Страшная неделя

Глава 11. Кровь с молоком

Когда Новиков подошёл к опорному пункту, его машина уже стояла у здания администрации, аккуратно припаркованная, хотя и по окна грязная. Новиков не мог припомнить, есть ли в Покрышкино автомойка, поэтому заранее приготовился к тому, что чистить «лошадку» придётся самому.

Но об этом после. Сейчас надо бы разобраться с семейством Лисовских и выведать, как они сумели отбить ребёнка у кровопийц. А дипломат из Новикова всегда был так себе. Да и обстоятельства, увы, не располагали к хождению окольными путями – ещё чуть-чуть, и здоровых детей в округе не останется.

Новиков зашёл в опорный пункт и уселся за стол, но боком – так, чтобы видеть дорогу и расположенный прямо за ней культурно-досуговый центр, то бишь местный музей, которым руководила Наталья Львовна Лисовская.

Наталья Львовна оказалась легка на помине – стоило Новикову о ней вспомнить, как жена главы посёлка статно проплыла по улице, одетая в красивое тёмно-синее пальто и голубой лёгкий шарф. Ну прямо женщина-весна.

Прекрасно, дама на месте, можно расспрашивать. Рабочий день как раз закончился, и Новиков со спокойной совестью запер опорный пункт и уже приготовился перейти улицу, как к музею подошёл Гаврил. Он поговорил с кем-то по телефону, потом потянул на себя массивную деревянную дверь и скрылся внутри.

Отбросив последние сомнения и воспоминания о вежливости и деликатности, Новиков перебежал дорогу и тоже вошёл в музей. Поднялся по красивой лестнице с резными перилами и оказался в совершенно пустом зале. С виду ничего примечательного – стеклянные витрины, экспонаты, как и в любом провинциальном музее: старые монеты, дырявые шлемы, ржавые мечи, картинки с кораблями, рисунки местной флоры и чучела фауны.

Новиков прошагал несколько залов и добрался до библиотеки, откуда доносились голоса. Судя по всему, мамаша давала сыну какие-то поручения, которые отнюдь не приводили его в восторг.

– Добрый вечер, – поздоровался Новиков, проходя между книжными стеллажами к столу, за которым сидел Гаврил.

– А, здравствуйте, Фёдор… э… – Наталья Львовна сдвинула брови.

– Сергеевич, – подсказал Гаврил. – Здравствуйте.

– Вы хотите записаться в библиотеку или просто интересуетесь? – деловито спросила Наталья Львовна.

– Интересуюсь. Но у меня интерес вполне конкретный. – Новиков всё пытался встать так, чтобы рассмотреть шею Гаврила, но тот сидел на стуле, то есть находился ниже, и шею скрывала тень.

– Чем мы можем вам помочь? – Наталья Львовна приятно улыбнулась и сложила руки у груди. А красивая женщина – светловолосая, высокая, выглядит куда моложе своих лет. Про таких обычно говорят «кровь с молоком».

– Меня интересуют местные легенды, – медленно произнёс Новиков. – Или, скорее, поверья. В основном, про упырей. Или как вы их тут зовёте, вервачей. – И он прямо посмотрел в глаза Лисовской. Она пару раз моргнула, потом судорожно вздохнула и отвела взгляд.

– Про вампиров, что ли? – Гаврил подпёр голову рукой.

– Про них. – Новиков так и смотрел на его мать.

– Найди сборник какой-нибудь, – она повернулась к сыну. – Там… чтобы сказки… или легенды…

– Какой ещё сборник? – непонимающе спросил Гаврил.

– Ну вот что, – перебил их Новиков. – Нет у меня ни времени, ни желания с вами лясы точить. Поэтому ты, – он кивнул Гаврилу, – быстро встань и покажи свою шею.

– Чего? – усмехнулся Гаврил. – Это ещё зачем?

– Вы не имеете права! – вдруг крикнула Наталья Львовна. – С какой стати он вам должен что-то показывать! И вообще это ребёнок!

– Одного такого ребёнка вчера еле-еле с того света достали, – жёстко сказал Новиков. – А сколько их по больницам и окрестным деревням сохнет, даже сосчитать трудно.

– А мы тут причём? – Гаврил перестал улыбаться.

– Твоя мама, похоже, знает, как это прекратить.

– Ничего я не знаю! – Наталья Львовна оттеснила Новикова от стола и закрыла собой сына. – Если вы сейчас не уйдёте, я позвоню мужу!

– Думаете, они к вам больше не сунутся? – тихо спросил Новиков.

– Они? – прохрипела Наталья Львовна.

– Их уже трое. Или четверо. До свидания. – Новиков развернулся и пошёл прочь из музея.

Вышел на улицу. Немного постоял, подставив лицо лучам заходящего солнца и слушая вечернее чириканье птиц.

Зазвонил телефон, Женя Батенко хотела поговорить. Видимо, появились новости.

Новиков снова зашёл в музей и ответил на вызов:

– Алло! – сказал он намеренно громко.

– Чего орёшь, – буркнула Женя.

– Есть новости? – так же громко спросил Новиков.

– Поняла. Кто-то подслушивает, да? – Женя усмехнулась. – В общем, так. Я по твоему вопросу напрягла Николайчука.

– Ну да. У кого ещё могут быть знакомства в крематории, – театрально произнёс Новиков, расшагивая по пространству у лестницы.

– Так вот. Он там как-то разузнал, что тело этого мажора действительно пропало.

– Вот как? – Новиков почти представил себя на сцене. – А что они родственникам отдали?

– А вот тут начинается самое интересное. Тело пропало, да не всё. Кости остались. Их и сожгли.

– Как так? – Новиков даже забыл про своё представление.

– Вот так, – произнесла Женя с выдохом. – Лежал себе покойничек в костюмчике. Потом хвать – а от него только скелет и остался.

– Погоди, а как же… – Новиков зашагал быстрее. – Там же церемония какая-то должна быть или что-то в этом роде.

– Они родственникам сказали, что тело сильно пострадало, и его даже загримировать не сумели. В общем, сжигали только скелет в закрытом гробу.

– Радость-то какая, – выдохнул Новиков. Он-то думал, что в случае чего можно будет просто сжечь останки. Ну, как в сериалах про нечисть. А тут всё вон как вывернулось. – Как он отделился-то?

– А вот это я предпочитаю не представлять, – резко сказала Женя. – И так ужасов кругом хватает. Я могу ещё чем-то тебе помочь?

– Вряд ли, спасибо, – пробормотал Новиков, не в силах даже вообразить, как плоть сползала с костей. – Если я тебе понадоблюсь – звони.

– Ну, тогда до связи.

– Пока. – Новиков убрал телефон и опёрся о перила лестницы. Наверху что-то стукнуло. Он угадал – разговор подслушивали. Вот и хорошо – пусть напугаются ещё больше. Главное, чтобы Лисовские со страху совсем не захлопнулись. Или, чего доброго, не сбежали.

Зато стало понятно, как эти чудовища в щели проползают – костей-то внутри уже нет. А что, больше там нечему застревать? Хотя вряд ли в них осталось что-то живое. А если так, то целостность внутренностей уже не так важна. Или они словно надувные мячи, начинают растягиваться и сжиматься.

Новиков провёл рукой по лицу и помассировал уши. Господи, куда его понесло. Был же нормальный следователь. А теперь участковый, да ещё и охотник на вампиров. Карьера – лучше не придумаешь. Так и до деда-яги можно дослужиться. С офисом в таунхаусе на курьих ногах.

Сверху опять что-то щёлкнуло. Новиков убрал телефон, встряхнулся, натянул нормальное выражение лица и вышел на улицу. Машина легко завелась, и скоро Новиков уже возился в гараже с ведром, мыльной водой и шлангом. Даже не стал выяснять, была ли всё-таки в посёлке автомойка.

Вечером под сериал дособирал модель «Волги», наврал по телефону жене, что всё в порядке, и завалился спать. А на рассвете проснулся от телефонного звонка. Оказалось, местному неугомонному священнику что-то от него понадобилось в такую рань.

– Да? – вяло произнёс Новиков в трубку. Но на том конце не ответили. Вместо голоса отца Павла что-то скрипело, стучало, а потом оглушительно грохнуло и, кажется, развалилось на части. Новиков приподнялся на локте и позвал: – Эй! Отец Павел! С вами всё нормально?

В ответ что-то проскрежетало и бабахнуло. Потом звуки стихли. Новиков посмотрел на экран – вызов завершился. Так, со священником, похоже, всё было не нормально. Только вот откуда он звонил?

Новиков скатился с дивана и быстро оделся. Надеясь, что священник ещё цел, спустился в гараж. Но потом подумал, что пешком через дворы будет быстрее. И надо бы купить велосипед.

А хорошо пробежаться по прохладному весеннему утру, когда воздух ещё слегка морозит, но уже согревается солнечными лучами. Правда, идиллию омрачала мысль о судьбе священника. И немного мешала бежать боль в спине, потому что Новиков забыл на ночь натереться можжевеловой чудо-мазью.

Можжевельник. А у него с собой ни веточки. А зачем они? Почему-то Новиков точно знал, что священника там сейчас пытались удавить упыри. И что делать?

На бегу Новиков достал телефон и набрал номер Антона.

– А? – Антон, кажется, широко зевнул. Хорошо хоть вообще ответил.

– Так, быстро, – Новиков изо всех сил старался не сбить дыхание. – Можжевельник. К отцу Павлу. Живо.

– А что случилось? – уже чётче спросил Антон.

– Упыри, – выдохнул Новиков и завершил вызов. Больше он всё равно ничего сказать не успеет, а Антон вроде парень сообразительный.

Новиков петлял по дворам, пробегал между заборами и перепрыгивал весенние лужицы, пока не показалась старая церковь. Интересно, а с чего он вообще решил, что отец Павел сейчас дома? Мало ли, где он мог оказаться, ведь у него участок не меньше, чем у самого Новикова.

С другой стороны, надо же с чего-то начать. На домовой церковке, стоявшей стена к стене с домом священника, висел замок. И звуков оттуда не доносилось. Стало быть, там никого. А вот дверь дома отца Павла была приоткрыта.

Новиков, пригибаясь, пробежал через заросший сад. Внутри дома что-то хрустнуло и со стуком покатилось. Ясно, он правильно угадал, где искать священника и упырей. Нашёл. А дальше-то что? Даже можжевельника под рукой нет – отец Павел во все эти дела до сих пор не верил, поэтому веток за притолоку не засовывал.

Но у него же было ещё что-то, чем он прогнал упыря в первый раз, когда машина застряла. Как там это называется? Ладан или что-то подобное. Только где всё это лежит и как поджигается?

Новиков осторожно вытянулся и заглянул в окно. Вся кухня была разнесена – посуда валялась по полу, стол сломан и перевёрнут, стулья тоже разбиты и раскиданы обломками по углам. Хоть бы сам священник-то ещё был цел. Или хотя бы несильно помят, так, чтобы можно было подлатать.

– Что случилось-то? – От голоса Антона Новиков подпрыгнул и прикусил язык.

– А ну, пригнись! – шёпотом скомандовал Новиков.

– Пригнулся, что дальше? – прошипел Антон, приседая.

– Там разгром. – Новиков кивком указал на дом. – И я думаю, они ещё там.

В подтверждение его слов внутри дома что-то гулко бухнуло, так что стекло дрогнуло.

– Тогда держи. – Антон протянул Новикову хорошо обтёсанный деревянный кол, заострённый, с вырезанной ручкой, как у ножа, и ещё поперечной перекладинкой, как у штопора. – Осина.

– От осинки не родятся апельсинки, – пробормотал Новиков какую-то недавно услышанную присказку и взял кол, который удивительно удобно лёг в руку. – Серебряных пуль у тебя нет?

– А надо? Отольём, если надо. У меня двоюродный брат – кузнец.

– Круто, – похвалил Новиков, пробуя, как кол будет лежать в руке, если резко замахнуться. – Я пошёл, а ты жди здесь. Если что…

– Вот именно. Я тоже пойду.

– Нет, – резко сказал Новиков. – Только если я позову. Если… ничего не выйдет, беги к Ядвиге-как-её и к Лисовским.

– А они тут причём? – удивился Антон.

– Они поймут. Я пошёл.

Поглубже вдохнув и выдохнув, Новиков на цыпочках дошёл до двери. Осторожно открыл, так, чтобы старые петли и доски не скрипели. В сенях всё ожидаемо оказалось перевёрнуто. Дверь в жилище болталась на одной петле.

Только бы Антон за ним не увязался. Ещё не хватало, чтобы он человека проткнул. Ладно, пусть не совсем человека. Всё равно лучше бы обойтись без кровопролития.

Произнеся в уме это слово, Новиков чуть не рассмеялся, заглядывая через дверной проём в кухню.

Шагов за спиной он не услышал, но отчего-то резко присел и развернулся. Как раз вовремя, чтобы когтистая упыриная лапа пролетела над головой. Новиков толкнул упыря снизу под дых. Как будто наполненный водой шарик смял. Под руками булькнуло и упруго прогнулось. Ясно, ничего не выйдет.

Увернувшись от захвата, Новиков, стараясь ни о чём не думать, нанёс удар колом в бок упырю. Тот хлюпнул и попятился. На пол хлестала густая багровая кровь.

Упырь оскалился и махнул когтями, но Новиков рывком выставил кол и проткнул бледную ладонь, из которой фонтаном полилась кровь. Струя попала Новикову на лицо. И странное дело – кровь оказалась холодной.

Застонав, вервач пошаркал куда-то вглубь сеней и скрылся в тени. Рукоятка кола скользила в мокрой холодной жидкости, и Новиков старался не смотреть на собственные пальцы. Пинком отворил дверь в кухню. Никого не увидев, прошёл в комнату и едва успел отпрыгнуть в сторону, потому что на него попытался навалиться тот упырь, что окочурился во дворе священника.

Доли секунды Новикову хватило, чтобы вогнать кол ему под затылок. Раздался свист, Новикову прямо в глаза хлынула холодная густая жидкость. Пытаясь протереть глаза, Новиков отвернулся, и его ударило в спину. Он полетел лицом вниз и шмякнулся на что-то мягкое, вроде водяного матраса. Только живое, потому что оно чавкнуло и вывернулось.

Новикова мощно придавило. Всё тело впечаталось в пол. Хорошо хоть голову успел повернуть, а то бы без носа остался. Впрочем, уже не важно. Видимо, это конец. Хоть бы Антон сюда не полез, а сразу побежал за бабкой.

Но Антон, увы, полез. Вес, давивший на Новикова мигом исчез, раздался свистящий визг. Сквозь багровую пелену Новиков увидел чьи-то ноги, попытался схватить лодыжки, но они вытекли. Тогда Новиков подтянулся и вогнал кол вервачу пониже колена. Упырь плюхнулся на пол, Новиков подскочил ближе, попытался ткнуть монстра ещё раз, но тот проворно вывернулся и покатился по полу.

Антон, сидя на полу, отползал к печке. И тут в комнате что-то громко зашипело, потом завыло. Раздались шаги, звон как от разбитого стекла, грохнула дверь.

Снова шаги, только нормальные, человеческие.

– Что, страшно? – спросила Ядвига Мстиславовна, подавая руку Антону. Тот поднялся, сделал пару шагов, ноги у него подогнулись, и он опять сполз на пол. Кажется, его вырвало.

Новиков тем временем встал на колени и пытался протереть глаза.

– Подставь руки-то, – где-то рядом сказала Ядвига Мстиславовна. – Сегодня хорошо бы с серебра умыться. Для красоты. Поэтому я в ведро ещё цепочку кинула.

Новиков протянул ладони вперёд и сложил лодочкой. Когда на них полилась нормальная холодная вода, быстро очистил пальцы и стал плескать в глаза. Наконец противная холодная пелена спала. Новиков проморгался.

– Спасибо. – Новиков тёр руки о штаны. Окинул себя быстрым взглядом – да он весь в тёмных пятнах. Хорошо, что хоть «с серебра» умылся. В вампирской кровище, зато молодой и красивый.

– Чего вы здесь устроили? – грозно спросила Ядвига Мстиславовна, поставив оцинкованное ведро на пол и вытащив из него тонкую серебряную цепочку. – Пришла на службу, а тут – погром.

– Где отец Павел? – спросил Новиков, внезапно вспомнив, с чего собственно началось утро.

– А что? – непонимающе спросила бабуля.

Новиков поднялся на ноги, пошатнулся, но устоял, и пошёл в комнату, в которой, разумеется, не было ни малейшего намёка на чистоту и порядок.

– Он мне позвонил, – бормотал Новиков, осматривая углы, – но ничего не сказал, только слышно было грохот…

Из-под опрокинутого шкафа виднелся край чёрного подрясника.

– Антон, – позвал Новиков. – Ну-ка, помоги.

Антон, шатаясь, прошёл в комнату, и вдвоём они приподняли старый резной шкаф с разбитым зеркалом. Под ним на боку, скрючившись, лежал бледный отец Павел. Старый кнопочный телефон валялся рядом.

– Посторонись-ка. – Ядвига Мстиславовна острым локтем отпихнула Новикова и стала шарить по шее отца Павла. Показала руку – на подушечках пальцев багровела кровь. – Скверно, очень скверно, – пробормотала бабуля, потом глянула на Новикова: – Твоя машина на ходу?

– Ну да, – растерянно сказал участковый.

– Валяй за ней и сразу сюда.

– В больницу повезём? – спросил Новиков, в который раз вытирая руки о штаны.

– Бегом! – скомандовала Ядвига Мстиславовна.

Новиков выскочил на улицу и помчался к таунхаусам. Хорошо, что все мысли занимал раненый священник, а то бы он со стыда провалился – бегает по посёлку, по уши перемазанный кровью.

Даже умываться не стал, сразу забежал в гараж и завёл мотор. А хорошо, что машину успел помыть. Хотя бы она чистая.