Стань моей истинной

Глава 5

Марика

Подойдя к двери общежития, я вдруг поняла, что сейчас все увидят, в каком виде я пришла, и тогда расспросов не избежать.

Не знаю, чудо ли, но мне удалось прошмыгнуть незамеченной. Стеклянная будка, где обычно сидела ночная дежурная, была пуста. Возможно, тётушка Глэдис ушла в подсобку пить чай.

Я взбежала по лестнице, в любую минуту опасаясь столкнуться с кем-нибудь из студентов. Но мне снова повезло и, никого не встретив в коридоре, я метнулась к своей комнате.

Ввалившись в комнату и с шумом захлопнув дверь, я привалилась к ней спиной и судорожно выдохнула. Сильва сидела за столом, накручивая на палец рыжий локон, и перелистывала конспекты. Услышав хлопок, она вздрогнула и обернулась.

— Марика, где ты хо…? — Сильва осеклась, её глаза расширились и, оценив мой внешний вид, она выдохнула: — Что случилось?

Я сглотнула, постаралась взять себя в руки и, неверными шагами добредя до своей кровати, медленно села.

— Рика, скажи хоть слово! Что произошло? Почему ты в таком виде?

Подруга подскочила ко мне и села рядом. В светло-зелёных глазах девушки металось беспокойство.

— На тебя напали? Я вызываю полицию!

— Не надо. Уже́, — я наконец смогла разомкнуть губы.

— Что «уже»? — не поняла Сильва.

— Уже была в полиции, — тихо ответила ей.

— Ох!

Теперь беспокойство на лице соседки сменилось тревогой, и она крепко обняла меня за плечи. Несколько секунд мы сидели неподвижно.

Потом подруга немного отстранилась и заглянула мне в глаза.

— Расскажешь?

В её голосе не было любопытства или злорадства, только поддержка и сочувствие.

С Сильвой мы познакомились три года назад, когда подавали документы на поступление в колледж. Просто разговорились в очереди, а потом в общежитии попросили поселить нас в одну комнату. С тех пор и дружим.

Сильва знает, что я — местная, мой отец пропал, и я — сирота при живой матери.

А я, в свою очередь знаю, что у Сильвы пятеро братьев и сестёр, которые живут с родителями довольно далеко отсюда, что перспектив в их деревеньке никаких, и возвращаться туда Сильва не собирается.

— Силь, — я неловко пошевелилась в объятиях подруги, — я всё расскажу, правда. Только сначала мне надо в душ.

Она кивнула и тут же отпустила меня.

Я встала, сняла блузку, накинула халат и, взяв банные принадлежности, отправилась мыться.

Далеко идти не пришлось. Наша комната на этаже была крайней, прямо напротив располагалась душевая. Тёплые струи воды немного успокоили тело и при́дали ясности уму.

Вернувшись в комнату, первым делом я включила чайник и насыпала заварку в кружки. А потом мы с Сильвой пили горячий чай, и я рассказывала всё, что со мной произошло. Начала я с того момента, когда пропал папа и закончила тем, что случилось сегодня. Подруга охала, сжимала свои маленькие кулачки и стирала со щёк злые слёзы.

— Завтра вечером хочу встретиться с матерью. Мне кажется, она что-то скрывает, — закончила я свой рассказ.

— Я пойду с тобой! — тут же вскинулась подруга.

— Зачем? — удивилась я.

— Затем, что не хочу, чтобы ты оставалась наедине с этой… — Сильва не смогла подобрать слово и, снова сжав кулачки, зло потрясла ими над головой.

— Я буду не одна, — призналась ей. — Анадар сказал, что пойдёт со мной.

Сильва отрицательно замотала головой.

— Ты доверяешь этому блохастому?

— Силь! — возмущённо воскликнула я, но тут же понизила голос. — Не называй его так! Вообще-то Анадар меня спас.

— Ну да, ну да, — хмыкнула подруга. — Может, он этих отморозков и нанял!

— Ну знаешь!.. — я подскочила со стула, — Ты его даже не видела, а уже делаешь свои собственные выводы!

— А мне и не надо его видеть! — Сильва тоже вскочила и резко отвернула воротник халата. — Мне достаточно, что я каждый день вижу это!

Своих шрамов Сильва стеснялась и всячески старалась прикрывать одеждой. Четыре неровные полосы длиной сантиметров десять, начинаясь на левом плече, наискосок спускались к груди.

Первое перекидывание у оборотов случается, когда им исполняется десять лет. Мальчику, сидящему на качелях в парке рядом с шестилетней Сильвой, было девять. Родители девочки приехали на ежегодную ярмарку и взяли с собой дочь. Мама пообещала, что в школе у Сильвы будет самое красивое платье. Родители мальчика прибыли в наш Мир с дипломатической миссией, и в то воскресенье просто отдыхали с сыном в парке.

Никто не понял, что произошло дальше. Яркая вспышка озарила то место, где сидели дети. А в следующее мгновенье на месте мальчика бесновался чёрный медвежонок. Секунда понадобилась матери ребёнка, чтобы обернуться и прижать сына к земле своим телом. Медвежонок несколько раз дёрнулся и затих. Зверь подчинился.

Но всё это Сильва отмечала уже уплывающим сознанием — зверь успел полоснуть по её плечу когтистой лапой, разорвав кожу и оставив глубокие кровавые раны.

До суда дело не дошло. Да и как можно судить и запечатывать ребёнка, у которого первое перекидывание случилось не в десять лет, а чуть раньше. Ранее подобных прецедентов не было. Родителям Сильвы была выплачена хорошая денежная компенсация и принесены искренние извинения, а сама девочка месяц провела в больнице. Там она и решила посвятить свою жизнь медицине, а Оборотов с тех пор не любила и старалась держаться от них подальше.

— Силь, ну правда, — я подошла к подруге, поправила воротник халата и посмотрела ей прямо в глаза. — Он нормальный. Не переживай за меня.

Девушка фыркнула и недовольно отвернулась.

— Ладно, это твоё дело, с кем общаться. Только потом не говори, что я не предупреждала.

— Не буду, — с самым серьёзным видом кивнула я.

— Что не будешь? — не поняла Сильва.

— Говорить не буду.

— Шутки шутишь? Ну-ну! — пробурчала подруга, а я поняла, что хоть она и недовольна моим решением, но конфликт погашен.

Я подошла к кровати и откинула одеяло.

— Силь, поставь, пожалуйста, будильник на семь. Пойду в лавку, буду каяться господину Ша́миусу, что потеряла ключи.

Подруга тоже начала расстилать свою кровать.

— Да что ключи, — вздохнула она. — Копии сделать недорого. А вот телефон жалко. Где деньги на новый брать будешь?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Может, с рук куплю.

— Ладно, завтра у девчонок поспрашиваю. Может, у кого есть старый ненужный хоть на первое время, — сказала подруга, залезая под одеяло.

— Спасибо, — прошептала я.

— Да пока не за что, — ответила Сильва и затихла.

Я повернулась на бок и постаралась улечься поудобнее. Казалось, из-за сегодняшних переживаний буду ворочаться всю ночь, но уснула, не успев даже ни о чём подумать.

Мне снился волк. Он бежал по заросшему луговой травой полю, его бока мерно вздымались, а белая шерсть буквально искрилась на солнце. На вершине холма стоял мой отец и что-то кричал. Я не смогла разобрать ни слова и побежала к отцу. Но чем быстрее я бежала, тем больше от меня отдалялась картинка. А потом отец вдруг исчез, и я закричала.

С гулко бьющимся сердцем я подскочила с кровати. На столе громко трезвонил телефон Сильвы — сработал будильник.

Подруга невнятно выругалась и повернулась на другой бок. Ей сегодня не надо рано вставать. Ближайший экзамен через три дня, а пока время для самоподготовки. Будильник звонил для меня.

Я встала, выключила звонок, не спеша собралась и спустилась на первый этаж, раздумывая над тем, что скажу владельцу лавки.

— Тинх! — завидев меня, воскликнула тётушка Глэдис и отложила недовязанный носок. — Вроде, это твоё.

С этими словами дежурная вытащила из-под стола мою сумку.

Я вытаращилась на неё, не зная, как реагировать.

— Откуда она у Вас? — растерянности в моём голосе было, хоть отбавляй.

— Так ночью парень принёс. Такой высокий, белобрысый, — пожала плечами тётушка Глэдис. — Сказал передать Марике Тинх. Ухажёр твой, что ли?

Она усмехнулась как-то по-доброму, но глаза хитро сверкнули.

— Нет, не ухажёр, — тут же отрезала я. — Знакомый просто.

— Симпати-и-и-шный знакомый, — протянула дежурная, а я залилась краской, схватила сумку и выскочила на улицу.

Лето уже вступило в свои права, и утром температура была достаточно комфортной, поэтому я решила — раз в лавку идти уже не надо, а нового разговора с любопытной дежурной я не переживу, то было бы неплохо выпить горячего кофе в круглосуточном кафе неподалёку.

Забрав со стойки свой напиток, я расположилась за дальним столиком и проверила заряд телефона, заодно отправив Сильве сообщение:

«Ночью «блохастый» нашёл мою сумку и сдал ночной дежурной. Он для тебя до сих пор плохой?»

А после принялась размышлять, какие вопросы хочу задать матери.

Во-первых, откуда вчерашние отморозки узнали, что мы с папой называли кровь немагов волшебной?

«У нас с тобой волшебная кровушка», — так говорил папа.

«Почему?» — спрашивала я, сидя у него на коленях и болтая ногами.

«Потому что таких, как мы мало. И рождение двух немагов в одной семье — это настоящее чудо. Волшебство!» — отвечал он, целуя меня в макушку.

Я достала из сумки ручку и записала вопрос на салфетке.

Во-вторых, от кого и за что мама получала деньги после исчезновения отца, если никаких выплат «по потере кормильца», как я узнала позже, не существует?

Третий вопрос так и просился на салфетку. Даже рука дрожала, а душа требовала справедливости: «За что ты так со мной, мама?»

Я пубрала ручку в сумку, а салфетку спрятала в карман. Нет, услышать ответ на этот вопрос я не готова.

Просидев в кафе ещё около получаса, я выпила вторую чашку кофе, добавив к нему круассан, и вернулась в общежитие.

Экзамены никто не отменял, а до работы оставалось около пяти часов, поэтому я присоединилась к Сильве в зубрёжке непокорных гранулоцитов, анальгетиков, интерферонов и пептидов.

Голова пухла от бесконечных терминов, а в памяти, как назло, всплывал желтоглазый блондин, отбивая всяческое желание учить и учиться.