Солнцеворот желаний

Глава 14. Буря, вызванная мной

Селеста

Время слишком быстро утекает сквозь пальцы. Я не успеваю и глазом моргнуть, как приближается середина декабря и начинается отсчёт дней до конца срока. Ровно две недели до дня рождения короля. Дворец, омытый и очищенный сотнями дождей и ветров, сверкает и переливается тысячами огней, наряженный, звонкий на сотни голосов, шумный и непривычно многолюдный. Ноябрьские манёвры сделали своё дело и в столицу валом повалили послы и иностранные гости с заманчивыми предложениями своих повелителей. Более того, во дворец, пользуясь близящимся королевским празднеством стекаются сами правители и их ближний круг, переполняя и без того переполненные дворцовые покои, захватывая все доступные в городе гостиницы и постоялые дворы.

Дождь, ливший, не переставая целый месяц, угомонился. Теперь он не так настойчиво баловал нас своей барабанной песнью, грозя окончательно утопить Клэрию в поднявшихся водах реки Сиц. Прекратились грозы, умолкли заунывные порывистые ветра, стихли ураганы и снизились морские валы. Мы с трепетом ожидали окончания буремесяца, резонно опасаясь возвращения солевой болезни, однако страхи наши оказались напрасны — бесконечные потоки воды смыли всю соль, а подводный король видимо утратил могущество, чтобы заново призвать к берегам эту напасть.

Столица наслаждалась минутами затишья. И готовилась к грандиозному празднеству. Хотелось бы и мне стать невидимкой среди сотни тысяч горожан, что могут себе позволить не углубляться в суть событий, а думать лишь о простых и понятных вещах. Они выжили в ночь Трезубцев и костей, пережили Судное лето, и выстояли перед болезнями осени. Пришла зима, и чем же она наградит нас всех?..

Когда выдаётся свободная минутка, я отсылаю Августа и прихожу в детскую комнату. За несколько недель количество королевских сирот увеличилось до восемнадцати, и дети заняли небольшое крыло в дальней части дворца на женской стороне. Мне невероятно повезло: прибывшая кэрра Фейрис Амори оказалась настоящим подарком — именно она сумела направить мою энергию и желание помочь в правильное русло, чётко сформировав цепь задач, финалом которых станет настоящий приют, под который она уже подобрала подходящее здание в городе. Пока его готовят к открытию, дети живут во дворце под бдительным присмотром Фейрис, сумевшей деликатно освободить моё расписание и перенаправив на себя все важные детали будущего приюта, чтобы я просто не сошла с ума от бесконечного потока дел.

Я с лёгким сердцем назначила её управляющей, сама же, став лишь мостиком между детьми и королевской казной. Позже Август объяснил, что, вообще-то, именно так всё и должно работать. Моя задача — руководить, придумывать и организовывать, а потом находить ответственных исполнителей и лишь время от времени проверять, как они справляются с возложенной задачей.

Я была рада, что хоть одно моё дело воплотится в жизнь, ведь в долине Винцель дела шли не очень. Оставшийся за главного Аскол дэ’Маринье мог только поддерживать и управлять долиной, но никак не разрабатывать новые проекты и заниматься такими несущественными делами, как лечебница при лесопилке…

«Дурные мысли — прочь из головы!»

И я возвращаюсь к реальности, улыбаясь, слушая, как самая маленькая девочка Лика рассказывает, как пару часов назад они охотились на мышей в королевском лабиринте и Томас потерялся, а обнаружился возле страшных каменюк где-то в лесу… Мне постоянно хочется запустить пальцы в её короткие кудрявые волосы и легонько взъерошить, наблюдая, как они золотятся на солнце. Самый распространённый цвет волос у драконов — рыжий, и дети всегда сверкают сотнями конопушек и веснушек…

Из-за мягкого дождя даже в полдень кажется, что за окном вечерние сумерки, и в комнате, полной мягких игрушек, детских книг и головоломок, горит яркий свет. Скоро обед, а пока можно рассказывать детям сказки, показывая ариусом лёгкие фокусы и отвечая на недетские вопросы. Они маленькие, в их возрасте я была совсем невинной, но именно они лучше всего понимают, насколько хрупким может быть это призрачное зимнее равновесие.

Держу в руках чашечку с фруктовым чаем, моё платье разлетелось во все стороны пышными складками и оборками, и одна из девочек спряталась под ним, хихикая из-под подола. Скоро начнётся очередная игра и Фейрис, закончившая играть на пианино, качает головой, подмигивая. Её дети давно выросли, и она была рада вновь почувствовать себя матерью сорванцов.

В момент, когда я только собралась объявить правила новой игры, в дверь постучали и служанка объявила, что в малой гостиной меня ожидает Милан дэ’Виньё. Осторожно выбравшись из игрушек, и валяющихся то здесь, то там детишек, которые явно не хотели меня куда-то отпускать, я передала наставления Фейрис, которая в ответ лишь хохотнула, намекнув, что прекрасно знает, как справиться и с бо́льшим количеством детей, учитывая прекрасный опыт обращения с жеребятами и козлятами на ферме. Так что ушла я с лёгким сердцем, не забыв напомнить, что необходимо нанять несколько учителей — пора браться за учёбу. Негоже детям расти как сорняки без образования.

Выйдя в коридор, вслед за служанкой подошла к одной из комнат, где меня ожидала Милан. Слухи о беременности не подтвердились, но и девушка совсем растеряла сходство с бесплодным духом, вновь уделяя внимание украшениям и платьям, не стесняясь своего внешнего вида и положения в обществе. Моё предложение присоединиться к Фейрис и сформировать Попечительский совет при приюте Милан отвергла, абсолютно не заинтересовавшись благотворительностью. Наконец освоившись в роли жены канцлера, девушка предпочла сосредоточиться на поместье, затеяв полную переделку комнат, так что теперь редко посещала дворец, исключив из своего расписания заседания Совета Женевры, и оставив только светские рауты и редкие вечерние балы.

Сейчас она невозмутимо баловалась зефиром в шоколаде, периодически отпивая из миниатюрной чашечки горячее какао. В платье персикового цвета и с голубыми лентами в волосах она выглядела просто прелестно. На щёчках розовый румянец, личико округлилось, фигурка приобрела мягкие женственные черты, подчёркнутые строгим корсетом и пышным лифом. Заметив меня, девушка поднялась, склоняясь в неглубоком реверансе, а после вернулась к трапезе, за раз отправляя целую зефиринку в рот.

Отвечая на мой лукавый взгляд, Милан облизнулась и несколько холодно улыбнулась:

— Родители считали, что молодая кэрра не должна есть сладкое, мучное, жирное, острое… Никакой выпечки или деликатесов, — мелодичным голосом заговорила она, вытирая салфеткой испачканные пальцы и берясь за ручку чашечки.

Опустившись напротив, приказала служанке налить и мне какао. Меня несколько напрягал загадочный вид девушки. За прошедшие недели мы лишь дважды говорили наедине, и оба раза она намекала на всякое… Но никогда не вдавалась в конкретику, так что я не знала, чего от неё ожидать.

— В моём детстве сладкое было только по праздникам. А когда не стало отца, закончилось и оно, — ответила ей, отпивая из чашечки. — Я рада, что ты приходишь в себя. В начале осени тебя было просто не узнать. Тень, а не благородная девица.

Она легкомысленно пожала плечами и вновь запустила пальцы в тарелку с десертами. На этот раз она выудила нечто розовое, приплюснутое, с фиолетовой начинкой посередине. Десертный малиновый сэндвич. Деликатно откусив, Милан прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом, пока я размешивала сахар в чашке. А потом, будто очнувшись, ещё раз вытерла пальцы и вытащила из маленького ридикюля мятый конверт.

По гербу я опознала в нём письмо от Паули, а значит… Я потянулась за ним, но Милан быстро отвела руку в сторону, качая головой.

— Сэл, не считай меня глупее, чем я есть. Мне хватает ума догадаться, что в этом письме нечто бо́льшее, чем милая переписка двух подруг касательно подарков королю. Иначе не было бы таких предосторожностей.

Я поджала губы, возвращаясь к сладкому напитку. Милан не должна догадаться, насколько это письмо важно. Пусть думает, что хочет, но она не должна добраться до правды.

— Если желаешь, я могу показать тебе присланные Паули подарки. Среди них есть и тебе. Это должно было стать сюрпризом и благодарностью за помощь. Не знаю, что ты себе на представляла, — будто обиженно и немного равнодушно ответила ей. Сама же всё обращаюсь взглядом к конверту. Мне казалось, что в нём есть нечто особенное. Будто в нём сосредоточены все мои предчувствия, что так явно проступили за эти недели.

Клянусь силой ариуса, я чувствую, что Артан уже не в ауэрских лесах! Он ближе, гораздо ближе и это разбивает, одновременно наполняя надеждой, моё перепуганное сердце. Клычок, молчащий с момента нашей встречи, ни за что не скажет, что задумал мой муж, а значит остаётся только ждать. И это письмо… как знать, может Арт придумал, как всё исправить?..

— Я не обманываюсь и не выдумываю, — вновь с холодком в голосе отвечает она, откидываясь на спинку кресла и задумчиво прикладывая острый краешек мятого конверта к подбородку. Я знала, что она пристально наблюдает за мной, маскируясь леностью и расслабленностью.

В этой комнатке, кроме нас, никого не было. Аксель на эти часы отпросился по личным делам, а Август вернётся после обеда. Стража далеко, а служанок, круживших вокруг нас, я отослала на кухню за свежими фруктами, наказав не спешить. Помассировав виски, предвещая грядущую нервную головную боль, я с раздражением почесала нос. А потом и вовсе почти прикрикнула на Милан, устав ждать:

— Просто скажи, как есть — чего ты хочешь!

Девушка торжествующе улыбнулась и положила конверт на стол, указательным пальцем щёлкнув под ним, отправляя прямиком ко мне.

— Ни в коем случае я не хотела вас разозлить, кэрра Каргат, — официально заговорила она. — Но, тем не менее, у меня есть к вам… просьба. И она больше янтарных побрякушек с побережья.

Я вцепилась в конверт и десертным ножом вскрыла кромку, небрежно ломая печать. Вчитываясь в танцующие буквы идеального каллиграфического подчерка Паули, в голове зашумело, и я подняла глаза от бумаги, напарываясь на любопытный взгляд Милан. После чего тотчас засунула письмо обратно в конверт и аккуратно сложив убрала к себе, выжидательно уставившись на принципиальную кэрру.

— Так чего ты хочешь?

На мгновение она смутилась, будто её саму удивляет желаемое, но в конце концов сказала:

— Я хочу развода, — в глазах вспыхнул гнев, запрятанный глубоко-глубоко под тысячами правил этикета, вбиваемыми родителями в голову девиц с самого раннего детства. — Я не люблю мужа, мне противно ложиться с ним в постель, и я хочу освободиться. Понимаю, что сейчас подобное не в твоих силах, но став королевой ты получишь право единовластно решать такие вопросы, не оглядываясь на Орден святой Клэрии.

— Они отказали тебе, — догадалась я, внезапно прозрев и в отношении неожиданной покладистости и необычайной скромности, вселившейся в Милан в начале осени.

Девушка скривилась, а после вернулась к какао и зефиру, возвращая себе присутствие духа. Подошедшие с корзинками фруктов служанки застали нас за милой беседой о грядущем празднестве. Ни одна из нас ни словом, ни жестом не обмолвилась о достигнутых соглашениях.

И уж тем более, я ничем не выдала спрятанных между строк опасных слов, от которых так сладко замирало в груди…

* * *

Среди десятков слов «подруги», раз за разом я вычитывала всего одно предложение «Я уже рядом», и оно переполняло меня музыкой и сладкой негой, от которой всё время тянуло улыбаться. Даже соблаговолила посетить вечерний ужин с рядом иностранных гостей, где много и с удовольствием говорила, показывала, как удачно развился дар ариуса. Ничто не могло испортить хорошее настроение. Ни разговоры о грядущей войне, ни завуалированные намёки на моё особое положение, ни вскользь упомянутая Анка, которую видели в компании уехавшего Се́дова. Словом, я веселилась и даже танцевала.

А во время танцев была перехвачена Амалией, заявившейся в компании Веста. Молодой человек, сменивший студенческую форму на военный костюм ещё шире раздался в плечах и посуровел лицом. Всем военным сейчас приходилось несладко. Бесконечная муштра сменялась длинными занятиями по изучению подводных видов и океанского образа жизни. А когда выдавались свободные часы, они отправлялись на специальные военные балы, куда приходили молодые девицы в поисках жениха. Как объяснил Фредерик, война — отличная амброзия для любви. Ведь жизнь так коротка…

Девушка что-то прошептала немного смущённому Весту, а потом на глазах всех поцеловала в щёку, прежде чем направилась вылавливать меня из задумчивых рук Богарта, чья жена опять пропустила вечеринку.

— Не знала, что вы вместе, — удивилась, когда Маля затащила меня в укромный уголок с тарелками, полными тарталеток и фруктов. Она залпом выпила тыквенный сок, а потом продышалась, запрокидывая голову. Из её глаз посыпались фиолетово-оранжевые искры, и она сморщила нос, до красноты расчёсывая его.

— Прости, аллергия взыграла. Только тыквами и спасаюсь. С тех пор, как в универе устроили целую ферму по выращиванию медуз для создания защитной слизи, я постоянно чихаю. Приходиться изворачиваться, и честно, только это меня и спасает от бесконечной, монотонной работы, — заговорила она, игнорируя мой вопрос, а у самой глазки бегают да щёчки краснеют.

Смущается девица, при этом надев великолепное бирюзово-золотистое платье и умаслив волосы, собранные в толстую косу, искусно наложив изумительный макияж. Давно я не видела её такой красивой… и взрослой. Даже не так. Впервые вижу её такой.

— Сегодня исполнилось семнадцать лет, — заметив мой взгляд, говорит она. — Я официально стала взрослой. Больше не на балансе Академии. Завтра вступаю в права наследницы отцовского состояния, — Маля помрачнела, беря со столика очередной стакан с ярко-рыжим соком. — Я знаю, у тебя много дел, ты усердно учишься. Как и я. А Вест… он всегда приходил за экспериментальными моделями. Новыми образцами и всем таким. Я потом узнала, что он специально вызывался, чтобы видеть меня чаще. Ну и как-то закрутилось.

Я порывисто притянула её к себе, обнимая крепко-крепко и шепча:

— Эй, малышка Малёк, не грусти. Я здесь. И всегда на расстоянии вытянутой руки. Махни и я появлюсь, — говорю негромко, гладя её шелковистые волосы и вдыхая сладкий тыквенный аромат. — Мы найдём выход и со всем разберёмся. И… я очень рада, что ты нашла маленькой островок счастья среди пепелища. С днём рождения, дорогая!

Отстранившись, я заметила в уголках глаз маленькие слёзы, которые она быстро смахнула испачканным в чём-то розовом платком. Она криво улыбнулась, а потом, оглядевшись, наклонилась ближе, говоря:

— Сегодня ночью. Около двух. Приходи в королевскую усыпальницу.

Вопрос был готов сорваться с моих уст, но Маля так выразительно изогнула брови, что я тотчас догадалась о чём речь.

— Я подойду чуть позже. Кажется, есть способ узнать, действительно ли мой отец мёртв, — хрипло добавила она, оборачиваясь и ища глазами Веста. Его уже успели оккупировать молодые кэрры и Маля сощурилась разрядами мелких молний, однако не рискнула колдовать. С прошедшего бала сигнальные маячки были усилены и любое магическое действие засветится как яркая свеча во тьме. Так что больше никаких фокусов, которыми всегда славилась молодая колдунья.

— Вот бы ещё придумать незаметный способ, как выбраться наружу… — пробормотала себе под нос, также раздумывая над подарком Амалии.

Получив от меня подтверждение, девушка отсалютовала бокалом и поспешила к своей паре, ловко вытаскивая его из женского общества, попутно умудрившись опрокинуть тыквенный сок прямо в откровенный вырез платья наиболее настойчивой кэрры.

Я рассмеялась, также направляясь обратно в зал. И смеялась до тех пор, пока не натолкнулась на внимательный взгляд короля. Чтобы вытолкнуть из головы опасные мысли, я направилась прямиком к нему и, опустившись в реверансе, позволила себе самостоятельно пригласить его на танец, заслужив крайне одобрительные возгласы со всех сторон.

И как бы мне не хотелось это отрицать, доля правды во всём этом была. Мы действительно выглядим прекрасной и гармоничной парой. Вот только сердце моё принадлежит человеку, которого ничто и даже проклятая Сделка не могут остановить. Он идёт ко мне, и скоро весь этот кошмар завершится.

* * *

Я рассказываю какую-то совершенно дурацкую историю из детства про злую няньку и добродушного пса, пока возвращаемся в королевские покои. Никлос всё поддакивает, качая головой и заложив пальцы в карманы брюк. Чуть поодаль позади идёт стража. Сейчас, когда во дворце так много посторонних, нас постоянно сопровождали, чтобы даже случайно я не осталась наедине с кем-то извне королевства.

Вечер, начавшийся как скучная вечеринка по поводу прибытия гостей из Свитского княжества, как-то неожиданно разошёлся, дойдя до пика в виде заводной свитской танцевальной игры, чем-то напоминавшей наши салочки. Это было по-настоящему мило и забавно, и мы даже умудрились неплохо сыграть, а победителями стала новоявленная парочка Веста и Амалии. Никто не может соревноваться в скорости с очаровательной колдуньей, нацеленной на победу.

Я жалею, что Винелия до сих пор не показывается на публике после той дуэли. Жалею, что Акрош в полном одиночестве заперся в поместье и во всех сочувствующих кидается пустыми бутылками из-под коньяка. По словам Богарта, единственное занятие, которое осталось у мужчины — это музыка. Оказывается, он прекрасно играет на гитаре. Без зрения он больше не может быть первым маршалом, но у него осталась хотя бы музыка…

Никлос так и не назначил ему замену. Пока эту роль исполняют заместители, а подданные уже делают ставки. Самый очевидный кандидат — кэрр Пинтер Адгель. Но поговаривают, что на это место метит и своенравный Дамир Агельский. Сплошное серебро. И Фредерик намекает, что лучше подыскать кого-то с иным цветом крыльев.

— О чём так серьёзно задумалась, прелестная Селеста? — лукаво спрашивает Никлос, открывая передо мной дверь и захлопывая её перед носами стражников, на прощание пожелав им спокойно службы.

— Да так, о политике и о войне, — отвечаю рассеянно, застывая посередине общей комнаты.

С той самой взбучки, после которой пришлось принять непростое решение, прошло достаточно времени, чтобы попытаться что-то изменить. Например, постель, в которой буду сегодня спать. Нет, я хотела бы сказать, что мне неприятно спать рядом с Никлосом, но проблема была в том, что рядом с ним вечный кошмар отступал и я спала на удивление глубоко и спокойно.

Вот и сейчас застыла, сжав в руках шёлковый верх юбки, стараясь дышать медленно из-за чересчур узкого корсета. Сегодня на мне было серебристое с кружевом платье с вышитым извилистым узором, формой напоминавшим движение нитей ариуса. На каждом официальном рауте я должна подчёркивать свою силу и то, что она идёт неотрывно от нориуса, что притаился в тенях любой комнаты или празднично украшенного зала.

— Тихо, — когда я вздрагиваю от рук на своей талии, шепчет Никлос, вставший позади меня. Он протягивает мне небольшой букет сирени, прислоняясь к моей щеке. — Это тебе.

— Откуда сирень в декабре? — смеюсь негромко, нюхая сладкий аромат цветов. — Спасибо.

И тогда он проводит рукой снизу до моей шеи и выше, пальцами касаясь приоткрытого рта. Я чувствую биение нориуса у него под кожей и как остро реагирует ариус, который будто соскучился по своему антиподу. Замирает мгновение, только слышно, как об окно бьются ветви деревьев, да тоскливо стонет неугомонный ветер, разбрасываясь маленькими острыми льдинками вместо привычного дождя. Скоро выпадет снег. Первый в столице за многие годы.

Как бы мне не хотелось расслабиться и закончить этот день на простой ноте, я не могла так поступить. Малодушие слишком дорого обойдётся, поэтому я осторожно высвобождаюсь из его объятий и поворачиваюсь к нему лицом, замечая тень разочарование и предчувствия беды.

— Ник, я хочу сегодня спать в своей постели, — говорю осторожно, в мольбе складывая губы и брови. А он мрачнеет на глазах, ведя из стороны в сторону челюсть, удерживая проснувшееся раздражение.

— Позволь сегодня ночью побыть наедине с собой…

— Я не так много от тебя прошу, Селеста. Только компромисс между нашими желаниями. Он был найден. Чего же тебе не хватает? — злится Никлос, а сам идёт привычным путём к барному шкафу. В последнее время он часто пьёт и витает где-то далеко-далеко, будто его гложет какая-то беда.

— Просто дай мне возможность немного перевести дух. Дистанцироваться…

— От чего?! — моментально взъярился Никлос. Стакан в его руках треснул и на пол полилась янтарная жидкость, насыщая воздух парами алкоголя. Он даже не заметил этого, разом допив оставшееся и ставя его на стол, окончательно разбивая.

— Мы ничего не имеем на двоих. Ничего. И можно подумать случайный секс свяжет нас ребёнком. Нет, это всё лишь фикция пока он жив, — язвительно заговорил король, возвращаясь ко мне и забирая из рук ставшие горькими цветы. Он бросил их под ноги и растоптал, глядя мне в глаза. — Видишь? Словами ты топчешь меня также просто!

— Ты хотел бы довести дело до конца? Не будь Арта, проклятье давно начало бы действовать, приведя нас к ожидаемому финалу, — тонким голосом заметила я.

— Может оно уже действует, в этот раз приняв такой жестокий облик? Ты в плену своих фантазий.

— А ты в своих, — парировала в ответ, вовремя отступая назад и не даваясь ему в руки. Выставив руку вперёд, я ощутила, прилив смелости. Наверное, так действует на меня письмо, запрятанное в лифе платья рядом с амулетом Клэрии. Мои талисманы надежды, придающие сил.

— Я хочу раз и навсегда проговорить это. Просто, чтобы мы знали, чего друг от друга ожидать. Довольно намёков. Ник, скажи мне, что будет весной?

От неожиданной смены темы король притих, хмуря и без того нахмуренные брови. Он пожал плечами, возвращаясь к барному шкафу за очередной порцией выпивки.

— Полагаю, что будет война, во время которой планирую уничтожить Агондария.

— Ты отдаёшь себе отчёт, что вместе с подводным королём уничтожишь целый вид? Без своего отца, они не смогут плодить новых русалок и океан опустеет.

— Останутся водяные драконы. И младшие виды. Да, они примитивны, но всё-таки.

Я подошла к нему и забрала стакан, сама выпивая горькую и одновременно холодную жидкость, от которой моментально свело желудок. А потом медленно впечатала его в королевскую грудь, говоря:

— Это называется геноцид. Я читала в одной старой книге, что так поступали старые боги с теми, кто был им неугоден. Они могли так поступить с драконами, не будь мы полезны. Это правда то, что ты хочешь?

Король вытаскивает из моих рук стакан, отбрасывая его на мягкий ковёр, а затем мягко перехватывает холодные пальцы, говоря проникновенным голосом:

— Не обязательно убивать подводного короля. Мы посадим его в клетку. А когда появится наследник, произведём обмен. Так океаны станут полностью подвластны драконам.

От его слов я сглотнула, чувствуя, как хожу по весенней истончившейся кромке льда. Чуть нажми посильнее и провалишься в ледяную воду. А пока стоит держать равновесие и говорить как можно более спокойным тоном.

— Это тебе Ктуул подсказал? Тот, чьё тело сторожат подводники? Ты же помнишь о договоре между Клэрией и Подводным миром? Ручаюсь, она специально так поступила, чтобы Ктуул не прочёл об этом в книге Сделок. Маленькая заноза, которая сдерживала его тысячелетиями и должна была держать и дальше, не случились нашей истории.

Видимо я говорила недостаточно легко, раз король вновь разозлился.

— Хм… Ты права. Всё дело в этой договорённости. Между белым драконом и русалками. Почувствовала этот крошечный нюанс? — его руки раскалились и от неожиданности я негромко вскрикнула, выворачиваясь, но он даже не заметил этого, продолжая распаляться.

— Может ты забыла, с чего всё началось? Ничего бы не случилось, если бы их король пришёл ко мне и объяснился, чего он от тебя хочет. Если бы вежливо попросил, объяснившись, а не вступая в сговор со старой аристократией и не пытаясь раз за разом тебя похитить. Вспомни, насколько просто ему было поверить, что я виновен в смерти его дочери! И с чем он пошёл на столицу, когда я не отдал тебя! А что теперь? Морская соль! Он ведёт разговор с позиции силы, даже не думая о доверии и равенстве, — горечь в королевском голосе успешно сливалась с нескончаемой обидой, от которой он вновь обратился к выпивке, глядя на меня так, будто я лучше других должна понимать, каково ему сейчас.

— Всё было бы куда как проще, если бы Агондарий доверился чёрному дракону, но нет! Из поколения в поколение мы боремся за равенство между нашими видами. Даже треклятый дворец Нимфеум отгрохали, чтобы подводники чувствовали себя комфортно во время переговоров! И что? Русалки на пару с эльфами считают нас монстрами. Нориус — это тьма и смерть. Вот и подошёл закономерный результат. Похоже, они получат то, о чём мечтают! Так как после русалок, я возьмусь за эльфов, — его гнев спустился до жидкого огня, от которого бросало в лихорадочный озноб.

Я заметила, что невольно отступила в самый дальний конец комнаты, и теперь король со странным ликованием на лице быстро подошёл ко мне, нависая над головой и говоря звеняще-шипящим голосом:

— Считаешь моими устами говорит Ктуул? Да пошёл он к демонам, это моё решение, основанное на их поступках. Не хотят мира — получат войну. И каждое королевство, государство, содружество или княжество, прибывающее сюда показывает, кто прав в грядущей битве. Они подписывают союзный договор, обязуясь выйти на поле на нашей стороне и посмотри, как много уже прибыло к этому дню!

Я почти задыхалась от его едких, как дым от кипящей лавы, слов. Мне не хватало воздуха, не хватало сил ответить, ведь я видела красные всполохи от бесконечных костров войны, бушующих в его воспалённом воображении. Видела огонь и трубный рёв, слышала ликующий вопль толпы, сносящей всё на своём пути. Я видела будущее и не знала, как его остановить, ведь это действительно было то, чего хотел мой король.

— Разумеется, я буду рядом с тобой, не так ли? — заговорила, когда тишина стала невыносимой и Ник был готов разразиться очередной триумфальной речью. — Но не думай, что ариус способен на ту кровь и боль, что ты готов нести людям. Не думай, что я хоть когда-нибудь взгляну на тебя иначе, нежели как на конченого убийцу и диктатора, продавившего военную доктрину во всех концах света. Твоя сила велика, но не думай, что ты целиком распоряжаешься ею. Да, это твоё желание — отомстить всем за предательство подданных, но… Это и желание Ктуула, верящего, что в военном безумии отыщется путь к его свободе. Ты сам её отдашь ему. А потом взвоешь, когда осознаешь, как легко было тобой манипулировать.

— Нет, Сэл. Всё будет не так. Вот увидишь, ты ещё примешь мою сторону, — процедил он, беря меня за подбородок. — Наша сделка крепка, но как ты верно заметила, всегда можно найти путь. И я найду, как освободить твоё сердце. Без демонических пут слияния, ты увидишь правду.

Он наклонился ниже и поцеловал меня в губы, словно говоря, что этот путь короче, чем я думаю. Словно, он уже идёт по нему и совсем скоро всё завершится.