Собирая реальность

21. Настоящее: беспокойство

Алан из тех, кого выполненное дело тут же перестает интересовать. Напрочь позабыв о Мексике он проводит время в компании доктора Элис Оушен, пытаясь вытянуть наших криоинженеров из задницы. К счастью, выпады Гоу возымели обратное действие и акции Irrational Design резко пошли вверх. Хоть как-то заткнем дыры в "семейном бюджете".

Я вновь возвращаюсь к составленному в самолете списку, чтобы уточнить имена, фамилии, семейное положение, место жительства, привычки и пристрастия. Японцы намертво вдолбили мне в голову, что свидетели - это лишняя переменная в любом уравнении. После долгих трудов список уменьшается до шести человек. К каждому из них я нахожу подход и каждый знает немного больше, чем хотелось бы.

Когда я созреваю для разговора на часах уже половина второго. Мегги озадачена столь поздним визитом. Подобно многим нердам она предпочитает работать по ночам и неизменно удивляется, когда такие, как я, следуют этому примеру.

- Что-то случилось, Шон?

На ней нет ничего, кроме футболки, едва доходящей до середины бедер. Острые грудки Мегги превращают портрет командарма Че в пародию.

- Извини, что так поздно. - На подносе в моих руках кофейник, сахарница и две красные кружки с логотипами "Coca-Cola". - Нужно поговорить.

- Заходи.

Она усаживается в кресло и пробегает пальцами по клавиатуре проецируемой на поверхность стола. На мой консервативный взгляд это не очень удобно.

- Ложки захватил?

- Ммм... Нет, забыл. Я сейчас схожу.

- Сиди. - Мегги размешивает кофе световым пером. - Выкладывай, Шон.

- Наоборот. Ты выкладывай. Мне нужна четверть миллиона.

- Двести пятьдесят тысяч долларов?

- Точно. У нас есть свободные средства?

Мегги не спеша отпивает кофе.

- Я заработала сто восемьдесят тысяч на финансовом кризисе в Юго-Восточной Азии...

- Что за кризис?

- Китаезы запустили очередную военную орбитальную станцию и Япония сейчас выступает в роли недотепы, который пытался укрыться от дождя палочками для еды. Это вызвало панику на бирже и астрономический обвал курса йены.

- Для их экономики это скорее радость. Объем экспорта наверняка побьет все рекорды.

- Расскажи это биржевым брокерам. Четыре случая самоубийств. Демонстрации. К тому же падение уровня производства на Тайване. Нервничающий работник - плохой работник.

- Они забыли главный принцип: "Don't Panic".

- Не буду спорить.

- Данные о станции получены разведкой или Пекин объявил об этом официально?

- Диссиденты, утечка разведданных из ЦРУ - всего понемногу... Ты же знаешь, был бы повод, а недостатка желающих поиграть с курсом нет.

- Значит, ты удачно поймала момент. Я всегда тобой восхищался.

- Спасибо, Шон. Это мило.

- Так можешь устроить мне четверть миллиона?..

- Сумма небольшая, но потребуется два-три часа, чтобы высвободить средства. Индонезийская "прачечная" тебя устроит?

- Более чем. Анонимный счет, но, желательно, чтобы ты могла отследить получателя.

- Собираешься поудить рыбку?

- Нет, это страховка, на тот случай, если что-нибудь пойдет не так.

- Я постараюсь, но готова поспорить, что деньги переведут куда-то еще, а потом еще и еще, до тех пор пока конечный пункт назначения не затеряется. Я бы сделала именно так.

- Попытка - не пытка, как говаривал Берия.

- Никогда не слышала.

- Это русская пословица. В нашей команде был один русский, Павел Красельников. Он часто ее повторял. Думаю, у немцев вместо Берии был Геббельс, а у нас Гувер. Черный юмор.

Мегги наливает вторую порцию кофе. Черный юмор ее не интересует.

- Русского-то как к вам занесло?

- Разочаровался в матушке-России. Все время повторял, что русские только говорят о демократии, а у самих в голове одна вера в хорошего царя-батюшку, да боярскую думу. Каким-то чудом ему удалось получить разрешение на эмиграцию в Японию, а уже через два месяца он влип в какую-то историю с любовницей Таики. Тот как раз начал набирать группу подопытных кроликов и Павел настоял на том, чтобы стать первым. Чертов ублюдок был единственным из нас, кто добровольно согласился на то, чтобы ему отрезали руку. Безумный русский! Представь себе, как мы его ненавидели.

- Сбавь частоту Шон, - говорит Мег. - Моя бабушка была русской.

- Твоя и Харлана Эллисона. Мой дед был наполовину латышом, наполовину поляком, но я не кричу об этом на каждом углу.

Мегги пожимает плечами.

- А что за история с любовницей?

- Когда я начал копать, никакой любовницы уже и в помине не было, - говорю я. - Вот и вся история.

- Это намек?

- И достаточно ясный по-моему. Нас натаскивали на такие вещи. Бесконечные тренировки и практические занятия. А фармацевтические препараты - просто чудо. С их помощью можно запросто запихнуть в мозг столько, сколько ты не выучишь и за двадцать лет в MTI. Теперь мне, как и всем из нашей группы, не дотянуть до пятидесяти, но тогда мы об этом не больно-то думали. Найти смысл жизни, быть снова востребованным - это дорогого стоит.

- Быть может ты и прав. У тебя были доказательства, что он ее убил?

- Компромат на босса я искал, но все, чего мне удалось добиться от Павла - бессвязная болтовня. Он тогда здорово накачался водкой и принялся делать намеки на то, что его и Таики связывает нечто такое, о чем мы и представления не имеем... Помню, тогда я здорово испугался. Сболтни русский лишнего и ему могла прийти в голову мысль, что я слишком много знаю. Я принялся подливать ему побольше и он так налакался, что на следующий день ничего не помнил. Не составило особого труда изобразить то же самое. С тех пор я к водке и близко не подхожу.

- Иногда, - медленно говорит Мегги. - У меня возникает такое ощущение, что ты работал с бандой подонков и убийц.

- В некотором роде так оно и было. В основном мы занимались промышленным шпионажем, но шантаж и убийства тоже не исключались. Хотя, могу тебя заверить, я никого не убивал.

- Но мог бы?

- Да, наверное. В теории меня этому обучили, просто на практике проверить не пришлось и слава Богу, наверное. Мы ведь только с одной стороны были подонками, которые могут запросто выкрутить руку беременной женщине, а с другой - всего лишь подопытными крысами, которые держались за эту работу, потому что она дала в нас веру в себя. Черт, как же высокопарно это звучит!...

Я допиваю кофе и аккуратно ставлю чашку на поднос. Стало только хуже. Теперь еще сильнее хочется пить.

Мегги пристально смотрит на меня.

- Поправь, если я ошибаюсь, но ты не случайно заговорил об этом русском?

- Не случайно... Мег, меня беспокоит Алан.

- А что с ним?

- Он выглядит несколько пассивным и, боюсь, не вполне отдает себе отчет в серьезности ситуации.

- Не бери в голову. Если Ал не бегает кругами, схватившись за голову, это не значит, будто он не обеспокоен. Ты забываешь, что он в некотором роде гений.

- Алан безусловно умен, но слово "гений"...

- Прекрати ревновать.

- Я совершенно серьезно, какая к черту ревность? Мы все вроде бы довольно умные ребята, но мой собственный Ай-Кью застрял на уровне обывателя.

- Ты когда-нибудь пробовал "Генезис"?

- Его знаменитую игру? Нет, Мег. По части игр я навсегда застрял в восьмидесятых прошлого века. С той поры дизайнеры занимаются сплошным "copy&paste".

- Очень зря. Алан сделал замечательную вещь.

- И это делает его гением? Компьютерная игра?

- Это как "куни".

- О чем ты?

- Ты знаешь. "Куни"...

- Оральный секс?

- Да. Есть только два типа женщин на этой планете: те, кто его обожают и те, кто им не занимались. Вот и с игрой Алана так же. Она в высшей степени аддиктивна. Если бы Atropa Systems не скупила его компанию, Алан был бы сейчас на вершине мира. Просто дух захватывает при мысли, что еще он мог придумать!.. А вместо этого он решил перенести основной принцип "Генезиса" в нашу реальность: чем больше власти ты имеешь, тем сильнее можешь изменить окружающий тебя мир.

- Да, - роняю я. - Все завязано на власти.

- Иногда я думаю, что это печально.

- Власть?

- Упущенные возможности.

- Такова реальность.

- Именно поэтому я тоже хочу ее изменить. Мы все - сборище идеалистов, тебе не кажется, Шон?

- В некотором, хорошем смысле этого слова, - отвечаю я, подумав. - Но вряд ли я смог бы объяснить это общественному мнению. Мегги, я хочу нанять Павла Красельникова, чтобы подчистить "хвосты" в Мексике.

- Пришел за моим одобрением? Хочешь получить лицензию на убийство?

- Я помню наш уговор. Никто не говорит об убийстве. От тебя мне нужны только двести пятьдесят тысяч и страховка на тот случай, если русский начнет крутить хвостом.

- Алану ты, конечно, об этом не скажешь.

- Он никогда на это не пойдет, даже если я пообещаю отсутствие трупов... Ладно, допустим пойдет, но, Мег, давай посмотрим правде в глаза: мы с тобой отлично знаем, что душевные переживания не пойдут ему на пользу.

- А мне, значит, пойдут.

- Ты с самого детства свернула на дорожку сетевой преступности. Работа в Эй-Си - попытка отыскать себе место в обществе, но общество тебя отвергло. Ты обманывала сетевые магазины, мошенничала с банковскими счетами и платежными киберсистемами, крала личности людей, производила порнографию и распространяла ее... Тебе легче понять необходимость моих действий. Алан, - я пожимаю плечами, - он слишком порядочен для всего этого. Если бы Atropa Systems не отняла у него любимое дитя, стал бы он по-твоему взрывать небоскребы в Южной Америке?

- Услуга за услугу, - говорит Мегги, после долгого молчания.

- Ты - жестокая женщина.

- Мир жесток. Я беременна, Шон.

Я молчу, глядя на нее. Тихо так, что мерный стук сердца превращается в мерный, но оглушительный барабанный бой.

- Э-э-э...

- Не смотри на меня так.

- Все-таки Майк?..

- Данкан. Срок небольшой.

- А как же насчет "не позволяй ему..."?

- Так получилось.

- Всегда хороший ответ.

- Прекрати сходить с ума, Шон. Запоздалая ревность ничего не изменит.

- Ладно. Дай мне минутку. - Я глубоко дышу, считая до десяти. - Я позвоню ему. Скажу, что ты заболела и просишь, чтобы он приехал.

- Спасибо. Мне бы он лжи не простил...

- Очень трогательно... Извини. Извини, пожалуйста. На самом деле -нет проблем, Мег. Я позвоню... А что ты собираешься делать с...

- С ребенком? Я еще не решила.

- Алан ведь не знает?

- Я скажу ему... через некоторое время.

- Мег?

- Да?

- Что бы ты не решила, знай, что я всегда буду рядом. И Алан тоже.

- Я знаю. Я люблю вас, ребята.

Да, мир полон любви.

Я возвращаюсь к себе, забрасываю в рот бледно-зеленые капсулы успокоительного, раздеваюсь, ложусь в постель. Сквозь открытое окно в комнату вползает ночная прохлада. Лунный свет крадучись скользит по стенами, оставляет отпечатки лап на шерстяном одеяле. Я смотрю в ночь.