Сокровища Черного Острова (СИ)

Глава 18. Память мы тебе закоротим

Проснувшись, Лео Леванди открыл глаза. Сквозь серый полумрак угадывался высокий каменный свод. В следующее мгновенье зрение прояснилось, полумрак рассеялся, и Леванди увидел, что свод имеет форму купола, идеально ровного купола, и выкрашен в белый цвет. А может, он не был выкрашен, может, он изначально был белым.

Далее, будто по команде, будто из ушей вынули вату, заработал слух. Что-то неритмично затикало, раздались шаги, коротко пропиликал какой-то электронный инструмент и механический голос сказал:

— С прибытием, приятель.

Распростертый на отшлифованном каменном постаменте Леванди приподнял голову.

Он находился в маленьком отсеке с невысокими стенами из белого мрамора. Вокруг угадывалась огромная пещера, в которой происходило что-то своё, незнакомое и непонятное. У изголовья стоял и смотрел на него гигант с грубым длинным лицом, в мокром резиновом переднике.

— Привет, Лео, — сказал гигант густым механическим голосом. — Я Мамаут.

Леванди вспомнил вдруг то, что предшествовало его появлению в пещере и, опустив голову, закрыл глаза…

Было еще светло, и улицы были полны народа, а человек этот, совершенно незнакомый, самой заурядной внешности, шел и шел за ними, и Мария сказала: «Лео, сделай что-нибудь, этот козел никак не отстает», — и Леванди показал ему, что перережет глотку. Просто так показал, чтоб отстал. У него, у Леванди, и ножа-то при себе не было, сроду не имел при себе ножей, хотя все, кто узнавал, что он итальянец, сразу начинали смотреть на него, как на мафиози. А какой же он мафиози? Ученый не может быть мафиози, будь он трижды итальянец.

Тип этот как-то потерялся сзади, потом возник в пустом переулке, вывернулся, как чертик, из-за мусорных баков в двух шагах впереди, и в руке у него был кривой сверкающий нож, и от него было не уйти, потому что он тут же ударил в живот, после чего повернулся к Марии. И она закричала…

Леванди замычал, а Мамаут сказал деловито:

— Спокойно, спокойно, Лео. Всё хорошо. Благодари Бога, что получил оболочку, а то бы гнил где-нибудь на свалке.

— Где Мария? — спросил Леванди. Язык плохо повиновался ему, видать оболочка была не из лучших.

— Зачем тебе теперь Мария? — сказал Мамаут. — Зачем тебе, бессмертному, какая-то недолговечная баба?

— Лучше бы я гнил на свалке, — произнес Леванди.

— Память мы тебе, пожалуй, закоротим, — сказал Мамаут. — Болтаешь много и не по делу. Ошиблись мы с тобой, приятель. Не за того приняли. Но ты тоже сгодишься, вот только память малость закоротим.

Он положил большую холодную ладонь на глаза Леванди. Она была как камень, эта ладонь, как невыносимо тяжелый камень…

Пять минут спустя Лео очнулся. Где-то глубоко внутри него бился кто-то маленький-маленький, кто воспринимался, как надоедливо зудящая мошка.

— Как звать? — строго спросил некто громадный в мокром резиновом фартуке.

— Лео.

— Встань, Лео, — разрешил гигант.

Лео встал, осмотрелся. На мокром постаменте, там, где он только что лежал, имелись кровавые потеки.

— Это мы сейчас, — сказал гигант, окатывая постамент водой из шланга.

Лео обрызгало, но он не сдвинулся с места.

— Порядок, — сказал гигант, бросив толстый шланг на каменный пол. — Идем, представлю Повелителю. Я Мамаут. Кто я?

— Мамаут, — ответил Лео.

— Кто такая Мария?

— Не знаю, — ответил Лео, слыша, как раззуделся кто-то маленький, сидящий внутри него.

— Хорошо, идём. Представлю.

Мамаут снял фартук, кинул на постамент. Он был затянут в черную, на молниях, кожу, обтягивающую его глыбообразную фигуру. Ноги у Мамаута были как колонны, руки толщиною с дерево. Лео едва доставал ему до груди. Сознавая своё ничтожество, он молчал в тряпочку.

Они вышли из отсека, и Мамаут сразу подвел Лео к большому зеркалу. Лео с любопытством уставился на себя.

Он был строен, одет в трико телесного цвета. Красив. Особенно впечатляли огромные черные раскосые глаза. Конечно, у него не было бугровидных мышц Мамаута, но ноги и руки были хорошо развиты, а плечи широки. Короче, то, что надо.

Мамаут повел его извилистым переходом вдоль мраморных стен, к которым почти вплотную подступали длинные ряды серебристых стеллажей. Стеллажи кончились, уступив место «вешалкам», в которых в специальных зажимах висели заготовки квазоидов — стандартные, на одно лицо, лицо какой-то фотомодели.

Пещера была огромна. На взметнувшихся к куполу белых стенах сияли золотые спирали, золотые короны, набранные из драгоценных камней каббалистические эмблемы. В воздухе плавали источающие свет трансформирующиеся фигуры.

Вокруг вовсю кипела невидимая жизнь. Вот что-то звонко лопнуло и перешло в утихающий свист. Вот что-то бесформенное бесшумно пронеслось над головой. За стенами ходили, бубнили, стучали металлом о камень. Заливисто захихикала какая-то мелкота, им строго сказали «Вот ужо вас», вызвав новый приступ веселья.

Завоняло серой. «Подземный сектор», — объяснил Мамаут.

Лео чувствовал, что всё вокруг заполнено животворящим излучением. Излучение было многомерным, многочастотным, объемным и благостным. Оно заставляло все клеточки тела вибрировать учащенно, принося ощущение свежести и упругой силы.

Мамаут привел его в богато отделанный отсек в центре зала, где в воздухе висел полупрозрачный, начиненный электроникой диск, на котором покоилась похожая на желтую лысину старца полусфера. Диск имел в диаметре около восьми футов, полусфера в основании около шести. По желтой её поверхности пробегали какие-то тени, превращаясь порой в бесформенные пятна и отвлеченные фигуры.

От диска в пол уходили восемь пошевеливающихся гофрированных шлангов, что делало это сооружение похожим на осьминога.

— Это Лео, мой Повелитель, — сказал Мамаут.

— Кто такой? — спросил Повелитель еще более низким, чем у Мамаута, голосом.

На сфере при этом возникли большие глаза и губы, которые артикулировали в такт произнесенным словам. Но звук шел не изо рта, а откуда-то сверху.

— Ученый, — ответил Мамаут. — Ядерная физика.

— Функция, как я вижу, лунный человек, — сказал Повелитель. — Изготовлен вновь? Взят из резерва?

— Нет, мой Повелитель, — ответил Мамаут. — Восстановлен. Тело принадлежало Крепсу, явившемуся за душами троицы. Это было еще до вашего последнего указа, касаемого данной троицы.

— А, это который свалился с балкона? — сказал Повелитель. — Пусть занимается прежним делом. А по совместительству контролирует ядерные объекты. Одних диагностов мало.

— Слушаюсь, мой Повелитель.

— Где моя Модель? — помолчав, спросил Повелитель.

— Ищем.

— Ищите.

Глаза и губы на полусфере исчезли…

В небольшом темном гроте, отделенном от пещеры толстой пластиковой дверью, подвергнутый сверхчастотной вибрации Лео сначала умер, а потом воскрес. Воскрес уже в новом качестве, потеряв всё от прежнего сына Адама. Взятые за основу головной и спинной мозг Лео Леванди трансформировались в нетленный орган, ставший базой энергоинформационной системы лунного человека Лео. Всё в его «компьютере» теперь было разложено по полочкам. Знания ядерной физики занимали отдельную папку, здесь же в подпапке хранились сведения о ведущих специалистах в этой области, с которыми в своё время имел контакт физик Леванди. Для Марии в «компьютере» не нашлось ни одного бита.

Лунный человек Лео был высок, выше прежнего, запакован в серебристый туго обтягивающий комбинезон, на голове его имелся серебристый шлем, а удлиненные черные очки скрывали большие раскосые глаза, в которых плавилось сверкающее серебро.

Этой же ночью Лео отправился на свое первое задание.