Страшная неделя

Глава 5. Скотский бог

Чтобы не особенно раздражать мысли разбитым автобусом, только что скрывшимся где-то вдали, Новиков прислушался к тому, что бормотал отец Павел.

– Странные люди, честное слово, – говорил священник, глядя на дорогу. Ему, кажется, вообще не было дела до того, слушает его Новиков или нет. – С одной стороны, приглашают освящать скотные дворы. Ну, это вроде понятно. Но ведь они ещё и скотскому богу молятся.

– Чего? Какому богу? – Новиков порадовался, что нашёлся хоть какой-то крючок, чтобы зацепиться мыслями.

– Велесу, или как его там, – нехотя ответил отец Павел. – Язычество-то никуда не делось, особенно в сельской местности. Вот они утром курятники и свинарники окуривают, заговоры бормочут, задом наперёд на скотину залезают, горшки разбивают, водой какой-то особенной брызгают. А потом в церковь идут свечки ставить.

– А к обеду приходите вы и тоже водой брызгаете? Только святой. А так разве можно – коровник святой водой обливать?

– Кропить, – пробормотал отец Павел. Помолчал, потом добавил: – Блажен, иже и скоты милует.

Новиков не очень понял, к чему была последняя фраза, поэтому только хмыкнул. Пару минут оба молчали, потом священник покосился на Новикова и глухо произнёс:

– Говорят, это не просто падёж скота. Вроде кто-то у животных кровь сливает.

Новиков вспомнил странную тушку пантеры, рядом с которой темнели пятнышки крови. Как будто кто-то принёс и накапал. Или унёс.

– Думаете, секта? Язычники? – спросил Новиков. Вообще-то священник мог что-то об этом знать. Ведь он, кажется, местный.

– Может, и секта. – Отец Павел сосредоточенно смотрел на дорогу. – Только здесь давно о кровавых приношениях не слышали. Раньше-то всякое бывало. Ещё когда истуканам молились.

– Вы сами сказали, что язычество никуда не делось, – заметил Новиков.

– Ну это же просто традиции. Многие вообще не понимают, что делают и зачем. Так, по инерции за предками повторяют. – Священник помолчал. Потом повёл плечами и сказал: – А может, всё проще? И вся эта кровавая кутерьма скорее по вашей части?

– То есть? – не понял хода мысли священника Новиков.

– Ну, кто-то просто пакостит соседям. Здесь же аграрный бизнес кругом.

Новиков задумался. А монах-то, возможно, прав. Действительно, Новикову уже все уши прожужжали восторгами от свинокомплекса, коровника и конезавода. Вот чтобы местные только у них мясо покупали, а не своё пользовали… Нет, не сходится.

– Я слышал, у этих производств тоже падёж скота, – покачал головой Новиков. – И мертвечину никто не покупает.

– Ясное дело, – вздохнул священник. – Только они так могут что-то скрывать. Не знаю, болезни скотины, например. А чтобы никто не подумал, что это они всё и устроили, говорят про падёж. Вроде как их тоже зацепило.

– Ну, пожалуй, – согласился Новиков. В этой мысли тоже что-то было.

– Остановите, пожалуйста, я тут сойду.

Новиков притормозил у очередной полуразвалившейся остановки. Священник поблагодарил Новикова, вышел и направился по тропинке к изумрудному лесу.

Дальше Новиков ехал, обдумывая то, что сказал священник. Неужели и здесь конкуренция у животноводов такая, что они ничем не гнушаются? Ну, судя по соседу, у которого удавили пантеру, всё возможно. Так. А кошатину-то за что? Кому она мешала? Хотя… Может, это знак для хозяина или его жены? Мало ли, кому они могли перейти дорогу.

А мертвец, разгуливающий в костюмчике? А какая связь? Может, и никакой. Но что-то где-то свербело. И почему-то упрямо думалось, что всё тут связано. Только как?

Скоро узнаем.

Показались расписные пряничные домики Растяпинска. Новиков проехал мимо монастыря и покатил по булыжным мостовым. Хорошо, что туристический сезон пока не начался, можно нормально двигаться и не тормозить каждую минуту, когда на дорогу вываливаются люди, уткнувшиеся в телефоны, карты или фотоаппараты. И повозок, запряжённых лошадьми поменьше. А то обычно только мат от кучеров и слышишь.

Но людей всё равно много – местные и туристы из области снуют по улочкам, сидят в кафешках, закупаются сувенирами. Хорошо-то как! Не Покрышкино, где улицы и так не особенно многолюдные, а к сумеркам и вовсе пустеют. Вечером вообще не встретишь никого, идёшь как по вымершему посёлку.

Отлично, въезд в центр города ещё не перекрыт. Новиков припарковался у Райотдела, вышел из машины, потянулся. Вот здесь у людей отличное место работы – старая отреставрированная усадьба с лепниной и карнизиками. И внутри просторно – коридоры, кабинеты с высокими потолками. Не то, что сараюшка Новикова.

Новиков вошёл в здание, показал дежурному удостоверение. Тот подтвердил, что Ракитин на месте, так что визитёр поднялся по гулкой кованой лестнице на второй этаж и прошёл к нужному кабинету.

Оттуда как раз выходил невысокий мужчина с беспокойным лицом и резкими движениями. Он так хлопнул дверью, что Новиков вздрогнул и на всякий случай отошёл к стене, чтобы нервный товарищ его не задел. Очень не хотелось ни с кем ругаться.

Новиков постучал и открыл дверь.

– Чего вам ещё? – грубо спросил Ракитин. Увидев Новикова, выдохнул: – А, это ты. Извини. Заходи.

Новиков закрыл за собой дверь, пожал руку Ракитину и сел в кресло для посетителей.

– Достали. Не поверишь, третье заявление за утро. – Ракитин перекладывал бумаги на столе. – Лошади у них, видишь ли, дохнут. А я тут причём? Это к ветеринару, а не ко мне.

– У кого лошади дохнут? – осторожно спросил Новиков, стараясь не сбить Ракитина с мысли.

– Да у местных. Которые туристов катают.

– Только у них? А другие животные?

– Да в том-то и дело, что по всему городу скотина хиреет да дохнет. У кого куры, у кого козы. Говорят, даже бродячие кошки с собаками пропали.

– А их разве не администрация убрала? – спросил Новиков, припомнив целую кампанию по истреблению бродячих животных в туристических городах. Василиса с друзьями тогда развили такую бурную деятельность, что грозились пожаловаться на жестокое обращение с животными в администрацию президента. Хорошо, что губернатор распорядился понастроить приютов.

– Эпидемия, что ль, какая, – бормотал Ракитин, рассовывая бумаги по папкам. – Это во все эти надзоры надо писать, а у меня пять дел, два вияска да ещё этот гемо… Кстати, а ты по какому поводу?

Ракитин так и застыл с папками в руках.

– Труп во дворе священника. У нас, в Покрышкино, – медленно проговорил Новиков.

– А. – Ракитин часто поморгал, потом вдохнул и скороговоркой выдал: – Данных пока нет, вскрытие ещё не провели, зайди через две недельки.

– Чего? Какие ещё две недельки?

– Я же тебе объясняю: у нас в районе падёж скота…

– Да я в курсе, – перебил Новиков. – Животные дохнут, и кто-то сливает у них кровь.

– Вот, – после секундной паузы кивнул Ракитин. – Может, эпидемия, может, секта какая. В общем, возиться мне теперь с этой ерундой, во все надзоры писать, а у меня пять дел…

Поняв, что Ракитин зашёл на второй круг, Новиков подался вперёд и тихо спросил:

– Что с трупом?

– С каким? – наигранно захлопал глазами Ракитин. – А, ты всё об этом. Я же тебе объясняю…

– Что случилось? – уже жёстче повторил Новиков.

– Ничего, – передёрнул плечами Ракитин, искоса глядя на Новикова. – А, так ты за вашего попа́ беспокоишься. Да всё нормально. Следов насилия нет. Так что это, наверное, просто… хм.

– Человек шёл, упал и умер. Во дворе священника.

– Ну да. Бывает. – Ракитин снова сосредоточенно рылся в папках.

Новиков откинулся на спинку стула, вытянул руку до середины стола и начал громко постукивать пальцами прямо перед носом Ракитина.

– Что? – исподлобья глянул на него Ракитин.

– Макс. Я работаю двадцать лет. Я такого повидал, что… – Новиков только махнул рукой. – И удивить меня трудно. И самое главное – не боись, не сдам.

У Ракитина по лицу прошла судорога. Он бегло огляделся – второй стол в кабинете пустовал, они с Новиковым были одни.

Ракитин сглотнул, подался вперёд и быстро зашептал:

– Мы пока твоего трупака везли, у машины колесо отлетело. Ремонтировали долго, там пробка потом была. В общем, привезли его только к вечеру, ну, медикам сдали. Они только оформить успели, да и по домам разошлись – рабочий день-то кончился. А утром приходят – трупака и нет. Замки не вскрыты, на камерах ничего, охрана нормальная, трезвая, тоже ничего не видела. Я весь этот их грёбаный морг по сантиметру облазил – нет его, и всё! – Ракитин развёл руками. – Испарился, чтоб его! Медики тоже в панике.

– И никаких следов? – медленно спросил Новиков. – Совсем?

– Ну, не то чтобы. – Ракитин кашлянул и перешёл на совсем тихий шёпот. – Дверь холодильника выбита. Выломана. Это какая силища нужна!

– То есть, он вылез из холодильника, – Новиков тоже стал говорить как можно тише, – а потом…?

Ракитин только издавал странные звуки – помесь икоты и кашля.

– Ну? – подбодрил Новиков.

– Двери целы, замки не тронуты, – наконец снова обрёл дар речи Ракитин. – Только вот окно.

– Что – окно?

– Отопление-то ещё не отключили. Жарко. Вот врачиха и приоткрыла. – Ракитин периодически булькал. – Окно. Для проветривания. Так, щёлочку оставила. Ушла, а закрыть забыла. Оно так и осталось. А снаружи – решётка.

– И? – всё не мог сложить детали Новиков.

– И – вот. В решётке застряло. – Ракитин порылся где-то в столе и показал развёрнутую салфетку, на которой лежала пуговица с оторванной ниткой и пара волосков. – Ручаться не могу, никаких экспертиз сделать не успел, но ей-богу…

– Ясно, – кивнул Новиков. Нитка вполне подходила по цвету к пиджаку трупа. И волос как будто с его головы.

– Что мне делать, а? – просительно проныл Ракитин.

– Это, – Новиков кивнул на салфетку, – пока спрячь. А дальше – делай что и хотел. Тяни время. По базе потеряшек пробил его?

– Обижаешь. – Ракитин прятал салфетку в сейф. – И по местной, и по областной. Ничего. По нашим базам прогнал. Тоже ничего. Вроде был какой-то похожий в розыске за разбой, да его на Урале уже задержали.

– Пальчики?

– Не успели, – покачал головой Ракитин.

– А само окно было открыто?

– Нет, зафиксировано. И щель узкая – снаружи даже руку не просунешь. Плюс решётка.

– Ладно. – Новиков повёл плечами и перешёл на нормальный голос. – Если что про него узнаешь – сразу звони. Если я что узнаю – тоже сообщу. И не дёргайся. Ещё не такое бывает.

– Серьёзно? – наморщил лоб Ракитин.

– Угу. Расскажу как-нибудь. – Новиков пожал ему руку и поднялся. – Ну, пока.

Из Отдела сразу поехал к тёще. Она как раз выходила из дома в нарядном пальто и шляпе. Сунула ему авоську с соленьями и направилась вдоль по улице на какое-то собрание.

А сам Новиков покатил обратно в Покрышкино. Что слоняться в одиночестве по своему таунхаусу, что сидеть в доме тёщи и таращиться в телевизор – разница невелика.

Машин на дороге почти не было, так что можно спокойно наблюдать за бегущим навстречу асфальтом и деревьями по обочинам. И пустить мысли на самотёк.

И что получалось? Человек бродил по Покрышкино. Потом упал и умер во дворе священника. Потом ожил в морге, вылез из холодильника, вытек через полузакрытое окно с решёткой и пошкандыбал обратно в Покрышкино. Где, возможно, удавил пантеру. И кровь слил. Волшебно. Расскажи кто-нибудь эту историю Новикову год назад, он без колебаний отправил бы выдумщика в психиатрию.

Дальше Новиков просто смотрел на дорогу. Поразмышлять о гуляющих жидких трупах лучше потом. Не за рулём. А то мало ли что.

Приехав, Новиков направился к опорному пункту. А ведь не так уж и плохо, что его поселили в этом сарае. По крайней мере, он тут пока один, и лишних ушей поблизости нет.

Плотно прикрыв дверь, Новиков достал телефон и набрал номер криминалиста с прошлого места работы.

– А, Фёдор Сергеевич, – добродушно пропел эксперт Николайчук. – Как вам на новом месте?

– Прекрасно, – коротко ответил Новиков. – Можете меня проконсультировать?

– Чем могу?

– Скажите, насколько трудно открыть холодильник в морге изнутри? – Только произнеся эту дичь вслух, Новиков остро ощутил всю нелепость вопроса. Но пути назад уже не было.

– Это зависит от конструкции холодильника, – рассуждал тем временем Николайчук. – Насколько плотно он закрыт, какая защёлка, есть ли замок и как он работает. Но в целом, могу вас уверить, что эти холодильники отличаются от бытовых, которые стоят на кухнях. И они точно не рассчитаны на открытие изнутри. С другой стороны, если дверь хлипкая, а клиента положили головой вперёд, то всё возможно. Хотя в моей практике таких случаев не было.

– Ясно. – Новиков стоял у окна, глядя как местные мальчишки кидали камни в мутную лужу и громко над чем-то смеялись.

– А что, у вас покойничек сбежал? – кротко спросил Николайчук.

– А? – вернулся к разговору Новиков. – Да, то есть… Кхм.

– Понятно. Да уж, Фёдор Сергеевич, умеете вы найти себе приключений. Даже в сельской местности живёте с интересом.

– Спасибо за консультацию.

– Пожалуйста. Обращайтесь.

Новиков попрощался и завершил вызов. Вообще-то Николайчук обладал редкой интуицией и наблюдательностью. И это с его подачи Новиков тогда погрузился в жутковатую мистику, закончившуюся его переводом сюда.

Мимо опорного пункта прошла Ядвига Мстиславовна. Опираясь на палку, она потихоньку топала вдоль улицы, обходя лужи. Мальчишки притихли. Она миновала их, и когда отдалилась метров на десять, они, оглядываясь, сгрудились вокруг чего-то на земле. Ядвига Мстиславовна обернулась и что-то им крикнула. Мальчишки с гоготом бросились врассыпную.

Новиков не понял, что случилось, но неуважение детей к старшим его всегда выводило из себя. Он вышел на улицу и направился к тому месту, где сидели пацаны. Ничего особенного – грунтовая тропинка, размоченная весенней талой водой. И что-то поблёскивало.

Новиков наклонился. Из земли торчало металлическое колечко. Новиков потянул за него и вытащил из дорожки половину старых ржавых ножниц.

– Что, проверяете? – спросил насмешливый голос.

От неожиданности Новиков выпрямился так резко, что в спине щёлкнуло. На него, улыбаясь, смотрел Гаврил.

– И как? Сработало? – просил парнишка.

– Что сработало? – не понял Новиков.

– Разве это не ваше?

– Пацаны тут что-то делали.

– Проверяли, обернётся или нет, – шире улыбнулся Гаврил. – Вы что, не знаете? Если воткнуть в след ведьмы что-то острое, она обязательно обернётся.

Раздался гулкий стук, и Гаврил, ойкнув, схватился за голову.

– Ерунду мелешь, – укоризненно сказала Ядвига Мстиславовна.

– Ну да, раз уж вы не только обернулись, но даже подошли… – Гаврил, морщась, тёр голову.

– Уйди от греха, – выразительно глянула на него Ядвига Мстиславовна.

– Ага, тупят они, а попало мне, – обиделся Гаврил.

– Поди, поди, – продолжала легонько тыкать его клюкой Ядвига Мстиславовна. – Да матери скажи, чтобы на службу-то пришла.

– Она сказала, к этому попу́ не пойдёт.

– Это почему?

– Несолидный. Без бороды, – фыркнул от смеха Гаврил.

Новикову поднадоел их разговор, так что он уже обернулся, чтобы уйти, но его остановился чей-то крик:

– Ведьма!

Что-то пролетело, но Ядвига Мстиславовна ловко увернулась, и нечто шлёпнуло Новикова по плечу.

– Это ещё что такое?! – нарочито яростно крикнул Новиков, выходя на дорогу. С гогочущим ржанием за угол дома улепётывали мальчишки.

– Чьи дети? – спросил Новиков, кивая в сторону, где скрылись пацаны.

Ядвига Мстиславовна только отмахнулась. А Гаврил торжественно протянул Новикову гнилую картошину, которую, видимо, и метнули в Ядвигу Мстиславовну.

– Оставь себе.

– Ладно, в компост кину, – пожал плечами Гаврил.

А Ядвига Мстиславовна шумно потянула носом и поморщилась.

– Опять жгут, – пробормотала бабуля.

– Что жгут? – не понял Новиков.

– Пойдём-ка.

Следом за Ядвигой Мстиславовной Новиков и Гаврил поднялись на небольшой пригорок, откуда открывался вид на поля и леса за посёлком. В нескольких местах в лазурное весеннее небо поднимались столбы густого сизого дыма. И действительно, в воздухе чувствовался неприятный запах гари, смешанный с вонью от палёной шерсти.

– Туши сжигают, – пробормотала Ядвига Мстиславовна, щурясь на дым от костров. – Скотина дохнет.

– Так скоро и до людей дойдёт. – Гаврил приложил руку к глазам козырьком.

– Уже дошло. В Ключе вон в пору карантин вводить – дети хиреют. – Ядвига Мстиславовна проморгалась и ткнула Гаврила палкой в бок: – Матери скажи, скажи, чтоб на службу пришла!

– Ладно, ладно. – Гаврил отпрыгнул на полметра, отмахиваясь от клюки. – Скажу. Обещаю. Вот прям сейчас пойду. До свидания.

Паренёк спустился с пригорка и пошёл по дороге.

Ядвига Мстиславовна сделала резкое движение, и Новиков тоже инстинктивно отпрыгнул, чтобы не получить тычок палкой. Но бабуля просто оправила берет и хмыкнула.

– Не слышали, в округе никакая секта не завелась? – тихо спросил Новиков. Если кто и в курсе, то местная ведьма.

– Секта, – повторила бабуля, будто пробуя слово на вкус. – Это не секта, это кое-что похуже. Но они тут ни причём. Ты с ними ещё встретишься, только попозже. Это будет совсем другая история.

– А сейчас? Что сейчас происходит?

– А сейчас, – бабушка косо глянула на Новикова исподлобья, – иди домой и запри все двери. И окна. И так каждую ночь. Да смотри не проморгай. Ну, бывай.

И Ядвига Мстиславовна, опираясь на клюку, пошла дальше по своим делам.