Спасти род Романовых: Первокурсник 2

Эпизод 2

-— Как ты? — нежный голос Елизаветы разбудил меня.

Перевернувшись на койке, я уставился на вопросительное, бледное лицо принцессы, которая смотрела на меня сквозь решетчатую дверь моей камеры.

Что мне ей ответить? Что я смог скрыть свою тайну? Убил второго брата, не думая о том, что они связанны?

Кто я теперь? Убийца? Меня казнят? Или все-таки, двухсторонняя связь зеркала, в котором я всю неделю общался с Алисой, Германом и Маргаритой, поможет мне выбраться живым и невридимым?

"Кто знает… Кто знает…"

-— Нормально, -— буркнул я, -— Что там слышно?

-— Там, это где, Леш? — она оживилась.

-— В академии.

-— Для всех — ты герой.

«Герой?»

Оказалось, что Елизавета, Марго, даже сама Алиса поведала «миру» грустную историю о том, как кукловод грязно домогался принцессы, оскорблял и пытался унизить, а я, как самый настоящий рыцарь, схлынулся с ним в дуэли за честь принцессы своего государства.

Вранье, чистой воды. Хотя… Отчасти правда, без всех этих приукрашиваний. Но меня этот вариант устраивал.

В ожидание трибунала я провел на допросах больше недели, и как показала практика, защищать меня никто, кроме принцессы и президента не собирался.

Два брата кукловода — были детьми очень влиятельной семьи в Священной Римско-Германской империи, и само по себе убийство одного — уже оставляло на моей душе черный след, и я становился целью номер один, но здесь спасал кодекс арены, но вот убийство второго…

-— Зачем пришла? — сухо спросил я, рывком сев на жесткую койку.

-— Сегодня суд… — прошептала она, -— Поддержать тебя хочу… Леш…

-— Что?

-— Спасибо тебе за… Зато, -— она всхлипнула, -— Что защитил меня. Присутствие каждого из подобных магов — чрезвычайно опасно для моей сущности и личности. Ведь они могли рано ли поздно, убить меня за территорией академии, где мою личность уже ничего бы не спасло. Мое мертвое тело было бы доказательством того, кто я такая, и они — спокойно бы об этом сказали, не боясь гнева печати. Что с мертвого то взять…

-— Обращайся, если не казнят, -— парировал я, и встал, начиная вымерять шагами комнатушку камеры, -— Какие шансы, что меня отпустят?

-— Не могу сказать, -— она прильнула к прутьям решетки, -— На суд прибудет Лаврентий Лаврентьевич, Виктор Рус, принцесса Римско-Германской империи, Орчид…

-— Семья немца тоже будет?

-— Она уже в зале заседаний, -— грустно ответила та.

Больше мы не о чем не разговаривали. Прильнув к двери, вытянув морду через прутья решетки, я смотрел вслед, удаляющийся принцессе, которая, отойдя на пяток метров, решила вернуться, и подарить мне поцелуй.

«Вкусно», -— подумал я, и вернулся в койку, выжидая суда.

Огромное помещение, где меня ждало наказание за содеянное мною, напоминало чем-то типичную аудиторию. Несколько рядов трибун которые возвышались к стене, за которыми были стулья, у самой дальней стены трехметровый стол, к которому подступали ступеньки, а в самом центре, невзрачный стул, вокруг которого была самая настоящая клетка, куда, собственно говоря, меня и потащили.

Народу было очень много.

Огромное количество париков, заставили меня выдавить ухмылку. Люд, фактически, был на любой вкус и лад. Все разносортные, из разных сословий и из разного уровня жизни. Не сказать, что здесь был кто-то из бедняков, но, на мое удивление, самым простым на вид был именно Виктор Рус, который сидел в первом, ближайшем к клетке, ряду.

Повсюду слышалось перешептывание, и сотни пар глаз были обращены именно ко мне.

Стараясь не реагировать на обстановку, я положил ладони на колени, и закрыл глаза, погружаясь в собственные мысли.

-— Всем встать. — громкий, эхообразный голос заставил всех замолкнуть.

Повернувшись назад и подняв голову так, чтобы видеть вход, перед моими глазами предстал человек, от которого чувствовалась мощь и опасность.

-— Его императорское Величие, Петр Великий, -— озвучил невидимый моему глазу комментатор.

Все, собственно говоря, и встали, а также — начали кланяться. Даже гости из ближайшего зарубежья, которые были инициаторы суда надо мной, склонили головы в поклоне.

Посмотрев на императора, который явился на суд, я не отметил в нем ничего такого примечательного, и на полном серьезе подумал, что принцесса — вся в мать. Не было ничего в ней схожего со своим отцом.

Он был без бороды, как например, половина мужиков, сидевших в этом зале, под его носом была линия с небольшими усами, большими глазами, а лицо выражало только одно: «На колени.». Цвет волос в корне отличался от цвета принцессы. Когда она была натуральной блондинкой, император имел смолянисто черные, вьющиеся волосы, и, очень грубый голос.

-— Всем сесть. — без лишних эмоции и не оборачиваясь к «гостям» сказал он, и прошел мимо меня, даже не взглянув.

«Ну, а хрен ли ему на меня пялиться? Кто я такой и, кто он.»

Его простой темно-зеленый костюм, отличался на фоне роскоши зрителей, но казалось, ему было на это наплевать. А я вот, внимательно присмотрелся на восьмиконечную звезду на его «форме», когда император занял центральное место стола передо мной.

Что-то в ней мне было знакомым, если не считать знак ока, который был нарисован на потолке столовой.

Два места по обе стороны от императора были свободны, и когда я уже подумал, что судить будет только он, пришло еще два гостя.

Две статные женщины в черных балдахинах и таких же париках, которые носили на голове половина зала. На вид, они были стары, как сама земля. Шли они медленно, слишком медленно, но все терпеливо ждали. И наконец, когда кто-то из охраны даже помог, подняться по ступенькам, одна из них объявила начало суда.

-— … обвиняется в убийстве принца Ганновера, Виткеса фон Пауля. А также, в жестоком убийстве его родного брата, принца Ганновера, Генриха фон Пауля.

-— Протестую, -— моментально подключился Лаврентий Лаврентьевич, поднимаясь со своего места, -— Обвинения неверны и не обоснованы.

Его высказывание вызвало усмешку на лице императора, но он кивнул, затыкая женщину:

-— Продолжай, Лаврентий.

-— Убийство Генриха было выполнено на правах Великого Кодекса Арены, в доказательство этого есть соответствующая запись.

Его слова вызвали ажиотаж в толпе.

-— А также, -— он подождал, пока все успокоятся, -— Я попросил прибыть к нам в гости Арчивальда, хранителя кодекса.

А вот теперь, толпа просто взревела. Фразы я слышал всякие, от лютого недовольства, что будет присутствовать такой гость, до восхищения, что такая личность будет сидеть рядом.

-— Но он, задерживается, -— виновато улыбнулся президент Петербургской Магической Академии Наук. — Что могу сказать, на счет убийства второго принца, так это — воля случая.

Все замерли, поворачиваясь в сторону Вильгельмины Прусской, которая, казалось, сменила всем привычную бледность, на откровенно красную морду возмущения. Она открыла рот, судорожно хапая воздух, но все же, выпалила:

-— Абсурд! Полный абсурд! Всем известно, издавна известно, что кукловоды всегда работают в паре, даже если они не являются родственниками. И всем известен тот факт, что если умирает один — умирает второй!

-— В буквальном смысле, -— перебил ее президент, -— Алексей Быков не мог этого знать, так как он начал свой магический путь в августе, как проснулся после длительной болезни. И еще один момент…

Тут его перебил я.

-— Генрих знал условия дуэли, и мог разорвать союз с братом, если бы не был уверен в своей победе. Кукловод — может это сделать, в связи с некоторыми особенностями своей силы. Этот факт — я знаю, -— обернулся к Лаврентию Лаврентьевичу, -— Уважаемый Лаврентий, не стоит больше ничего говорить. Я в состоянии защитить себя самостоятельно.

Я подготовился к этому событию. Точнее, меня подготовила Марго, появляясь в отражении над умывальником, как и Алиса с Германом.

-— Он не выставил условие перед боем, это может подтвердить Орчид, его секундант, -— все взгляды устремились в сторону знаменосца, -— Орчид, я все верно говор, или в моих словах есть ложь.

-— Вы, правы, Алексей, -— кивнул он.

-— Из-за своей самоуверенности, он подставил под верную смерть своего кровного родственника. В смерти Виткеса нет моей вины.

-— Наглый лжец! — взревела принцесса.

«Это не суд, это балаган. Как они вообще рассматривают дела? Орут друг на друга, и кто громче, тот и прав?»

-— Если ваши обвинения, принцесса Вильгельмина, -— голос Петра Первого заткнул весь лишний шум, -— Не являются действительности, и суд все же — оправдает обвиняемого, то тот, на правах кодекса, как вам и ему исполнится двадцать один год, может вызвать вас на политическую дуэль.

Его слова заставили девицу задрожать и сесть на место, и лишь тихая и невзрачная фраза показала, как политики боятся кодекса:

-— Прости, Алексей, я была не права. Я не уверена в моих словах.

«Охринеть. Это она настолько боится попасть в этот список? Можно же просто не пожать руку, не коснуться метками, или для них подобный вызов — обязателен? Мол, честь задевает?»

-— То-то же. — заключил Петр. — В чем была суть твоего вызова, Алексей? — он, наконец, посмотрел на меня.

Под его взглядом стало как-то тяжело на душе. Казалось, словно он выпивает какие-то энергетические ресурсы из моего тела.

Не зря такой маг стал императором. Ох, не зря.

-— Является ли это намеренным убийством? Ты что-то хотел скрыть? Кого-то защитить?

Его вопрос немного ввел меня в ступор. Я подумал, немного и ответил:

-— Мои намерения были самыми чистыми. Между мной и Лаврентием Лаврентьевичем Блюментрост заключен контракт, на основании которого, я являюсь правовым защитником принцессы Елизаветы Петровны Романовой. С вашего одобрения, между прочим.

Петр улыбнулся, положил руки на стол, и внимательно слушал.

-— Кукловод Генрих, -— я сказал это с некоторой ноткой отвращения, чем вызвал еле слышные перешептывания, -— Позволил грубо высказаться о моем объекте защиты, и некоторые, неправомерные действия.

-— Какие? — зрачки Петра сузились.

-— Применение силы. В момент, когда я вызвал его на дуэль, он пытался задрать ей подол против ее воли.

Какой же начался срач. Гости орали друг на друга, а как я понял, большая часть из них была иностранцами. Все спорили о честности моих действий, о невоспитанности немцев, о кукловодах — в целом. Что им вечно все сходит с рук, и какая же недоработанная система воспитания в нашей стране.

-— Молчать, -— рявкнул разгневанный император, -— Ты, Алексей, -— он встал со своего места, -— Утверждаешь, что моя дочь, одевается вульгарно?

-— Таких слов и выражений не было в моих словах, -— удивленно ответил я, а когда лицо Петра успокоилось, понял, что это был его ловкий ход, чтобы немного разрядить балаган. — Елизавета всегда одевается изыскано, под стать ее величеству. Она не дает усомниться в своей честности, добродушию и элегантности. Нет ничего в ее стиле, чтобы можно было смело заявить, что она вульгарна.

Наконец, император позволил высказать женщинам, сидящим по обе от него стороны.

-— Ваши слова честны. Быков, -— они говорили одновременно, -— Мы не можем сказать с полной уверенностью, что вы не хотели скрыть какой-то факт, но все же, как запечатленные друг с другом кукловоды, мы подтверждаем тот факт, что можно запечатлится с побратимом.

«Сука. Они что, сканировали меня? Так это от них мне было так тяжко?»

-— Что доказывает тот факт, что убийство было неумышленным. Вы не могли знать, разорвали ли братья свой союз или нет, даже, если это не было озвучено секундантам. Или не поставлено подобное условия, но все же…

-— Подобный инцидент уже встречался в практике политической дуэли, -— скрипучий голос привлек к себе внимание абсолютно всех.

В дверном проеме помещения суда стоял высокий старик в белой мантии. Его бородой, казалось, можно задушить парочку ведьм, настолько она была длинная и могучая. Кончики бороды украшали разносортные косички, с висюльками.

Но это было не все.

Казалось, словно на его череп была натянута кожа, без каких-либо изысков, настолько он был худоват лицом. Впалые черные глаза, в которых невозможно было различить зрачком, ровный, длинный нос, огромная трость, к концу которой была присобачена на цепи книженция. Ну как книженция, как три моих талмуда в скупе.

-— Арчивальд, вы что-то хотели нам сказать?

На лице Петра была радостная улыбка, словно он увидел своего давнишнего друга.

-— Вам, тринадцатый, нет. — он сухо ответил, и начал медленно, опираясь на трость, спускаться.

«Что это он имел ввиду? Наш император на тринадцатом месте?»

-— Данный человек, -— он подошел к моей клетке, и с улыбкой посмотрел на меня, только меня от этого полу скелета аж желудок скрутило, больно он мне напоминал живой труп, -— Не мог знать, расключились ли кукловоды или нет. Если это не обсуждается во время дуэли, значит, погибший должен был это сделать задолго до ее начала.

-— Он не знал, погибнет или нет! — подала голос Вильгельмина.

-— Это не заботы дуэлянта. Убийство второго кукловода — сугубо ошибка первого. Но никак не его противника. Было ли это убийство совершено после дуэли?

-— Нет, -— сухо ответила принцесса. — Но…

-— Никаких, но. Алексей оказался сильнее тщеславного близнеца, и никак не мог предугадать, что творилось у него в голове перед боем. И уж точно не должен был уточнять подобный момент. Этим, -— он покосился на принцессу, -— Должны были заниматься вы, как представители вашей группы на территории академии. Негоже искать виноватых в своих промахах.

Никто ничего не говорил. Все молчали, ожидая реакции от возмущенной королевской особы.

-— Я не обязана все контролировать, -— сквозь зубы ответила она.

-— Как раз-таки, были обязаны. — Арчивальд улыбнулся, показывая всем серебряные зубы, -— Вы, высший чин в вашей группы, который, проживал в чудесной, новой академии, на основании контракта, который, между прочим, ваш отец и заключил с императором этой чудесной страны.

«Ага. Он не является членом нашей империи? Откуда он?»

-— Контракт же этот, вы и не смогли выполнить.

-— Сроки были до конца года!

-— Это не отменяет тот факт, что демона обнаружил студент, который никакого отношения к вам не имел, -— он ткнул пальцем в мою сторону, -— А еще, вы потеряли двух учеников.

-— От этого же студента, -— добавил тихонько я, но услышали, казалось все.

-— Есть ли запись в кодексе о дуэли, Уважаемый? — спроси император, на что старик просто кивнул головой.

Понимая, что простого кивка будет недостаточно, он медленно, но уверенно, взобрался на ступеньки, отцепил огромную книгу от трости, и плюхнул ее на стол перед Петром Великим.

-— Смотри, тринадцатый, -— еле слышно сказал он, но я слышал это обращение к нему.

«Что их связывает? Кто такой тринадцатый на самом деле?»

Император сузил глаза, хищно глянув на старика, но ничего не ответил. Раскрывая книгу и аккуратно перелистывая страницы, он остановился на том, что искал.

-— Кодекс подтверждает, что дуэль была проведена по всем правилам. Победитель — Алексей Быков, но это вы и так все видите. Хранителем, как и сестрами Агата подтвержден тот факт, что Генрих фон Пауля, должен был отвязаться от своего кровного брата в соображении безопасности его жизни. Также, суд взял в рассмотрение дело о халатности принцессы Вильгельмины Прусской.

-— А также, -— продолжила за него женщина кукловод-судья, -— В наше рассмотрение попал заказ в гильдию наемников, которую нам, -— она посмотрела на Виктора Руса, -— Доставили прямиком оттуда, на убийство ученика Петербургской Магической Академии Наук, в частности — Алексея Быкова, от высокопоставленного чина из Священной Римско-Германской империи.

Весь зал ахнул.