Совершенная мечта

Глава 10

Некоторое время я изумленно таращилась на самоуверенного начальственного оборотня, потом перевела взгляд на Пашку. Высказать все те цензурные (и не очень) слова, что мне сейчас пришли в голову, я просто не успела. Мой муженек согласно кивнул головой и подошел ко мне:

— Вика, я сожалею, но…

— Он не имеет права удерживать меня здесь, — прошипела я, злобно зыркнув на Зейли, — это похищение.

— Имею, девочка, — сурово опроверг мои слова, хозяин дома, возомнивший себя хозяином всего мира. — Здесь распоряжаюсь я. Пока не позволю, никто вас к порталу и близко не подпустит.

Я чуть зубами не заскрипела от досады. Мог бы и по-хорошему предложить, без давления. Возможно, я и сама согласилась бы погостить пару дней. Не каждому выпадает такой случай — побывать в незнакомом мире. Тем более теперь, когда первый испуг от явления истинного облика моего мужа прошел, я бы с удовольствием познакомилась поближе со здешними обитателями.

Я уже приоткрыла рот, чтобы сообщить грозному альфе, что он для меня никто, пусть распоряжается своими подчиненными, а не мной, и хотела популярно объяснить, куда он со своими распоряжениями может пойти, как Зейли продолжил:

— Время позднее, поэтому до утра можете остановиться в гостевой спальне моего дома или воспользоваться карелли для возвращения в свою стаю.

Едва последнее слово слетело с его губ, он обернулся волком и снова улегся на своем "пьедестале”.

Ну и ну! И как теперь ругаться с человеком, который тебя вроде как в гости пригласил? Пусть даже и в добровольно-принудительном порядке… Все вдохновение испортил.

Только гостить в его доме мне не очень-то и хотелось. Спальня подразумевает кровать и, вполне возможно, в единственном экземпляре.

Решать свои разногласия с Пашкой в постели, тем более чужой, я не планировала, но высказать свое несогласие мне никто не позволил. Как только огромный белый волчара повернулся к нам обратной стороной медали, Пашка обхватил меня за плечи и быстро потянул с поляны. Слай, не отставая ни на шаг, поспешил вслед за нами. Мы обогнули дом и подошли к высокому крыльцу.

— Вика, не злись, — бросив на меня настороженный взгляд, произнес Павел, — я этого не планировал.

— Верю, что не планировал, — примирительно проворчала я, — только я здесь все равно не останусь.

— Да понял я уже, что не останешься, — в его голосе послышалась досада, — через сутки вернешься в свой мир. Альфа возражать не будет

Сбоку от меня раздался какой-то сдавленный звук. Я резко развернулась и удивленно уставилась на нашего провожатого. Слай таращился на Пашку со смесью недоумения и опасения, как на буйнопомешанного. Чего это он? Что такого услышал страшного?

— Вообще-то я имела в виду, что не хочу ночевать в этом доме, — не отводя глаз от ошеломленного Слая, пояснила я. Потом перевела взгляд на Пашку: — Давай вернемся в твое селение.

— Ты не против? — он заинтересованно приподнял брови. — Даже не попытаешься убить меня прямо тут?

— Ну, убила бы я тебя, — пожала плечами, — а потом что? Пошла бы портал штурмом брать как Зимний дворец? Или вашего альфу в заложники захватить нужно, чтобы меня выпустили отсюда?

Слай изумленно присвистнул и обратился к Пашке:

— Вот это да! Я так понимаю, ты в свою стаю поедешь?

Наридис кивнул.

— И что сие «Вот это да!» означает? — возмущение в моем голосе не услышал бы разве что глухой.

На губах парня внезапно расцвела улыбка, и вполне вероятно, что он даже начал бы мне нравиться, если бы не последующие его слова:

— Рид, после того, чему я был свидетелем, я понимаю, что заставило тебя почти бросить мне вызов. Удачи тебе, дружище. С такой строптивой супругой она тебе еще ох как понадобится.

Слай хлопнул Пашку ладонью по плечу и сразу поднял обе руки вверх, будто собирался сдаваться неприятелю:

— Только без обид, — быстро проговорил он, — Зейли не простит нам вторую попытку устроить поединок.

— Ладно, — проворчал блондин и легонько толкнул Слая плечом, — проехали.

— Пойдем, малышка, — позвал меня Павел, не обращая внимания на мои сердито прищуренные глаза, которыми я прожигала наглого парня, посмевшего обсуждать мой характер лишь на основании трехминутного знакомства.

За собой бы лучше смотрел, доносчик хренов. Чуть замаячила на горизонте угроза, как он сразу же побежал жаловаться начальству. Это еще хорошо, что вышестоящий оборотень не наказал Пашку за его слова. Потому что мне кажется, что до поединка все равно дело бы не дошло, даже если бы Слай и продолжил тогда посмеиваться над Павлом.

— До свидания, — миролюбиво попрощался Слай, достал переговорное устройство и проговорил вполголоса:

— Зейли, наши гости решили уйти, пропусти их.

Невидимая до этого стена, окружающая жилище Верховного альфы, вспыхнула разноцветными искрами, замерцала и неторопливо растаяла под моим восхищенным взглядом. Вот же показушники! Неужели нельзя обойтись без этих красочных спецэффектов?

— Прощайте, — холодно кивнула я провожавшему нас парню и направилась по дорожке к воротам.

Павел меня сразу же догнал и поинтересовался:

— Вика, а куда это ты так уверенно направляешься?

— В каком смысле? — удивилась. — Вроде бы ворота здесь одни?

— Нам туда нужно, — указал он на широкое и низкое строение, из которого мы, собственно, и попали во двор к Зейли. У меня похолодело все внутри, и я остановилась, как будто на стену налетела.

— Туда? — просипела испуганно. Какой это умник, интересно, сказал, что страшит только неизвестное? Учитывая нашу предыдущую поездочку на местном аналоге метро, у меня волосы на голове дыбом встали, как только я сообразила, что карелли, о котором говорил главный волчара, и есть тот «чудо-лифт», на котором меня доставили пред ясны очи Верховного.

— Пешком, — проблеяла нерешительно, — нельзя разве пойти?

— Пешком мы только к утру доберемся, — «обрадовал» меня Пашка, — а таким способом за несколько минут на месте будем. И ты это… не кричи так, пожалуйста, второй раз такого визга я не перенесу. Оглохну просто. Вот уж не думал, что ты такая голосистая.

— Не поеду! — наконец решительно возразила, немного придя в себя. — Мне моя жизнь дороже, чем скорость, с которой будем добираться.

— Карелли совершенно безопасен, — попытался уговорить меня Пашка, мягко подталкивая в сторону постройки.

— Нет! — рявкнула, вырываясь. — И нечего меня уговаривать. Или ты смерти моей хочешь, чтобы решить все свои проблемы одним махом? Отличный выход: нет жены — нет проблемы!

— Прекрати капризничать, — увещевал Пашка. — Все равно отсюда не на чем ехать. Или пешком, или так, — он махнул рукой в сторону стоянки карелли.

— Паш, я не капризничаю, — призналась я, — мне правда страшно. Не думаю, что раз у тебя такая насыщенная жизнь, не было таких ситуаций, когда тебе было страшно сделать то, чего в ином мире не боятся даже дети.

Наридис остановился и внимательно посмотрел на меня.

— А ведь ты права, — медленно проговорил он. — Такое случилось однажды, и притом в твоем мире.

— А что именно? — заинтригованно поинтересовалась я.

— Неважно, — отмахнулся Пашка. — Тогда у нас один выход: сообщить Зейли, что мы передумали и остаемся здесь. Уже и так половина ночи прошла, тебе отдохнуть нужно.

Я тут же представила высокомерную физиономию Верховного. Даже предположила, что он скажет что-то типа того, что я — «неразумный щенок», у которого мнение меняется каждую минуту. Но и идти до самого утра мне тоже не хотелось, поэтому я с огромным усилием растянула губы, надеясь, что получилось что-то, хоть чуть-чуть похожее на улыбку, и обреченно выдохнула:

— Ладно, мы поедем на этой адской машине.

— Ничего не бойся, — одобрительно улыбнулся мне Пашка и легонько погладил меня по спине. — Все будет в порядке.

— Надеюсь, — постаралась сказать так, чтобы голос не дрожал. Не уверена, что у меня получилось.

Собрав все свои силы, сжала кулаки и решительно ступила в сторону постройки, за стенами которой пряталось устройство, что должно доставить нас к Пашке в селение.

Блондин опередил меня и, открыв дверь, придержал ее, пропуская меня вперед.

Как только мы вошли, сразу же начало светлеть. Чем у них здесь освещают помещения, я так и не поняла, но в данный момент моя любознательность уснула крепким сном, уступив место страху, от которого у меня уже начали мелко дрожать руки. Сама не понимаю, почему так трушу, вроде бы никогда не страдала боязнью закрытого пространства?

— Вика, посмотри на меня, — строго распорядился Пашка. — Я тебе обещаю, что ничего ужасного с тобой не произойдет. Ты веришь мне?

Я только головой согласно закивала как китайский болванчик. Одно только успокаивало — если действительно что-то случится глобальное, то я не успею это осознать. А вот если капсула просто сломается по дороге и застрянет, как нас оттуда вытаскивать будут? И что еще важнее — сколько времени это займет?

В помещении вдруг раздался резкий свист, и Павел, ухватив меня за руку, оттащил назад к входу.

Круглая пустая площадка, расположенная между двумя такими же, но со стоящими на них вертикально «бочками», вдруг разделилась на сегменты и раскрылась как диафрагма в объективе фотоаппарата, а из отверстия вынырнула капсула и поднялась на полметра выше пола.

Площадка вновь закрылась, бочка боком плавно опустилась на площадку. Раздался тихий скрип отодвигающейся дверки, и изнутри вылетел растрепанный парень со светлыми длинными волосами, заплетенными в уйму мелких косичек. Костюм его, почти такой же, как на Слае, только коричневого цвета, был помят и разорван в нескольких местах.

— Рид, привет! — бросил он на ходу. Не успел Пашка поздороваться, как парень исчез за входной дверью.

— Что-то случилось, — тревога послышалась в голосе блондина, и он чуть было не побежал следом за промелькнувшим мимо нас мужиком, но потом притормозил. — Если понадоблюсь — сообщат.

«А если бы меня здесь не было, он явно решил бы по-другому», — подумала я, глядя на окаменевшее лицо Пашки. Очевидно, он уже примерял на себя “гражданскую” жизнь.

А мне почему-то стало больно видеть его таким холодным и отрешенным. Неужели его служба на самом деле имеет прямое отношение к тому, останусь я с ним или нет? Ведь он действительно заранее был уверен, что альфа попрет его из патрульных.

В итоге так и получилось. Почему? Ведь то, что патрульный обязан быть семейным человеком, как требуют некоторые работодатели, здесь не подходит. Работал же он как-то раньше? Так почему теперь должно быть иначе? Зачем Зейли приказал Пашке явиться к нему, как только тот отправит меня домой?

Вопросы, вопросы, и ни одного ответа.

Пока размышляла о жизненных несправедливостях, мой пока еще муж подошел к капсуле, стоящей по левую сторону от только что прибывшей, и что-то переключил на боковой панели. Подождал, пока откроется дверь, вошел внутрь капсулы и позвал меня. Я, скрепя сердце, как сонная двинулась к нему.

А когда Павел развел руки в стороны в приглашающем жесте, я, не раздумывая, скользнула в его объятия и закинула свои руки ему на шею, ожидая, что он прижмет меня покрепче, как это было в прошлый раз. Но он повел себя по-другому: обнял одной рукой меня за плечи, пальцами другой приподнял за подбородок мое лицо и посмотрел прямо в глаза. Гипнотический взгляд голубых, как летнее небо глаз, проник мне прямо в душу. В таких глазах утонуть можно…

Может быть, обстановка поспособствовала тому, что произошло дальше, может, мой страх отпустил какой-то тормоз у меня внутри, но когда Павел приблизил свое лицо, и его губы оказались в нескольких сантиметрах от моих, он замер, ожидая моего следующего шага. И я, не раздумывая, сделала его, потому что мне это было необходимо сейчас, как воздух.

Я потянулась к парню, решительно отбросив все сомнения. И этого движения было достаточно, чтобы мужские губы стремительно накрыли мои в необузданном, головокружительном поцелуе.

Жаркая волна желания прокатилась по всему моему телу, заставляя с готовностью отвечать на мужские самозабвенные поцелуи, вызывая потребность в нежных и порывистых прикосновениях, вынуждая безоглядно окунуться в волшебство страсти и чувственности.

Мои пальцы запутались в Пашкиных волосах в неосознанной попытке не дать ему отстраниться. И в ответ сразу же раздался низкий хриплый стон.

Мое сердце забилось в сумасшедшем ритме, голова пошла кругом, и я уже не осознавала: то ли пол ушел из-под ног, то ли я поднялась над полом?!

Как долго длился поцелуй, я понятия не имею. Мир вокруг меня бешено вращался, и этом водовороте исчезли звуки, пространство и время. Не было ни вчера, ни завтра, а только этот миг и ощущение ласковых мужских прикосновений и нежных поцелуев.

Когда губы Павла наконец оторвались от моих, он осторожно прижал мою голову к своему плечу и какое-то время лежал не двигаясь, пытаясь привести в норму дыхание, которое с шумом вырывалось у него из горла.

Сердце в его груди колотилось как сумасшедшее. А может, так грохочет мое сердце? Потому что вдобавок к крышесносному поцелую мы снова находились в горизонтальном положении. И конечно же, я опять развалилась сверху на парне, который, похоже, был ничуть не против того, что я сваливаюсь на него при каждом удобном случае.

Дверь в капсулу уже была открыта, а это значит что любой, кому взбредет в голову заглянуть сейчас на этот мини-вокзал для карелли, станет свидетелем того, как бесстыдно я всем телом прижимаюсь к блондину. Я мгновенно опомнилась и попыталась сползти с Пашки. А он вдруг зашипел:

— Вика, не двигайся, пожалуйста!

Я, преодолев сопротивление, подняла голову и удивленно взглянула в затуманенные страстью глаза Павла:

— Я просто хотела встать.

— Ты хотела, а я это сделал, — процедил он сквозь зубы. — Так что, если не желаешь продолжения прямо сейчас, просто не двигайся.

Мое лицо вспыхнуло от смущения, и я застыла, стараясь лишний раз даже не пошевелиться. Не припомню, чтобы он раньше так прямолинейно выражался.

— Вдруг сюда кто-нибудь войдет? — все же не удержалась от вопроса.

— Никто не войдет, — выдохнул уже свободнее Павел, — здесь никого нет.

— Почему ты так уверен?

— Потому что мы приехали ко мне домой.

— А…

— Вика, помолчи! Если я тебе снова закрою рот поцелуем, то уже не остановлюсь, теперь мне этого будет недостаточно.

Я сразу же заткнулась, уперлась лбом ему в плечо и притихла. Его ладонь снова легла мне на затылок и начала тихонько гладить меня по волосам. Так мы пролежали минуты три, не меньше, пока хриплое дыхание Пашки не стало более спокойным и ровным. Только тогда он ослабил свой захват, и я поднялась.

Блондин выпрыгнул из нашего купейного вагончика, помог вылезти мне и потащил за собой. Я плелась, еле передвигая ноги. Такого дня, как у меня сегодня, и врагу не пожелаешь.

Столько всего произошло, что кажется: сегодняшнее утро было не менее, чем с неделю назад. Весь день я продержалась на адреналине и наглости, а сейчас, когда на горизонте замаячила кровать, я мечтала только об одном — свалиться на нее и забыться беспробудным сном на целые сутки.

— Ой! — сбилась я с шага. — Черт!

— В чем дело? — Пашка остановился. — Я надеюсь, ты не собираешься еще какой-нибудь спор устроить прямо сейчас?

— Ксю-у-уха… — простонала я, схватившись за голову, — она же точно ждет меня домой. Никогда не ложится спать, пока я не приду. А если утром папа позвонит, а меня нет? Они же всю полицию на ноги поднимут!

— Не поднимут, — Павел повлек меня дальше по дорожке к дому. — Мама уже давно ей позвонила и сообщила, что ты осталась ночевать у меня.

— А если она попросит, чтобы меня к телефону позвали? — не сдавалась я.

— Мама найдет, что сказать, — ухмыльнулся Пашка, — например, что мы как раз очень заняты, а она стесняется нас прерывать.

— Да ну тебя! — шлепнула своей ладонью по его груди, — это не смешно.

— А я серьезно, — пожал он плечами, — я уже некоторое время назад предупредил маму, что если заберу тебя домой, она позвонит твоему отцу или Оксане, чтобы они не волновались.

— Значит, она была в курсе всех твоих планов по отношению ко мне?

— Конечно, в курсе, — подтвердил Наридис. — Она сразу поняла, что я нашел свою пару, поэтому скрывать что-либо было бесполезно.

— Значит, ты и в этом меня обманул, — горечь и обида в моем голосе прозвучала, хоть я и пыталась говорить бесстрастно. — Ты все время мне врал.

Павел резко остановился и повернулся ко мне лицом.

— Ты мне тоже говорила неправду. Я только теперь это понял.

— Когда?

— Сама знаешь, только я не собираюсь ругаться по этому поводу. Лишь хочу спросить — если бы я пришел к тебе и сказал, что ты — моя пара, а я — волк-оборотень из другого мира, был бы у меня хоть малейший шанс получить твое согласие стать моей супругой?

Я открыла рот, чтобы ответить и… закрыла его снова. Ответ был и так очевиден — никакого шанса.

— Вот. То-то и оно, — Пашка отвернулся и пошагал к дому, оставив меня саму решать — идти за ним или нет. Ну и что мне оставалось делать? Потопала следом. Если бы моя мать в свое время соизволила мне хоть что-то рассказать, возможно, я к Пашке иначе относилась бы. Но… прошлое изменить нельзя.

Когда я подошла к крылечку, Павел уже открыл дверь и стоял в проеме, ожидая меня. Медленно поднялась по ступенькам и не успела сделать и пару шагов к двери, как Пашка вдруг подхватил меня на руки и переступил через порог. От неожиданности я ухватилась за его шею и крепко прижалась к его груди.

— Всегда хотел это сделать, — пробормотал он вполголоса и занес меня в большую, почти темную комнату. Там он остановился и опустил меня на пол. — Зря ты испугалась, я бы тебя не уронил.

— Я не испугалась, — осматривая еле проступающие в темноте очертания обстановки, сказала я, — просто не ожидала. Ты как обычно не счел нужным меня предупредить.

— Но это же ваш обычай, — ответил он, — я думал, у вас принято переносить супругу через порог, когда она в первый раз входит в дом мужа?

— Принято, — согласилась я, — но не ожидала этого от тебя. Просто не знала, что тебе это известно.

— Снимай обувь, — распорядился Пашка. Направился к противоположной от двери стене и что-то там сделал. В комнате постепенно начало светлеть, и я изумленно уставилась на потолок, в центре которого был вделан осветительный прибор, похожий на обычную плиту размером метр на метр.

Я осмотрелась. Комната почти такая же, как в доме Иреим: стол у окна, стулья у стола и у стены, небольшой угловой диван, одна из стен почти полностью занята книжными полками, заполненными толстыми томами. Пол покрыт толстым плотным ковром.

— Вика, подойди, я покажу тебе, как включать свет.

Я сбросила туфли и поспешила на его зов.

— Не знала, что тут есть какие-то электроприборы, — ошарашенно проговорила, — думала, светлячки у вас везде вместо лампочек.

— Ты много чего не знаешь и даже не пытаешься узнать, — обвиняюще посмотрел он, — не успела из портала выйти, как тут же потребовала отправить тебя домой.

— Сам виноват, — парировала я, — нечего было меня пугать. Ты вообще можешь хоть на один вопрос ответить честно, не увиливая и ничего не скрывая, только правду?

— На один… — задумчиво протянул он.

— На три, — быстро исправилась я и даже три пальца показала для большего эффекта.

— Могу, — решительно махнул он рукой, и не успела я обрадоваться, как поубавил мне восторга. — Если ты сделаешь то же самое — честно, без утайки ответишь на мои вопросы.

Мысли лихорадочно заметались у меня в голове. Оказывается, что мне тоже не обо всем хотелось бы поведать всему миру и Пашке в частности, но предложение было очень заманчивое и, по совести сказать, вполне справедливое.

После небольшой заминки я все-таки решила рискнуть и уверенно ответила:

— Я согласна. Так почему… — поспешила я озвучить первый вопрос, но Пашка меня перебил: — Вика, не торопись, у нас целые сутки впереди, узнаешь все, что хочешь.

«Да конечно, у него узнаешь, — недовольно поморщилась, — нужно ковать железо, пока горячо!»

Но Павел в данный момент ковать железо вовсе не собирался, а направился в другую комнату, бросив на ходу:

— Пойдем.

— Один вопрос сейчас! — выкрикнула ему вслед.

Павел остановился и преувеличенно тяжело вздохнул:

— Ладно, спрашивай.

Я быстро приступила к делу:

— Почему, когда я только сказала, что вернусь домой, ты сразу решил, что после этого перестанешь быть патрульным?

— Я был уверен, что Зейли, как только обо всем узнает, не станет рисковать и отстранит меня.

— Рисковать? — поразилась я. — Почему?

Пашка поднял вверх два пальца, намекая, что это уже второй вопрос, и спокойно направился в соседнюю комнату.

Я, чуть не рыча, пошла за ним. «Очень содержательный ответ», — сердито думала, впредь решив как можно точнее формулировать остальные вопросы, чтобы получить максимум информации.

Комната, в которую мы вошли, была такой же темной, как и предыдущая, и я ее не очень разглядела. Пашка проскочил ее, не останавливаясь, и вошел в следующую. Там уже включил свет и проследовал дальше, снимая на ходу пиджак.

Я заползла за ним следом и офигела: так и предполагала с самого начала, что этим и закончится.

Мы попали в большое помещение с двуспальной кроватью, стоящей у стены. И да, кровать, застеленная ярким узорчатым покрывалом, оказалась в единственном числе!

Рядом с ней — тумбочка. У противоположной стены — письменный стол и пара стульев с высокими спинками. На полу очередной мягкий ковер.

Блондин бросил пиджак на спинку стула, отодвинул дверь стенного шкафа и исчез внутри. Я остановилась в проходе, ожидая, пока хозяин вылезет оттуда, чтобы уточнить — он тоже здесь спать собирается, или в доме есть еще одна спальня?

Пашка вынырнул из шкафа уже в одних широких светлых штанах и бросил на меня предупреждающий взгляд:

— Вика, вот только не начинай, — правильно расшифровал он мою нерешительность. — Я на полу лягу. Иди, выбери себе что-нибудь из моей одежды. Извини, женских вещей у меня никаких нет.

Я молча направилась к раскрытому шкафу и заглянула внутрь. Оказывается, это совсем не шкаф, а что-то типа гардеробной с вешалками-стойками и широкими полками, на которых аккуратно развешена и разложена одежда и постельное белье.

Все это я растерянно осмотрела. И что, спрашивается, я могу здесь выбрать, чтобы прикрыться? Костюм-тройку или длинную меховую куртку? Рубашки его мне бы пригодились, если бы мы с ним жили вместе, а так…

Самая длинная сорочка, которую я притулила к себе, чтобы оценить ее длину, доходила мне, как бы это поточнее сказать? Короче, прикрывала только мое нижнее белье.

Как я в таком могу спать в одном помещении с мужчиной? Не сочтет ли он это за предложение или провокацию?

— Паш, — растерянно протянула я.

— Что? — возник он в проеме двери.

— Мне тут нечего надеть. Нет ли у тебя еще что-то типа такого? — указала на его штаны.

— Ты утонешь в них, — засмеялся блондин. — На, попробуй это… — мне протянули верхнюю часть комплекта, нижняя которого красовалась сейчас на Пашке.

Я развернула одежку. Большая пижамная куртка была заметно длиннее рубашек, поэтому вполне могла сойти за короткий халат. Кивнула головой:

— Это более-менее подойдет, — выразительно посмотрела на полуобнаженного блондина, без слов намекая, что он тут явно лишний. Пашка молча повернулся и оставил меня одну.

Несколько минут спустя я уже разглядывала себя в большом настенном зеркале. А что? Очень даже прилично получилось. Если бы еще нижнее белье можно было где-нибудь раздобыть, этого бы вполне хватило почувствовать себя счастливой хоть на какое-то время.

Жаль, что у Пашки… Ой, совсем не жаль. Не знаю, как бы я отреагировала, если бы по соседству со стопкой мужских боксеров вдруг обнаружилась кипа изящных женских трусиков. Не надела бы ему парочку прямо на его блудливую голову?

Повесила на плечики платье и пиджак и вышла из "шкафа". Я еще обдумывала, как бы выглядел Пашка с ярко-красными стрингами на белобрысой голове, поэтому вздрогнула от неожиданности, когда Пашка внезапно выстрелил в меня своим первым вопросом:

— Ты обманывала меня, когда говорила, что я тебе неприятен. Зачем?

Сразу же, не задумываясь, ответила:

— Мне не нравится, когда на мои чувства воздействуют.

— Какого…? — вдруг воскликнул Павел, и я дернулась в очередной раз. — С чего ты…? — начал говорить, но опять резко оборвал себя мой собеседник, так как явно вспомнил, что количество вопросов на сегодня ограничено.

Я только теперь осознала, что выдала себя с головой. Даже не попыталась как-то обойти этот вопрос, брякнула, не подумав. А теперь с затаенным предвкушением ожидала, когда он договорит свой второй вопрос, на который у меня давно уже есть ответ, с чего я взяла, что он вообще что-то кому-то внушал. А с того, что толпы озабоченных его вниманием дамочек говорят за себя сами.

Пашка волевым усилием заставил себя закрыть рот, и вопрос, уже чуть было не прозвучавший, так и остался невысказанным. Вот же хитрый жук! То есть, волк.

Я насмешливо хмыкнула и направилась к кровати. Быстро откинула покрывало и, подавив в себе чувство внезапно проснувшейся совестливости за то, что я выгнала мужчину из собственной кровати, нырнула под одеяло и, отчаянно зевая, с удовольствием потянулась.

Пашка достал из ящика стола небольшой предмет размером с сигаретную пачку и приглушил свет, так что в полумраке едва можно было разглядеть очертания окружающих нас предметов.

Пару секунд спустя из коробочки полилась едва слышная красивая мелодия. Павел положил это радио (или что оно там такое) на пол у стены и, обернувшись волком, улегся рядом.

Я от неожиданности пискнула. Хоть умом и понимала, что это не просто зверь, а человек во временно зверином обличьи, но от этого менее тревожно не становилось. Куда и сон подевался? Я не сводила глаз с огромного волчары, ощущая себя как-то непривычно и странно.

— Вика, — раздался внезапно мужской голос, а у стены вместо белоснежного волка появился блондин-человек, — хватит уже пялиться на меня, спи давай.

— А ты не мог бы так и спать, в смысле, в виде человека?

— Это второй вопрос? — ухмыльнулся он.

— Нет! — выкрикнула возмущенно. — Просто мне неуютно находиться рядом с хищником.

— Ну-у… — неопределенно протянул он, — если ты согласна уступить часть кровати, то можешь спать рядом с человеком.

— Нет уж!

— Как знаешь.

В тот же миг у стены опять стоял волк. Он поглядел в мою сторону, потом встряхнулся, нагло задрал заднюю лапу и начал чесать свое ухо, утробно ворча от удовольствия.

— Вот кобель блохастый, — прошипела я и, откинув край одеяла, сдвинулась на одну сторону кровати.

Намек был сразу же правильно понят, и под гостеприимно приподнятое одеяло скользнул смеющийся мужчина. Я, сердито пробормотав себе под нос ругательство, повернулась к нему задом и закрыла глаза.

Сразу, как только зверь исчез из помещения, стало почему-то спокойно и даже уютно. Если кто-нибудь со стороны взглянул бы сейчас на нас, то решил бы, что у нас полная семейная идиллия. Но о какой идиллии может идти речь, если твой партнер тебе никогда и ни в чем не доверяет? И не только партнер, кстати.

— Мой отец обо всем знал, да? — вопрос вырвался неожиданно даже для меня, в нем прозвучали горечь и обида.

Сильные мужские руки обхватили меня за талию и прижали к крепкому мужскому телу:

— Малышка, не расстраивайся, — раздался шепот возле моего уха. Теплое дыхание коснулось шеи. — Да, он знал.

Внутри у меня все сжалось. Кому тогда можно вообще верить, если самый близкий тебе человек не считает тебя достойным доверия?

— Я сказал ему, когда пришел просить твоей руки.

— Что? — выкрикнула я, поворачиваясь к Пашке лицом и только тогда сообразила, что вот он — последний, третий вопрос. А я как не знала ничего, так и не знаю.

— Третий… — растерянно прошептала я.

— Успокойся, — к моей щеке прикоснулась широкая теплая ладонь и легонько погладила.

— Я с самого начала собирался ответить на все твои вопросы, как только мы окажемся у меня дома. Но то, что моя женщина в который раз заявляет что ее тошнит от меня, как-то не располагает к откровенному разговору.

— Извини, — шмыгнула я носом, — на этот раз я действительно не хотела тебя обидеть. Ты сам виноват в том, что испугал меня.

— Может быть, так и есть, но я опасался, что если скажу заранее, ты даже под прицелом пушки не приблизишься к моему дому.

— Так я могу спрашивать о том, что мне интересно? — с надеждой подняла на него глаза.

— Э, нет! — не согласился Пашка. — Моя очередь. У меня всего два вопроса, на которые я хочу получить честный ответ, а потом спрашивай все, что тебе нужно знать.

— И что это за вопросы? — подозрительно нахмурилась я.

— Как я уже понял после нашего поцелуя в карелли, ты солгала, что тебя тошнит, как только ты подумаешь обо мне, — я открыла было рот, чтобы возмутиться по поводу такой ужасной формулировки, но Пашкин палец прикоснулся к моим губам, призывая к молчанию.

— Поэтому я хочу знать — я тебе хоть сколько-нибудь нравлюсь?

Хоть палец и не прикасался уже к моим губам, теперь я сама не открывала рот

— Вика-а, мы договорились.

— Нравишься! — выпалила я. — Но это не значит…

— Тогда последний вопрос, — решительно перебил меня блондин. — Ты с самого начала сопротивлялась мне изо всех сил, а теперь, когда я клянусь тебе, что никогда ничего не пытался тебе внушить просто потому, что не умею этого делать, может быть, ты согласишься хотя бы попробовать быть со мной?

— Я… я… — такой неожиданный переход от того, что он так твердо собирался отправить меня домой, к этой просьбе просто ошеломил, поэтому в ответ смогла сказать только одно: — Мне нужно подумать.

— Думай, — не стал возражать он и улегся на спину, — а сейчас все-таки давай отдохнем, день у нас был длинный.

— Ладно, — выдохнула облегченно оттого, что Пашка не потребовал немедленного ответа, и повернулась на бок, спиной к нему.

Даже честно пыталась размышлять: стоит или не стоит соглашаться? Решив для себя, что утро вечера мудренее, и подумать над этим непростым вопросом можно и завтра, закрыла глаза. Тихо и незаметно подкрался сон, и я просто вырубилась.