Срезанная ветвь

Глава 14

Я был банально не готов. Кольца, блокирующего пси-воздействие, у меня с собой не было. Как не было никаких амулетов в руке Строганова не было — чистый навык, безо всякого усилителя или транслятора.

— Хорошо, — кивнул он, и тут же жжение отпустило. — Это многое объясняет.

Давно я не испытывал воздействия подавителя воли — ощущение было малоприятным.

— Я требую извинений, — сказал я, растирая до сих пор напряжённые мышцы у висков. — И пояснения.

— Что? — Строганов даже не сразу понял, что я имел в виду. — Извинения за что? За то, что ты сам должен был сделать? Это очень важно. Я теперь очень хочу увидеть эту матрёшку. Рассмотреть. Она же всё ещё в здании?

— Важно, — усмехнулся я. — Да. Всё ещё. В гримёрке так и осталась лежать. Вы думаете, что она?…

— Матрицированная шпионская приблуда. Вероятно, «демики» узнали о наших… взаимоотношениях и понадеялись, что таким образом смогут меня подслушивать. Мне совершенно наплевать, кто именно её послал, достаточно факта, что это контора под Демидовыми. А там хорошо осведомлены о наших отношениях с Аямэ. Вот и подсунули ко мне поближе, ты усёк?

Всё-таки отношения. От этого даже стало немного грустно — шевельнулись те самые отголоски юношеской ревности, когда узнаёшь, что икона твоей юности завела бойфренда, как говорят англичане.

— Есть отчёт о проверке. Могу заверить, князь, что я лично проводил анализ — предмет не был матрицированным, ноль кейтов ёмкости, — сказал я, а сам задумался.

Прокрутил в голове разговор с Вильямом, затем вспомнил путь матрёшки. Ничего подозрительного. Мне хотелось бы верить, что я не ошибаюсь в людях, и что ошибается Строганов. Что матрёшка вполне обычная, что мой заказчик был обычным фанатом, ни о чём не подозревающим. Но сам факт, что на этой несчастной матрёшке соприкасались представители двух самых влиятельных российских кланов, мог говорить об обратном.

— Ты не врёшь, я вижу, — сказал Строганов и на полминуты отвлёкся в телефон, затем продолжил разговор. — Возможно, тут чистая электроника, сейчас стало можно запрятать шпионскую закладку в напёрсток безо всяких камнерезов. Значит, твою замечательную Курьерскую Императорскую Службу просто использовали в наших разборках. Как это уже было тысячу раз.

— Возможно, использовали и заказчика, — осенило меня. — Он сказал, что матрёшку изготовила его коллега.

— Возможно, и коллега. Какая, нахер, разница. В общем, Эльдар, ты, выходит, слишком много знаешь.

— Выходит, так, — сказал я и выдержал небольшую паузу.

Внутри тут же закипело желание вызвать один из подходящих для схватки навыков. Но пока моя жизнь была вне опасности.

— В иных случаях я бы попросил парней разобраться с тобой, но ты из Общества. И у меня сейчас уйма проблем. А ты, получается, Аямэ спас, упростил мне задачу. Так что живи. Главное — молчи. Так, и ещё. Давай сюда телефон.

— Я ничего не снимал, телефон не дал.

— Да не это! — Строганов показал экран своего телефона — там было открыто платёжное приложение с сообщением:

«Ожидание перевода 10000 ₽»

Сумма была заманчивой. Деньги я вполне себе заработал, потому что в спасении моё участие было непосредственным. С другой стороны, дело выглядело незаконченным, а вступать в денежные отношения со столь серьёзным человеком выглядело опасным.

— Благодарю, князь. Я в любом случае буду молчать, а платить за то, что я спас Аямэ — не нужно. Я спасал себя, а раз всё это спектакль, то ей всё равно ничего не угрожало.

— Да какой, нахер, спектакль! — снова рявкнул Строганов, вскочив со стула. — Какой спектакль, когда этот… сука, снова меня проверить решил, и от балласта избавить, как он говорит. Лети, говорит, на юга, сейчас твою даму в заложники брать будут! Ты что, серьёзно подумал, что я бы стал её жизнь риску подвергать? Я понятия не имею, что за отморозков он там нанял.

Неужели всё случившаяся — драма из жанра «отцы и дети»? И неужели чувства к ней — настоящие?

— Как ты… вы людей спасать планируете, князь? Раз это не спектакль.

— План составлен. У меня три боевых сенса в арсенале, один телепортатор. Все эти уроды — не жильцы. А теперь расскажи про то, что видел.

Я повторил свой рассказ — уже без упоминания некоего неизвестного человека, который нас телепортировал, так как текущей легендой было использование артефакта. Рассказал про возможное расположение террористов, про ключи, про то, как прятались на чердаке.

Вспомнился поцелуй Аямэ, и холодок всё же немного пробежал по спине. Конечно, она сможет рассказать об этом когда-нибудь в сердцах при домашней ссоре. Конечно, человек, обладающий такой властью, может начать мстить. Ну, ничего — и таких ревнивцев можно остудить.

Рассказ князя удовлетворил.

— Понятно. Ну, всё, свободен.

— Не свободен. Я здесь буду сидеть до конца. У меня там крепостной сидит. Если с ним что-нибудь случится во время штурма…

Я очень многозначительно посмотрел на него. Строганов пару секунд смотрел в ответ, а потом расхохотался.

— Крепостной! Серьёзно? Ох уж эти малоимущие. Забрал бы десять тыщ, да нового купил.

Не прощаясь, вышел из фургона. А я ждал. Очень вскоре рядом закипела работа, я немного переживал, что всё будет происходить долго, но нет.

Ещё один разговор через мегафон — я не успел услышать начало, только последние слова Строганова:

— Фургон подъехал, выводите Аямэ!

После этих слов из главного входа здания действительно появилась фигура в платье Аямэ, в лёгкой куртке, закрывающей лицо капюшоном, но очертания были совсем не те, что у японской поп-дивы — худее, угловатее, выше. К ней тут же подбежало двое парней из ЧВК Строгановых, накинули покрывало, увели к машине, которая тут же уехала. Покрывало — это хорошо, это правильно, подумалось мне. Репортёры наверняка засели в соседних домах и будут наблюдать вызволение Аямэ Мико из плена.

Фургон обогнул здание и подъехал, по видимости, к воротам на задний двор. Следом пришла мысль: раз договорняка не было, значит засевшие террорюги думают, что обманули штрумующих, подсунув фейковую Аямэ Мико. Значит, Строганов должен тут же раскрыть подставу. Значит, подстава должна для отвода глаз…

Я вышел из фургона, чтобы быть наготове и, в случае чего, принять участие в штурме.

И тут же — как завертелось! Послышалась стрельба, я успел рявкнуть расслабившимся милиционерам:

— Назад! Туда!

И они тут же заняли позиции, но как минимум одного из них могли задеть пули, не скажи я им это. Рядом со мной присел паренёк — из местных, в слабой экипировке.

Адреналин забурлил. Мне захотелось внутрь, я уже представил, как поражаю одного террориста огнём, второго — кинектирую, третьего — пронзаю ледяной стрелой, а в чётвёртого стреляю из пистолета.

Но нет, сказал я себе. Пистолет был при мне, но толку на таком расстоянии будет мало, как и от моих навыков — я уже сильно хотел спать, поэтому решил занять вторую линию обороны, чуть подальше. Со стороны хоздвора послышался негромкий взрыв, тут же над нами послышался тихий гул двигателей вертолёта — странного, четырёхлопостного, похожего на компактный дрон, под которым, словно гроздь винограда, висели штурмовики. Он приземлились на крышу, затем оттуда тоже послышался взрыв. Из главного входа, который теперь не был полностью виден из-за щитов, выскочили двое.

А затем к нам в «окоп» прилетела граната, приземлившись в двух метрах от того молодого паренька. Я очень надеялся, что мой навык не понадобится, но он сработал сам по себе.

— На-на-на, на-на-на…

Граната за секунду до взрыва оказалась в руке и отправилась вверх на четыре десятка метров, где и взорвалась. Осколки забарабанили по крышам фургонов, зацепили каски и наплечники обороняющихся, но никто серьёзно не пострадал.

Затем — снова вернулись к обороне. Только бы у террорюг не было взрывчатки в здании. Только бы они не начали резать людей, думалось мне. Только бы Ванька не пострадал. Не знаю почему, но от долгого сидения я уже испытывал к этому говнюку какие-то отцовские чувства и очередное чувство ответственности.

А может — спасением этого парня я хотел как-то скомпенсировать неожиданное и непривычное для меня желание спасти мир, с которым по словам Андрона начинало твориться что-то непонятное. Осознанное желание.

В какие-то моменты возникала мысль позвонить ему — мобильная связь уже заработала, но я знал, что в такой момент это может только повредить.

На самом деле, всё прошло очень быстро. Примерно через семь-восемь минут после той гранаты стрельба прекратилась, и с двух сторон повалил народ. Без верхней одежды, испуганные, плачущие девушки и молодые юноши. У пары человек я заметил кровь — к ним уже спешили медики. Я искал взглядом Ивана — и не находил его.

Позвонил — в ответ были только гудки ожидания. Выждал минут десять, пока народ развозили по уже подоспевшим машинам, затем вышел из полевого лагеря, попытался пробиться к вояке ЧВК Строгановых, который выходил на меня.

— Сколько трупов?

На ответ я не надеялся, но тот сказал, видимо, приняв императорскую курьерскую форму за какую-то местную:

— Десять, — просто ответил он. — Двое гражданских.

— Среди них парень был? Молодой, в пиджаке?

Солдат хмуро глянул на меня и молча ушёл в сторону. Вскоре понесли носилки с трупами и ранеными. Один, второй… никого похожего по одежде на Ивана не было. В костюмах двоих я распознал террористов. Одного вывели истекающего кровью и в наручниках, тут же упаковали в броневичок и увезли.

А затем, чуть ли не последними, из здания вышли музыканты группы Аямэ. У двух, включая басистку, была порвана одежда и виднелись синяки и следы крови. К ним тут же устремились все подряд — медики, репортёры, работники труппы, но ЧВК окружили их плотной стеной и медленно повели к фургонам.

Барабанщик заметил меня, крикнул, стараясь перекричать толпу:

— Ты жив! Где… Аямэ?

— С неё всё в порядке! Где Иван?

— Его… его они увели! Куда-то!

— Твою ж мать, — я принялся работать кулаками, пытаясь пролезть к оцеплению.

Мне в морду сунула микрофон какая-то девица:

— Эльдар Циммер, вас видели с Аямэ в момент спасения, как вы можете это прокомментировать?

— Эльдар, пару слов! — тут же накинулась ещё пара человек.

— Скажите, как всё произошло!

— Без комментариев, мне нужно внутрь, — сказал я, пытаясь закрыться от камер. — У меня там куртка и документы!

Удивительно, но меня пропустили, и тут же ко мне подскочил парень чуть старше меня в малознакомой полицейской форме.

— Старший следователь территориального управления Петров. Эльдар Циммер?

— Да. Я ищу Ивана Абрамова. Моего крепостного, он был вместе с музыкантами, и они сказали, что бандюки его увели куда-то.

— Так… да, чуть позже уточню. У меня есть пара вопросов…

И тут уже я рассвирепел.

— Сука, всем нужно задать мне пару вопросов! И никто не отвечает на мои! Меня уже задрало, быстро нашли и выдали мне крепостного, иначе я сейчас консула звать буду!

Удивительно, но это подействовало.

— Увы, бандиты казнили нескольких. Сейчас я спрошу разрешения, чтобы вас пустили на опознание.

Хотел бы я выполнить спасение заложников на «пять», но нет. Видал я разные полевые морги, и каждый раз хотелось бы, чтобы очередной оказался последним, в которым окажусь. Плёнки и покрывала открывались над застывшими в гримасах лицами, один, второй, третий…

Ивана там не было. Я поднял на уши всех местных и неместных, находящихся в здании. Вернулся со следователем внутрь, допросился входа к гримёркам, оттуда снова позвонил — услышал гудки входящего звонка и нашёл телефон Ивана, лежащий рядом с опрокинутой мебелью, моими вещами и документами. Собрал вещи — ещё пришлось доказывать, что они мои.

— Получается, пропал без вести ваш… крепостной, так? — спросил приставленный ко мне младший следователь, который по возрасту был чуть старше Петрова, «старшего».

Я услышал неприятные нотки в голосе. Непонятно, то ли он иронизировал по поводу его статуса, то ли подумал про нас что-то неприятное. Но, скорее всего, я просто всех достал до такой степени, что все поскорее хотели от меня избавиться.

— Получается. Твою ж мать, прекратите ёрничать, просто это единственный знакомый мне человек на континенте!

— У него был кто-то близкий?

— Жена, только женился.

Следователь тяжело вздохнул — но слегка изменился в выражении лица. Видимо, понял, что моё желание найти товарища не имеет под собой каких-то нетрадиционных причин, даже, возможно, зауважал — по эту сторону экватора, судя по всему, было куда меньше «баринов», ответственно подходящих к жизни своих крепостных.

— Очень жаль. Сочувствую вашей утрате, скорее всего эти черти…

Он осёкся — в комнату вошёл старший, Петров, который давился от совсем неуместного, как мне показалось, смеха, и с порога сказал:

— Эльдар… Михайлович, или как там отчество, нашли. Строгановские передали, в общем — жив.

— Ну и отлично, а чего вы ржёте, товарищ старший следователь?

Тут зазвонил телефон — я не сразу понял, что не мой, а Ивана. Там был контакт, названный «Теперь жена».

— Алло?

— Так, это кто мой телефон приватизировал? Я буду жаловаться! — услышал я голос Ивана.

— Засранец… Я тебя везде ищу. Ты где?

— А, ты. Только что домой меня отвезли. Снял это чёртово платье… теперь не знаю, как вот вернуть. Возможно, Виолетте отдам.

— Платье⁈

И тут у меня всё сложилось — и смех Петрова, и нескладность фигуры, вышедшей из главного входа в начале штурма.

— Как⁈ Как всё было? Почему тебя?

— Виолетта говорит, что тебя приютить надо. Давай, дуй к нам, только смотри, нет ли хвоста из репортёров.

Уже через полчаса я распрощался со всеми, пообещал связаться и прочее — и ехал на милицейской машине до конуры Ивана. Супруга Ивана действительно оказалась худой, как вобла, хоть и весьма симпатичной девушкой, встретила меня на удивление спокойно. Пожалуй, учитывая, что я сделал для их брака — по другому и быть не могло.

Первым делом я выхлебал поллитра какого-то отвратительного, дешёвого пива и выспался на расстеленном в коридоре походном матрасе. На утро, поедая быстрокашу с быстрочаем, спросил Ивана:

— Ну, рассказывай, как всё было?

Иван рассказал мне историю, как их гримёрку штурмовали террорюги, как подрались и как ранили гитариста, как басистка ушатала одного из них и получила взамен, и как в конце пришёл главный — Прохо. Он сказал, что им нужна девушка, которая оденется в костюм Аямэ, и потащили одну из гримёрш.

— Тогда вышел я и сказал, что я к их услугам, готов служить революции, долой капиталистов, всё такое. Ну, они посмеялись и велели переодеваться…

— Твою ж налево, я ж тебе говорил — не геройствуй!

— Тебя видели голым другие девушки! — проворчала Виолетта и показушно скрестила руки на груди.

— Я сразу сказал, что женат, и смотреть не требуется. Ну, расскажи лучше, как там было с Аямэ?

Я рассказал — ту же легенду, про артефакт и телепортацию. До обеда мы пили чай вперемешку с дешёвым пивом, затем, когда я уже дозвонился в аэропорт и забронировал билет, догадались включить новости. По новостям выходило, что всех спас Строганов — его личный телохранитель телепортировал из зала Аямэ, он сам провёл переговоры и организовал штурм. Переключили канал, по соседнему, «Рабочему» каналу не обошлись без иронии в адрес князя-олигарха, сказав, что он оказался слишком удачно в нужном месте и в нужный час.

— Настоящими героями очевидцы называют Эльдара Циммера, молодого неимущего дворянина в чине подпоручика имперской Курьерки, и его крепостного, проживающего в Аксюткинске, Ивана Абрамова.'

Коротко мелькнули наши фото, сделанные во время и после штурма. Следом включили короткое интервью Аямэ, которая говорила по-японски, сопровождаемая синхронным переводом:

«Эльдар вручал мне подарок от поклонника между актами, когда всё началось, и отвёл меня в безопасное место, откуда меня уже телепортировал человек Константина Строганова».

— Также очевидцы упоминают, что молодой «барин» участвовал при штурме, при помощи сенс-навыка спася сотрудников милиции от взрыва гранаты. Абрамов же, простой научный сотрудник, смело ответил на требование террористов предоставить им женщину…

Да уж, подумалось мне. Отплатил князь. Сполна. Известность — то, что менее всего хотелось мне сейчас.

«После надо будет залечь на дно», — говорил отец. Выглянув в окно, я увидел толпу репортёров, осаждавших подъезд, и понял, что он был чертовски прав.