Сокровища Черного Острова (СИ)

Глава 36. Быстрее, ребята

Поставив катер на якорь, капитан переплыл в капроновой лодке на берег и двинулся вслед за груженной мешками процессией.

Странное дело — с каждым шагом силы катастрофически убывали. Через двадцать ярдов он еле волочил ноги, будто к каждой было привязано по гире. Кровь тупо била в висках, плескалась в голове тяжелой ртутью. Всё вокруг посерело, сделалось плоским.

Он увидел вдруг сидящую на камне бесформенную фигуру, закутанную в серый складчатый плащ. Над плащом возвышалась слившаяся с плечами жабья голова — огромный от уха до уха рот, две дырки вместо носа, сонные глаза по бокам.

— Шабаш, кэп, — сказало существо пронзительным человеческим голосом и неуклюже, но мощно скакнуло на капитана.

В глазах его потемнело…

Капитан очнулся в каком-то ярде от воды. Спас выступ на покатом базальтовом склоне, по которому катился в беспамятстве. Состояние было, как после бочонка рома.

Пощупал ноющий затылок, он был мокр, посмотрел после этого на руку, она была в крови.

Вспомнив жабу, капитан чертыхнулся.

Кое-как, на карачках, добрался до своей лодки, свалился в неё, погреб к своему белоснежному красавцу.

Интересно, сколько он провалялся? Старый катер стоял на месте, плоты сушились на берегу. Значит, они еще там, в пещере. Набивают золотом торбы. Пожалели для старика. Не своё ведь. Эх, люди, люди.

Бог с ним, с золотом, думал он, с натугой взбираясь по веревочному трапу. Главное, что жив. Истинно — чертов остров. Как эта образина-то скакнула. А ведь должен был слететь в воду. Без сознания-то. Никакое бы золото тогда не пригодилось.

Перевалился на палубу, малость отдохнул, потом втянул за тросик лодку.

Мда, вот она — жадность. Чуть не утоп. Когда ребятишки, в Манзаните еще, отчалили, долго думал: идти — не идти за ними. Одному-то боязно, а кучей в самый раз. Пошел. И ведь было же предупреждение, что что-то здесь не так: это когда старый катер был атакован летающей тарелкой. Тут бы и повернуть назад, но ракета, а потом и сама тарелка ухнули в воду, катер же продолжал идти к острову. Значит, НЛО для них был не страшен. А он, кэп, чем хуже? Жадность затуманила глаза, помутила разум. И второе было предупреждение, когда ноги перестали слушаться. Вот тогда уже нужно было поворачивать оглобли, не доводить дело до жабы. Ясно, что эта скотина причудилась, но вдруг она существует на самом деле? Где она? Вдруг где-нибудь на борту прячется? Привезешь такую домой, не знаючи-то, а она будет ночами соки из тебя сосать, взамен гадость какую-нибудь впрыскивать, пока сам таким же не станешь. Лупоглазым.

Нет, прочь, прочь.

Сил в ногах не было. Капитан потащился в рулевую рубку, включил лебедку, которая подняла якорь, потом дал задний ход.

На верхней террасе одна за другой появились пять фигур. Одна из них помахала рукой капитану. Мешков с ними не было.

— Муторно мне тут, ребята, — сказал кэп. — Догоняйте, я пойду тихо.

После чего развернул катер и погнал его вперед.

Минуты через три выглянул из рубки. Пятеро уже загружались на плоты. Вот прыть-то. Бегом, что ли, спускались?

Он сбавил обороты и больше уже не оглядывался, знал — скоро догонят.

На горизонте зарозовело, это, не торопясь, поднималось солнце. Океан был могуч и спокоен. Если настроиться, то можно было почувствовать, как он, океан, мерно дышит. Всё здесь было исполинское, колоссальное, и совершалось величаво, неспешно. Неспешно поднималось солнце, неспешно просыпался океан.

А мы, людишки, живем, как блохи. Прыг-скок, прыг-скок, глядишь — и допрыгались.

Сзади вдруг рвануло так, что палуба ушла из-под ног, а потом больно ударила по пяткам. Капитан, вцепившийся в штурвал, устоял. От грохота заложило уши.

Там, где был остров, теперь клубилось громадное облако. Оно стремительно вспухало, в нём, кувыркаясь, метались исполинские тени, сшибались со страшным треском, и тогда воду прошивала очередь разнокалиберных осколков.

Капитан ушел достаточно далеко, а вот ребятишкам на старом катере здорово доставалось. Камни так и сыпались на них. Тот, что у штурвала, был хороший рулевой и ловко уводил судно от крупных булыжников. Облако надвигалось, угрожающе нависало над ними, как бы стремясь поглотить.

Ах ты, черт! На ребятишек свалился здоровенный обломок. Выпал из мохнатой пыльной «лапы», вдруг выросшей из облака. Капитан просто физически ощутил, как обломок с хрустом проламывает палубу, а затем прошибает днище. Хорошо, что там, на корме, никого нету.

Катер потерял ровность хода, начал рыскать, потом вообще встал. Над палубой закурился черный дымок — значит, было еще что-то кроме этого сволочного обломка.

Они выбросили за борт плот, спустились на него. «Быстрее, ребята, быстрее, — бормотал капитан, разворачивая катер им навстречу. — Сейчас баки рванут».

Всё, отпихнулись от горящей посудины, принялись лихорадочно грести пластиковыми веслами.

Вокруг ревело и гремело, и слышался тоскливый вой, который уходил в розовеющие небеса.

Неслышно и нестрашно полыхнул катер, занялся дружным пламенем, понемногу окутываясь серым дымом.

Так, плот рядом, веревочный трап за борт. Давай, ребята… На палубу выбрался первый головастик в дурацком шлеме, следом остальные. Один из них, судя по фигуре, был женщиной. Зачем они напялили эти гидрокостюмы? Упарились, поди, бедняги.

Впрочем, рассуждать было некогда, из облака вырастала новая лапа и целью она явно имела этот катер. Капитан развернул судно и включил полную скорость.

Гости сняли свои шлемы, девица оказалась на редкость красивая, прямо глаз не оторвать.

— Это Джина, — сказал Шоммер, подходя.

Личность у него была другая, а голос тот, шоммеровский.

— Думаю, за катер этого будет достаточно, — сказал Шоммер, вручая капитану увесистый резиновый мешочек.

Капитан невольно оглянулся. Старая посудина всё еще чадила, но корма её уже была под водой.

— Встань за штурвал, — сказал капитан и открыл мешочек.

И обомлел. Здесь, в мешочке, этих катеров было, как зубов у акулы.

— Ну, спасибо, ребятки, не забыли, — пробормотал он. — Выходит, я теперь богач.

— Не без того, папаша, — отозвался из-за штурвала Шоммер. — Можешь открыть казино и стричь купоны.

— Что-нибудь придумаем, — сказал капитан. — Пойду рому хлебну, а то ноги не держат. Экие деньжищи свалились.

— Не свалились, а честно заработаны, — поправил Шоммер. — Если бы не ты, кэп, нам конец.

— Да и то: вовремя это я.

— Но погнала-то жадность, — сказал Шоммер, ухмыляясь.

— Погнала жадность, — согласился капитан. — Но помог от чистого сердца. Чтоб мне лопнуть.

— Но и мы, чтоб нам лопнуть, от чистого сердца, — отозвался Шоммер, веселясь.

Было от чего веселиться-то. Дело сделано, да еще какое дело, притом все живы.

Рёв быстро и внезапно сошел на нет, тоскливый вой стих, и Джина сказала в наступившей тишине:

— Люди, что это?