Страна Свободных Джиннов (СИ)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ: РАЗМЕР ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ

Хома явился как раз к открытию магазина. За две минуты переоделся, нацепил на себя ремень с кобурой. Поймал недовольный взгляд начальника охраны. Стал у входа в магазин. Рабочий день начался. В черной форме, с надписью на нагрудном кармане «охрана», с кобурой Хома выглядел впечатляюще. Он тупо смотрел на входящих и выходящих людей, ни кого конкретно не замечая. Час простоял. Другой простоял. Третий простоял. Люди входили и выходили, входили и выходили. Молоденькие женщины с любопытством поглядывали на симпатичного охранника. А он вообще ни на кого не смотрел. И эту девушку, поднимающуюся по ступенькам в магазин, одетую в облегающее платье лилового цвета, в белом шелковом платке, завязанном под подбородком, в больших темных очках в белой оправе он бы тоже не заметил, если бы не золотые туфельки с чудовищными длинными носками, загибающимися вверх.

«Явилась — не запылилась», — с раздражением подумал Хома.

Халимар прошла мимо, даже не удостоив Хому взглядом.

«Ох-ох-ох! — подумал Хома. — Какие мы важные! Думает, я не узнал ее в темных очках!»

Халимар походила по магазину. Переполошила работников всех отделов. Ее интересовало абсолютно все: от соковыжималки для цитрусовых до огромного музыкального центра. Продавцы демонстрировали ей товары, а она мило улыбалась и пила кофе, сидя в удобном кресле. Кофе собственноручно приготовил для нее старший администратор магазина.

Кресло стояло так, что, сидя в нем, очень хорошо было наблюдать за входом в магазин и за торчащим там, как поплавок, охранником.

Пришло время обеденного перерыва. Хому подменил его коллега из отдела. Халимар тоже поднялась с кресла и вышла следом за Хомой.

— Ты думаешь меня покормить? — спросила она. — Я, между прочим, у тебя живу. Значит, я твоя гостья. Ты обязан заботиться обо мне!

— Ты не гостья! Ты мой джинн. Ты обязана подчиняться мне, заботиться обо мне, а не заниматься вымогательством еды.

— Ты это серьезно сейчас говоришь? Если я твой джинн — повелевай! Я с радостью выполню любое твое желание!

— Не дождешься! Пусть я истрачу последние копейки, но я накормлю тебя обедом сам. Идем! — решительно подставил Хома бубликом правую руку девушке.

Халимар как будто того и ждала. Она ухватила Хому под руку и засеменила рядом.

В кафе, где обычно обедал Хома, было полно его знакомых. Это и коллеги из охранного агентства, и продавцы супермаркета, и бывшие сокурсники, которые тоже устроились после института, мягко выражаясь, не совсем по специальности.

Хома кивал всем знакомым. Но вдруг увидел, что и Халимар кивнула кому-то из посетителей.

— У тебя в городе есть знакомые? — спросил ее Хома.

— Да, есть, и не один.

Хома внимательно присмотрелся к мужчине, с которым поздоровалась Халимар. Он был не один, а с девушкой, пышнотелой блондинкой с румянцем через всю щеку. Такого цвета румянец трудно получить при помощи макияжа. Девушка напоминала ожившую матрешку. Мужчина, с которым поздоровалась Халимар, кареглазый брюнет с аккуратной бородкой, галантно ухаживал за матрешкой. Взгляд Хомы случайно упал на ноги брюнета. Так и есть! На нем были золотые туфли с неимоверно длинными и загнутыми кверху носками. Носки туфель смотрели в небо. Они стремились туда, в Страну Свободных Джиннов.

— И много вас среди людей? — спросил Хома.

— Любопытство — это привилегия женщин. Мужчину любопытство только портит, — заметила Халимар.

— Мужчину портит вовсе не любопытство, — с уверенностью сказал Хома.

— Ты опять о своей бывшей подруге? — полюбопытствовала Халимар.

— Ты на что намекаешь? — спросил сердито Хома.

— Я? Ни на что! А ты что подумал? — улыбнулась Халимар.

— Хватит притворяться! Я прекрасно знаю, что ты можешь прочитать мои мысли!

— Могу. Но мне бы хотелось, чтобы и ты изредка читал мои. А до конца перерыва осталось ровно тридцать шесть минут.

Хома выбрал еду по своему вкусу, принес ее и поставил на стол.

— А меня почему не спросил, что я буду? — обиделась девушка.

— Знаешь, меня не волнует, будешь ты это есть или не будешь, — заявил Хома. — Если не нравится — наколдуй себе рахат-лукум, щербет и халву!

— Как ты догадался? Слушаю и повинуюсь! Пусть передо мной появятся рахат-лукум, халва и щербет! Это мои любимые сладости. Угощайся, — она вытащила откуда-то из-под стола примитивные счеты, которые очень давно уже исчезли с прилавков магазинов и из частных коллекций. — Было тридцать три. Минус одно желание. «Попрошу не оскорблять!» Помнишь? Осталось тридцать два. Потом было желание «Делай, что хочешь». Еще минус одно. Это получается тридцать один. И еще одно: «Наколдуй себе рахат-лукум, щербет и халву!»

Итого; тридцать один минус один равно тридцать. У тебя осталось ровно тридцать желаний! Не так уже и плохо за неполных два дня!

— Ты самый нечестный джинн, каких я знаю! — заявил Хома.

— А у тебя большой опыт общения с джиннами? — спросила Халимар.

— Не очень. Ты первая, — честно признался Хома.

— То-то же! Джинны все такие. Они пытаются подловить человека на мелочах. И половина желаний уходит впустую! Но зато другая половина приносит счастье, удачу и богатство.

— Значит, сначала желания как бы для разминки задаются, а потом для чего-то важного? — догадался Хома.

— Да! Но тех желаний, что потрачены с умом, хватает человеку на все. Знал бы ты, скольким людям я помогла добиться успеха!

— Догадываюсь. Тридцати двум.

— Ты такой умный, — сказала Халимар.

И тут же добавила:

— Мой господин и повелитель!

К их столику приближался с подносом шеф Хомы, начальник охраны.

— Можно к вам присоединиться? — вежливо спросил.

Хома кивнул.

«Наверное, подсел, чтобы сделать мне замечание. Я же сегодня почти опоздал», — подумал Хома.

Но нет. Он ошибся.

— Хома, ты меня своей девушке не представишь? — глупо улыбаясь, спросил начальник.

— Халимар. Семен Михайлович.

Улыбка Семена Михайловича стала еще глупее.

— Можно просто Сема, — он схватил ручку Халимар и приложился к ней губами, напоминающими отдельный фрагмент еды, которую принес Хома.

— Варенички едите? С творожком? С маслицем? — полюбопытствовал Сема. — Я тоже люблю. Но… Директор агентства сказал, если в форму не влезу, он меня уволит. Вот я и перешел на салатики!

— Капустку любите? — спросила Халимар. — Я, как только лицо ваше увидела, сразу поняла: этот человек капустку любит.

— А как вы догадались? — удивился Сема.

— Да так, есть некоторый опыт, — ответила Халимар.

«Потому, что ты козел!» — подумал Хома.

— Хома, я не знал, что у тебя такая девушка красивая, — поддерживал беседу Семен Михайлович.

— Она мне вовсе не девушка, — быстро ответил Хома.

Настолько быстро, что это не понравилось Халимар.

— Да, — сказала она. — Сема, Хома — не мой парень! Я его дальняя родственница. Седьмая вода на киселе. Из глубинки. Вот, в большой город потянуло! Хома меня и приютил по-родственному! Ведь правда же, Хома? Ты позволишь мне остаться?

— Оставайся! — забыв о предосторожности, поспешно ответил Хома.

— Тридцать минус один! Равно двадцати девяти! — торжественно объявила Халимар.

Хоме захотелось запустить в нее тарелкой, но на тарелке еще были вареники. Они-то в чем виноваты?

— Ну, вы тут посидите, Семен Михайлович! Да и ты, Халимар, можешь не спешить, — встал из-за стола Хома, расправившись с оставшимися варениками. — А мне работать надо!

Хома ушел. А Михайлович обрадовался такому повороту событий, стал рассказывать разные истории из своей жизни, восхищаясь собственным остроумием. Он так старался произвести на девушку неизгладимое впечатление, что даже не заметил, что уже его произвел. Только очень отрицательное. Халимар он сразу не понравился, но, на зло Хоме, она решила закрутить с Семой легкий непродолжительный роман.

«Посмотрим, как ты справишься с ревностью, мой господин и повелитель», — подумала она.

— Халимар! Как я рад, что мы вдвоем! Я потрясен вашей красотой! А при вашем родственнике я бы не решился сделать вам признание, — сказал Сема. — Может, поужинаем сегодня вместе?

— Я с радостью приму ваше приглашение!

— Тогда я заеду за вами в восемь? — вежливо склонил голову в почтительнейшем из поклонов Сема.

— В восемь! Чудесно! Это мое любимое время ужина.

Халимар знала, что именно в это время Хома заканчивает работу. И тут она подумала, что встречаться у дома с Семой было бы глупо. Какой в этом смысл? Ведь Хома все равно их не увидит.

— А не надо за мной заезжать! Давайте встретимся здесь, в центре. А лучше всего — у входа в магазин. Ровно в восемь! — предложила девушка.

— Хорошо! Значит, ровно в восемь, у входа в магазин? — уточнил Сема.

«Да, его любовь к капусте не случайна», — подумала Халимар.

Семен Михайлович был высоким и почти симпатичным парнем. Только вот пуговицы на его форменной куртке были натянуты до предела, а брюки трещали по швам. Аппетитный такой мужчинка. Если бы Халимар была обычной девушкой, она бы спряталась где-нибудь и ждала, как будет вести себя Сема, когда его девушка опоздает на свидание на сорок или, скажем, шестьдесят минут. Но Халимар не была обычной девушкой, она была девушкой-джинном. Поэтому явилась на свидание пунктуально в восемь. Зато как явилась! Наверное, если бы Сема знал, что Халимар сначала хотела опоздать, он бы подумал: «Лучше бы она опоздала!»

Халимар поднималась по ступенькам все в том же наряде: платье, шелковый платок, зачем-то солнцезащитные очки в восемь вечера, золотые туфли, устремленные носками в небеса. Но что-то в ней определенно изменилось. Когда она поравнялась с Хомой, он понял, что именно. Рост! Она изменила себе рост! И хотя Хома был высоким парнем, сто восемдесят три сантиметра, она теперь была выше него почти на две головы.

— Ну как? — спросила Халимар. — Понравлюсь я Семе?

— Я думаю, он будет в восторге, — предположил Хома.

— Я тоже так думаю. Вот видишь, а ты мне не верил, что для меня размеры не имеют значения! Какой надо, такой могу сделать, — сказала Халимар и подмигнула Хоме.

— Что за грязные намеки! До чего же ты несносная родственница! И зачем я позволил тебе жить у меня?

Когда Сема увидел Халимар, у него пересохло в горле. Он подошел к автомату с кока-колой, один стаканчик залпом выпил, а другим полил себе голову.

Халимар как будто не заметила его растерянности, плавно подала ему руку для поцелуя.

— Сема! Я готова отужинать вами! — Халимар специально пропустила предлог, чтобы Сема испугался еще больше.

Слова подействовали. Сема сел в кресло и попросил, чтобы для него вызвали скорую медицинскую помощь.

— Халимар, — еле шевеля губами, сказал он. — Я внезапно почувствовал острое недомогание. Я вынужден извиниться перед вами. Не согласитесь ли вы перенести наше свидание?

— Соглашусь, — охотно согласилась девушка и в то же самое мгновение стала обычного размера, как была. — Ну, что, родственник? Идем домой?

— Идем! — согласился Хома.

По дороге домой он спросил Халимар:

— За что ты так Сему напугала? Он теперь долго не сможет в себя прийти!

— Не знаю! Я вообще-то девушка добрая, — сказала Халимар.

— Ага. Знаю, ты белый джинн, — вспомнил Хома.

— А ты не веришь?! — возмутилась Халимар.

— После того, что ты сделала с Семой, верю этому все меньше и меньше. Ты его чуть до сердечного приступа не довела!

— А тебе что до него: Он тебе не друг, не родственник даже. Что ты за него так волнуешься? — удивилась Халимар.

— А ты мне тоже никто. Не подруга и не родственница даже.

— Зато ты мне — все! Мой господин, мой повелитель, — почти искренне сказала девушка.

Но Хома почему-то засомневался в искренности ее слов.

— И теперь забота о твоем ужине полностью лежит на мне. Подросла бы после ужина. Чего было Сеню так рано пугать? — в голосе Хомы слышалось недовольство.

— У тебя финансовый кризис? — сочувственно спросила девушка.

— Что ты понимаешь! Кризис — это когда деньги есть, но их катастрофически не хватает. А у меня — финансовая катастрофа!

— Так попроси у своего верного и преданного джинна, — напомнила Халимар.

— Я скорее умру от голода, чем возьму деньги у женщины! — выпалил Хома.

— Ну, и умирай. Я принесу тебе на могилку цветы. Ты какие любишь?

— Ландыши.

— А я орхидеи.

— Жестокая ты, Халимар. Я так молод, а ты моей смерти желаешь.

— Я не желаю. Ты сам себе желаешь! А мог бы пожелать себе чего-нибудь другого!

— Ты опять за свое? Не буду я просить у тебя ничего!

— Ладно. Не кипятись. Давай домой в туфле доедем. Посмотри, сколько людей на остановке! Охота тебе трястись в переполненном троллейбусе?

— Я привык. Обойдемся и без чудес!

— А с чудесами лучше! Садись! Не упрямься! Я все равно полечу, с тобой или без тебя.

Туфля стала расти. Достигнув необходимого размера, остановилась.

— Садись! — настойчиво приглашала Халимар.

— Не хочу!

Упрямый Хома сам дошел до остановки, пропустил три троллейбуса, в четвертый втиснулся боком. Вернее, не втиснулся, а его внесло волной стоявших за ним людей. Втолкнуло, внесло и поставило впритык к задней стенке, лицом к окну.

А Халимар, удобно усевшись в золотой лодке, плыла следом за троллейбусом и посылала Хоме воздушные поцелуи. Пассажиры, которых, как и Хому, приперло к задней стенке, с удивлением наблюдали за девушкой.

— Смотри! Смотри! Во дает!

На третьей остановке Хома растолкал пассажиров локтями и выскочил из троллейбуса, оставив в нем всего одну небольшую пуговичку от своей рубашки.

К вырвавшемуся из троллейбуса Хоме подлетела Халимар.

— Ну, что? Передумал? Садись, а то ужин остынет! — сказала девушка.

«Ух, ты! Она уже ужин наколдовала, а я желание не использовал!»

Через несколько мгновений лодка с Халимар и Хомой уже стояла посреди комнаты. Как им удавалось проскочить в маленькую форточку, Хома не понимал.

— Скажи, а как это мы в такую узкую форточку пролазим? — спросил он Халимар, когда уже лодка снова стала туфлей.

— Очень просто! На одну секунду мы уменьшаемся вместе с лодкой до нужного размера. Но это длится так недолго, что ты этого не замечаешь!

— Ты меня уменьшаешь?! А ты спросила меня?! Может, мне это неприятно! — разозлился Хома. — А вдруг ты не сможешь потом меня увеличить? Тогда что?

— Тогда буду носить тебя вот здесь, — Халимар указала на место в блузке, вверху, между двумя холмиками. — И буду кормить тебя крошками со своего стола.

— Ты не посмеешь!

— Конечно, не посмею! Пошутила я.

— А на счет ужина тоже пошутила? — спросил Хома.

— Не-а, пойдем на кухню! — пригласила девушка.

На кухонном столе стояла большая эмалированная миска с вареной фасолью. От нее вверх поднимался пар.

— И это все? — разочарованно протянул Хома.

— Да. Очень полезная и вкусная еда. Ешь и не капризничай, повелитель мой.

— Сама ешь, — сердито сказал Хома. — Тоже мне, ужин.

— Да ладно, пошутила я.

Халимар хлопнула в ладоши, и таз с фасолью исчез. Хлопнула еще раз — на столе появился изящный сосуд. Когда девушка хлопнула в третий раз, на столе появились блюда, которые нельзя было назвать иначе, как только яствами. Такими изысканными и ароматными они были.

«Совсем другое дело», — подумал Хома.