Струны

Глава 17

Кейнсвилл/Нил, 9 апреля

— С добрым утром, миледи, — тошнотворно бодреньким голосом пропел Абель Бейкер. — Хотелось бы сказать, что вы сегодня просто загляденье, но для этого пришлось бы заглянуть к вам в спальню, а разве может джентльмен позволить себе подобное неприличие? Впрочем, я и так в этом уверен.

Взглянув на наглую, бесстыжую физиономию, Элия похвалила себя, что не забыла с вечера перевести коммуникатор в режим односторонней зрительной связи. Лежащий рядом Седрик негромко застонал и натянул одеяло на голову.

— Сколько же это времени?

Элия потянулась и протерла глаза кулаками. Господи, ну что же это за мука такая, ведь каждая косточка ноет.

— Без скольких-то минут шесть. Ваши подозрения насчет Ориноко вполне подтвердились, вот мы и решили не будить порядочную девушку без крайней к тому необходимости. Лабораторные исследования выявили на этой планетке какую-то кошмарную гадость. У всех мышей появились злокачественные опухоли, Грант объявил полное эмбарго.

К приезду Элии в Кейнсвилл Ориноко был уже обследован долговременной экспедицией и получил первый класс — с вопросительным, до окончательного подтверждения, знаком. Значит, ее интуиция имеет глубину по крайней мере в несколько дней — только этого же очень мало. А вдруг пройдет год, десять лет — и у всех людей, переселившихся на Тибр, появятся опухоли?

Встать, откинуть одеяло она не решалась — слишком уж нахально поблескивали глаза Бейкера, слишком уж мало они напоминали застывшие, остекленевшие глаза человека, стоящего перед пустым экраном. Слишком уж много в кейнсвиллской Системе хитрых лазеек, позволяющих — обладая соответствующим мастер-кодом — обойти любой запрет.

— Так что весь сегодняшний день, — продолжал балабонить Абель, — в полном вашем, Ваше Высокопревосходительство, распоряжении — в смысле, конечно же, что касается нас, оперативного отдела. Кинто и Аск будут завтра, а потом сядем рядком, поговорим ладком, решим насчет Тибра или, там, может, не Тибра. Я бы ни в жизнь не посмел бы потревожить вас в такое время, но только мы тут вроде засунули куда-то несколько метров заместителя директора, и я вот так подумал, а может, вы видели, где эти метры валяются — так, вдоль или на катушку намотанные.

Остряк-самоучка!

— Спросите у Системы.

— Увы, Ваше Высокопреосвященство, увы. Спрашивал я у нее, и безо всякого толку. Так что если он, часом, попадется вам под руку, или там под ногу, так вы скажите ему, что журналисты будут с минуты на минуту. Хорошая у вас комнатка.

Абель Бейкер растворился.

В то же самое мгновение спальню Элии огласил тоскливый, приглушенный одеялом стон.

— Боже милосердный, спаси и помилуй нас грешных!

— Ну вот, точно говорю, этого красавчика выгнали из детского сада за неуспеваемость.

Постанывая от боли, Седрик перекатился на спину.

— Ой, мама! Люди добрые, пожалейте несчастного калеку! Никогда мне больше не встать на ноги, никогда не прогуляться по зеленой травке.

А вот руки у несчастного калеки в полном порядке. Элия отодрала их от себя и поскребла щеку Седрика ногтем.

— Щетина, как на зубной щетке! А ведь тебя уже ждут.

— Садист проклятый! — завыл Седрик. — Я же ничего еще не кончил, я же только прилег на минутку отдохнуть!

— Облом.

— Неужели ты заставишь меня ждать до завтра?

— Воздержание укрепляет желание. Тибр будет завтра, чуть за полночь. Так что сегодня у него последний шанс.

Гардероб себе Седрик заказывал сам — и, конечно же, не удержался от потворства своим амбициям. Сбегав ненадолго в пустовавший всю ночь номер, он вернулся в джинсовом комбинезоне разведчика и повел Элию завтракать, гордый, как ребенок, получивший в подарок почти всамделишный космический корабль. Элия забеспокоилась было, что могут подумать о самозванце настоящие разведчики, но затем решила, что заместитель директора может плевать с высокой колокольни на всякие там думанья нижестоящих сотрудников Института. Никаких таких разведчиков в кафе не обнаружилось, зато многие посетители приветствовали Седрика дружелюбными кивками и улыбками; судя по всему, вчерашняя его битва с Пандорой Экклес получила одобрение общественности. Одобрение-то одобрение, но вот чтобы ни одного косого, завистливого взгляда… Что ни говори, а ведь Седрик — внук директорши, пролезший на самый верх через головы сотен достойных людей. И вот тебе пожалуйста, всеобщая любовь и уважение. А не может ли быть, что Агнес Хаббард на полном серьезе назначила его одним из своих заместителей? И что еще припасла для него судьба — нет, не судьба, а эта жуткая, сбрендившая вконец старуха?

До приезда Пандоры и прочих телевизионных знаменитостей оставалось ничем не занятое время. Седрик предложил быстренько взглянуть на технику. Предвкушение похода на Нил вызывало у него бурный, почти экстатический восторг.

— Да чего ты так радуешься? — попыталась остудить его Элия. — Забыл, что это за планета — Нил? У тебя что, совсем крыша съехала?

— Купол де Сото, — скомандовал Седрик тележке. Слова Элии он проигнорировал, зато ее саму крепко облапил левой рукой.

— Доступ в купол де Сото временно ограничен, — ехидно сообщила Система. Седрик удивленно нахмурился.

— Это, скорее всего, Девлин осторожничает, — предположила Элия. (Еще бы не осторожничать, когда в Кейнсвилле — если верить Фишу — завелся убийца.) — Не забывай, что тот СОРТ кто-то не то заминировал, не то еще что.

— Да, конечно, — ухмыльнулся Седрик. — Отмена запрета.

И тут же помрачнел. Ответ пришел через заушник, Элия ничего не слышала — но, конечно же, догадалась.

— А еще говорили, что мой рабочий ранг — самый высокий, — совсем по-детски надулся заместитель директора Института. — Много они понимают… Ладно, подумаем насчет организации приема.

А тебе и так следовало бы этим заняться, подумала Элия. Несговорчивость Системы явно оскорбила Седрика, однако удивляться следовало скорее другому — прежней ее податливости. Элия сильно подозревала, что высокий оперативный ранг достался зеленому мальчишке автоматически, вместе со званием заместителя директора, что Агнес Хаббард не знает об этом недосмотре, а узнав, незамедлительно его исправит.

Оставив Седрика наедине с коммуникатором, Элия вернулась к себе в комнату. Впервые за много дней у нее не было никаких дел, никто ей был не нужен, да и она сама не была нужна никому — на ближайшее, во всяком случае, время. Ее интуиция молчала, вполне удовлетворенная ходом вещей. Тибр — как и прежде — казался нужным, привлекательным местом, остальные миры из списка — как и прежде — отталкивали. Седрик утратил всякое значение.

Моала, ушедшая вчера на прогулку в полной боевой раскраске, так до сих пор и не вернулась. Уже в дверях она призналась, хихикая, что назначила свидание ни больше ни меньше как троим молодым, симпатичным разведчикам — по вине якобы слабого владения английским. Объяснение крайне сомнительное, достаточно обратиться за помощью к Системе, и та переведет все что угодно, хоть на китайский. Элия посоветовала служанке остановить свой выбор на самом крупном из троих, и пусть тот разбирается с остальными двумя, однако ей было любопытно, как же повернулось дело в действительности. Моала непременно все расскажет, в несколько — не без того же! — приукрашенном виде.

А длительное отсутствие Джетро становилось попросту странным. Элия села перед коммуникатором и вызвала министра. Тот появился после длительной паузы, с видом раздраженным и даже более высокомерным, чем обычно.

— Я занят, Ваше Высочество. Участвую в совещании.

Вся окружающая обстановка была прикрыта маской, однако Элия разглядела уголок стола. Стола необычного, по-видимому — пятиугольного, наподобие того, за которым заседала Агнес Хаббард и четверо ее всадников. Ну да, понятно, таких столов, скорее всего, два: один — в Центре, а другой — здесь, в Кейнсвилле.

— Вы уж простите, ради Бога, за непрошеное вторжение, — улыбнулась Элия. — И звоните, пожалуйста, если вдруг понадобится моя помощь. Носки, скажем, постирать, или еще что. Конец связи.

У нее перехватило дыхание от ярости. Вот же говнюк несчастный! Махинатор грошовый! Грязный прохвост!

Ну а что теперь? В этот как раз момент Седрик должен встречать Пандору Экклес и целую армию репортеров от других телевизионных сетей и информационных агентств. Посмотреть, что ли? А на что там смотреть?

Кас!

Это же сколько времени она не говорила с Касом. Сейчас в Банзараке ранний вечер, самое подходящее время. Элия позвонила Касу.

Он ответил без секунды промедления, словно сидел у коммуникатора и ждал звонка. Сидел в этом вот, с детства знакомом, старом, запущенном кабинете, за заваленным книгами письменным столом, в одном из ободранных кожаных кресел, пришедших из незапамятной древности, приобретенных невесть каким прапрадедушкой. На лице — тревога, невыносимое напряжение, в бороде прибавилось седины, а ведь прошло каких-то два дня.

Неужели только два дня? А впечатление, словно сто лет, словно вечность.

— Сестренка! — И улыбка совсем не та, неестественная, натужная. — Ну что, как дела? Глаза Элии наполнились слезами:

— Кас, милый, у меня все прекрасно.

— Все сомнения кончились?

— Да! Да! — Тревоги, разрывавшие на части перед отъездом, давно забылись, ушли в далекое прошлое. Элии почти не верилось, что все это было с ней, а не с кем-то другим. — Теперь я в полном порядке. Кас, этот мир прекрасен.

— Так ты его уже видела?

— Тибр, он называется Тибр. Да, я его видела, хотя и совсем недолго. Роскошь, просто великолепие! А сколько там бабочек!

— И никаких больше сожалений?

— Только про тебя.., и про Талию, и про ваших детей.

Чуть про них не забыла — ну можно ли быть такой эгоисткой! А ведь Талия — родственница, какая-то там семиюродная сестра, и у нее тоже есть буддхи. И у всех детей тоже — насколько можно понять в таком возрасте. А значит, все они сейчас страдают, слышат призывный клич другого, лучшего и более безопасного мира. Мира, чья дверь открыта, — Кас, а есть хоть какая-то возможность, что ты — тоже.., и ты, и все вы?

Кас покачал головой — а может, это только показалось?

— Это — твой кишмет. А мы.., ну, может, в следующий раз.

— Но ведь этот…

Элия мгновенно вспомнила, что говорил Джетро после той кошмарной пресс-конференции. Ушлый — при всей своей гнусности и напыщенности — политик, он предсказал, что Агнес Хаббард продержится не больше недели, затем враги разорвут ее в клочья. Ну как же можно было забыть, что неделя эта уже пошла, что интриги и заговоры уже разворачиваются полным ходом.

— Кас, милый, этот раз может оказаться последним.

Кас осторожно прокашлялся — ну да, понятно, такой звонок вполне может прослушиваться.

— Я видел тебя в четверг.

Кас разбирался в политике почище пройдохи Джетро, а потому, надо думать, был крайне удивлен и огорошен появлением Элии на экране. Никто из ее братьев и сестер, родных и двоюродных, не делал ничего подобного.

— А-а-а… Я и сама не знаю, что это на меня нашло.

— Тогда я абсолютно уверен, что ты поступила правильно. Вот если бы ты руководствовалась разумом, пыталась поступать логично — вот тогда бы я встревожился.

— Скотина ты, и больше никто, — рассмеялась Элия. — Дело в том… Думаю, это произошло потому, что мне нужно было встретить одного человека.

— Высокого, темноволосого и симпатичного? Элия боялась назвать Седрика. К тому же он не представлял теперь никакого интереса. Не говоря уж о том, что Агнес Хаббард имеет на него какие-то свои, загадочные планы.

— Высокий, светловолосый и такой.., ну, словно потрепанный, — подсказала она.

— Могу догадаться. Да, он производит впечатление. Главное, Элия, — не задумывайся над своими поступками, делай что получается.

Полное смятение, полная неожиданность. Кас.., и Седрик.., и Кас считает… А вдруг и вправду эта белесая хворостина, это дите невинное имеет серьезное значение? Она хотела признаться Касу, рассказать ему все, все как есть — но не решалась.

— Так это что, — спросил Кас, — прощание? Я позову тогда…

— Нет! Я позвоню еще, обязательно. — Элия быстро прикинула время. — Через тридцать шесть часов, хорошо?

— Буду ждать, — кивнул Кас.

Разговор продолжался долго, и состоял он, на случай посторонних ушей, из намеков и полуправд, перемежавшихся драгоценными, никому, кроме Каса и Элии, не интересными деталями. Мальвы умирают, сказал Кас, а она сказала ему, что получила в подарок цветок с двумя красными, в форме сердечка, лепестками. Потом она села и немного поплакала. Нужно воздать по достоинству прошлому, а будущее — будущее подождет.

— Значит, вот это и есть СОРТ-четвертый? — царственно вопросил Франклин Фрэзер. — Вы можете объяснить нам смысл этого названия?

— Ну, “СОРТ” — это аббревиатура от “самообеспечивающийся разведывательный транспорт”, — послушно отрапортовал приставленный к журналистам эксперт, — а “четвертый” — это просто так говорят, официально он называется “СОРТ-четыре”, то есть он может обеспечить жизнедеятельность четырех операторов.

Да кто же этого не знает, поморщилась Элия. Не желая выходить с красными, подпухшими глазами на люди, она осталась в своем номере и следила за происходящим по WSHB. Происходила какая-то задержка с отправлением экспедиции, и знаменитый обозреватель заполнял неожиданную паузу чем попало. Седой, усохший от старости эксперт отвечал на его вопросы туманно и уклончиво.

— На какое время?

— Ну, при необходимости — практически на любое. С непривычки мысль о рециклированной воде может вызвать некоторую тошноту, однако, если есть энергия, всегда можно дистиллировать ее с достаточной…

На другом канале — тоже жвачка для заполнения паузы.

— ..Невозможно утверждать с уверенностью. Однако одно-единственное, неизвестного происхождения каменное рубило — весьма слабое доказательство существования на Ниле разумной жизни.

— А этот самый кутионамин лизергат, о котором нам прожужжали все уши, — он способен вызвать буйное помешательство?

— Безо всяких сомнений. Регрессия личности к стереотипам поведения наших далеких, из каменного века, предков представляется несколько неожиданной, однако в некоторых исследовательских отчетах есть указания…

Элия снова переключила канал и была вознаграждена видом СОРТа, стоящего на необъятных просторах купола де Сото.

— ..На три секции, за что их и называют “жуками”. — (Господи, да где же они нашли такую отвратительную дикторшу? Не говорит, а скрипит, как железом по стеклу). — Впереди расположена кабина водителя, посередине — жилое помещение, кормовая секция — рабочая, там находятся лаборатория, мастерские и все такое. Машина имеет модульную конструкцию; сегодня, как вы видите, кормовая секция совсем маленькая, ведь единственная цель экспедиции — забрать с поверхности планеты.., э-э.., тело. Обратите внимание на манипуляторы — это вот эти клешни, которые сзади. Силы их хватит, чтобы поднять целый дом, а чувствительности — чтобы подобрать с земли куриное яйцо, ничуть его не повредив. А теперь попросим оператора показать нам крупным планом… Элия вернулась на WSHB.

— Ну вот, что-то вроде бы начинается, — облегченно вздохнул Фрэзер, однако в огромном куполе царило прежнее спокойствие. Рядом с синеватой сталью круглой, похожей на каток, объектной пластины трансмензора, в озере ослепительного, струящегося сверху света неподвижно застыла гигантская туша трехмодульного СОРТа. Нет, какое-то движение все-таки началось — подъемные краны скромно уползали в тень, словно расчищая сцену для будущего спектакля.

Фрэзера, похоже, предупредили заранее — прошла еще секунда, и окно открылось. Объектная пластина превратилась в бездонный провал, в диск непроницаемой, бархатной тьмы. И все, и ничего больше.

— Насколько я понимаю, — прокомментировал голос Фрэзера, — сейчас происходит настройка контакта. Как вы видите, поверхность Нила погружена во тьму. В этом нет ничего неожиданного — ни один луч не проникает сквозь… Джимми, ты заметил? Это облако пыли, наверное, вырвалось из колодца — нет никаких сомнений, что там, внизу, дует сильный ветер.

— Скорее уж облако спор, — заметил другой голос. — Там существует постоянная циркуляция — споры и пыль, поднимающиеся с поверхности, питают и оплодотворяют верхнюю, освещенную часть облачного слоя, в свою очередь органические остатки, падающие на поверхность…

Его прервала возбужденная скороговорка Фрэзера, комментировавшего дальнейшие события. Пандус, выдвинувшийся из края колодца, окунулся во тьму и замер; снова взвихрилась пыль.

Заполняя очередную паузу, Фрэзер начал расспрашивать эксперта, как проводится стерилизация столь огромного помещения. Нет ничего проще. (Элия почти увидела, как отсутствующий в кадре эксперт пожал плечами.) По завершении работы купол Откроют в звездную корону, промоют высокотемпературной плазмой и жесткой радиацией.

А что показывают по другим каналам?

Ровно никакого разнообразия — либо та же самая, что и по WSHB, картинка, либо головы обозревателей, заполняющих паузу унылым, неизобретательным трепом.

В конце концов СОРТ сдвинулся с места. Непостижимо огромное насекомое, он перевалил, изгибаясь в сочленениях, через край колодца и плавно двинулся по пандусу. Господи, спаси и помилуй Седрика. Трудно представить себе менее привлекательное занятие, чем прогулка по такой адской планете, однако он воспринимает сегодняшнюю экспедицию как самый волнующий эпизод своей короткой жизни. Элия страстно желала, чтобы ее интуиция не была такой эгоистичной, могла охранять и других людей. Да нет, успокаивала она себя, все пройдет хорошо и спокойно. Ну что может случиться в такой рутинной — для кейнсвиллских волшебников — вылазке?

А потом стук в дверь, и вернулась Моала, веселая, возбужденная, до краев переполненная впечатлениями, горящая желанием пересказать события бурно проведенной ночи. В который уже раз Элия поразилась, насколько хорошо иметь рядом подругу — и разве найдешь где-нибудь подругу лучше, надежнее Моалы? Служанка была далеко не такой глупой, как любила притворяться, и, во всяком случае, совсем не такой распущенной. Молодой разведчик, главный герой ее повествования, имел очень волосатую грудь и непритязательное имя Эл. Описав свои сложные и пылкие взаимоотношения с Элом, Моала начала сочинять продолжение и сопутствующие эпизоды, вводить новых персонажей, превращая свой рассказ в величественную сагу безграничного, ничем не сдерживаемого разврата. Трудно сказать, какая часть этого Декамерона двадцать первого века была порождена собственной ее фантазией, а какая происходила; из других источников, однако в конечном результате получилось нечто, способное рассмешить и надгробный памятник. Параллельно выяснилось, что Моале нравится, когда у мужчины волосатая грудь.

— Ну а ты? — спросила она, истощив наконец свою фантазию. — Как там этот твой большой парень — Господи, ну бывают же такие длинные! Ты как, согласилась еще раз с ним переспать? Как он в постели? А главное — как он выглядит, когда без ничего?

Под шквальным огнем вопросов Элия ушла в глухую защиту; признав, что снова спала с Седриком, она наотрез отказалась обсуждать его анатомию, темперамент и — тем более — технику.

— Ну что ж, — беззлобно пожала плечами Моала, — придется мне позаимствовать его на время и выяснить все самой. А это что, — взглянула она на экран, — он, что ли, и есть?

— Да, — кивнула Элия, — это Седрик. Открытое окно позволяло поддерживать с экспедицией связь; сейчас на экране коммуникатора была кабина СОРТа, вид сзади. На водительском месте сидел Девлин, рядом с ним — Пандора Экклес.

Задние сиденья занимали Абель Бейкер и Седрик; правда, чтобы увидеть последних, нужно было стоять близко к экрану и смотреть сверху вниз. Третий уже день подряд Ми-квадрат находился в центре внимания мировых информационных агентств, кроме того, ни одна из прежних его экспедиций не освещалась еще с такой тщательностью, тем более — экспедиция на планету третьего класса.

Несмотря на широко разнесенные колеса и сложную систему подвески, СОРТ сильно раскачивался. В пляшущем свете прожекторов проступала чудовищная мешанина иззубренных скал и огромных валунов, большую часть поверхности плотно укрывали конические шляпки и вздутые шары нильских “грибов”, некоторые их скопления достигали огромных, с многоэтажный дом, размеров. Изредка попадалось нечто, напоминающее водоросли, только здесь их узкие плети колыхались не в воде, а в воздухе. Под колесами СОРТа грибы взрывались сероватыми клубами спор, непрерывно работающие дворники едва успевали очищать лобовое стекло от этой липкой гадости. Там же, куда не достигали лучи прожекторов, висела сплошная, непроглядная тьма; картина эта не напоминала ничего земного, разве что вид из иллюминатора подводной лодки.

Элия вернулась на канал WSHB — и вот, конечно же, Пандора, чтоб ей сдохнуть, Экклес сидит рядом с Девлином Великим и Ужасным, задает ему вопросы, но по большей части трещит сама умильным своим голоском.

Точка назначения располагалась в десяти примерно километрах от контакта, там, где стоял предыдущий СОРТ в момент трагедии; в этом же самом месте пеленгаторы засекли и маячок скафандра, теперь гипотеза о существовании на Ниле разумной жизни стала еще более шаткой. Вот если бы выяснилось, что тело Адель Джилл сдвинуто с места — что его, скажем, положили на алтарь и приносят ему жертвы, — в таком случае дальнейшие поиски нильских троглодитов были бы вполне оправданны.

А ведь жалеет, наверное, Седрик, что плотно позавтракал, улыбнулась Элия. Такая тряска лучше переносится на пустой желудок. Кроме того…

Изображение на экране покрылось рябью.

Детский голосок Пандоры затих, зазвучал снова, но теперь — под аккомпанемент довольно громкого потрескивания. Еще мгновение, и Девлин, следивший за обстановкой по приборам, увидел опасность; громкое, цветистое проклятие разведчика заставило Пандору испуганно смолкнуть. Резкий поворот рулевого колеса, натужный рев двигателей, поверхность планеты дико накренилась — разворачиваясь на полной скорости, СОРТ почти лег набок. За лобовым стеклом мелькали заросли грибов, вспухали шрапнельные клубы сероватой пыли. Изображение снова задрожало…

И потухло. Сцена переместилась в студию WSHB, кислая физиономия Франклина Фрэзера выражала Крайнюю Озабоченность.

— Как вы и сами, скорее всего, заметили, возникли небольшие трудности с передачей сигнала. Мы… — Он замолк и поднес ладонь к уху — жест драматический, но абсолютно ненужный. С каждой секундой напряжение нарастало. (Он что, сукин сын, нарочно тянет время — и жилы из зрителей?) — К сожалению, проблема оказалась несколько более серьезной, чем обычный перебой…

Элия понимала, насколько серьезна эта проблема. Чуть оправившись от первоначального потрясения, она с удивлением обнаружила, что крепко вцепилась в Моалу, которая, в свою очередь, обнимает ее.

— Система, — в отчаянии закричала Элия, — у тебя есть прямая передача с этого, который на Ниле, СОРТа?

Жаль, что нет тут Седрика с его высоким оперативным рангом! Откажет ведь, железяка проклятая, как пить дать откажет!

Однако нет, на экране снова появилась кабина СОРТа. Если прежде машина раскачивалась, то теперь она прыгала, тошнотворно-белесые грибные джунгли то взлетали к небу, то проваливались куда-то вниз, отчаянные вопли Пандоры мешались с надсадным ревом двигателей. Люди могут вынести и не такую тряску, а вот техника, даже самая прочная… Господи, только бы у них там ничего не сломалось!

Изображение задрожало, перекосилось, снова выровнялось.

Седрик! Как ты там, Седрик?

— В чем там дело? В чем там дело? Элия с удивлением обнаружила, что Моала трясет ее за руку.

— Это струна! — Как ни старалась Элия говорить спокойно, голос ее дрожал и срывался. (И ведь я ничего не могу сделать. Никто ничего не может сделать.) — Струна теряет стабильность.

— Почему?!

В реве Моалы звучала готовность кинуться на поиски виноватого, настигнуть его, и тогда уж злоумышленник либо прекратит свои безобразия, либо пожалеет, что родился на свет.

— Иншалла!

Воля Господа.

Вмешательство внешнего гравитационного поля: к струне приближается посторонний объект. Если он невелик и передвигается достаточно быстро — ну, скажем, астероид из окрестностей Земли или Нила, — то эффект исчезнет очень быстро и безо всяких серьезных последствий. Если это крупная масса, нечто вроде звезды, то струна неизбежно лопнет. Восстановить лопнувшую струну невозможно.

Элия выкрикивала приказы коммуникатору, перескакивала с одного коммерческого канала на другой, возвращалась в кейнсвиллскую Систему, снова переходила на коммерческие каналы.

Купол, огромный и пустой, по краям колодца — голубоватое мерцание, напоминающее огни святого Эльма. Черенковское излучение.

Франклин Фрэзер, рассказывающий нашим дорогим зрителям про нестабильность струны и внешние гравитационные поля.

Элия захотела увидеть центр управления и получила отказ.

На NABC Джейсон Гудсон демонстрировал карту с отметками первоначальной точки назначения, точки контакта и текущего местоположения СОРТа. “Чтобы вернуться к точке контакта, потребуется не меньше десяти минут”.

Элия попробовала связаться с Агнес Хаббард и снова получила отказ.

Снова купол, только теперь надо всем устьем колодца дрожит голубое спиртовочное пламя. Способен ли СОРТ защитить свой экипаж от такой яростной радиации? Пусть даже исследователи поспеют к точке контакта до обрыва струны, они же сгорят при возвращении. Нестабильность возрастала прямо на глазах.

Франклин Фрэзер, тоже с картой. “Потребуется не менее шести минут, чтобы…»

Элии хотелось вопить, визжать.

Она переключилась на кабину. Сплошная, без малейшей паузы, рябь, лица людей словно растворяются в беспокойно вращающейся воде. Оцепеневшая от ужаса Пандора бормочет какую-то бессмыслицу, Девлин выглядит значительно лучше — извергая непрерывный поток проклятий, он отчаянно пытается выжать из машины всю возможную скорость. Всю возможную на ?той кошмарной, почти непроходимой местности. Любая техника имеет свои пределы, даже СОРТ. Даже СОРТ может сломаться.

Пандору и Девлина швыряет то вверх, то вниз, то влево, то вправо. Не будь они пристегнуты ремнями безопасности, давно бы вылетели с сидений, их голоса тонут в непрерывно нарастающем реве помех.

Моала до боли сжала руку Элии:

— Так ты что, влюбилась в этого молодого человека?

Влюбилась? Элия лишилась дара речи, словно увидев посреди собственной спальни динозавра. Любовь? Неужели это — любовь?

— Наверное, — кивнула она. — Да, скорее всего. Иначе с чего бы я сейчас так дергалась и хлюпала носом.

— А где он, почему его не видно?

Седрик и Бейкер куда-то запропастились. Слезы, застилающие Элии глаза, помешали ей заметить два пустых сиденья.

— Покажи мне Седрика Диксона Хаббарда! Нет, ничего не получится. Элия чувствовала, почти кожей ощущала, что ответ задерживается дольше обычного, Система словно задумалась над уровнем конфиденциальности запрошенной информации, сравнивая внутренние приоритеты Института с присвоенным гостье рангом. Затем на экране возник вид задней части СОРТа. Седрик впереди, Абель Бейкер следом пробирались по коридору. Двигались они боком, медленно, отчаянно цепляясь за металлический поручень, тянущийся вдоль правой переборки. Еще бы, при такой-то тряске, ведь тут пол с потолком перепутать можно. Седрик сложился пополам, чуть не упал, снова выпрямился; в тот же самый момент ноги его оторвались от пола. Или, подумала Элия, пол ушел из-под ног.

— Да шевелись ты, жиряга! — Голос Бейкера едва прорывался сквозь рев помех. — Мешаешь же, мать твою! Втяни кишки в жопу — и вперед!

Седрик весело ухмыльнулся, он не выглядел особенно напуганным. И никогда не будет. А уж эта его всегдашняя ухмылочка…

Скорее всего, он придумывал максимально оскорбительный ответ. Изображение непрерывно дрожало, по нему плавали пятна голубоватой мути, поэтому Элия не рассмотрела в точности, что же произошло, просто в какой-то момент позади Седрика и Абеля открылась дверь, оттуда вылетели подушка, кресло, а затем — неизвестный мужчина. Согнувшись, почти на четвереньках, он врезался в противоположную стену коридора, упал, перекатился на спину и замер. Одежды на мужчине не было никакой.

— Кто это? — прохрипела Моала, все еще судорожно стискивающая Элию. Судя по всему, тем же вопросом задались и Седрик с Бейкером: они остановились, повернулись и уставились на незнакомца.

И Элия — тоже. Интересно все-таки получается. Первый СОРТ, посетивший Нил, был заминирован ядом. На втором откуда-то взялся безбилетный пассажир. И с какой бы это стати кому-то там захотелось прокатиться потихоньку на Нил?

Голубой туман.., мелкая рябь… Ну, вроде получше.

По всей видимости, они успели уже обсудить незваного гостя, теперь Бейкер гнал Седрика вперед — то есть в заднюю часть СОРТа, — в то время как Седрик хотел вернуться и помочь потерявшему сознание человеку.

Низенький, смуглый и волосатый. Такая грудь должна понравиться Моале, непроизвольно улыбнулась Элия. Грудь, но вряд ли все остальное, очень уж он костлявый, и ноги как спички. СОРТ трясло, плюгавый незнакомец скользил и перекатывался, иногда его тело взлетало над полом и снова шлепалось вниз, как подкинутый блин на сковородку.

Бейкер уже не кричал, а ревел. Седрик с явной неохотой повернулся, сделал шаг в направлении кормы, переместил руки, шагнул еще раз…

И все.

И тишина.

На экране — бессмысленное кружение серых снежинок.

— Нарушение связи, — сообщила Система.

Элия в голос, по-бабьи, взвыла; Моала подтащила ее к кровати, насильно усадила.

«При необходимости — практически на любое”. СОРТ обеспечит их всем необходимым, они будут жить — пока не помрут от старости. Или сойдут с ума. Запертые в аду. Да, но теперь-то их пятеро — если, конечно же, этот пятый выжил после ударов о стены и пол. Как долго проживут в СОРТе-четвертом пятеро? И откуда взялся этот безбилетник, кто он такой?

Элия переключилась на WSHB и встретилась взглядом с Франклином Фрэзером.

— ..Полученным от руководства Института, окно закрыто. Возросший уровень нестабильности не допускал дальнейшего использования струны.

Фрэзер тяжело вздохнул (а морда-то, мордато — ну прямо как на похоронах любимой тети!). За его спиной выросли четыре призрачные фигуры, кадр из утренней съемки: так вот они и стояли около СОРТа перед посадкой. Масленая, на все тридцать два зуба, улыбка Девлина, жеманная улыбочка Пандоры, ехидная усмешка Бейкера. А чуть не полуметром выше, словно встающее из-за горизонта солнце — детская, радостная, от уха до уха ухмылка Седрика Хаббарда.

— Короче говоря, четверо исследователей утеряны безвозвратно. Все вы и без меня знаете, что лопнувшую струну невозможно восстановить. Если даже произойдет такое чудо, что Нил будет обнаружен заново, к нему протянется совершенно другая струна, местное время контакта окажется совсем иным, на тысячи, миллионы лет отличным от того, в котором пропала четверка отважных исследователей. И даже если забыть о временных аномалиях, контакт может образоваться на любом удалении от теперешнего их местоположения, хоть в другом полушарии.

Скорбная пауза.

— Для всех сотрудников WSHB и для меня лично эта трагедия явилась…

— Дзинь!

Кто-то с мастер-кодом…

Ледяное лицо, ледяные глаза Агнес Хаббард:

— Вы уже знаете, что произошло?

— Мадам, я считаю своим долгом выразить свое глубочайшее сочувствие в связи с постигшей вас утратой.

Хаббард поджала губы. Ярко-васильковый костюм, чуть старомодный и — каким-то чудом — ультрасовременный, высокий, похожий на брыжи, кружевной воротник, изысканная, словно из снега вылепленная прическа.

На Тибре через пятьдесят шесть лет разве так я буду выглядеть? — грустно подумала Элия. Разве сумею я так сохраниться?

— Это было крайне прискорбно. Но с вашей, Ваше Высочество, точки зрения, еще более прискорбной является утрата заместителя директора Девлина, а также разведчика Бейкера, руководителя работ по организации колонии на Тибре.

— Что вы хотите…

Тонкие белые брови насмешливо поползли вверх:

— Неужели вы перепутали, по кому нужно скорбеть? К моему вящему, принцесса, сожалению, я вынуждена закрыть файл Тибра.

— Нет!

— Увы, да. Кандидатуру на пост заместителя директора подыскать очень и очень непросто. Бейкер же держал в своих руках организационную сторону дела. К тому времени, как мы во всем разберемся, составим новые планы, Тибр давным-давно исчезнет. Но вы не расстраивайтесь, когда-нибудь позднее, в этом году или в следующем, какой-нибудь другой мир…

— Четвертый мужчина — кто это был такой? Кратчайшая, еле ощутимая заминка.

— Какой еще четвертый мужчина?

— На СОРТе был четвертый мужчина. Одна женщина и четверо мужчин. Он вывалился в коридор, в самом конце, незадолго до прекращения связи, когда Седрик и Абель пробирались.., да, кстати, а что это им так спешно понадобилось на корме?

Пренебрежительное пожатие узких плеч:

— Там не могло быть никакого четвертого мужчины. Ваша ошибка легко объяснима, под конец изображение стало совершенно неразборчивым.

— Я его видела!

— Нет, не видели. Никакого четвертого мужчины не было. Вы достаточно знакомы с нашими правилами и должны знать, что экипаж СОРТа никогда не превышает технического предела, никогда! На борту СОРТа-четвертого не могло быть никакого пятого человека. Я не имею ни малейшего представления, почему Абель и Седрик покинули кабину — если, конечно, это не является очередной вашей фантазией.

А записи, конечно же, будут стерты — на случай, если кто-нибудь захочет проверить.

Элия отвесила Агнес Хаббард глубокий насмешливый поклон. Теперь уже никто и никогда не узнает, какие именно жуткие планы строила эта ледяная женщина относительно своего внука. Ясно одно: она знала про четвертого мужчину, она знает, зачем Седрик и Бейкер шли на корму.

Ох, Седрик-Седрик, ну кто же мог предвидеть такой кошмарный финал?

— Ваше Высочество, вы не могли бы приказать своим людям собираться, и как можно скорее? — ледяным голосом поинтересовалась Хаббард. — Вагон до Центра отправляется ровно через тридцать минут.

— Нет!

— Да! — На древних, как Ассиро-Вавилония, губах играла мстительная, торжествующая усмешка. — Переселение отменяется, Седрик пропал, а вы возвращаетесь в Банзарак.