Спящее пламя Ферверна

Глава 24

Ятта

Я открыла глаза на больничной койке. Пытаясь вспомнить, что произошло, нахмурилась и заморгала, и беспроводные датчики, подключенные ко мне, тут же заверещали, как виар, выпрашивающий еду. Сидящая в кресле мама подскочила, бросилась ко мне, а следом в палату вошел Арден и весь его медперсонал в таком количестве, что мне стало дурно.

— Что произошло? — спросила я.

— А что ты помнишь? — Арден бросил один короткий взгляд на свой планшет. Потом на меня. — Меня ты помнишь, Ятта?

— Разумеется. А почему не должна?

Мама с Арденом переглянулись.

— Потому что у тебя произошел колоссальный выброс пламени, ты обернулась и довольно долго для первого оборота пробыла драконом.

Я — что⁈ Я переводила взгляд с мамы на Ардена и обратно, пытаясь понять, они шутят, или как? Нет, серьезно! С чего мне вообще оборачиваться? Как?

— Правда⁈ — выдохнула я. — Серьезно⁈ У меня есть пламя⁈

Я ждала этого слишком долго. Так долго, что теперь впору танцевать на кровати, в смысле, по поводу, что я теперь настоящая иртханесса. Но…

— Не все так просто, — перебил Арден. — Когда мы привезли тебя сюда, твои показатели стремительно снижались. Сейчас мы возьмем анализы, и, Ятта, я очень попрошу тебя не расстраиваться, если пламени в крови у тебя не будет.

Я заморгала. Они сейчас издеваются, или как?

— Арден, дай нам, пожалуйста, пару минут, — попросила мама.

— Сначала анализы.

— Ты же видишь, что с ней все в порядке, связная речь и движения в норме. Пожалуйста. Пара минут погоды не сделают.

— Прости, Лаура, но это мне потом объяснять твоему мужу, если что-то пойдет не так, почему я все не предусмотрел. Кроме того, не все изменения видимы и осязаемы. Ятта мне дорога не меньше, чем вам, поэтому пару минут придется подождать тебе. А если уж говорить откровенно, то полчаса-час. Можешь остаться, можешь выйти. Как пожелаешь.

Арден, пожалуй, был единственным, кто мог так разговаривать с мамой, да и с отцом. С папой они были знакомы очень давно, меня он наблюдал с детства, знал всю мою историю, поэтому да, в каком-то смысле мое здоровье было для него чем-то личным. Хотя по его жесткому лицу, военной выправке и прическе — сколько я его помню, он носил короткий ершик волос, придававший его лицу, чертам еще больше резкости и на первый взгляд даже жесткости, Арден был врачом по призванию. Скольких он спас, сколько всего предусмотрел задолго до того, как что-то стало бы непоправимым, сколько жизней были сохранены благодаря ему — не перечесть. Он давно уже не просто врач Торнгера Ландерстерга, он иртхан-легенда.

Поэтому сейчас сначала вокруг меня сновали медсестры, которые брали анализы, потом — специалисты, настраивавшие аппаратуру, которая проверяла мою мозговую деятельность. Потом на меня надели специальный тонкий, как вторая кожа, костюм-датчик, который проверял рефлексы и мои движения в положении лежа, в положении сидя и во время ходьбы.

После чего Арден попросил меня сесть в кресло, а всех остальных, включая маму, выйти.

— Торн уже едет, — сказала она.

— Вот и чудесно. К его появлению мы как раз закончим.

— Я имею право знать, что происходит с моей дочерью.

— Твоя дочь имеет право на приватность, Лаура, чем она захочет с тобой поделиться, тем поделится сама. Все официальные данные по ее здоровью у тебя будут.

— Когда ты стал таким засранцем, Арден?

— Ты сказала «засранцем»?

Я бы задала тот же самый вопрос, но его задала мама. А впрочем, мне сейчас не особо хотелось что-то говорить, я все еще пребывала в шоке, частично — потому что не помнила ничего про оборот и про то, что у меня было пламя. Я всю жизнь хотела это почувствовать, ощутить, но самые главные воспоминания, первое пламя в моей жизни, просто стерлись из моего разума.

Кто самая большая победительница по жизни? Правильно, Ятта Хеллирия Ландерстерг!

— Давай начистоту, Ятта, — Арден опустился в кресло напротив меня. — Что последнее ты помнишь?

Я прищурилась:

— Вопрос с подвохом?

— Нет, но судя по анализам, часть твоего мозга… как бы это поточнее выразиться, она не выключена, она просто в данный момент не активна. С наибольшей вероятностью, это защита от того, что произошло, от травмы первого резкого оборота. Я не вижу серьезных повреждений, которые могут привести к необратимым последствиям, но мне нужно понимать, что ты помнишь. Чтобы сделать новые выводы.

— Я шла к Роа, поговорить. Это было сегодня утром. — Я посмотрела за окно, где раскрывался солнцем морозный хайрмаргский день. — Вчера?

— Это было две недели назад, Ятта.

— Две… недели⁈ — В мире иртханов и нашей продвинутой медицины две недели — это просто вечность. Если не сказать больше. Тут, наверное, все уже с ума посходили. Включая маму и папу: неудивительно, что она рвалась со мной поговорить.

— Да. Давай не будем отвлекаться. Ты шла к Роа поговорить.

— Да, мы с ним… — Я мысленно открыла дверь к нему в комнату и наткнулась на провал. На полную пустоту. Нахмурившись, я посмотрела на Ардена.

— Понятно. Вот она, наша точка отсчета.

— Точка отсчета чего?

— Твоего пробуждения пламени, вероятно. Что бы там между вами ни произошло, это раскрыло твое пламя.

Я чудом не покраснела, потому что Арден произнес это со свойственным ему (подозреваю, и многим врачам) исследовательским интересом, тем самым нейтральным тоном, которым мог оглашать результаты каких-то научных исследований.

— То есть Роа вам этого не рассказывал?

— Роа рассказывал, но мне надо было услышать это от тебя. Я хотел понять, произошло ли это до вашей близости или после. Ты же не молчишь, потому что стесняешься, Ятта?

Я покачала головой. Хотя, наверное, мне бы и самой не помешало услышать кое-что от Роа. Как от нашей ссоры мы пришли к близости? В смысле, мы с ним не ссорились, но он не пришел на завтрак, и я пошла к нему, чтобы во всем разобраться. Мы так хорошо помирились, что у меня проснулось пламя? И не просто проснулось, я еще и обернуться умудрилась. Одракониться.

— Что там у меня с пламенем? — спросила я.

— Новые анализы показывают, что его почти нет.

— Это нормально?

— Это не нормально, потому что если у тебя хватило силы на оборот после пробуждения пламени, такого быть не должно. Но… — Арден показал мне какие-то графики и диаграммы на мониторе планшета, в которых я ровным счетом ничего не поняла. — Его нет.

— Почему⁈ Как такое возможно⁈

— С наибольшей вероятностью, проблема в том же самом участке мозга, который сейчас не активен. Ну и еще, вероятно, ты его отторгаешь.

— С чего мне отторгать пламя, которое является моей сутью⁈ — выдохнула я.

— Образно говоря, Ятта, первое пламя не совсем твое. Это пламя Роархарна Вайдхэна, которое впоследствии, в течение времени станет твоим. Я тебе это рассказывал, помнишь? О маркерах пламени в крови, которые сначала делают тебя ближе к твоей паре, и только после ты становишься самостоятельной уникальной единицей.

Единицей, ага. Ятта, глубоководная драконесса, штучный товар.

— Прости, Арден, но у меня голова сейчас лопнет, — сказала я. — Вот я обернулась, улетела, что было дальше?

— Роа тебя нашел. Вытащил на берег, и ты сразу же обернулась и потеряла сознание.

Э-м-м-м…

— Дальше мы забрали тебя сюда, и все это время ты провела в палате.

— Ладно, — сказала я. Похоже, мне надо поговорить с Роа, чтобы понять, что к чему. — Есть еще что-то, что я должна знать? Ну, на первое время.

Арден потер переносицу.

— Твой отец меня убьет, но…

— Но?

— Вэйд Гранхарсен тоже принимал участие в твоих поисках, и, вероятно, не рассчитал глубину. И свои силы. Его вытащили глубоководные.

Я широко распахнула глаза:

— И⁈

— Он жив, но, с наибольшей вероятностью, никогда больше не сможет ходить.

— Я хочу его увидеть! — вырвалось у меня.

— Ятта, прости, но это не от меня зависит.

— Это зависит в том числе от тебя!

— Начнем с того, что он сейчас в Аронгаре…

Я сплю, и мне снится кошмар? Что за бред? Почему Вэйда вообще допустили до моих поисков, он же не глубоководный, почему он не почувствовал глубину, у него же кровь и пламя водных драконов? Что за ерунда? В Аронгаре, не сможет ходить…

— Ятта, я сказал это тебе не для того, чтобы ты нервничала, — произнес Арден, у которого на планшете отображалась полная карта моего здоровья.

— То есть ты думал, что я обрадуюсь?

— Я решил, что тебе нужно знать.

— И многие на такое нормально реагируют?

Он усмехнулся.

— Мне нужно позвать Лауру, пока она не обернулась и не откусила мне голову. Или пока твой отец не приехал и не откусил мне голову за то, что я попросил ее выйти, чтобы поговорить с тобой.

— Ты сказал, что она может остаться.

— А потом все равно попросил выйти. Потому что при ней я бы вряд ли смог рассказать тебе о Гранхарсене. Ну и в целом, мне показалось, что между вами есть некоторая напряженность.

— Ты точно доктор, а не детектив?

— В моих руках твои сердечные ритмы, Ятта. Буквально. — Он поднялся и кивнул. — Именно поэтому я сначала сказал, что она может остаться, а потом попросил выйти. Ты на нее очень странно реагируешь.

Да не странно, а нормально, учитывая наш последний разговор. Но это уже точно между мной и мамой.

— Хорошо, Арден, спасибо, — сказала я. — Можешь ее пригласить.

Он хмыкнул и вышел, а я ненадолго осталась одна. Впрочем, достаточно сложно остаться одной после такого: мыслей было бесчисленное множество. Начиная с того, что же произошло после нашего с Роа разговора и заканчивая Вэйдом. Хотя… с Вэйда, скорее, все начиналось.

Я не могла понять, как такое вообще могло произойти. С иртханом с четырьмя пламенами в теле. С иртханом, который с детства владел оборотом и знал ресурсы своего пламени, умел все это отслеживать и контролировать. Как так вообще получилось? Почему⁈

— Мам, мне нужно в Аронгару, — это было первое, что я сказала, когда вошла мама.

Она тут же перестала улыбаться.

— Очень смешно, Ятта.

— Я не смеюсь. Вэйд пострадал из-за меня, я должна его увидеть.

— Ты его больше никогда не увидишь, — вошедший отец сказал это раньше, чем мама успела ответить. Правда, подозреваю, что она сказала бы в точности то же самое, потому что они с отцом, как бы это выразиться, были на одной волне. — И будь любезна, не упоминай его больше при Роа.

— Или что? Он упадет в обморок? — Я подавила желание скинуть со своего тела все датчики и все, что держало меня все эти годы в рамках правильной девочки, хорошей девочки, Ятты Хеллирии Ландерстерг. Правда, когда я попыталась сделать это в прошлом, мне разбили сердце, но…

— Ятта, Роа остался здесь, он отказался вернуться в Рагран до тех пор, пока ты не придешь в себя. Я считаю, что после того, что он узнал, это большой шаг…

— А, то есть Нису как взаимозачет мы уже не считаем? — перебила я маму.

— Ятта! — сила отца полыхнула над палатой яростным ураганом.

— Торн, она еще не пришла в себя…

— Да, похоже, что не пришла, — сухо произнес отец. — Судя по тому, что она говорит.

— Я так поняла, все безумно счастливы меня видеть, — на глаза навернулись слезы. — По-моему, всем было бы проще, если бы я лежала без сознания. Отличные новости без новостей, так бы я оставалась для вас идеальной!

— Ятта!

— Торн, это могут быть последствия оборота, у нее меняется гормональный фон, ты же знаешь…

— Ятта!

Влетевший в палату Эрвер отодвинул от меня и мать, и отца, и обнял меня. Пожалуй, впервые за все время я почувствовала, что я не одна, и, обнимая брата в ответ, провалилась в кольцо сильных рук, как в спасение в этом непонятном мире, в котором проснулась.

— Льдинка, — прошептал он мне в макушку. — Моя Льдинка. Все будет хорошо. Я прилетел как только узнал…

— Эрвер, это неуместно, — прорычал отец.

— Что неуместно — выражать свои чувства к сестре⁈ На которые всем плевать, исходя из того, что я успел услышать?

Я хочу заснуть опять. Заснуть и продолжать спать, спать, спать, а когда проснусь — обнаружить, что все так же просто, как было до этого. Даже если до этого тоже никогда не было просто.

— Ятта! — ворвавшийся в палату Роа почти подлетел ко мне, но остановился, увидев Эрвера и родителей.

— Явился, — процедил брат зло, — тебя здесь очень сильно не хватало.

— Эрвер, — шагнувший к нам отец навис над нами, подобно скале или ледяному айсбергу.

— Что — Эрвер? После разговора с ним у Ятты произошел спонтанный оборот. Я уже говорил и повторюсь: этот ублюдок что-то с ней сделал!

Роа побелел от ярости, взгляд отца стал ледяным, а мама ахнула.

— Повтори что ты сказал, выродок! — процедил Роа, шагая к нам.

— Я сейчас вас двоих выкину в это окно. — Слова отца прозвучали бы как дешевая угроза… если бы это был не Торн Ландерстерг. В том, что он способен выкинуть в окно и Роа, и Эрвера, я не сомневалась. Ни в его силе, ни в самой реализации обещания, потому что во-первых, оба умели оборачиваться и летать, а во-вторых, он был на взводе. Уж насколько мой отец умел совладать со своими чувствами, сейчас они покалывали кожу, напитанные силой его пламени и ярости.

— Если хотите убить друг друга — можете это сделать в коридоре, — ледяным голосом отчеканил он. — Хотя о тебе я был более высокого мнения, Роархарн.

Роа метнул в отца не менее тяжелый и злой взгляд, чем до этого — в Эрвера.

— Торн. Пожалуйста! — Мама повысила голос. — Я знаю, что мы все на эмоциях, что нам всем пришлось пережить эту жуткую неопределенность, когда мы не понимали, придет ли Ятта в себя. Но пожалуйста, давайте сейчас перестанем цепляться к друг другу и просто порадуемся? За то, что мы просто можем с ней говорить…

Голос мамы дрогнул, и я поняла, что все это время она была на нервах. На таких нервах, которые даже представить себе страшно, а, учитывая, что они с отцом зеркалят друг друга и чувствуют друг друга, он, вероятно, тоже. Не говоря уже о том, что мама тоже научилась держать все в себе, как и отец, и от этого под их ледяной броней творилось такое…

— Я тоже рада, что могу вас всех видеть, — сказала я. — И разговаривать с вами.

Я коснулась щеки Эрвера раскрытой ладонью, успокаивая его. Я так всегда делала в детстве, и сейчас неосознанно сделала так же.

— Мне не было страшно во сне, мам. Но если так задуматься… сейчас мне страшно.

Мама опустилась на мою кровать раньше, чем я успела вздохнуть. Благо, на этой койке можно было без проблем уложить четверых. Отец тоже подошел ближе, но остался стоять, что же касается Роа, он смотрел на меня. Как будто чего-то ждал, ждал, что я что-то скажу. Или сделаю.

— Ятта, я безумно тебя люблю, — произнесла мама, коснувшись моей щеки. — Безумно. И я… я, наверное, никогда в жизни не проживала такие ужасные дни, как последние пару недель.

— Я тоже люблю тебя, мам, — я отпустила Эрвера и обняла ее.

Потом настала очередь отца, который наклонился ко мне. Совершенно не стесняясь присутствующих, прижал к себе так крепко, как только мог. Я глубоко вздохнула, когда он отступил, и ко мне шагнул Роа. Почему-то к нему в объятия мне не хотелось.

Но он и не стал обнимать, взглянул на отца.

— Ферн Ландерстерг, я бы хотел поговорить с Яттой наедине.

— Чтобы она опять обернулась? — процедил Эрвер. — Только через мой труп!

— Решать тебе, Ятта, — сказал отец, наградив брата убийственным взглядом.

Я пожала плечами.

— Думаю, что ничего страшного не случится. По крайней мере, сейчас я не чувствую в себе сил куда-то лететь. Разве что ползти.

Мама улыбнулась моей шутке, а Эрвер зло раздул ноздри, когда отец кивнул ему на выход.

— Тебе нужно особое приглашение? — уточнил Роа, проходя мимо него и опускаясь в кресло рядом с моей постелью. Больше он на него не смотрел, а я умоляюще посмотрела на брата, мысленно попросив его не продолжать эти разборки. Эрвер плотно сжал губы и вышел, и, когда мама с отцом последовали его примеру, мы с Роа остались одни.

— Я бы хотел… — начал он, но я перебила.

— Я ничего не помню, Роа. О том, что было после того, как я к тебе пришла. У меня в воспоминаниях большое белое пятно о том, что меня спровоцировало. Но я тоже не вчера родилась, — я вздохнула, — и прекрасно представляю, что приятным наш разговор быть не мог. Я шла попросить прощения и, судя по всему, мне это не удалось. Все предполагают, что меня спровоцировала наша близость. Мне так кажется, мне кажется, что все думают именно об этом, но я считаю, что все было иначе. Я думаю, что мы очень сильно поссорились, и что я обернулась из-за этого. Я права?

Роа покачал головой.

— Ну… не совсем. Сначала мы действительно очень сильно поссорились, Ятта. А потом очень горячо помирились. Настолько горячо, что, видимо, сила моего пламени спровоцировала твой оборот.

Тогда почему я ничего не чувствую?

Вопрос остался без ответа, потому что я его не задала. Но должна же я хоть что-нибудь чувствовать! Хоть что-то из того, что чувствовала мама к отцу. Или Аврора к Бену? Я же должна хоть как-то откликаться на пламя, на мужчину, который это пламя во мне пробуждает? Или я настолько неправильная, что даже здесь у меня все по-другому?

— Хорошо, — сказала я.

— Хорошо? — нахмурился Роа. — Все, что ты мне можешь сказать — это «хорошо»?

— А что я еще должна сказать? — уточнила я. — Я ничего не помню о нашем примирении. Прости, но я не хочу тебе лгать. Между нами и так было много всего, чтобы сейчас усугублять.

Он плотно сжал губы, его скулы обозначились резче, подчеркивая хищную натуру дракона. Я отвернулась, чтобы посмотреть в окно. Мне надо было думать о том, что произошло между нами, а я думала о том, как мне увидеть Вэйда. И надо ли? После всего, что между нами было.

— Я думаю, тебе лучше поехать со мной, — произнес Роа, выдергивая меня из так и не разрешенных сомнений.

— В смысле — с тобой?

— В смысле, в Рагран. Мы не можем постоянно находиться на расстоянии, Ятта. Мне кажется, в этом основной затык наших отношений: в том, что мы виделись по праздникам и в редких случаях внеплановых встреч, придуманных нашими отцами. Как мы можем друг друга чувствовать, если мы живем в разных странах? Общаемся по видеосвязи. У нас даже толком свиданий нормальных не было.

Ну что я могу сказать? Он был прав. Наши отношения строились по принципу «Вы подходите друг другу, потому что у Роа есть черное пламя, а у Ятты нет, и когда вы подрастете, он им с тобой поделится». Да, мы знали друг друга с детства, вместе играли, несколько раз в год встречались. Но для отношений, а тем более для каких-то более серьезных чувств этого ничтожно мало.

А еще из Раграна я вполне могу попасть в Аронгару.

В этот момент я почувствовала себя последней ларркой, потому что причина была совершенно не та, которая должна была быть. Но она была и, как я сказала Роа, можно было лгать себе, отказываясь от этого смысла, а можно было принять его как одну из причин.

Решающую.

Неважно.

— Ты прав, — ответила я. — Нам это нужно.

Нам действительно это нужно, и дело не только в Вэйде.

— Ты не пожалеешь, Ятта, — сказал Роа. — Клянусь.

Он подался вперед, взял мою руку в свои и поцеловал. Я улыбнулась в ответ, хотя по этому поводу я тоже не чувствовала ровным счетом ничего.