Стань моей истинной

Глава 11

Анадар Рихар

Двухдневная поездка до Варны была просто сказочной. Мы разместились в двухместном купе СВ, поэтому на протяжении пути нам никто не мешал.

Вначале девушка немного дичилась и смущалась. Если я ненароком касался её или же обнимал, она тотчас опускала глаза и сжималась, расслабляясь только когда я начинал её целовать. В такие моменты её глаза затуманивались, и напряжение постепенно отпускало. Но стоило нам хоть ненадолго отстраниться, как всё начиналось сначала.

Я хотел дать Марике время привыкнуть ко мне, к моей близости. Дать уверенность, что я её не обижу, и что она так же, как и я, может подходить первой, обнимать, целовать и ласкать меня, проявляя инициативу.

Для максимального сближения у нас было двое суток. Поначалу я просто сажал девушку к себе на колени, а она клала голову мне на плечо, и мы, обнявшись, молча смотрели на пробегающие за окном большие города и маленькие деревушки, перемежаемые бескрайними полями и тëмно-зелëными лесами.

На какой-то маленькой станции под возмущëнное фырканье проводницы я выскочил из вагона и нарвал охапку полевых анемонов.

Запрыгнув обратно, я поймал понимающую улыбку женщины и, повинуясь порыву, вручил ей один цветок, а после прошёл в своё купе.

Марика сидела у окна, поджав под себя ноги, и болтала по телефону с Сильвой. Но, увидев мою шальную улыбку, она быстро попрощалась и положила телефон на стол.

— Что-то случилось? Где ты был?

— В нашем Мире тоже растут такие цветы, — я достал из-за спины букет и протянул девушке. — У нас они являются символом любви, нежности, искренности и преданности.

— Сумасшедший! — рассмеялась она, принимая цветы и вдыхая их аромат. — Ты собирал их в поле? А если бы опоздал на поезд?

Я беспечно пожал плечами и присел рядом.

— Тогда бы я шёл по шпалам вслед за ним, а точнее, вслед за тобой. Но, раз я не опоздал, то немедленно требую свою оплату, — я постучал пальцем по своей щеке.

Марика перестала смеяться и смутилась. А потом, переборов себя, робко потянулась вперёд и коснулась губами щеки. Я обнял девушку за талию и быстро перетянул к себе на колени. Она только коротко пискнула.

— Требую по одному поцелую за каждый цветок, — безапелляционно заявил ей.

— Это нечестно! — фыркнула она. — Один поцелуй за один букет!

Я отрицательно покачал головой.

— Букет большой, а поцелуй ма-а-аленький, — я продемонстрировал пальцами, насколько он мал. — Нет, не согласен! Неравноценный обмен! Либо много маленьких поцелуев за каждый цветок, либо один большой поцелуй за один большой букет!

Щëки девушки зарумянились, но она приняла правила игры.

— Насколько большой поцелуй? — спросила, стреляя глазками из-под полуопущенных ресниц.

— Долгий, в губы, по-настоящему, — нагло потребовал я.

Марика вздохнула, собираясь с силами, а потом подняла глаза, остановив взгляд на моих губах.

Всё внутри меня переворачивалось от того, как она смотрела. Я сам уже был готов нарушить все правила и, схватив девушку в охапку, опрокинуть на сиденье и нависнуть сверху. Но я ждал инициативы от неё. Она должна научиться не стесняться своих чувств, открыто проявлять эмоции и желания.

Обхватив ладонями моё лицо, девушка несмело приблизилась и коснулась моих губ своими, провела по ним кончиком языка и, захватив зубками нижнюю губу, медленно потянула на себя, явно копируя мои действия. Я приоткрыл рот, а она коротко вздохнула, не зная, что делать дальше. Моё терпение кончилось, и я перехватил инициативу, притянув девушку к себе и смяв дрожащие губы.

Мы целовались до одурения, до звона в ушах и в перерывах едва ловили губами воздух. Цветы рассыпались по сиденью и столу, некоторые даже упали на пол. Но мы ничего не замечали, занятые друг другом.

Марика гладила меня по плечам, зарывалась пальцами в волосы, ероша макушку, и от этой простой ласки у меня мутилось в голове.

Не думая больше ни о чём, я пересадил девушку лицом к себе так, чтобы она оседлала мои бëдра, и задрал вверх юбку. Когда успел расстегнуть на девушке лёгкую блузку, я и сам не знал.

Высвободив из плена кружевного бюстгальтера нежную грудь, я приник губами к тёмной горошинке соска, лаская вторую грудь пальцами, и девушка со стоном прогнулась в спине.

Через тонкую ткань трусиков мои пальцы гладили средоточие чувственности Рики, и она неосознанно подавалась вперёд, имитируя древние, как мир, движения.

Когда её движения стали хаотичными, а дыхание — рваным, я быстро расстегнул пряжку ремня и, на миг приподнявшись вместе с девушкой, немного стащил брюки.

Край тонких трусиков был безжалостно сдвинут в сторону, и я посадил девушку на себя, сжимая руками её бëдра и подаваясь вперёд своими.

Марика застонала, а я замер.

— Теперь сама, — шепнул, на мгновенье притянув её голову и прикусив мочку ушка.

Приподнимая руками её бёдра и нажимая, чтобы она вновь опускалась, я направлял вектор движения по нужной амплитуде. И вскоре Рика поняла, что от неё требуется, начав двигаться сначала медленно и осторожно, а потом всё быстрее и быстрее.

Мои руки скользили по её телу, обхватывая грудь, оглаживая хрупкие плечи, спускаясь по спине и вжимая в себя, заставляя опускаться до упора. Иногда девушка наклоняла ко мне лицо, и тогда я впивался в её губы жадным поцелуем, терзая приоткрытый рот и ловя жаркое дыхание.

Через несколько минут Марика застонала, и я опустил руку вдоль её живота вниз, коснувшись пальцами нежного бугорка.

Девушку начала бить крупная дрожь, с губ сорвался короткий стон, дыхание стало прерывистым, а темп сбился. Свободной рукой я обхватил Марику за талию, помогая ей своими бëдрами и не давая остановиться нашему танцу.

Наслаждение накрыло меня с головой, отрезая все ощущения и звуки. Я слышал только стоны девушки, чувствовал только её дрожь и, кажется, сам стонал и дрожал вместе с ней.

Несколько последних глубоких толчков, и я остановился, продолжая прижимать к себе обмякшее тело моей любимой и ловя отголоски пережитого наслаждения.

— Ты умница, — шепнул, едва ко мне вернулся голос.

Марика завозилась, пытаясь приподняться. Но ей удалось только поднять голову, потому что её бёдра я всё ещё крепко прижимал к себе.

— Люблю тебя! — шепнула она, приблизившись к моему уху.

— И я тебя, — ответил, целуя её в висок.

Вообще, пока ехали, мы много разговаривали. Марика рассказывала о своём детстве, а я — о своём. Мы говорили о музыке, искусстве, обсуждали фильмы и прочитанные книги и постоянно смеялись, потому что наши вкусы и интересы совпадали. У Марики не было ни братьев, ни сестёр, поэтому она с удовольствием слушала о наших детских проказах, инициатором которых частенько был я, но от родителей больше всё равно доставалось Брайну, как старшему.

Я постоянно сажал девушку к себе на колени, и в какой-то момент глухим от непролитых слёз голосом она рассказала мне о пережитом насилии, о том, как ждала в больнице маму и никак не могла понять, почему та во всём обвинила её и отказалась от дочери, сдав её в детский дом.

После этого мы долго сидели, обнявшись, я гладил её хрупкое нежное тело и шептал, что больше никто на свете не посмеет её обидеть. А потом Марика сама потянулась и поцеловала меня…

После этого разговора что-то незримо изменилось. Девушка стала чаще льнуть ко мне и даже один раз сама села ко мне на колени. Хотя она вообще очень редко сидела где-то ещё. На сиденье она попадала, только когда я укладывал её на спину, при этом находясь сверху. Ну и иногда, когда мы спали.

Вот и сейчас, обессилив, Рика заснула, а я лежал, боясь пошевелиться и потревожить тихие минуты абсолютного доверия.

Мой зверь после бешеной гонки по ночному лесу больше не спал, но и не проявлял активности. Он просто лежал, изредка вяло помахивая хвостом, не демонстрируя никаких эмоций.

Я не знал, что он чувствует, и это было непривычно для меня, ведь с десяти лет мы были с ним единым целым. После первого срыва наши чувства разделились, и даже введение мне крови Марики нас не объединило. Но последние три месяца он хотя бы показывал мне свои чувства.

«Как ты, Снежик? Какой-то ты молчаливый стал», — шепнул мысленно, наблюдая за сладко спящей девушкой. Её голова лежала у меня на груди, а я нежно придерживал её за талию.

Зверь приподнял голову. Его глаза слегка засветились, и в меня проник поток его чувств. Единение с девушкой наполняло его сердце радостью, но ему очень не хватало единения со мной. Ему было плохо без наших общих чувств, и ситуация начинала усугубляться. Волку была жизненно необходима полная привязка.

«Прости меня, если сможешь, — прошептал с горечью, — но я не смогу тебе помочь. Мне слишком дорога эта девушка».

Будто услышав меня, Марика зашевелилась и открыла глаза.

— Доброе утро, моя хорошая. Через полтора часа прибываем, — я ласково провёл рукой по её щеке и коснулся губами губ.

— Доброе, — улыбнулась она в ответ.

Понежившись ещё около часа, мы всё-таки поднялись и стали собираться.

А ещё через полчаса на перроне на нас налетел рыжеволосый тайфун и закружил Марику, вырвав её из моих рук.

— Рика, Рика! Слава богам! Ты и правда в порядке! — пищала Сильва, сжимая подругу в объятиях.

— Задушишь! — смеялась Марика, между тем так же крепко обнимая зеленоглазую стервочку.

Девушки ещё несколько минут обменивались восторженными эпитетами, радуясь встрече, но, наконец, обуздали свои эмоции, и мы отправились в город.

Первым делом мы зашли в салон сотовой связи, где я, не слушая протесты, купил Марике хороший телефон. Там же ей восстановили сим-карту, после чего она внесла в справочник наши с Сильвой номера.

— Позвони следователю, — напомнил Марике.

— Точно! — вскинулась она.

После пары минут разговора со следователем, Марика сообщила, что в деле вскрылись какие-то обстоятельства, поэтому будет проведено дополнительное расследование, а госпоже Харм уже точно назначат экспертизу на вменяемость. Её сына отправили в психиатрическую больницу, поскольку с рождения он состоял на учёте в психоневрологическом диспансере.

На этих словах Сильва выпучила глаза и потребовала срочно рассказать, в какую такую историю с психами вляпалась её тихая неконфликтная подруга.

Марика сказала, что обязательно расскажет обо всём, как только мы приедем к полковнику Черку.

Собственно, к нему мы сейчас и направлялись. Черк уже был в курсе, во сколько мы приезжаем, и ждал нас у себя.

Сев в такси, я позвонил Марану, чтобы узнать, как продвигаются его исследования.

Профессор был в восторге.

— Друг мой, это потрясающе! — кричал он в трубку. — Я исследовал кровь Саманты и Антуана, и был просто поражëн! У них полная АВ0-совместимость, как и в Вашем с Марикой случае. Кроме того, Ваш отец был столь любезен, что прислал мне медицинской почтой контейнер с кровью Аксюмура, и, представьте себе, данные крови Франчески и Валента тоже совпали. И, кроме того, буквально только что в крови Саманты я обнаружил абсолютно новое химическое соединение! Сейчас проверю одну свою гипотезу и, если она подтвердится, это будет открытие века!

— Профессор, простите, но я Вас не очень понимаю, — остановил Марана, едва он перевёл дух.

Маран вздохнул.

— Дорогой друг, я уже столько раз Вам говорил, расширяйте горизонты, ломайте…

— … свои стереотипы в отношении истинных пар, — закончил я за него и рассмеялся. — Профессор, мне кажется, Вы — божественный гений!

— Я тоже прихожу к такому мнению, — не без бахвальства заметил Маран.

— Господин Маран, — произнёс я вкрадчиво, — у меня есть один знакомый, полковник полиции, который уже не раз нам помог. Так вот, он до сих пор не в курсе, кого и зачем искал. Но я обещал, что смогу рассказать ему всё, как только это станет возможным. Мы с Марикой и Сильвой как раз едем к нему, и, если Вы позволите, то…

После секундной заминки профессор сказал:

— Сегодня вечером я приглашаю вас всех в мою лабораторию, где мы сможем обсудить полученные результаты и наши дальнейшие действия.

На этой ноте мы распрощались, и уже через несколько минут такси подъехало к полицейскому управлению.

Элиус Черк действительно нас ждал, потому что встретил прямо у двери кабинета и проводил к зоне отдыха. Я сел на диван и притянул Марику к себе, отчаянно желая, чтобы она была как можно ближе. Девушка как будто почувствовала моё желание и вложила свою руку мне в ладонь. Сильва, пропуск на которую не был выписан в виду того, что Черк не знал, что нас будет трое, присоединилась к нам через несколько минут.

— Итак, моя дорогая, — обратился полковник к Марике, улыбнувшись нашим сплетённым пальцам, — расскажите о Ваших злоключениях. Анадар и Сильва развили такую бурную деятельность по поискам Вашей персоны, что мне не терпится узнать, куда же всё-таки Вы пропали из движущегося поезда.

— Ну что Вы, господин полковник, — возмутился я, — наша деятельность не стоила бы выеденного яйца, не имей мы в друзьях Вас и Вашу совершенно гениальную команду.

— Да, команда действительно сработала профессионально. Чего стоит один Саро! — хохотнул Черк. — У мальчика светлая голова, и он далеко пойдёт, дай только срок. Но мы здесь собрались не для обмена любезностями, поэтому замолкаем и внимательно слушаем госпожу Тинх.

Немного смущаясь направленному на неё вниманию, Марика поведала нам о том, что с ней произошло с того момента, как она решила уехать.

В особо впечатлительные моменты девушка сильнее сжимала мою руку, и тогда я прижимал её к себе и успокаивающе гладил по плечу.

Сильва, слушая рассказ, краснела и бледнела, то сжимая, то разжимая кулачки. Пару раз в порыве чувств девушка даже пыталась вскочить с кресла, видимо, намереваясь прямо сейчас бежать в Пересвет и мстить обидчикам.

Полковник слушал молча и только иногда хмурился.

Моё сердце сжималось одновременно с сердечком Рики. Я знал почти всю историю, но сегодня девушка рассказывала её особенно подробно, описывая свои эмоции и переживания.

— Да, девочка, ну и досталось же тебе, — задумчиво покачал головой Черк, незаметно перейдя с Марикой на «ты». — У меня самого две дочери, и я даже представлять не хочу, что они могли бы напороться на такую вот «дамочку». И всё это сразу после той истории с Алисой Давир. Как говорится, из огня да в полымя.

Полковник поднялся, подошёл к телефону и попросил дежурного найти номер следователя, который вёл моё дело в Пересвете.

Через пару минут он уже звонил господину И́грису. Представившись и пояснив тому, что он лично заинтересован в разбирательстве по делу о похищении Марики, так как та является для него довольно близким человеком, он попросил выслать ему на почту все полученные за два предыдущих дня наработки.

Слушая ответ Игриса, полковник в какой-то момент поднял брови, а потом резко свёл их на переносице и бросил короткий взгляд на Марику, которая сидела, опустив голову.

— Я понял, — сказал он, наконец. — Жду дело на почту. И… держите меня в курсе!

Полковник опустил трубку на рычаг и остался стоять, хмуро оглядывая нас.

— Что произошло? Плохие новости? — вскинулся я, а Марика вздрогнула и подняла голову.

Сильва только молча впилась в мужчину пронзительным взглядом. Иногда эта шумная и активная стервочка была удивительно молчалива.

— Кажется, Ваше дело вызовет резонанс в обществе, — протянул полковник. — При обыске придомовой территории, владелицей которой является Валенсия Харм, найдены некоторые вещи и предметы одежды. Их описание схоже с тем, что принадлежит трём пропавшим за последние пять лет девушкам.

— Что??? — выдохнули мы с Сильвой, а Марика как-то странно всхлипнула и начала заваливаться набок.