозваться, но не могла. «Я должна встать», — говорила она себе. Она лежала на краю черной бездны и заглядывала в нее, но ей не было страшно, ей было хорошо. Однако Креган не оставлял ее в покое, он все повторял и повторял ее имя, до тех пор пока она не открыла глаза.

Лицо у Крегана было испуганным.

— Ты выглядишь ужасно, — выдавила Стужа.

Он облегченно вздохнул:

— Ну как ты?

Одной рукой он поддерживал ей голову, а другой поднес к ее губам фляжку с водой. Она сделала маленький глоток.

— Мне больно лежать на этих камнях.

Он помог ей сесть, затем встать. Казалось, вся шондосийская армия собралась вокруг них. Стужа легонько оттолкнула руку Крегана и улыбнулась. И вдруг вспомнила о Книге. Она огляделась. Ее никуда не переносили с того места, где она упала, но здесь Книги не было. Она с беспокойством всматривалась в лица шондосийцев. Мог кто-нибудь из них взять Книгу? Или это сделал кто-то из слуг Зарад-Крула?

— Книга… — начала она. И осеклась. Знакомое ощущение тяжести на бедре. Она нащупала испещренную рунами обложку. С ее губ сорвался вздох. Кто-то положил Книгу в сумку, пока она была без сознания. Наверное, Радамантус или Минос. Они были ближе всех.

— Зачем ты вынула ее из сумки? Ты что, спятила? — с красным от возмущения лицом налетел на нее Эйкус. Она решила не отвечать грубияну, и повернулась к нему спиной, обращаясь к двум другим Старейшинам:

— Один из вас, вероятно, спас мне жизнь. Но как? Что произошло?

— Оказывается, Зарад-Крул наблюдал за битвой издалека через свой магический кристалл. Сначала мы не замечали его присутствия, но, когда шардаханцы начали проигрывать, он обнаружил себя — ответил Минос.

— Мы окружили его, даже не предполагая, что он настолько силен, и сможет принять участие в битве, не присутствуя здесь физически. Просто на всякий случай мы решили подъехать поближе к вам, — добавил Радамантус.

— Вероятно, он так и продолжал бы прятаться и не стал бы вмешиваться, — сказал Эйкус, — но, когда ты, как дура, достала Книгу Последней Битвы, колдун так разозлился, что попытался убить тебя и забрать Книгу.

Радамантус терпеливо улыбнулся:

— К счастью, он замешкался, и его удар вышел слабым, так что я смог отразить его. Если бы он был чуть-чуть сильнее, я не успел бы тебя спасти.

Эйкус фыркнул:

— Ты была бы сейчас трупом.

— Но я жива, — отозвалась Стужа, словно оправдываясь. — И впредь буду осторожнее.

— О большем мы и не просим.

— Но послушайте, старший брат, — обратился к Радамантусу Креган. — Эти молнии и Глаз свидетельствуют о том, что колдун знает ауру Стужи. И он может напасть на нее где угодно и когда ему вздумается.

— Когда мы доберемся до Демониума, то позаботимся об этом.

Она вопросительно посмотрела на Крегана.

— Твою ауру можно изменить, — объяснил он, — но это требует участия большого количества людей. Извини, но у меня нет времени, чтобы углубляться в детали, да и до Огненного Поля еще далеко.

Эйкус пробурчал что-то в знак согласия. Стужа подавила страстное желание двинуть ему между ног. В конце концов, они на одной стороне. Она видела его в бою, он сражался как дьявол.

Мертвых предали земле, пленных не брали: у шондосийцев это было не принято. Увы, отдохнуть им не удалось, но никто не жаловался. Они ехали через темную равнину, мимо низких холмов, и при каждом шаге Ашура Стужа чувствовала синяки и ушибы, о которых даже не догадывалась, пока не села в седло. Она не знала, сколько времени прошло. Тьма затопила Шондо, и сквозь нее не могли пробиться ни солнце, ни луна, ни звезды.

Они иногда перекусывали на ходу и опять скакали. Лишь однажды они спешились, когда перед ними как из-под земли вырос каменный треугольник. Малые Врата. Старейшины приказали войску ждать, а сами поехали к ним.

Стужа воспользовалась удобным случаем, чтобы вздремнуть. Но ее бедное тело так и не отдохнуло, потому что Старейшины очень скоро вернулись с новостями. Индразад все-таки пал под натиском шардаханцев, но остатки разбитого войска, отступая, продолжали оказывать сопротивление, чтобы замедлить продвижение шардаханцев в сторону Демониума. Зарад-Крул больше нигде не появлялся. Темные боги, Нугарил или Ментес, пока не вмешивались.

«Интересно, — подумала Стужа, — каково это — стоять внутри этих треугольников и соприкасаться мыслями с человеком, который находится далеко от тебя». Когда у нее будет время, она спросит об этом Радамантуса, но сейчас нужно было снова садиться в седло и скакать.

Они перешли на шаг, только когда лошади совершенно выбились из сил. Стужа ехала как в тумане, ничего не замечая вокруг, пока рядом с ней внезапно не появился Креган. С тех пор как они отъехали от ущелья Текаф, он держался возле старейшин и не говорил с ней. Она слабо улыбнулась ему в знак приветствия и вопросительно посмотрела на него.

Шондосиец жевал вяленое мясо.

— Дорогая, — произнес он шутя, но в его голосе послышалась нежность, — скажи мне, отчего на твоем прелестном лице такая тревога?

Этот мягкий голос задел какую-то чувствительную струнку в ее душе, согрел ее и в то же время вывел из равновесия. Вначале, она хотела молчать, в отместку за то, что Креган не ехал с ней рядом, но, когда он повторил свой вопрос, в его голосе была такая печаль, что она не могла не ответить ему. «Лучше поддержать беседу, чтобы он немного побыл со мной», — решила она и внезапно осознала, что успела соскучиться.

— Ваши ученики, которых вы послали на разведку, еще не вернулись. Меня всю дорогу мучит вопрос, что же я такое видела на гребне? — спросила она, бросая взгляд назад.

— Радамантус сказал, что нет повода для беспокойства, — напомнил ей Креган. — Это все, что тебя тревожит?

— Ты сказал, что меня ждут какие-то испытания. — (Их глаза встретились.) — Я боюсь, Креган. Я боюсь неизвестности!

Он приблизился к ней, насколько это было возможно, так что шпора на его сапоге чиркнула по боку Ашура. Сильной рукой он обнял ее за плечи. Именно этого она и хотела, даже страстно желала. И, поддавшись минутной слабости, она склонила голову ему на грудь и чуть было не разрыдалась. Несмотря на неудобство, они продолжали ехать обнявшись.

— Нас обоих ждут суровые испытания, — прошептал он ей на ухо.

Через некоторое время Стужа выпрямилась в седле, к ней снова вернулось самообладание, и она улыбнулась.

Чем ближе войско было к Демониуму, тем быстрее они скакали и наконец пустили лошадей в галоп. Стужа пригнулась к шее Ашура и пришпорила его. Креган тоже пришпорил своего коня, и они вырвались вперед, обгоняя остальных. Стужа первой поднялась на гребень горы, за которой было Огненное Поле, и, натянув поводья, посмотрела вниз. Ашур, словно протестуя, встал на дыбы и, храпя, ударил копытами в землю. Креган остановился рядом. Они ждали, пока Старейшины, а потом и все войско не подтянутся вслед за ними.

Стужа пораженно смотрела вниз. Земля переливалась разноцветными огнями: темно-красным, синим, оранжевым, зеленым и золотым, восхитительными оттенками фиолетового.

Это светились в темноте камни, которыми было усеяно Огненное Поле, словно с неба упали звезды и рассыпались по земле.

— Огненное Поле, — сказал Креган. — А прямо посредине…

— Демониум, — закончила за него Стужа дрожащим голосом.

Высокая, почти отвесная, скала вздымалась в небо, и в зареве, которое полыхало над Огненным Полем, Стужа разглядела три огромных монолита на плоской вершине.

Священные Врата.

— Отчего эти камни светятся?

— Долгие тысячелетия они лежали тут, впитывая энергию, которая просачивается сквозь Врата из других миров. Но они могут удерживать в себе лишь небольшую часть этой энергии, остальную они излучают в виде свечения, холодного огня. Это место для нас священно.

— Здесь так красиво, но меня пугает эта неземная красота, — после долгой паузы сказала Стужа.

Креган улыбнулся. Глаза их встретились, и она улыбнулась ему в ответ.

— Поехали вниз, — сказала она наконец. — Насколько я понимаю, там мы будем в большей безопасности.

Под руководством Эйкуса шондосийцы разбили лагерь у самого подножия Демониума. Лошади были привязаны, но не расседланы. Стужа и Креган расстелили одеяла и развели небольшой костер.

— У тебя глаза как у кошки, — заметил Креган, — они горят холодным зеленым огнем, посмотри, вот эти два камня…

— Ты говоришь слишком много, — оборвала она его, но в глубине души ей было приятно, что он пытается делать комплименты.

Они разогрели над огнем полоски вяленого мяса, потом поели и улеглись.

Но Креган отдыхал недолго. Старейшины решили собрать военный совет, и, как член Крилара братства Черной Стрелы, он должен был на нем присутствовать. Взяв свой посох, Креган со вздохом поднялся, но прежде, чем уйти, он поцеловал ей руку, а затем коснулся лунного камня на диадеме, сверкавшего в свете костра. Стужа оттолкнула Крегана, а он невозмутимо повернулся и ушел. Забыв об усталости, она встала и принялась наблюдать, как старейшины и члены Крилара один за другим поднимаются по извилистой тропе, ведущей к вершине Демониума. Когда они скрылись из виду, Стужа завернулась в плащ и снова улеглась у костра.

Несмотря на то что она была совершенно обессилена, сон к ней все не шел. Вскоре в лагере стало очень тихо, слышалось только, как потрескивает костер да перекликаются часовые.

А потом ей показалось, будто где-то начали бить в барабан. Сначала она подумала, что это ткань палаток хлопает на ветру, но звук стал громче, и она поняла, что это барабанная дробь. Стужа села и огляделась. Похоже, никто, кроме нее, ничего не слышал, а может быть, просто не обращал внимания. Она увидела, как на вершине Демониума вспыхнул огонь и яркие отблески заплясали на гладкой поверхности монолитов. К первому присоединился второй барабан, Стужа напряженно вслушивалась — они словно разговаривали на каком-то непонятном языке, все быстрее и быстрее, и сердце у нее забилось в их бешеном ритме. Ей стало жарко, пот потек у нее по лицу, кровь стучала в висках, казалось, воздух вокруг нее сгустился. Еще немного, и она не вынесет этого. Стужа зажмурилась, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, и вдруг барабаны замолчали. Открыв глаза, она посмотрела на вершину Демониума и увидела, что огонь погас. Она без сил повалилась на жесткую постель. Что бы это ни значило, придет Креган и все ей объяснит.

А тем временем от костра остались одни угли. Стужа заставила себя снова подняться и разворошила их палкой, взглянув пару раз на монолиты, которые теперь были едва заметны на фоне черного неба. Почему-то они не светились, как другие камни и сам Демониум.

Наконец Стуже все-таки удалось уснуть, но ее, как всегда, мучили кошмары.

Стужа с криком проснулась и резко села, размахивая руками, словно отбиваясь от призраков, и потянулась к мечу. Но кто-то обнял ее, и она опомнилась.

— С тобой все в порядке?

В больших темных глазах Крегана отражалось пламя вновь разведенного костра. Кажется, он еще не ложился. Интересно, давно он наблюдает за ней?

— Конечно, — выдавила она. — Просто я увидела… А впрочем, ничего особенного.

Креган прижал ее к себе, но вдруг послышался далекий стук копыт, и она отшатнулась от него, вскакивая и вглядываясь в темноту, царившую за пределами Огненного Поля.

Стужа схватилась за рукоять меча, но Креган остановил ее.

— Всего лишь три всадника, — сказал он.

Она прислушалась и согласилась с ним. К этому времени весь лагерь уже был на ногах. В руках воинов блестели обнаженные клинки, и Стужу порадовало, что их так много. Кто знает, что там таится в этой проклятой темноте. Стук копыт приближался, и наконец из тьмы вынырнули трое. Они въехали в лагерь и, натянув поводья, резко осадили коней, поднимая пыль. Креган побледнел.

— Последняя часть головоломки, — пробормотал он. — Ну конечно же, почему я не догадался раньше?

Вместе с двумя учениками из братства Черной Стрелы к Демониуму прискакала Натира.

Радамантус протолкался к ним сквозь плотное кольцо воинов и остановился, с любопытством глядя на девушку. К нему присоединились Минос и Эйкус. Ученики запыхались от долгой скачки, а вот Натира, с ног до головы покрытая пылью, со спутанными волосами, казалось, совсем не устала.

— Так, значит, это была ты… Я чувствовал это, — сказал Радамантус.

Девушка, как всегда, молчала.

— Эсгарийка была права, — заговорил один из учеников. — За нами шла Натира, и как мы ни пытались заставить ее вернуться, все без толку, она отказалась подчиниться.

— Неужели она говорила что-нибудь? — спросил Креган недоверчиво.

— Не сказала ни слова. Она просто упрямо двигалась вслед за нами.

— Нам было приказано разузнать все и доложить, — угрюмо перебил его второй ученик. — А не тащить эту сумасшедшую силой назад в Эребус и пропустить из-за этого самое главное.

— Поэтому мы и позволили ей приехать сюда, — продолжил первый. — По ней и не скажешь, что она скакала как одержимая, даже не глядя, куда едет. Казалось, она знала дорогу.

Радамантус обошел кругом всех троих.

— Странно, — сказал он наконец. — Почему она так рвалась сюда? — Он был встревожен и обращался скорее к самому себе. Вряд ли он рассчитывал, что немая девушка ответит ему. Натира, склонив голову набок, невинными глазами глядела на старика.

— Ну ладно, — проворчал Эйкус. — Что же нам делать с ней?

— Вам — ничего, — заявил Креган. — Я о ней позабочусь.

— Криларит, — сердито обратился к нему Эйкус, очевидно надеясь, что формальное обращение заставит Крегана осознать всю серьезность положения, — на тебе и так большая ответственность, ведь ты магистр, а нам скоро предстоит сражаться.

— Я сказал, что позабочусь о ней. — Креган был непреклонен.

Он осторожно помог своей подопечной слезть с лошади. На ней не было плаща, она дрожала от холода, и тогда он обнял ее за хрупкие плечи.

Эйкус не собирался сдаваться, но Минос остановил его:

— Он с самого начала опекал ее. Оставь все как есть, мой друг.

Глаза Эйкуса сверкнули, он стряхнул со своего плеча руку Миноса, повернулся и пошел прочь, расталкивая стоящих на его пути и проклиная всех подряд.

Стужа вернулась к своему костру. Она была обеспокоена. Надо понаблюдать за Старейшиной Серебряной Чаши, его непредсказуемые перемены настроения граничили с безумием. Однако не это больше всего волновало девушку, хоть и ей не хотелось себе в этом признаваться. Нежность, с которой Креган смотрел на Натиру, заботливость, с которой он помог ей сойти с лошади, и то, как он обнял ее, — вот что задело Стужу. Она укоряла себя за то, что обращает внимание на подобные пустяки, в то время как над ними нависла смертельная опасность. И все-таки как ни старалась Стужа, она не смогла с собой справиться. И когда Креган уложил Натиру в свою постель и ушел, Стужа прошипела:

— Какого черта тебе здесь было нужно?

Натира села, глядя на нее через костер, и вдруг широко улыбнулась. Одной рукой она схватилась за грудь, а другой показала на Жало Демона прямо сквозь пламя костра.

Стужа ахнула. Невероятно, но ожога не было, кожа даже не покраснела, а девушка продолжала улыбаться и снова показала на волшебный кинжал. Немыслимо, невозможно. Волосы у Стужи встали дыбом, и, охваченная страхом перед необъяснимым, она, словно защищаясь, схватилась за рукоять Жала Демона. Но потом она вскочила на ноги и чуть ли не бегом поспешила прочь из лагеря, не обращая внимания на окрики часовых. Тяжело дыша и отгоняя от себя тревожные мысли, она остановилась возле коновязи. Ашур тихо заржал, приветствуя ее, и его глаза стали излучать мягкий свет. Стужа обняла единорога и зарылась лицом в его шелковистую гриву. Теплое дыхание коснулось ее рук, и она стала понемногу успокаиваться. Стужа гладила его и думала о том, что он ее единственный друг в этом безумном мире.

Но и здесь ей не было покоя. Глаза Ашура вдруг вспыхнули, словно он предупреждал свою хозяйку об опасности. Стужа обернулась. Рядом с ней над землей повисла призрачная дымка, которая начала светиться, потом вспыхнула, переливаясь разными цветами. И вдруг из этого сияющего ореола появился Незнакомец. Он выглядел точно так же, как и при их встрече в Итай Калане, — обнаженный и прекрасный. Стуже показалось, что с тех пор прошли годы.

— Готовься, — сказал он. — И собирайся с силами.

Она выхватила меч, едва сдерживая крик. В ужасе смотрела она на Незнакомца.

— Ты же мертв! — хрипло проговорила она. — От тебя остались одни кости! Как же так?..

Но Незнакомец снова вошел в светящийся шар и пропал, оставив ее вопрос без ответа.

«Готовься и собирайся с силами». Что он хотел этим сказать? Стужа озиралась по сторонам, но не замечала ничего подозрительного и через некоторое время даже начала сомневаться в том, что ей явился призрак. Может быть, она просто слишком устала и ей все это померещилось? Она уже почти убедила себя в этом, но вдруг лошади словно взбесились, из глаз Ашура посыпались искры.

Перед Стужей снова появилась светящаяся призрачная дымка. Лошади жалобно ржали, били копытами и рвались с привязи. Внезапно таинственный свет погас, и на этом месте теперь стоял высокий смуглый юноша с волосами темными как ночь. Он был обнажен, и Стужа заметила, как мышцы перекатываются у него под кожей, когда он мягко, как кошка, подошел к ней. Его пальцы были унизаны кольцами, а запястья и щиколотки украшены тонкими золотыми браслетами. Талия перетянута широким поясом из невероятно крупных сверкающих жемчужин, а правый глаз закрывала черная повязка. Юноша поднял руку с длинными накрашенными ногтями, которые больше напоминали когти, и протянул к ней.

— Верни мне Книгу.

— Зарад-Крул! — Меч сверкнул у Стужи в руке, и она кинулась на колдуна, но острое лезвие прошло его тело насквозь, не причиняя никакого вреда. На его лице появилась хищная улыбка. Стужа отступила, в страхе призывая Така. Зарад-Крул рассмеялся:

— Твое оружие тебе не поможет. Я всего лишь тень моего хозяина. Он послал меня забрать у тебя украденную Книгу Последней Битвы.

Стужа снова взмахнула мечом, но опять безрезультатно. Неужели это действительно призрак? Она упрямо сжала зубы, чувствуя, как ее лицо сводит судорогой, и не опускала бесполезное оружие.

— Отдай мне Книгу, и мой хозяин оставит тебе твою никчемную жизнь.

Она покачала головой и промолчала, опасаясь, что голос выдаст ее страх.

— Подумай хорошенько, — сказал призрак Зарад-Крула. — Поверь мне, я знаю все твои самые сокровенные тайны. Если ты не послушаешься меня, я заставлю тебя мучиться так, что все твои кошмары покажутся пустяками. — Он вновь протянул руку. — Отдай мне Книгу Последней Битвы.

Стужа схватилась за сумку, что висела у нее на боку. Если она сдастся сейчас, то всему миру придет конец.

— Нет!

Она снова ударила, лезвие меча прошло сквозь голову колдуна, но он лишь усмехнулся. Тогда Стужа повернулась и кинулась в лагерь, ожидая, что вот-вот наступит конец света. Добежав до палаток, она наткнулась на Натиру, но не стала останавливаться. Немая девушка явно следила за ней, но не это сейчас занимало Стужу. Когда взбесились лошади, почему никто не поднял тревоги? Стужа мчалась прямо к палатке старейшин, все еще сжимая в руке меч. Креган, старейшины и еще какие-то люди, которых она не знала, раскрыли от удивления рты, когда она ворвалась в палатку, бледная от страха.

— Зарад-Крул! — прохрипела она. — Там, у коновязи!

Эйкус схватил свой посох и выбежал из палатки, за ним Креган и еще двое воинов. В лагере поднялась суматоха.

Радамантус усадил Стужу и предложил ей бокал горячего вина, который она выпила залпом. Креган и Эйкус вернулись почти сразу.

— Там никого нет, — сказал ее друг. — Ты уверена, что видела колдуна?

Воткнув меч в землю, Стужа вскочила и разразилась бранью, девушку задело, что он усомнился в ее словах.

— Спокойно, — сказал Минос, вставая между ними. — Расскажи нам, как было дело.

Она выложила все и не без злорадства добавила, что Натира явно все видела, даже следила за ней, но ничего не предприняла. Закончив рассказ, Стужа выпила еще бокал вина и вытерла губы.

— Так, значит, часовые ничего не слышали. — Эйкус задумчиво потер подбородок. — И мы тоже.

— Зарад-Крул научился очень сложным приемам, с тех пор как ему начали помогать Темные боги, — заключил Минос. — Вероятно, колдун хотел явиться только тебе одной.

— Где Книга? — спросил Радамантус.

Стужа начала вынимать ее из сумки, но Старейшина замахал руками:

— Слишком опасно вынимать ее. Твоего слова вполне достаточно.

— Ну а как же Незнакомец? Я своими глазами видела, как он погиб.

— Да, он мертв, — подтвердил Креган. — Если бы он был среди живых, то я бы нашел его любыми способами.

Радамантус кивнул:

— Тебе явился призрак, дитя мое, он хотел предостеречь тебя.

Стужа перевела взгляд на Миноса. Он пожал плечами:

— Я ничего не понимаю. Происходит что-то странное.

— Боюсь, это только начало, — проворчал Эйкус.

— А что касается Натиры… — продолжал Радамантус, поворачиваясь к Крегану, — она поехала за нами не просто так, и мы должны выяснить, зачем она это сделала. Следи за ней внимательно, брат. Я хочу знать о каждом ее шаге.

Присутствующие согласно закивали. Внезапно снаружи донеслись крики и шум. Все вскочили. В палатку вбежал воин из братства Серебряной Чаши и упал на колени к ногам Старейшин. Широко открытые глаза лихорадочно блестели на смертельно бледном, почти сером, лице. Он заметно дрожал.

— Там, снаружи… — прохрипел он. — Братья, выгляните наружу, посмотрите!

Над Огненным Полем безмятежно парил Зарад-Крул, сидя в кресле, вырубленном из огромного аметиста, будто на троне. Озаряемый холодным светом, он бесстрастно взирал на лагерь шондосийцев.

Камни неожиданно начали светиться ярче, образуя горящую линию. И вдруг вдоль этой линии из земли взметнулась стена огня и, словно по команде колдуна, стала надвигаться на шондосийцев. Воины отступали с воплями ужаса. Стужа тоже шагнула назад, но Минос поймал ее за руку:

— Это всего лишь иллюзия.

Она неуверенно посмотрела на Радамантуса, и его спокойный взгляд убедил ее в том, что Минос прав, однако Эйкус явно сомневался в его словах.

— А ты уверен? — даже спросил он.

Минос сурово посмотрел на него.

— Старейшина! — обратился он к Эйкусу. — Ты что, настолько увлекся физическими способами ведения войны и настолько одержим жаждой мщения, что забыл о том, кто ты есть? Вспомни о братстве, вспомни о ваших обетах и клятвах. Как же может верить братия, если сомневается Старейшина? Где твое истинное зрение?

Эйкус покраснел от гнева, казалось, он ударит старика. Стужа приготовилась, если надо, защитить Миноса и поймала себя на мысли, что восхищается тем, с каким достоинством Старейшина Золотой Звезды держится в любых ситуациях.

Но оказалось, что в ее вмешательстве не было необходимости. Пристыженный Эйкус глубоко вздохнул и улыбнулся.

— Ну что ж. Давайте скажем воинам, что это только видимость, — произнес он наконец.

— Нужно доказать это, пока они не пустились наутек.

Трое Старейшин направились к огненной стене. Стужа тоже хотела пойти с ними, доверяя их словам больше, чем своим глазам, но Креган удержал ее.

— Ты не обладаешь истинным зрением, — предостерег он ее. — Может быть, ты и веришь старейшинам, но ведь ты не знаешь наверняка, что огонь не настоящий. Если у тебя есть хотя бы тень сомнения, огонь убьет тебя, каким бы иллюзорным он ни был.

Стужа угрюмо наблюдала за происходящим, посматривая на шондосийских воинов. Они больше не пятились, а затаив дыхание смотрели, как три старика бесстрашно идут прямо в ад.

Пламя взметнулось и стало опадать. Стужа вскрикнула и поняла, что Креган был прав. Она все-таки сомневалась, и это сомнение могло ее убить. Но Старейшины стояли в языках пламени без всякого вреда для себя. Через мгновение огонь погас.

Лагерь шондосийцев взорвался ликующими криками. Креган и Стужа принялись радостно хлопать друг друга по спине, и в этот момент, когда ее распирало от счастья и она забыла обо всем на свете, ее руки сами собой обвили шею Крегана. И тогда она поцеловала его, но тут же опомнилась и отвернулась, сгорая от стыда и бормоча ругательства.

Над долиной разнесся смех.

— Эй, вы трое! — высокомерно прокричал Зарад-Крул. — Это все, что вы можете? — Он так веселился, его аметистовый трон затрясся.

Но Радамантус выпрямился, на кончиках его пальцев вспыхнули голубые огоньки.

— Сгинь, призрак! — раздался его звучный голос. — Возвращайся к своему хозяину и передай этому презренному негодяю, что мы ждем его, и, когда он придет, ему не поздоровится.

— Это в самом деле призрак? — шепотом спросила Стужа у Крегана.

— Если бы ты обладала истинным зрением, то увидела бы только черную тень. Смотри.

Голубой свет плясал на пальцах Радамантуса, разгораясь все сильнее, и наконец вспыхнул так ярко, что казалось, Огненное Поле залито полуденным солнцем, и по мере этого таял призрак Зарад-Крула. Но когда таинственный свет погас, все увидели, что колдун по-прежнему восседает на троне.

— Как же так? — воскликнула Стужа.

— Это очень сложно, — отвечал Креган. — За спиной помещается фонарь, и тень, которую отбрасывает колдун, с помощью определенных заклинаний можно оживить и послать выполнять волю ее хозяина.

Раздался резкий неприятный смех.

— Дурачье! Даже тень того человека, которому вы осмелились противостоять, имеет кое-какую силу. Смотрите же, на что способен призрак.

Зарад-Крул взмахнул рукой, и из нее повалил дым, который начал слабо светиться и неожиданно превратился в великана.

Стужа ахнула.

Она узнала его меч и щит. Призрак снова взмахнул рукой, и появился еще один великан, который был выше первого, с таким же оружием, но без доспехов. Еще два взмаха — и еще два великана. Один из них оказался величественным мужчиной, а второй был в женском платье. Зеленые кошачьи глаза, черные прямые волосы — воплощение демонической красоты.

Призрак на троне захихикал:

— Маленькое представление для воришек.

И тут возникла еще одна великанша, такая же прекрасная, как и предыдущая, и с такими же, как у нее, зелеными глазами, только волосы ее были спутаны и она держала в руках меч.

Стужа почувствовала, как у нее подогнулись колени, и ей показалось, что земля стала вращаться слишком быстро. Она задыхалась, в висках пульсировало, в ушах звенело. Креган подхватил ее, и ей удалось взять себя в руки.

Она будто смотрелась в зеркало. Это была гигантская копия ее самой. Рядом с ней стояли ее наставник, родители и брат, как живые, только невероятно большие. Стужа вглядывалась в их лица, цепенея от страха, потому что она заранее знала, что вскоре за всем этим последует. Призрак Зарад-Крула обратился к ней по имени. От которого она отказалась в тот ужасный день, когда сломалась ее жизнь.

— Я же говорил, что у тебя скудное воображение. Ты не представляла себе, что такое настоящий кошмар. Догадываешься, зачем я вызвал их? Отвечай.

Но Стужа не могла заставить себя говорить.

— Если ты отдашь мне Книгу Последней Битвы, я могу избавить тебя от этого унижения.

Она схватилась за сумку и нащупала Книгу, не сводя глаз с гигантских призраков. Она может откупиться, и Зарад-Крул не выдаст ее тайну. Стужа задрожала. Если она откажется вернуть ему Книгу, он опозорит ее на весь мир.

Стужа заглянула в сумку и увидела, как блеснул металлический замок. Она уже почти решилась и достала ее, как вдруг услышала крики. Старейшины и Креган. Они удерживали Эйкуса. Он ругался и сыпал проклятиями. О каком испытании кричит Креган?

— Почему ты медлишь? Или хочешь, чтобы все узнали постыдную правду? — сладким голосом спросил колдун. — Отдай мне Книгу.

Стужа вновь посмотрела на Книгу и перевела взгляд на своих друзей. Они либо не могли ей помочь, либо не желали этого делать. Даже Эйкус, который рвал и метал секунду назад, неподвижно стоял и смотрел на нее. Но что было написано на их лицах, страх?

Почему они не помогут ей?

— Отдай мне Книгу, — повторял Зарад-Крул. — Отдай мне Книгу!

— Нет! — Из ее горла вырвался крик, и слезы потекли у нее по щекам. Она чувствовала одновременно злость и ужас, сомнение и стыд, когда запихивала Книгу Последней Битвы обратно в сумку. — Ты! Бездушная сволочь! Нет!

С громким смехом призрак растаял в воздухе. Затем пришли в движение гигантские фигуры.

Ноги у нее подкосились, она сжалась в комочек. Кто-то утешающе обнял ее за плечи. Креган. Как она ни старалась, не могла себя заставить посмотреть ему в глаза. Слишком стыдно.

Старейшины были за нее, а остальные воины? Когда они узнают, будут ли они сражаться за ту, что хуже убийцы?

Радамантус положил руку ей на плечо. В его глазах она заметила сочувствие. Затем, убедившись, что она смотрит, он закрыл лицо краем плаща. Минос и Эйкус последовали его примеру, а вслед за ними все воины шондосийской армии один за другим отвернулись.

Стужа была так удивлена, что перестала плакать, и сердце ее переполнилось благодарностью. Она подозревала, что Креган и старейшины уже знают о ее преступлении. Они решили избавить ее от унижения и не стали зрителями этого ужасного спектакля. Тогда она нашла в себе силы встать и смотреть.

Лицо гигантской Стужи исказилось, и она взмахнула сверкающим мечом. Ничуть не испугавшись, ее братец-великан осторожно подбирался к ней, его огромные глаза горели ненавистью.

Стужа решительно отняла плащ от лица Крегана. Ей слишком тяжело было наблюдать за этой сценой в одиночку, она боялась, что не вынесет этого.

— Смотри вместе со мной.

Он обнял ее одной рукой, и она склонила голову ему на плечо.

Она вспомнила ту ночь, когда брат раскрыл ее тайну. Меж ними никогда не было любви, потому что они слишком завидовали друг другу, страстно желая заниматься тем, чем вынужден был заниматься другой: она — обучаться искусству владения оружием, а он, как она всегда подозревала, хотел познать тайны Така. Он застал ее с поличным, она держала в руке меч. Она нарушила древнее табу, поэтому он имел право убить ее. Более того, это был его долг.

Зазвенела сталь. Сошлись два гиганта, сотрясая небо и землю. Наконец огромная Стужа вонзила клинок в грудь брата. В точности повторилось все, что уже случилось однажды.

Не найдя в себе мужества предать смерти любимую дочь, на острие меча Стужи кинулся ее охваченный горем отец. Вопль пронесся по всему замку и разбудил Бурдрака. Старик любил ее и гордился своей талантливой ученицей. Но у него не было выбора: он должен был отомстить за смерть своего господина. Стужа хотела было отбросить меч и принять заслуженную смерть, но оказалось, что она слишком хорошо усвоила уроки Бурдрака. Ученица сражалась со своим учителем, хотя ни она, ни он не желали этого. И в конце концов Бурдрак выронил оружие и замертво рухнул на каменный пол.

Гигантская Стужа отшвырнула меч и кинулась к бездыханному телу своего учителя, обнимая его. Так же как она сделала давным-давно.

И тут ей пришлось вспомнить, что было дальше. Вперед выступила мать, в ее перекошенном от ненависти лице не осталось уже ничего человеческого.

— Ты хорошо изучила мужские способы сражаться и убивать. Ты лишила меня всех, кого я любила, — мужа, сына и дочери, на которую я возлагала большие надежды. Ты не просто ведьма, дочь моя, а колдунья куда более сильная, чем я. Но ты отказалась от этого. Растратила свой дар. — Мать накрыла дрожащими теплыми руками глаза Стужи. — Я накладываю на тебя проклятие: ты будешь следовать дорогой убийцы всю оставшуюся жизнь. И помни: женщина, которая носит меч, вызывает только презрение. Ты отняла у меня семью, а я отнимаю у тебя магический дар.

Боль пронзила глаза Стужи, и она зашаталась. Мать осторожно подняла меч, брошенный дочерью.

— А теперь и я нарушаю закон. — Невидящими глазами она посмотрела вдаль. — О боги! Где дочь, которую я воспитала? Я не знаю тебя, женщина, — прокричала она. — Ты сделана из огня, но от тебя веет холодом, словно ты сама стужа.

Стужа вновь услышала материнское проклятие, слово в слово, и увидела, как ее мать приставила острие меча к груди, рукоять прижала к стене и упала вперед. А потом, оставляя за собой широкий кровавый след, она подползла к своему мужу, сжала его холодную руку и испустила дух.

Плач разнесся над равниной, и великаны начали таять. Представление закончилось. Стужа смотрела, как шондосийцы один за другим открывают лица и возвращаются к своим кострам, но Креган продолжал обнимать ее.

— Тебя судили, — прошептал он, — и признали невиновной.

Она задумчиво смотрела туда, где недавно была разыграна трагедия.

— Я виновна.

— Виновата и виновна не одно и тоже. Ты в такой же мере преступница, как и жертва.

Внезапно вдалеке послышались звуки рога, и они оба поспешили к остальным.

Многие воины были уже в седле. Из своей палатки вышел Эйкус, он был в доспехах, его лицо светилось мрачной радостью.

К лагерю шондосийцев на взмыленных лошадях приближался отряд воинов, и впереди них развевалось знамя Индразада.