Студентка, коммерсантка и просто красавица!

Глава 21

Все дела были закончены, и мы с Аллой сидели перед телевизором. Пить чай во дворе не хотелось, без мамы и папы это было совсем не то. Побродив по дому, соорудив нехитрый ужин, мы с сестрой устроились на диване. Зашла тётя Клава, осмотрела весь дом, можно подумать, мы спрятали кого-то под диваном. Довольно хмыкнула, напомнила запереться на ночь и ушла.

Через открытое окно маняще проникал аромат вечернего сада, цветы словно спешили поделиться своим благоуханием перед тем, как заснуть до утра. Сонно перекликались птицы. Только комары звенели в воздухе, готовясь к ночному пиршеству.

– Интересно, как там мама, – сказала вдруг Алка, после длительного молчания.

– А давай завтра сходим к сторожу и позвоним в больницу.

Сестра улыбнулась:

– Да, точно, так и сделаем!

Мне надоело смотреть фильм с аккомпанементом шипящих динамиков и, глянув на уснувшую сестру, ушла в комнату. Достала свою «ведьмину» тетрадь. Убедившись в том, что заговоры из неё работают, когда было свободное время, я старалась заучить самые нужные и лёгкие из них. Это ведь не стихи, так просто не запомнишь, некоторые вообще были на старославянском, так что и половины слов было не понять.

Листая ветхие страницы, наткнулась на что-то подходящее для маминого случая.

«Сойди с Алевтины болезнь на зверя, на листок, на сухой кусток, на пустую бочку, на болотную кочку, очисти тело у Алевтины. Крепко. Аминь. Аминь. Аминь».

Шептала, глядя на яркую луну, повторила положенное количество раз. А под конец почувствовала, что сейчас упаду, ноги стали словно ватными, последние слова проговорила, тяжело опираясь на подоконник.

Мир поплыл перед глазами, держась за стену, прошаркала к кровати и буквально на неё рухнула.

Проснулась резко, просто распахнула глаза, тупо уставившись в белёный потолок. С трудом села. Голова гудела. Надо бы попить крепкий чай, раз уж сон как рукой сняло. Выйдя из комнаты, глянула на посапывающую Аллу. Захватив плед, заботливо её накрыла и прошла на кухню. Бросила взгляд на часы, покачала головой – третий час ночи, а точнее, утра. Вот так посидела с тетрадкой. Присев у окна, замерла в ожидании, когда закипит вода. На улице царила кромешная тьма, лампы в фонарях по большей части перегорели, а заменить их никто не спешил. Сверчки вяленько свиристели, с озера доносились приглушённые рулады лягушек. Внезапно раздался странный шум. Как будто разбилось окно, звук шёл с участка тёти Клавы. Я выскочила во двор, обошла в темноте грядки и выглянула из-за забора.

В доме соседки было темно. На участке мало что можно было разглядеть, но никакого движения не было заметно. Развернувшись к дому, решила, что это мне с усталости показалось. И шага ступить не услышала, как снова раздался тот же звук. Странный скрежет. Нет, кто-то точно пытался открыть раму позади дома соседки. Осторожно, чтобы случайно не выдать себя, прокралась вдоль забора. Так и есть. Чёрная фигура, явно мужская, тихо отворила раму и исчезла в оконном проёме. В первые минуты я растерялась. Закричать? Судя по габаритам, мужик высокий и плотный, с таким нам не справится. Звать соседей. Так здесь в основном бабульки, да женщины. Мужья у многих приезжали только на выходные.

Бегом кинулась в дом:

– Алла, вставай, – затрясла отчаянно сестру, – быстрее, ну!

– Ты чего орёшь? – захлопала она сонными глазами.

– Там к тёте Клаве мужик в окно залез. Побежали, надо выручать. До сторожа далеко, не успеем.

– С ума сошла, а вдруг это их знакомый?

– Ага, ночью решил навестить, а для этого окно разбил. Давай, вставай уже!

– Сейчас, – Алла прошла на кухню и взяла топор, – так надёжнее. Теперь пошли.

Я подхватила молоток, благо весь инструмент хранился в ящике под столом. На цыпочках вышли со двора и прошли на соседский участок.

– Что делать? За ним в окно или будить? – Алла остановилась и зашептала мне прямо в ухо.

– Будим. Там посмотрим.

И тут сестра заголосила на весь двор, напугав меня до икоты:

– А-а-а! Тётя Клава, вставайте! – она подбежала к крыльцу, я следом. Дверь была открыта, на полу в темноте кто-то лежал.

– Это же тётя Клава, – наклонилась Алла, – Ирка, вот теперь мне страшно.

– Пошли, там мальчишки одни. Нельзя же их бросить.

В доме стояла жуткая тишина. Крадучись зашли в большую комнату, почти у всех домиков планировка была похожа, так что заблудиться нам не грозило. Да и размеры у жилищ не те. В спальне слышались звуки какой-то возни. Поравнявшись с Алкой, я прижалась к ней, мы осторожно заглянули в спальню. Посреди стоял тот самый мужик, перед собой он держал Вовку, младшего, сжав ему рот, а второй рукой схватив за горло. На кровати сидел Пашка, вжавшись в стену, глаза его были так широко раскрыты, что белки, казалось, занимали пол-лица.

– Заходите, цыпы, – вдруг сказал мужик. Он был среднего роста, но широк в плечах. От него смердело давно немытым телом и нечистотами, – вот и ещё развлечение подоспело, – осклабился он.

Лунный свет, неверными бликами разливался по комнате, не столько освещая, сколько ещё больше пугая. Лицо мужчины казалось уродливой восковой маской.

На кровати громко всхлипнул Пашка.

– Тихо, малец. Девки, бросайте всё на пол, не то пацану шею сверну.

Надо было бежать к соседям, запоздало подумала я. Да и кто мог ожидать в нашем посёлке, где никого страшнее тараканов не водилось, что забредёт этот тип? Ему то, что нужно? Деньги? Так, их явно не у мальчишек искать надобно. Или просто комнаты спутал? Я вспомнила, как видела в одном фильме, как надо разговаривать с теми, кто взял заложников. Рассказывать об этих людях, личная информация всегда затрагивает душу человека. Вовка хоть и не совсем заложник, только особо выбирать не приходится.

– Дяденька, – пискнула я, от страха пропал голос, – отпустите Вовку, он ведь совсем маленький. Десять лет только. Одни они у мамы. Хотите, мы вам денег принесём? И одежду? У нас есть ваш размер. Не думайте, не обманем.

– Одежду? Хм, потом и к вам зайду, – голос чужака был сиплым и каким-то скрежещущим, – пока ты, – кивнул он на Алку, – свяжи пацана и сеструху свою. Раз с вами никого, значит, вы ночуете одни. Хорошо.

Сестра оцепенела, побледнела так, что это стало заметно даже в темноте.

– Ну, что стоишь? Оглохла? – мужик тряхнул Вовку, приподняв прямо за горло, тот сдавленно застонал, – сверну шею, как курёнку. Живо! Связала и подошла ко мне.

Алла затряслась всем телом, неловко, чуть не упав, шагнула к Пашке. Села на кровать.

– Верёвка там, пошарь руками, – бросил зло чужак.

А я стояла, не зная, что предпринять. При любом исходе, живыми он нас не оставит. По щекам текли слёзы, паника затопила разум, мешая хоть что-то сообразить. Я тупо наблюдала, как сестра нашла тонкий моток верёвки и стала связывать Пашке руки, сотрясаясь от рыданий.

– А ну, тихо мне, – зашипел мужик, – не трону я вас, девки, больно вы нужны. Посидите в соседней комнате, пока мы тут по-мужски поговорим, – и он похотливо улыбнулся.

Смысл сказанного не сразу до меня дошёл. А когда я осознала…

Внезапно страх прошёл. Таких, как он уничтожать надо, недолго думая!

Оглянулась в поисках чего-нибудь тяжёлого под рукой, за молотком тянуться далеко. Чёрт, только одежда на стуле, да спинка кровати. Ничего из этого незаметно не используешь. И тут в голове, словно подсказал кто, всплыл коротенький заговор при смертельной опасности. Не соображая, что делаю, я вплотную подошла к Вовке и мужику, тот растерялся от моей наглости. Голос от переживаний сел до скрежещущего шёпота, я на пике всех эмоций, глядя неотрывно в глаза врагу, произнесла магическую формулу ещё и ещё, и ещё раз. Пока внезапно на меня не накатила привычная волна дичайшей усталости.

Мужик стоял не двигаясь. И вдруг лицо его словно поплыло, так исказилась физиономия в темноте. Он заскулил, выпустил Вовку и сложился пополам. С глухим стуком рухнул всей тушей на пол и странно задёргался.

Всё это происходило в полнейшей тишине, отчего было ещё страшнее. Конвульсии становились всё сильнее, мужик разевал рот, словно пытаясь закричать, но лишь сдавленно шипел, как будто в груди кончился воздух. Дёрнувшись ещё пару раз, он затих, не подавая признаков жизни. Тоненько, как щенок, заплакал Вовка, прижавшись ко мне и уткнувшись в живот. Я машинально гладила его по голове, стоя как истукан.