Спецназ ГРУ. Жизнь после смерти. часть 2

Глава 13

Город с утра будто вымер, редкий прохожий спешил по своим делам, оглядываясь и постоянно крестясь на церковные купола — Слух о бунте стрельцов пронесся будто смерч и тотчас все торговые лавки и трактиры закрылись от греха подальше. Не дай Бог стрельцы решат пограбить. Стрельцы перекрыли улицы, которые вели к Кремлю и постепенно количество бунтовщиков увеличивалось в геометрической прогрессии.

Глебов верхом на буланом жеребце невольно кривился, наблюдая на затягивание штурма. Рядом на молодой и резвой кобылке в яблоках мрачно поглядывал на кремлевские ворота князь Голицын. Василий не хотел лично принимать участие в штурме, но его жена Софья устроила ему истерику — Это что же у меня за муж! Пока другие Федьку с его турчанкой-стервой готовятся в монастырь упечь, ты будешь в постели валяться, притворяясь больным? Немедля иди и лично руководи стрельцами, покажи людям, что ты князь, а не бестолочь бесполезная! Иначе после возвращения старых традиций тебя и близко к престолу не пустят — скажут, что князь Голицын немощен и не может принимать участия в управлении страной!

Глебов покачал головой — Да где же наконец пушки! Стоим уже час как идиоты!

Василий кивнул на перекресток двух улиц, на котором показались два орудия на лафетах, которые с трудом толкали стрельцы — А вон и пушки наконец притащили!

Глебов с досадой ударил себя по голенищу сапога нагайкой — Вот ведь черти! А где же порох, где ядра! — сорвавшись с места, стрелецкий голова поскакал к стрельцам, натужно толкающих орудия в сторону Кремля.

Василий тоскливо вздохнул и перекрестился — Прости меня за прегрешения мои! — осмотревшись, Голицын направил своего коня прочь.

Князь не заметил как оказался около подворья князя-кесаря. Вздохнув, муж своенравной Софьи стал стучать в ворота. Залаяли псы, по их лаю можно было вполне понять каков размер этих московских сторожевых собак и Василий побледнел, представив как эти псы рвут его нежную плоть.

Отворилась калитка и выглянул вреде бы обычный бородатый слуга, однако от его пристального взгляда сердце защемило — огромного роста с длинными руками открывший калитку имел глаза, в которых читался вопрос — «Сейчас тебя прибить, или попозже на дыбе угостить горящим дубовым веником.»

— Чо тебе надо? Хозяин отдыхает, велел не беспокоить!

Князь соскочил наземь — Доложи, что Василий Голицын с дурной вестью пожаловал!

Створка ворот немного отошла в сторону и князь, едва протиснувшись, вошел во двор, ведя в поводу коня. Вокруг были несколько солдат с направленными на него ружьями.

— В дом проходи, да не балуй! — в спину усмехнувшись, бросил слуга кесарев, у которого только сейчас Василий разглядел пистоль за поясом.

Ромодановский встретил Голицина в горнице, где развалился на огромном кресле, похожим на царский трон — Ты почто князь ко мне как тать ломишься? — ласково начал Федор Юрьевич, да вот только глаза его смотрели как на вшу, которую ему раздавить ничего не стоит.

Князь Василий опустил очи к полу — Весть принес я тебе крамольную — Супруга моя вместе с герцогиней приезжей стрельцам разум помутили и сейчас стрельцы Кремль поди пытаются взять!

Ромодановский удивленно разглядывал Голицына будто заморскую диковину — Так почему же ты, сукин сын, не пришел ко мне с этим раньше? Что, совесть проснулась? Да больно поздно!

На улице грохнули пушки Голицын, весь вспотев, икнул. Князь-кесарь улыбнулся будто оскалился — Вот и начало конца твоим бунтовщикам! Или ты думаешь, что я ничего не знаю, что у меня под носом творится?

Стреляли по стрельцам, подтащившим свои пушки к воротам Кремля со стены. Разметав картечью пушкарей стрелецкого полка, перезаряженные пушки хищно направились на толпу бунтовщиков, на стенах показались множество вооруженных людей, а в центр города хлынули колонны ощетинившихся ружьями с примкнутыми штыками гвардейских полков специального назначения.

Стрельцы попытались прорваться но их залпами рассеяли и они отступили к самым стенам. Затравлено рассматривая гвардейцев, которые все прибывали и прибывали, заполняя все улицы и полностью отрезав пути к отступлению бунтовщиков. Со стены крикнул кто-то в рупор — Стрельцы! Сдавайтесь и если вы сами выдадите зачинщиков мятежа, то останетесь живы! Одумайтесь стрельцы, вы же против помазанника Божьего восстали, против своего царя!

Стрельцы растерянно пытались найти выход из сложившейся ситуации, но не находили. Один из них сорвал свою шапку и со злостью хлопнул ее о земь — Братцы! Да что же такое! Видно обманули нас, наврав, что царь Федор Алексеевич помер и немцы хотят своего царя нам на шею посадить!

Стрельцы стащили с коня своего начальника и, намяв тому бока, вытолкнули его к царским гвардейцам — Это он нам голову запудрил! Забирайте этого ирода окаянного, нет на нас вины!

Со стены опять раздался голос — Стрельцы, кто еще вас подбивал на бунт, не мог один ваш стрелецкий голова вас уговорить нарушить присягу, выдайте всех зачинщиков и бросайте оружие.

Через полчаса стрельцы выдали всех, кто подталкивал их к бунту и позволили себе связать руки. Отделив зачинщиков, стрельцов под конвоем отправили в казарму одного из полков, откуда их пешим строем должны отправить в каменоломни карелии добывать гранит для отделки дворцов и соборов нового города. А тут еще Петр решил и берега Невы одеть в гранит.

Через пару дней после бесконечных пыток на дыбе два с лишним десятка стрельцов привели на лобное место, где по приказу царя поставили колоды, на которых предстояло оставить свои головы зачинщикам мятежа.

Царевич Петр бешено выкатил свои глаза, идя вдоль строя осужденных стрельцов — Что, сволочи! Бунтовать против моего брата вздумали! Ничего, сейчас вас все воздастся по делам вашим!

Остановившись около Глебова, Петр сверху вниз разглядывал бывшего стрелецкого голову — Вот что тебе, Никитка, не хватало? Тебя же за безопасностью улиц столицы назначили смотреть, по сути доверили такое ответственное дело! А ты, пес смердящий, чем на царское доверие ответил?

Глебов понуро отвел взгляд — Бес меня попутал, царевич! Если бы не эта французская герцогиня, которая мне голову заморочила, я бы ни за что против царской власти не выступил! — Глебов застонал от боли в выкрученных суставах — Я готов своей кровью искупить вину свою, готов с любым врагом лицом к лицу смерть принять.

Петр усмехнулся — Искупишь, прямо сейчас! С тебя первого и начну — Петр легко подбросил огромный топор.

Появился Федор в сопровождении своей охраны и народ зашумел. — Царь идет, царь жив! — Люди добрые, царь-то наш не умер, наветы это все! — Слава нашему царю-батюшке!

Федор сел на приготовленное для него кресло и подал знак к началу казни.

Вышел подьячий Приказа Тайных дел и, развернув грамоту, начал громко читать, народ тут же умолк и слушал обвинение в полной тишине. Закончив зачитывать приговор, подьячий поклонился царю и Петр кивнул Глебову на колоду — Ну что, Никитка! Ложись, будешь своей кровью искупать свою вину!

Глебов перекрестился и опустился на колени, положив свою голову на колоду. Петр поплевал на ладони и взялся за топорище.

Софья и Луиза в цепях стояли перед Ромодановским, который смотрел на них с скрытым интересом. Две женщины были совершенно не похожи друг на руга — некрасивая Софья и француженка, которая хоть и немного увяла в подвалах Приказа, но все равно ее красота резко констатировала с мужеподобной царевной.

— Ну что, Софья! Все никак ты не уймешься, один раз тебя простили, а вот сейчас терпение государево закончилось! Тебя сегодня же отправят на Соловки, там тебя постригут в монахини!

Софья от неожиданности суровости приговора заревела белугой, князь-кесарь подал знак и царевну как корову потащили к выходу. Затем Ромодановский указал перстом на герцогиню — А тебя велено запереть в подмосковном монастыре, где и будешь ждать дальнейшего решения Федора Алексеевича. И ты еще хорошо отделалась! Я бы тебя сначала плетьми выпорол, а затем отправил на рудники.

Герцогиня простонала — Какой от меня толк на руднике?

— Как баба ты там в полне пригодишься — каторжан обстирывать да лаской ублажать. Ладно, утомился я с вами, а у меня еще дел выше крыши.

Луиза с трудом поклонилась и пошла на выход, гремя своими кандалами, которые до мяса истерли ей запястья. Она уже сто раз пожалела, что влезла в чужую жизнь и поклялась святой деве Марии навсегда отказаться от интриг, только бы она избавила ее от русских палачей.

Все то время, что мы провели в Париже, мы тратили на создание шпионской сети. Наши офицеры, которые изучили курс разведки, переодевшись то в ливреи, то в военные мундиры, вербовали соглядатаев среди слуг всех тех, кто имел вес во Франции и мог консультировать короля по тем или иным вопросам.

Благодаря герцогине мы были приглашены на прием к Месье Филиппу, герцогу Орлеанскому, который был младшим сыном короля Франции Людовика Тринадцатого и Анны Австрийской и младшим братом короля Людовика Четырнадцатого. Он был основателем Орлеанского дома, младшей ветви правящего дома Бурбонов. Титулованный герцогом Анжуйским с рождения, Филипп стал герцогом Орлеанским после смерти своего дяди Гастона.

Женившись на Генриетте Анне Стюарт, сестре Карла Второго Английского, герцог не был счастливым в браке, в значительной степени из-за гомосексуальных отношений Филиппа с шевалье де Лорреном. После смерти жены Филипп женился вторым браком на принцессе Пфальцской Елизавете Шарлотте, дочери курфюрста Пфальца Карла Людвига.

Филипп I Орлеанский, родоначальник Орлеанской ветви дома Бурбонов.

Когда мы играли в карты, Змий между делом поинтересовался — Ваше высочество, насколько мы наслышаны, вы обладаете полководческими талантами. Сначала вы участвовали во Фландрской кампании, но возвратились в Париж почти немедленно после того, как победа была одержана.

— Увы, но моя жена умерла, потому то я и не вернулся в армию!

Змий кивнул и продолжил — Но, Месье, вы вновь вернулись к командованию в тысяча шестьсот семьдесят втором году, а через пять лет вы одержали большую победу при Касселе и взяли Сент-Омер. Ваш брат, как говорили, завидовал вашим военным успехам и поэтому вы никогда больше не командовали армией. Это так?

Герцог вздохнул — Увы! Но мой брат действительно слишком ревнует, если успехи достаются другим!

Мы с друзьями выигрывали уже второй час подряд, изредка давая брату короля выиграть сущие пустяки. В итоге мы увеличили ставки, якобы давая возможность герцогу отыграться. Вокруг нас сгрудились все придворные младшего брата короля и тот, несмотря на подсказки своих придворных проиграл всю свою наличность, несколько картин фламандских художников и теперь он продолжал играть в долг, постоянно увеличивая ставки!

Ваше высочество! Вы опять проиграли! — Сема горестно пожал плечами, изобразив на лице удивление. — Полмиллиона ливров!

Эта цифра пошла гулять по устам придворных, а герцог устало откинулся в кресле.

Я усмехнулся — Ваше Высочество, вы же не поступите как король Франции Филипп Красивый, который задолжал задолжал Ордену Тамплиеров полмиллиона ливров и потому решил уничтожить храмовников, обвинив их в ереси?

В ответ герцог горько рассмеялся, оценив мою шутку.

В принципе эта сумма не была такой уж и неподъемной — например, в 1761 году Пьер Огюстен де Бомарше хотел получить должность Главного смотрителя вод и лесов королевства, и она стоила как раз эти полмиллиона ливров. В это время кавалерийский конь в четыре фута шесть дюймов (137,16 сантиметров) в холке стоил триста ливров, а хорошая тягловая или рабочая крестьянская лошадь могла стоить шестьдесят ливров.

И я решил забрать проигрыш скотом — Ваше Высочество! Мы согласны забрать ваш проигрыш лошадьми — тысячу кобылиц и двести жеребцов по цене двести пятьдесят ливров за голову, это триста тысяч ливров и на остальные добротных молодых крестьянских лошадей по пятьдесят ливров за голову, итого табун в четыре тысячи лошадей! Ну а ваше проигранное золото пойдет на фураж лошадкам и на прокорм пастухов.

— И куда же вы хотите перегнать такую прорву лошадей?

— В Россию, там за эти табуны мы получим хорошую цену.

Герцог задумчиво смотрел на золото, которое мы убирали в принесенные слугами кожаные суммы — Господа! Все же прошу вас отыграться! Еще одну игру! Пусть вашей ставкой будет полмиллиона ливров, если же я проиграю, то клянусь честью, я выпрошу у брата вам знаки Ордена Святого Духа. Я смотрю, что у вас уже есть знаки французского ордена Святого Михаила! Надеюсь, что вы являетесь дворянами в трёх поколениях?

Я напыщенно кивнул — Наши предки были сквайрами на протяжении пяти поколений! — мы своевременно подделали родословные еще в Москве, так что никакой специалист не отличит от настоящих и потому я мог делать такие заявления без опасений разоблачения.

— Отлично! Тогда прошу сменить карты и начать игру!

Мы уже давно просчитали герцога Орлеанского — на его лице отражались и никчемные и хорошие карты, только благодаря этому нам удавался блеф при плохом раскладе наших карт. Вот и этот раз несмотря на смену колоды мы выиграли.

Я поклонился — Спасибо за приятную игру, когда мы получим свои ордена?

Герцог вздохнул в который раз — В течении недели! Ну а лошади будут через две!

Мы откланялись, герцогиня де Монтеспан так же отправилась с нами. Взяв меня под руку, она, только сейчас отойдя от потрясения игрой и ее ставками, произнесла — Как же вы хорошо играете, господа! Вы сегодня просто в пух и прах разгромили брата короля! Я даже не представляю гнев самого Людовика, когда к нему за орденами придет Филипп! — герцогиня заразительно рассмеялась и мы вежливо улыбнулись.

Герцогиня прекрасно знала короля и ее предсказание конечно же сбылось!

На следующий день Филипп посетил своего царственного брата, до которого уже дошли слухи о его крупном проигрыше. Людовик с прищуром смотрел на брата, который никак не мог позволить себе озвучить просьбу.

— Вчера мне чертовски не повезло, вы себе не можете приставить как я играл! Я увеличивал и увеличивал ставки в надежде, что фортуна наконец то повернется ко мне лицом.

— А она все время подставляла вам свой зад, Филипп? — король довольно улыбался, его бесила страсть брата к азартным играм. — И что же вы проиграли помимо золота, которое вы только на днях получили от доходов со своих земель!

— Я в долг проиграл полмиллиона ливров и чтобы отыграться предложил ставкой четыре ордена Святого Духа! И я опять проиграл! Если вы, мой брат, не выручите меня, то я буду обесчещен!

— Вы сошли с ума, Филипп! Этот Орден вручается только выдающимся людям! Это прежде всего принцы крови и их приближенная знать. Соответствуют ли этому правилу ваши англичане?

— О да, сир! Вы лично сделали этих дворян кавалерами ордена Святого Михаила.

Король нервно заморгал — Это вы про кого сейчас говорите, Филипп? Уж не про баронов Уитэм, Уэлланд, Нене и Грейт-Уз?

— Да, это действительно они и у них есть грамоты, подтверждающих их дворянство!

Король от волнения потер руки. Те, кто мешают его политике на востоке сейчас здесь и он может разделаться с ними, решив проблему с усилением Москвы. Однако гибель маркиза, который отвечал за устранение этой четверки, немного остудила Людовика, который и сам чуть было не помер от яда в тот день, наверняка его стошнило именно от яда! Король в ярости сжал кулаки — Завтра эти достойные дворяне должны быть на моем вечернем приеме! — король про себя добавил — «Утра вечера мудренее, как говорят русские! Так доживем до утра и завтра решу как с этими обрусевшими баронами поступить!»