Спецназ ГРУ. Жизнь после смерти. часть 2

Глава 15

Людовик в мрачном настроении играл в карты со своим младшим братом. Филипп горячился и потому уже третий раз он проиграл, возмущенно кинув обвинение брату — Ты видно научился у русских их шулерским уловкам. Кто же мог подумать что эти четверо верзил — это ближники русского царя! И я как последний дурак просил тебя наградить этих проходимцев!

Людовик вздохнул и в душе порадовался за полученную им карту — Сам виноват, нахрена ты играешь в долг? Не умеешь ты останавливаться, Филипп!

Герцог Орлеанский хитро посмотрел на брата — Неужели ты смиришься и позволишь этим проходимцам хвастать всему миру как они обвели вокруг пальца самого короля-солнце?

Людовик от злости разбил фарфоровую чашку, тем более что опять не удалось нормально поспать уже которую ночь: Людовик страдал бессонницей из-за клопов — У меня буквально связаны руки! У меня с этой четверкой головорезов договор о нейтралитете!

Филипп довольно улыбнулся — Зато у меня они развязаны. У нас довольно хорошие отношения с турецким султаном, если ты мне выдашь достаточно золота, то мои люди смогут убедить турок начать войну с русскими. Тем более что они не смирились с потерей Крыма.

— Так русский царь на турчанке женат!

— Все правильно, да вот ты видно забыл, что ее отец сбежал в Москву, оставив свой трон брату, который решил не ждать естественной смерти своего старшего брата.

Людовик недолго думая махнул рукой — Действуй! Но я если что не в курсе! Пойду я помолюсь, попрошу Господа помочь нам в такой малости!

Тут король почувствовал позыв и поспешил освободить свой кишечник. Ночные горшки стояли под кроватями дни и ночи напролет. Сидя на горшке, Людовик вспомнил что завтра ему нужно посетить парламент и поежился, представив какие опасности будут поджидать его мушкетеров, которые будут следовать на лошадях. Хотя после того, как его отец был облит дерьмом из окна, жителям Парижа было разрешено удалять бытовые отходы через окно, лишь трижды предварительно крикнув: «Берегись!». Слава Богу, сам король поедет в карете! Именно в это время для защиты голов от фекалий были придуманы широкополые шляпы. Изначально реверанс имел своей целью всего лишь убрать обосранную вонючую шляпу подальше от чувствительного носа дамы.

Османский султан Сулейман Второй перед вступлением на престол более тридцати девяти лет провёл в кафесе (специальном помещении, изолированном от внешнего мира; своего рода комфортабельная дворцовая тюрьма), занимался переписью и украшениями Коранов. Во время своего правления практически не занимался государственными делами и всё время просил разрешения вернуться в кафес. Освобождён был мятежными янычарами.

После этого великий визирь Сиявуш-паша приказал сместить с должности главнокомандующего янычар и назначить на его место другого человека, но известие о том, что главарь мятежных янычар убит, еще больше разгорячило военных, и в отместку они убили своего нового командующего. Понимая, что великий визирь не в состоянии предпринять энергичные действия, они стали искать другого козла отпущения, на которого могли бы излить свое недовольство, и нашли его в лице Фазыла Мустафа-паши Кёпрюлю, которого они обвинили в неоднократных попытках восстановить порядок. Но вскоре великим визирем был назначен Исмаил-паша, который стал преемником Фазыла Мустафа-паши на посту заместителя великого визиря, когда тот вернулся в район пролива Дарданеллы. Были заменены шейх аль-ислам Фейзулла-эфенди и другие ведущие священнослужители, которые во время мятежа сыграли весьма жалкую роль. На этом, в середине апреля, и закончился мятеж.

Система вознаграждений кавалеристов из провинций земельными наделами, при том условии, что они примут участие в боевых действиях вместе со своими слугами, уже не отвечала требованиям к обороне империи. На самом деле, для достижения каких бы то ни было практических целей этот институт уже давно перестал быть эффективным.

Сулейман был очень религиозным человеком и проводил время в молитвах, а государственными делами занимались великие визири, наиболее видным из которых был Фазыл Мустафа Кёпрюлю. Несмотря на неудачный для империи ход войны с Австрией, Венецией и Речью Посполитой, султан назначил Фазыла Мустафу Кёпрюлю великим визирем. Новый визирь укрепил военную дисциплину, отменил тяжёлые для населения налоги, сделал ряд уступок для христианских подданных Османской империи. Подготовив армию, Фазыл Мустафа Кёпрюлю намеривался двинуть ее в Венгрию.

Прибытие французского посланника спутало ему все карты.

— Великий Визирь! Франция готова предоставить вашей стране денежный заем для укрепления экономии, а лично вы получите десять тысяч ливров золотом! Француз широко улыбнулся, считая что этот варвар должен прыгать от счастья, ведь в Париже можно было купить собственный дом в два этажа (вторичный рынок недвижимости) за семь-десять ливров, если очень понтовый и «с нуля» — до двадцати пяти-тридцати ливров. Перепродажа деревни с домами и жителями обходилась феодалу — от сотни ливров и выше.

Визирь усмехнулся — Не спорю, деньги хорошие. Вот только война с русскими после того как они разгромили шведов и отобрали у них королевство чревата…

Француз подался вперед — Боитесь?

Визирь погрозил пальцем — А ваш король разве не боится, граф? Иначе он бы не пытался натравить нашу империю на Россию. Похоже русские наступили на любимый мозоль твоего короля, граф.

— С нашими деньгами вы сможете купить новейшее оружие и вернуть Крым, который эти северные варвары с такой легкостью у вас забрали! Вы сможете нанять наемников, если сомневаетесь в достаточности количества своей армии!

Визирь прикрыл глаза, размышляя и взвешивая за и против. Для войны с Россией османам придется вывести свои войска из Европы и потерять завоеванные с таким трудом позиции.

Француз не выдержал и выложил последний козырь — Если мы придем к соглашению, то вполне можно обсудить увеличение вашего вознаграждения вдвое!

— Я согласен! Мы объявим войну московитам!

Проводив взглядом откланявшегося француза, Великий Визирь сокрушенно покачал головой — Ему придется срочно вывозить свои накопления, пожалуй он купит себе большой постоялый двор в Египте. Жаль, но свой роскошный дворец придется оставить здесь — покупателя найти будет проблематично. Да и вызовет такая продажа подозрения у моих завистников. Когда сюда придут русские, они наверняка заберут все окрестные дворцы себе.

Аджеми-огланы («чужеземные мальчики») набирались из детей, преимущественно, на Балканах. Их привозили в Стамбул и после обрезания обращали в ислам, после чего они проходили подготовку. Наиболее способные из них переводились для службы во дворце султана (ич-огланы), остальные через пять—десять лет зачислялись в янычарский корпус.

Янычары всё время жили в казармах, получали ежедневное жалование на еду и снаряжение, в свободное время занимались воинской подготовкой — стрельбой из лука и из огнестрельного оружия. С середины прошлого века янычары стали лично свободными, позднее им была разрешена женитьба, предварительная подготовка в корпусе аджеми-огланов перестала быть обязательной, а к началу этого века они получили право прекращать службу. Всё это отрицательно в итоге сказалось на их боеспособности. Численность янычар поначалу составляла две — три тысячи, сейчас же возросла до пятидесяти пяти тысяч.

Изначально янычары были искусными лучниками, а затем вооружились огнестрельным оружием. Сначала некоторые янычары носили полный доспех, однако со временем отказались от него. На первых порах самым распространённым оружием янычар были луки и короткие копья. Позже, с переходом на огнестрельное оружие, лук не утратил популярности и остался престижным церемониальным оружием. Популярностью среди янычар пользовались и арбалеты. Янычары также были вооружены мечами (которые в начале существования корпуса были редкостью), саблями, кинжалами, ятаганами. Популярностью пользовались различные булавы, боевые топоры и разные виды древкового оружия (глефы, бердыши, алебарды, гвизармы), а также пистолеты. Роль своеобразного полкового знамени выполнял большой котел для варки пищи (казан, казан-и шериф). В атаке казан несли в рядах наступающих.

У костра сидели трое янычар, каждому из которых было около двадцати лет. У них были бритые подбородки и еще толком не отросшие усы. От остальных военнослужащих их отличал белый войлочный колпак с висящим сзади куском материи, напоминающим по форме рукав султанского халата или парадную шапку запорожского казака. Одежда янычар была сшита из шерсти. Форма одежды как и всех старших офицеров была оторочена мехом. Статус владельца подчёркивали ремни и кушаки. Эти трое командовали янычарскими полками, в каждом из которых было около тысячи воинов.

Все трое были из одного малоросского села и были в шесть лет похищены людоловами, которые жили в соседнем селе и уже несколько лет промышляли воровством детей и продажей их османам. После падения крымского хана рабы стали еще дороже и потому этот промысел стал более прибыльным. Пропавших детей поначалу искали спустя рукава, думая, что они дурачатся, прячась в прибрежных кустарниках. Затем было поздно — людоловы вывезли их под сеном далеко в степь.

Детей звали Степан, Наум и Петро. Им повезло: их не оскопили для султанского дворца, а отдали в учебный полк, основную часть янычар составляли этнические албанцы, армяне, боснийцы, болгары, греки, грузины и сербы.

Русских новичков попытались травить, но они объединились и, используя палки, ловко давали сдачи. Их отцы были не простыми казаками, а характерниками и с того самого момента когда их дети начали бегать, они обучались самому простейшему, в том числе бою на палках. И здесь в свободное время, которого было очень мало, казачата отрабатывали по нескольку сотен раз удары палкой хватом одной рукой и двумя. Имена, которые им дали после обрезания, при общении между собой мальчишки не использовали, называя себя так, как их назвали родители.

Их наставники приметили старательность новичков и стали больше уделять им внимания. К десяти годам трое казачат уже заставляли бояться парней, которые на три-четыре года были старше. Когда им исполнилось пятнадцать, они сцепились с четырьмя восемнадцатилетними боснийцами, которые вот-вот должны были быть распределены в полноценный янычарский полк.

Одни дрались боевыми мечами, а другие использовали учебные деревянные мечи. А все началось из-за пустяка. Казачата отрабатывали защиту одного против двоих. Вот уже сорок минут они без отдыха махали деревяшками, отрабатывая обоерукий бой, меняясь через каждые пятнадцать минут. Когда Степану опять выпало противостоять двоим друзьям, к ним подошли четверо выпускников учебного полка, став насмехаться над подростками.

Степан не выдержал и сплюнул в сторону насмешников — Убирайтесь и не мешайте нам тренироваться!

Боснийцы переглянулись — Этих щенков нужно проучить! Давайте отрежем им уши?

Обнажив клинки, боснийцы шагнули вперед, а трое казачат, не забывшие кто они и чья кровь течет в их жилах, утерев пот, бросились в неравный бой. К удивлению боснийцев подростки намного лучше владели навыками фехтования и их деревянные мечи вот уже несколько раз нанесли болезненные удары своим противникам. Степану удалось в первые же пять минут вывести одного боснийца из поединка, сломав ему колено. Когда появились инструкторы, то боснийцы успели потерять еще одного бойца, которому сломали ключицу, а Степан, уклоняясь от ударя мечом, все же получил удар плашмя по голове и упал, обливаясь кровью — лезвие слегка задело скальп.

Какое то время Степан не дышал, но неожиданно для всех он ожил, открыл глаза и произнес — Не понял! Что за нах…й? — вытерев кровь с лица, Степан закрыл глаза и замер. Его друзья оглянулись на боснийцев, которым командир учебного полка обещал кары небесные и вновь посмотрели на друга. Странно, но кровь у него почему-то перестала идти. Степан сорвал повязку и огляделся по сторонам.

Я открыл глаза и почувствовал сильную боль в голове. Вокруг меня были двое подростков. Тут же мозг заработал, поставляя мне информацию о том, в чьем теле я в который раз переродился. Моего предшественника, который умер, звали Степан, а это его друзья Петро и Наум. За короткое время я будто прожил жизнь этого парнишки из казачьей семьи. Как меня только не звали за все мои перерождения, но родился в СССР в семье, предки которой были характерниками и джанийцами. И звали меня Михаил Андреевич Колдун. Офицер спецназа ГРУ. Мое первое перерождение перекинуло меня в четвертый век до нашей эры.

— Степка, как ты? — меня потряс за плечо обеспокоенный Наум и я, только что с помощью прокачки энергии убравший последствия удара, вскочил на ноги — Со мной все хорошо. Где эти козлы?

Петро подмигнул — Ты одному сломал ногу, а я второму ключицу. Мы им наваляли по полной, жаль, что у нас не было с собой боевого оружия — живыми бы они не ушли. Их бы оттащили как мешки с дерьмом.

Я достал небольшой нож, который зесь использовали во время еды — Спасибо, братцы! Давайте поклянемся, что всегда будем поддерживать друг друга, один за всех и все за одного! — надрезав ладонь, продолжил — Вы же не против побрататься?

Сделав надрезы, мои друзья соединили по очереди наши раны, смешав кровь.

Прошли годы, я с удивлением узнал, что Крым стал владениями русского царя и царем сейчас старший сын Алексея Михайловича Федор, который женат на османской принцессе! Что это, параллельный мир? Или же благодаря моим изменениям истории все пошло наперекосяк? Я взялся за обучение своих друзей состоянию яра и они довольно быстро это освоили. Наверняка тот факт, что нашими отцами были казаки-характерники, сильно повлияло на усвоение магии джанийцев. Мы занимались ночами пока все спали, восполняя сон энергетикой. Все, что я знал, я передавал парням, одновременно укрепляя свои энергетические каналы и узлы. К двадцати годам удалось полностью вернуть все навыки магии, хоть сдавай экзамен на Бессмертного. Вот уже пару лет мы воюем на Балканах и все трое выслужились до командиров полков.

Сегодня нам сообщили, что все полки передислоцируются — Империя османов решила отвоевать у русских Крым.

Мы пожарили на костре барана и теперь медленно насыщались. Я исподлобья взглянул на друзей — Не пора ли нам, друзья, вернуться домой и обнять наших родных? Нас доставят в Крым, а оттуда до нашего села рукой подать.

Наум растерянно переглянулся с Петром — Ты прям меня сейчас удивил! Мы же изменили православию и молимся Аллаху! примут ли нас, обрезанных мусульман наши родные?

Я усмехнулся — То что тебе без твоего желания сделали обрезание, еще не сделал тебя мусульманином. Да и мусульманство возникло через триста лет после появления христианства, взяв за основу учение иудаизма и христианства.

Петро удивился — Серьезно? Вот уж не думал!

Я отбросил обглоданную кость — Хотите, оставайтесь мусульманами, в России не преследуют за религию. Но мы должны вернуться на нашу Родину, наши навыки и умения очень пригодятся России.

Петро отвернулся, оттирая невольно выступившую слезу — Я вдруг вспомнил маму! Ее глаза, ее улыбка! Я с тобой, Степан!

Петро задумчиво продолжал жевать, глядя в костер. Затем швырнул в него недоеденный кусок — Тогда и я с вами. Мы же поклялись — Один за всех и все за одного! Только как мы это сделаем — бросим свои полки во время ночевки и будто проверяя посты сбежим, взяв заводных коней?

Я понизил голос — У меня есть план. Мы не будем убегать как зайцы, мы должны сдать свои полки русским!